***
Драко простонал, поворачиваясь на спину, чувствуя, что точно ударился чем-то, и теперь вся задница и левое бедро горели огнём. Приподняв голову, он удивлённо вскинул брови, понимая, что лежит в том же коридоре, где шёл до того, как очутился с Грейнджер в неизвестном мире. Грейнджер. Малфой выпрямился, пытаясь вспомнить произошедшее до того, как проснулся здесь. Они с Гермионой обнимались после секса, а потом уснули и… всё. Единственное, о чём он подумал — это то, что влюбился в девчонку по уши. А дальше пустота и безлюдный коридор. Драко моргнул, тряхнув головой, а затем встал. Всё тело ломило словно по нему прошлось стадо баранов, что не исключено. Малфой размял шею и замер, посмотрев на горящие факелы. Сейчас ночь. Он проснулся в том же месте, откуда пропал. И, кажется, в то же время. Парень вздохнул, осознавая, как сильно кружится голова от шока, охватившего его, и от навалившихся догадок. Драко провёл рукой по волосам, убирая непослушную чёлку назад, заставляя себя сделать первый шаг. Он направился в сторону слизеринской гостиной, даже не загадывая, что его там может ждать. Медленно перебирая ногами, Малфой придерживался рукой за стену, чтобы не упасть и не разложиться на полу. Опять. Видимо, он действительно отключился прямо на середине пути, неудачно приземлившись. Подойдя к портрету в гостиную, Драко усмехнулся, вспоминая уютную гриффиндорскую башню, где сейчас наверняка находилась Грейнджер. А был ли шанс, что она ничего не помнила? Возможно, ещё в самом начале Малфой бы обрадовался подобной перспективе, но теперь, зная всезнайку, как свои пять пальцев, он не мог даже в порядке бреда представить подобный кошмар. Драко хотел, чтобы Гермиона помнила всё и… Там дальше видно будет. Кивнув собственным мыслям, он прошептал пароль и толкнул дверь, окунаясь в атмосферу веселья и беззаботности. Слизеринцы всё ещё пили, рассказывая друг другу смешные и похабные истории из жизни, кажется, совсем не обратив внимания на его отсутствие. Блейз рассмеялся над шуткой Блетчи, сверкая белоснежными зубами, а потом резко нахмурился, когда взгляд упал на Малфоя. Он встал, поставив стакан с огневиски на стол, и подошёл к другу. — Драко, ты чего? — голос мулата был обеспокоенным, будто он начал о чём-то подозревать. Парень дёрнулся в сторону, услышав вопрос возле своего уха, закрывая глаза. Сердце принялось неистово стучать в груди, и он приложил к нему руку, пытаясь успокоить. Видимо, блондин жутко перенервничал, боясь, что кто-то может узнать о его приключениях. — Малфой?! — напугано воскликнул Забини, привлекая к ним внимание. — Что с тобой? Горло почему-то стало жечь, когда Драко уже приготовился соврать. Он покачал головой, чтобы Блейз перестал верещать, как девчонка, чувствуя, что сейчас может свалиться в обморок непонятно от чего. Малфой схватился за спинку кресла, стоящее возле него, заставляя дыхание прийти в норму. Возможно, это всё последствия их с Грейнджер возвращения обратно, но, если и девушка так мучилась, ему срочно нужно найти её. Драко зажмурился до белых точек перед глазами, воскрешая её образ в голове. Она лежала на смятых простынях, купаясь в солнечных лучах, подглядывающих в окно, и пыталась отдышаться. Её тело всё ещё было открыто для взглядов Малфоя, и он пользовался привилегией, пока гриффиндорка не спряталась за своими балахонами и школьной формой. Её губы растянула улыбка, когда она заметила, как он смотрит на неё, и потянулась к нему, закидывая ногу на бедро парня, словно забирая себе навсегда. Глотку отпустило, и Драко задышал, судорожно пытаясь прийти в себя. Он прокашлялся, ощущая, как рука Блейза сдавливает его плечо и тот что-то кричит ему в ухо. Малфой выпрямился в полный рост, кивая другу. — Всё нормально, — прохрипел блондин, подозревая, что весь красный из-за нехватки кислорода в организме. — Какого хера? — крикнул Забини, выпучивая глаза. — Ты корчился, будто помираешь. — И не надейся, дорогой, я тебя ещё переживу, — отшутился Драко, хлопая его по плечу, успокаивая. — Расслабься. — Что это было? — мулат, кажется, так и не отошёл от эффектного появления Малфоя в гостиной, поэтому выглядел так, словно увидел привидение, в добавок, проспорив желание поцеловать его. В засос. — Перепил, — чересчур спокойно хмыкнул парень, обращая внимание на ребят из команды. — Долго меня не было? А то я вообще ничего не помню. — Да, Малфой, ты знатно наклюкался, — хрюкнул Гойл, отпивая из высокого стакана бельгийское пиво, которым их так любезно решил угостить Тео. Сам Нотт улыбался от уха до уха, сияя, как начищенный галлеон. Он чокнулся с Драко в воздухе, посылая заговорщический взгляд. — Просто наш малыш, Грег, совсем разучился пить, — протянул шатен, бросая Малфою невидимый вызов. — Больше нам с тобой бояться нечего. Всё, король сложил свои полномочия. — Король просто так не складывает полномочия, Тео, он же монарх, — немного неестественно протянул Драко с ухмылкой в пол-лица, чувствуя, как скулу печёт взгляд Блейза. — Одна херня, — отмахнулся Тео, подзывая его к ним взмахом ладони. — Ты пропустил самую малость, — таинственно произнёс он, подавая наполненный виски стакан блондину, — наш малыш Гойл отодрал козочку из Гриффиндора. — Ого, — только и смог выдохнуть он, ощущая липкий холодный пот на спине, скрытой тонкой чёрной водолазкой. В голову залезла мысль о том, что кто-то может догадаться о нём и Грейнджер. Хотя подобное было бредом, потому что между ними всё происходило в параллельном мире. А может всё в принципе было выдумкой. Драко опустил подбородок, смотря на янтарную жидкость в стакане, вспоминая, что глаза Гермионы были чем-то похожи на крепкий напиток, который пить могут только избранные. Способные продержаться больше одного бокала. Девушка сама была, как виски. Такая же своеобразная, не каждому по душе, но неизменно притягательная и какая-то… необыкновенная. Наверное, всё дело было в её простоте. Она не выпендривалась, не строила из себя невесть кого, не пыталась быть кем-то другим. И Драко восхищался ей из-за этого, но в тоже время — завидовал. Потому что ему самому никогда таким не стать. Грейнджер за месяц открыла в нём что-то новое, всё ещё крохотное и ужасно хрупкое. Она будто вытащила его из толщи льда и ледяной воды, начиная отогревать. Холод присутствовал в нём, и вряд ли малфоевский характер позволит Драко стать более мягким к окружающим. Но с ней… он превращался в жутко хорошего мальчика, который каждую минуту спрашивает её, не больно ли ей. — И представляешь, она с ним переспала! — восторженно закончил Тео, даже не заметив, что Драко его вообще не слушал всё это время. — Обалдеть, Грег, поздравляю, — ухмыльнулся Малфой, хлопая его по спине, возвращая нетронутый стакан Нотту. — Ладно, кажется, я жёстко переборщил, поэтому пойду спать, а то завтра старуха сожрёт меня, если я опоздаю на первую пару. Блондин искусственно зевнул, прикрыв кулаком рот, и направился в сторону комнаты мальчиков, испытывая странные чувства. Он столько времени спал в гриффиндорской башне, что, оказалось, даже привык к их паршивому красно-золотому цвету абсолютно везде. Драко влетел вверх по лестнице, скрываясь из зоны видимости друзей, и распахнул двери ванной, хватаясь дрожащими руками о раковину, впиваясь взглядом в своё отражение. Кожа была бледнее обычного, а глаза лихорадочно блестели. — Что происходит, Малфой? — строго поинтересовался Забини, прислоняясь к косяку двери плечом, заставляя одним взглядом раскрыть ему все карты. — Я не знаю, Блейз, — пробормотал Драко, снова начиная пялиться на себя в зеркале, не понимая, почему ему снова так плохо и страшно, как и на шестом курсе. Главное, чтобы история не вздумала повторяться.***
Гермиона рассматривала свою шею с долей некого скептицизма, но и так же с приятными воспоминаниями и чувством абсолютного счастья. Если у неё остались засосы, то и у Драко тоже должны, а значит, он, скорее всего, всё помнит. Девушка расстегнула маггловскую косметичку, понимая, что с таким живописным видом просто нельзя было идти на пары. Конечно, она могла воспользоваться элементарными чарами гламура, но необходимое заклинание совсем вылетело у неё из головы, а просить кого-то другого — значило во всеуслышание заявить, что Гермиона больше не девственница. Это уж, спасибо. Хватило и того, что она настолько неудачница, что друзья уже ей парня выбирают. Девушка взяла консилер, которым её научила пользоваться мама, как и в принципе всей остальной косметикой, и, открутив крышку, начала наносить его на фиолетовые засосы на шее. Наверное, мальчики и Джинни хотели как лучше, но получилось как всегда. Грейнджер знала, что завелась вчера вечером чересчур сильно и на пустом месте, но сама мысль, что они все сели в кружок, в том числе и Лаванда, и начали выбирать ей ухажёра, просто бесила до потери пульса. Девушка не являлась ханжой и против свидания с хорошим парнем ничего не имела, но не тогда, когда у неё появился Малфой. Вроде как появился. Гермиона замерла, смотря на своё отражение. Глаза светились огнём и первой влюблённостью в человека, предначертанного ей судьбой. И хоть она была и оставалась скептиком, не верящим в прорицания и подобный бред, нельзя было отрицать тот факт, что их случай особенный и настоящий. Насколько Грейнджер знала, последняя известная пара родственных душ, живших на побережье Англии в полном уединении, почти поставила крест на других поколениях им подобным. Когда половинка такой пары погибает насильственным путём, вторая в прямом смысле не может больше жить. Женщину убили какие-то воры, прокравшись к ним в дом, а мужчина повесился, не выдержав случившегося. Гермиона хотела рассказать об этом Малфою, чтобы высказать свои мысли по поводу их осторожности, потому что один зависел от другого, но они не успели обсудить прочитанное из той книги, что когда-то профессор Макгонагалл дала девушке. Оглядев результат своих трудов, который заслуживал ордена Мерлина, как минимум, Гермиона раскидала волосы по плечам, чтобы уж точно не попасться на такой мелочи. Она схватилась за дверную ручку, почти решив покинуть ванную комнату, но, зажмурившись, психанула и снова взяла волшебное средство от синяков под глазами и начала им орудовать, не собираясь признавать, для кого такие старания и жертвы. Скорее жертвы, потому что Грейнджер не очень жаловала косметику. И дело было не в продуктах, а в том, что ей тяжело терпеть и заталкивать желание почесать лицо, даже когда там всё слишком красиво и идеально. Чаще всего, когда на ней оказывалась тушь, Гермиона забывала про неё, начиная тереть глаза, а потом удивляясь, почему превратилась в панду и все над ней посмеиваются. Некоторые вещи просто несовместимы, но иногда всё же стоит попробовать наладить контакт. Она оглядела своё лицо со всех сторон, закусив губу, молча злясь на себя и то, что начала вести себя, как истинная девушка, которая прихорашивается для парня. Видимо, это случается даже с лучшими из нас. Гермиона раздражённо схватила тюбик с тушью, аккуратно нанося средство на ресницы, смешно приоткрыв рот. Когда с глазами было покончено, она поклялась, что блеск для губ будет последним элементом её неумелого макияжа. Отойдя на расстояние двух шагов от раковины, Грейнджер провела ладонями по складкам плиссированной юбки, внимательно разглядывая себя со всех сторон. Девушка, конечно, понимала, что драматизирует и явно преувеличивает, но надеялась, что слова «не девственница» не появятся на её лбу, когда она перешагнёт порог ванной. Гриффиндорка сама не хотела так много думать о том, что переспала с Малфоем, но это просто не выходило у неё из головы. Словно кто-то поставил пластинку с одной и той же песней, которая упрямо заедает в мозгу. Драко не объявлялся и, возможно, поэтому она так сильно переживала, и в принципе уделяла своей начавшейся сексуальной жизни слишком много внимания, хотя стоило просто жить и не пытаться выбесить саму себя. Когда девушка с сумкой наперевес спустилась по лестнице к Большому залу, она вздохнула, приподнимая подбородок, заставляя взять себя в руки и войти в помещение, будто ничего не произошло. Для других ничего и не было, так что ей стало гораздо легче скрывать свои настоящие эмоции. Остановившись возле ребят за гриффиндорским столом и молча сев за него, слегка задев локтем руку Рона, Гермиона сразу же принялась за завтрак, не подозревая, что была такой голодной. По всей видимости, это всё стресс. — Гермиона, ты выглядишь… — начал Гарри, но быстро замолчал, получив тычок под рёбра от Джинни. — Здорово. — Ты не заболела? — немного странный вопрос от Рона удивил девушку, но она просто помотала головой, улыбаясь. — Просто я подумал, с чего бы тебе краситься, если ты не болеешь, — бесцеремонно продолжил Уизли, не видя предупреждающего взгляда сестры. Грейнджер опустила ложку в манную кашу от греха подальше и повернулась к другу, сжимая зубы от злости. Рон скукожился, только, кажется, сейчас поняв, что ляпнул. — То есть я не могу захотеть хорошо выглядеть, я тебя правильно поняла? — её голос дрожал от напряжения и желания закричать на всю округу. Честное слово, месяц с Малфоем не был таким стрессовым, как один вечер и маленькая часть утра. — Я всегда плохо выгляжу, Рон? Ответь мне! — прорычала Гермиона, возводя глаза к потолку. — Просто ты… обычно… — промямлил он, моля о помощи Гарри, но Поттер лишь пожал плечами, не зная, что творится с их подругой. — Говори прямо! — Ты никогда не следишь за своим внешним видом, — выпалил Уизли, моментально закрывая рот ладонью, округляя глаза. — Гермиона… прости… — И поэтому вы любезно решили подыскать мне парня, потому что такая замарашка, как я, никогда самостоятельно его не найдёт? — с чистой издёвкой процедила Грейнджер, достаточно несвойственно для себя, заставляя бедного Невилла посмотреть на неё и быстро отвернуться, чтобы не попасть под раздачу. — Гермиона, чёрт возьми, что с тобой происходит? — не выдержала Джинни, возмущённо пиля её глазами. — Я виновата, довольна?! Но не нужно срываться на Роне! Он сказал правду, и мы все это знаем. — Как любезно, — усмехнулась она, закатывая глаза. — Может, меня просто бесит, что вы залезли туда, куда я не хотела?! Вечно лезете, когда я вас не прошу! Достали! На её крик начали оглядываться люди, присутствующие в Большом зале. Между учениками, почуявшими запах новой сплетни, поползли шепотки и переглядки. — Пошла ты, — выплюнула Джинни, раздражённо вставая из-за стола, двигаясь в сторону выхода. Гарри зло и негодующе посмотрел на подругу, совсем не узнавая её. Он приподнялся, намереваясь отправиться за своей девушкой. — Тебя будто подменили, — только и сказал он, бросая короткий взгляд на Рона. Уизли ничего не сказал, лишь вместе с Поттером удалился вслед за Джинни, оставляя Гермиону одну. А Грейнджер сидела и смотрела в одну точку, даже не понимая, что произошло. Ей показалось, что она до сих пор в ванной, пытается сделать из себя настоящую девушку. Это были не её эмоции. Она помнила, с каким настроением выходила из гостиной Гриффиндора. Оставалась лишь одна теория, которая, скорее всего, являлась правдивой. В принципе, как и всегда бывало в её случае.***
— Блейз, ты меня уже затрахал, — устало простонал Драко, прислонившись виском к косяку двери в кабинет чар. Он чувствовал себя, как выжатый лимон, словно его действительно выжали в простую воду в стакане, чтобы выпить до дна, ожидая потрясающего эффекта. Но вот только никто не спрашивает бедный лимон, хочет ли он быть выжатым. Также и с ним. Малфой проснулся уже в таком состоянии. Голова была пустой. Тело ватным. А ноги отказывались двигаться. Когда он был в душе, показалось, что эта фигня отступила, но стоило перешагнуть порог гостиной, как всё вернулось в десятикратном размере. Драко не хотел ничего. Кажется, у него даже отняли способность в принципе что-то хотеть. И понять причину ему даже близко не удалось. Ещё и Забини… — Пока ты, нахрен, всё нормально не объяснишь, я от тебя не отъебусь, понял? — прорычал мулат ему практически в ухо, толкая в плечо. — Как скажешь, мамочка, — устало хмыкнул Драко, вообще не запоминая, о чём толковал друг буквально только что. — Что, блять, с тобой? Ты как амёба, — фыркнул Забини, и Малфой чётко понял, что друг зол, потому что начал излишне сквернословить, хотя придерживался принципа, что позволять себе такое можно лишь в крайних случаях. Видимо, сейчас был именно такой. — Не знаю, — выдохнул парень, вздыхая, как умудрённый жизнью старик. — Настроения нет, наверное. — Так давай скажем Тео, — ухмыльнулся Блейз, прилагая все силы, чтобы его растормошить, — он-то быстро поднимет твоё настроение. — Ты, видимо, смерти моей хочешь, — пробурчал Драко, даже не стараясь избавиться от накатившей меланхолии. — Отвянь, Забини, ладно? Мне очень хреново. — А почему тебе хреново? — никак не успокаивался Блейз, сурово заглядывая в глаза Драко. — Ничего не бывает просто так, и ты это прекрасно знаешь. — Ой, достал,— фыркнул парень, не сдержавшись, и направился на прогулку, пока Флитвик опаздывал. Забини что-то крикнул ему, но Драко было настолько плевать, что даже неприлично уточнять. Малфоя не заботило то, что с него могут снять баллы за опоздание. Могут назначить отработку. Просто чистота в душе, обязанная своим образованием небывалой пустоте, которая словно затягивала его в болото, пожирала. Драко чувствовал, будто находится в какой-то прострации. Будто всё происходит не с ним. Наверное, такое у каждого хоть раз в жизни, но случается. Ты словно смотришь фильм и удивляешься, как лихо закручен сюжет, как хорошо прописаны герои, как всё логично и нелогично в тоже время. А потом останавливаешь… …и понимаешь, что это твоя жизнь. Что ты главный герой истории и весь пиздец происходит именно с тобой. Только вот в кино всё всегда заканчивается хорошо, даже если начало и середина были не очень. Но в настоящей жизни подобного никто и никогда не сможет тебе гарантировать. Вся твоя жизнь в принципе — это лотерейный билет. Одна сплошная лотерея. Ты не можешь промотать вперёд и увидеть, что ждёт тебя через два года, куда тебе следует повернуть, чтобы поймать свой шанс на успех. И ещё кажется, будто кто-то сверху сидит с попкорном в руке на огромном диване и гадает, насколько тебя хватит. Когда он видит, что ты вроде остался стоять на ногах, то подкидывает ещё дров в твой личный костёр, заставляя гореть заживо, оставляя выбор: либо выдержать и продолжить путь, наполненный непрекращающейся болью, либо сдаться и сгореть в пламени собственных сожалений и несбывшихся надежд. Прямо как Драко горел на протяжении всей своей жизни. Как он горел сейчас, лишь допуская в свою голову крохотную мысль, касающуюся Грейнджер. Малфой остановился посреди коридора, разминая шею, чтобы хоть чем-то себя отвлечь. Чтобы создать хоть какую-то деятельность, мечтая прекратить заниматься поеданием своего хвоста, как уроборос. Только Драко поедал его ментально, собственноручно откусывая от себя огромные куски, кидая их в качестве взятки гиенам, надеясь, что у него будет ещё минута в тишине, пока они не пораскрывают рты, начиная ржать во всё горло, разнося вокруг свой мерзкий и пугающий смех. Услышав голоса рядом с собой, Драко зашёл за ближайшую колонну, не желая, чтобы кто-то увидел его в полной абстракции и непонимании, что вообще происходит. Голоса всё приближались. Женский и мужской. Когда рыжая длинноволосая макушка появилась в поле зрения Малфоя, он понял, что ему придётся слушать воркование голубков. Закатив глаза, парень услышал знакомое имя и тут же обратился в слух. — Ты слышал, как она со мной разговаривала? — зло ахнула Джинни, вырывая запястье из захвата Гарри. — Ты что, на её стороне? — Боже, Джин, я ничью сторону не собираюсь принимать, — взмолился Поттер, зарываясь руками в волосы, не выдерживая нервного напряжения, витавшего возле них. — Гермиона просто не в себе. Она странная. Я не знаю, что с ней, но согласен, что она вела себя вообще не характерно для того человека, которого мы все хорошо знаем. — И что? — фыркнула Уизли, складывая руки на груди в оборонительной позиции, приготовившись вцепиться ему в шею, если понадобится. — Предлагаешь вернуться и сделать вид, что ничего не было? Драко нахмурился, ловя каждое слово, но всё равно ничего не понимал. Кажется, он ещё больше запутался, пытаясь разобраться в произошедшем. — Конечно, нет, — простонал Поттер, и Малфой даже немного посочувствовал ему, прекрасно зная на собственной шкуре, что разборки девчонок между собой подобны убийственному механизму, который обязательно зацепит и тебя. Просто из вредности. — Нам нужно всем остыть и уже потом поговорить с ней. Джинни несколько секунд мялась, переступая с ноги на ногу, смотря на свои ногти. Но в конце концов, она вздохнула и недовольно кивнула, подходя к Гарри, пряча лицо у него на шее. Парень успокаивающе провёл ладонью по её волосам, целуя в макушку. Драко скривился, видя, что парочка всё-таки устроила слюнтяйство. Хотя внутри у него что-то кольнуло, будто он так же хотел беспрепятственно целовать Грейнджер и обнимать её, не боясь осуждения или косых взглядов. Внезапно целая убийственная волна лютой злости и ненависти ко всему живому ударила его в живот, вынуждая упасть на колени, судорожно хватая ртом воздух. Такое уже было вчера вечером, но Драко и представить не мог, что это повторится вновь. Поттер и Уизлетта отвлеклись от своих лобызаний, и рыжая вскрикнула, прижимая руку ко рту, замечая Малфоя за углом. Гарри отошёл от девушки, быстро подбегая к слизеринцу, напугано его разглядывая. — Малфой, что?.. — гриффиндорец в шоке смотрел, как однокурсник задыхается, не понимая, что делать. — Малфой, что мне делать? — Гарри, мадам Помфри! — крикнула Джинни, толкая парня в плечо, чтобы сдвинуть с места. Брюнет судорожно кивнул, вообще ничего не соображая из-за шока, и побежал за медсестрой, надеясь успеть спасти жизнь хорьку. — Как мне помочь? — испугано пролепетала девушка, видя, что его глаза закатываются, а грудная клетка по-настоящему дёргается, словно сердце готово вылететь из груди, как пробка из шампанского. — Малфой? Малфой!***
Драко хрипло простонал, открывая глаза. Возле него по-прежнему сидела Уизлетта, смотря на парня ошарашенным взглядом. — Что? — спросил Малфой, поднимая голову, опираясь на локти. — Что со мной было? — Ты просто упал, — поражённо сказала Джинни, разглядывая его с ног до головы, как диковинный предмет. — Задыхался и кашлял. — Блеск, — пустым голосом буркнул Драко, поворачиваясь и наблюдая, как Гарри и мадам Помфри спешат ему на помощь. — Поттер, тебя только за смертью посылать. Джинни встала, схватившись за предложенную руку Гарри, не переставая глазеть на Малфоя, что уже порядком раздражало парня. Блондин приподнялся и выпрямился во весь рост, отряхивая мантию. — Какого черта с тобой всё в порядке? — удивлённо осведомился гриффиндорец, вскидывая брови. — Поттер, я всегда знал, что ты желаешь мне только хорошего, — фыркнул Драко, закатывая глаза. Мадам Помфри положила руку себе на грудь, окидывая слизеринца странным взглядом. А потом она посмотрела на Гарри, нахмуриваясь. — Мистер Поттер, Вы говорили мне, что мистеру Малфою плохо, — строго произнесла она, подозревая, что брюнет нагло соврал ей. — Я говорил правду! — возмущённо крикнул Гарри, указывая ладонью на Драко. — Он кашлял и задыхался. У него был какой-то приступ. — Это правда, — неожиданно признался Малфой, опуская глаза в пол, не веря, что поддержал Поттера. Судя по едва не выкатившимся глазам Гарри, он был в глубоком шоке от подобной перемены. — Я не знаю, что со мной. Такое уже во второй раз, а потом все просто проходит. Медсестра сильнее нахмурилась, более внимательно смотря на него. Парень почувствовал себя как под микроскопом, о котором ему рассказывала Грейнджер. Эта мысль заставила его взглянуть на её тупоголовых друзей, которые хотели спасти ему жизнь, и задуматься, что между ними произошло, раз Уизлетта так брюзжала ядом в сторону Гермионы. За что ему захотелось ударить её, но Джинни колоссально повезло, что она девушка. А вообще кулаки давно чесались набить кому-нибудь морду. — Мистер Малфой, давайте мы пройдём с Вами в больничное крыло и обо всём поговорим более подробно, — предложила женщина с лёгкой, но тревожной улыбкой на лице. — Хорошо, — с сомнением и непониманием в голосе согласился парень, идя за мадам Помфри, но резко остановился, злясь на себя. — Спасибо, — так тихо сказал Драко, кидая короткий взгляд на замершую парочку. Рот Джинни приоткрылся, и она выглядела так, будто через секунду упадёт замертво и её будет не спасти. Поттер же вылупился на него, как на инопланетянина и, кажется, вообще не дышал. Малфой лишь усмехнулся их реакции, понимая, что, несмотря на противоречивые чувства внутри, всё сделал правильно. А так он поступал редко. Странно, но у него даже приподнялось настроение, когда некое осознание ударило в голову — не быть мудаком и не портить жизнь окружающим, может быть приятно. Парень достаточно расслабленно шагал за медсестрой, смотря на её смешную шляпку, думая о том, зачем ей понадобилось говорить с ним, да ещё и наедине. Честно говоря, у Драко было много теорий по этому поводу, но ни одна не являлась существенной и имеющей к нему отношение, как он понял позже. Когда они оказались за дверьми больничного крыла, Малфой последовал на одну из свободных кроватей, слыша краем уха, как на соседней койке кто-то кашляет и стонет. Мадам Помфри подошла к бедолаге, проверяя его самочувствие, и парень догадался, что там ребёнок. Женщина наконец полностью обратила на него всё своё внимание, начиная светить палочкой в глаза, проверяя показатели. Она создала диагностику, от чего ещё сильнее нахмурилась, приложив указательный палец к нижней губе. — Вы сказали, что такой приступ у Вас уже второй раз? — с каким-то беспокойством спросила она, не отрывая взгляда от различных переливов у него над головой. — Да, — к сожалению, Драко был полным профаном в целительстве, просто потому что не считал его своим приоритетом или чем-то нужным конкретно ему. Но всем нам свойственно ошибаться. — Можете описать более подробно и с самого начала? — диагностика пропала, и мадам Помфри посмотрела на парня. Блондин кивнул, сведя брови на переносице, пытаясь вспомнить все детали. Он уже открыл рот, чтобы начать рассказывать, как понял, что даже не может дать каких-то подробностей. — Я просто начинаю задыхаться, — выдавил он, теряясь. — Никаких предпосылок. Ничего. Ноги подкашиваются и дыхание перехватывает. — Голова кружится? — женщина взмахнула палочкой, и у неё в руках материализовался бланк для записи. — Тошнота? — Ничего из этого, — уже с нарастающей тревогой произнёс Драко, и его глаза забегали. — Мистер Малфой, у Вас странная ситуация, — спустя минуту бесконечного ожидания и догадок, проговорила мадам Помфри, сочувственно взглянув на него. — Ваши симптомы не указывают ни на одно известное мне заболевание. Драко застыл, кажется, начиная соображать. Он прикинул несколько вариантов, догадываясь, в чём конкретно его проблема. Но самое главное — ему нужно было увидеть Грейнджер. Это даже не обсуждалось, потому что причина сидела в ней. Точнее — в них. — Я… — его губы словно онемели и не могли сказать такое простое слово, поэтому Драко стал расстёгивать рубашку, демонстрируя любовный узел. Когда мадам Помфри поняла, что перед ней, то ахнула, прикрыв рот рукой. Пару минут она смотрела на знак у него на груди, не в силах справиться с удивлением. Но спустя некоторое время женщина кивнула, сглатывая. — Это многое объясняет… — пробормотала она. — Я знаю свою пару. Мы были… — Малфой проглотил предложение, которое хотел озвучить, мучаясь от неизвестности, ударившей по голове, как осознание, что Зубной феи не существует. — Кажется, мы окончательно связаны, возможно, поэтому мне плохо. — Вы сейчас вместе? — уточнила целительница, прищурившись. — Нет, там всё очень сложно. — Мистер Малфой, дело в том, что Вы должны быть постоянно вместе. Вам нельзя разрывать связь — это может закончиться печально для вас обоих. — А командировки на работе? Вынужденные расставания? Из-за этого меня может скрутить? — неверяще прыснул Драко, закатывая глаза. — Я говорю о том, что знаю, — строго произнесла женщина, заставляя парня замолчать одним лишь взглядом. — Я ещё девчонкой читала о таких, как Вы. Ни в одной книге, которая была выпущена после тысячи шестисотых годов, Вы не найдёте ответов на свои вопросы. Такие пары, как вы — огромная редкость. — И что мне делать? — уныло спросил он, отворачиваясь к окну, смотря на танец снежинок. — Не только Вам, и девушке, с который Вы связаны, — женщина вздохнула, сплетая пальцы в замок. — Закреплённая связь не даёт гарантий, что теперь Вы сможете существовать друг без друга. Как раз наоборот, вы должны постоянно подтверждать её. — Что это значит? — не понял Драко. — Видите ли, здесь очень важно учитывать, что Ваш случай уникальный, и дать Вам верный ответ на любой Ваш вопрос я попросту не могу. Но… я точно знаю, что Вам нельзя разлучаться. У Вас появляются реакции на отсутствие рядом Вашей пары. Вы задыхаетесь и теряете сознание. У девушки, с который Вы связаны, скорее всего, тоже самое. Но всё сугубо индивидуально, а значит, она может так же задыхаться или потерять всю чувствительность, или стать более раздражительной. Понимаете, мистер Малфой? — Да, — как-то слишком обречённо сказал парень, глядя в одну точку на полу. — Но… получается, что нам вообще нельзя отходить друг от друга? — Вы меня не совсем правильно поняли, — мадам Помфри взглянула на блондина почти по-матерински. — Связь нужно постоянно подтверждать — это правда. Но совсем не значит, что больше Вам не отойти друг от друга, как Вы сказали. Когда Ваш партнёр точно будет знать, что Вы вместе, все побочные эффекты пройдут. Когда она будет доверять Вам и получать то же взамен — Вы спокойно сможете жить хоть в разных частях света. Без доверия не построить обычные отношения, а Ваши нуждаются в нём ещё сильнее. — Что если я не готов? Если не хочу? — напугано и отстранённо прошептал Драко. Наверное, его глаза кричали о страхе, плескавшемся в душе. Наверное, его желание сбежать от ответственности буквально вырывалось наружу, разрушая всё вокруг. — А Вы уверены, что не хотите? — с улыбкой поинтересовалась женщина. — Хотите верьте, хотите нет, мистер Малфой, но Вам очень повезло. Такие союзы всегда счастливые и крепкие, просто потому что они не дают людям как раз-таки бежать при первой же трудности. Они всего лишь указывают на верного человека и помогают перестать мучиться сомнениями. Все Ваши чувства настоящие. Никакого искусственного притяжения нет. Когда мадам Помфри легонько провела рукой по его плечу, оставляя одного, Драко даже не шелохнулся. Он не мог пошевелиться, потому что единственный барьер, единственная защита, за которой он так надёжно прятался и берёг себя от истинного взросления — в одно мгновение рухнула, как карточный домик от дуновения ветра. Было гораздо — значительно — проще прятаться за собственными стенами, где тебя никто не может достать, но они словно посмеялись ему в лицо в эту секунду, выталкивая наружу в реальный мир. Драко не хотел признавать, что действительно желал видеть рядом с собой Грейнджер. Не хотел признавать здесь. Там, в иллюзорном мире, существенно проще стать хорошим или, по крайне мере, неплохим в корень парнем, который обращается с магглорождённой девушкой, как со всеми. Но тут… Малфою резко поплохело, когда фундаментальный страх, размером в многоэтажное здание, упал на него, придавив. А страх заключался в таком простом и банальном факте: если Люциус узнает всю правду — ему конец. И хоть трусость всегда была присуща Драко, в этот раз он подумал и о Гермионе, которой сильно достанется, если их личная жизнь начнёт сиять под бликами софитов, чьё управление будет, например, в руках у Скитер или любого другого журналиста, желающего нажиться на такой сенсации. Возможно, всё закончится, не успев начаться. Парень спрятал лицо в ладонях, опираясь локтями о бёдра. Он вздохнул, и плечи под рубашкой и мантией напряглись. Тело покалывало от волнения и напряжения, словно в него тыкали тысячами иголок, пытаясь дотянуться до сердца, чтобы замедлить его ритм навсегда. Может быть, не стоило им заходить так далеко. Может быть, нужно было подождать и не переходить черту, после которой нет пути назад. Драко просто не знал.***
Гермиона закинула сумку на плечо, выходя из теплиц, кивнув напоследок профессору Спраут. Она вдохнула глубже свежий воздух, чувствуя, как ей становится легче. В это время года в теплицах всегда было душно, а запах компоста и различных трав просто сражал наповал. Но лучше пусть будет тепло, чем холодно, поэтому все терпели и никто не жаловался. К сожалению, даже магия в данном случае была практически бессильна. Стоило произнести необходимое заклинание, как свежесть возвращалась, но проходила пара минут, и всё начиналось по новой. Ребята с ней так и не заговорили. Они дулись на неё, и мальчики даже не переспрашивали предложения, которые озвучивала профессор для записи. Хотя раньше, не успев что-то записать, они поворачивались к ней с уже до боли знакомым взглядом. Гермиона всегда (смирившись за столько лет) просто подвигала к ним пергамент, давая списать. Такие их действия давно превратились в обыденность, раздражающую своими бесконечными повторами. Но стоило ей резко прекратиться, как девушка начала по ней скучать. Абсолютное отсутствие логики. Сейчас у них Зельеварение со слизеринцами и, если очень откровенно, Грейнджер не представляла, как переживёт это занятие. На Трансфигурации и Травологии, которые проходили сначала с Когтевраном, а потом с Пуффендуем, было значительно проще делать вид, что у неё всё просто прекрасно и никакой Малфой её не беспокоит. Но Гермиона знала, что стоит ей посмотреть в ртутные глаза, как её сердце провалится в пятки, а душа замрёт, ожидая разрешения дышать. Нельзя было так себя вести и позволять чувствам взять верх над разумом, но несмотря на то, что девушка всегда пыталась слушать исключительно свой рационализм, ощущение влюблённости и желание быть счастливой всё равно подчиняли её себе. Конечно, хочется быть влюблённой только взаимно, и именно с этим у неё были проблемы. Существенные. Потому что о том, что они с Малфоем переспали, ничего не говорило и не доказывало. Секс может быть простой физиологией, она это понимала, но не считала, что это был ее случай. А вот со стороны Драко стоило ожидать чего угодно. Это не делало его плохим. Гермиона прекрасно помнила, каким он может быть, когда чувствует себя свободным, но то, что парень не хотел возвращаться, возможно, никак не связано с ней. Драко просто мог хотеть остаться в ненастоящем мире, потому что в реальном слишком много проблем. Они не обсуждали такие важные вопросы, хотя, наверное, стоило. Всё было чересчур сложно, и она уже окончательно запуталась, предпочитая думать лишь об учёбе, чтобы не позволить ядовитым пессимистичным мыслям полностью захватить её и подчинить себе, превращая в овощ. Девушка увидела в коридоре мальчиков и Джинни, о чём-то напряжённо разговаривающих. Она мысленно простонала, не желая вновь с ними пересекаться, не тогда, когда внутри бушевали эмоции, делая из неё непонятно кого. Гермиона решила, что сегодня после уроков обязательно пойдёт в библиотеку и попробует найти что-то о переносе чувств друг на друга. Возможно, они с Малфоем менялись ими или происходило нечто подобное, от чего их личности изменялись до неузнаваемости. Всё-таки она была безмерно рада, что вернулась сюда. Хоть людей Грейнджер не очень жаловала, без них ещё хуже и страшнее. Поэтому в данный момент она по-настоящему наслаждалась некой суетой вокруг себя. Остановившись возле двери в кабинет Зельеварения, гриффиндорка прислонилась плечом к стене, игнорируя друзей, давая им всем время остыть. А завтра будет видно. Как говорится: утро вечера мудренее. За спиной послышался знакомый смешок. Повернув голову, Гермиона увидела причину своих страданий. Кажется, она везде и всегда сможет именно так охарактеризовать Малфоя. Драко был в меру бодр и достаточно весел, смеясь над шуткой Нотта и Забини. Они встали в кружок, ожидая профессора, пока Грейнджер не могла оторвать взгляд от одной наглой высокомерной задницы. Парень сжимал ремешок сумки, висящей на его плече, всё время поправляя чёлку, которая уже отросла и требовала стрижки. Он действительно выглядел как обычно, в то время как Гермиона едва ли напоминала себя прежнюю именно самой себе. Возможно, она просто преувеличивала, но по Драко вообще не было видно, что он что-то помнит. Хотя, опять же, это лишь преждевременные выводы. Девушка не знала, откуда у неё появилась безграничная — скорее, безмозглая — смелость на то, чтобы резко оттолкнуться от стены и подойти к блондину, заставив всех присутствующих в коридоре смотреть только на них. Но факт оставался фактом — она стояла рядом с ним на расстоянии двух шагов, упрямо смотря лишь в штормовые глаза. Так знакомо. Так притягивающе. Так… больно. Потому что взгляд Драко проецировал только растерянность и непонимание. А ещё надвигающуюся усмешку, готовую расползтись по его лицу. — Грейнджер, что тут забыла? — с ухмылкой спросил Тео, переглядываясь с Блейзом. — Отстань, Нотт, — не обращая внимания на слизеринца, который в шоке приоткрыл рот, она смотрела на блондина, ища хоть какие-то отголоски воспоминаний на дне его глаз. — Драко, нам нужно поговорить, — прошептала девушка, слыша, как тишина возле них накрыла рядом стоящих парней куполом эфемерности. Гермиона закусила губу, отчаянно вгрызаясь в неё от нервов, отмечая, что это стало по-настоящему дурной привычкой. Но подобные мелочи волновали её в последнюю очередь, потому что Драко натянул насмешливую — якобы непонимающую — маску, и оглядел её с ног до головы, как мусор под ногами. — Мне не о чем разговаривать с грязнокровкой, — процедил он со злостью, но вот его глаза… Они нагло врали и пытались вытолкнуть девушку из его жизни навсегда. Гриффиндорка сделала шаг назад, врезавшись в Забини, который удивлённо положил ей руки на плечи, не давая упасть. Но Гермиона даже не заметила его поступка, продолжая смотреть в глаза Драко, чувствуя, как обида рассекла ей горло, и теперь она захлёбывалась в крови, но никто этого не видел. Как и её боли, взявшей под контроль её разум, от чего она не сдержала одну слезу, скатившуюся по щеке. Грейнджер не смогла её остановить, как бы не пыталась. Поэтому просто развернулась и быстрым шагом удалилась в сторону женского туалета, не видя, как Малфой дёрнулся вслед за ней, но остановился, не зная, что делать. Гермиона залетела в помещение и скинула сумку на пол, прислоняясь к двери, закрывая глаза. Она ощущала, как сердце в грудной клетке то замирает, то бьётся с утроенной силой, видимо, желая пробить рёбра. Она, пошатываясь, подошла к раковине и, умыв лицо, усмехнулась своему отражению в зеркале. Так глупо было на что-то надеяться. Один секс не может гарантировать тебе, что парень останется с тобой навсегда, но Грейнджер, иногда так некстати, позволяла наивным мыслям жить в своей голове, а потом сама же из-за этого обжигалась. Раз за разом. Малфой не хотел иметь с ней что-то общее. По всей видимости, всё, что она увидела в нём — было обыкновенной ложью, и он лишь надеялся выбраться поскорее. Гермиона являлась просто необходимым элементом для достижения цели. Как элемент, который с лёгкостью можно будет исключить из уравнения, если получится найти замену. Как ненужный хлам, лежащий у большинства людей на чердаке или балконе, требующий ревизии. И когда ты добираешься до него, ты просто выкидываешь всё, не отставляя даже воспоминаний. Вот кем была Гермиона. Хламом, который Малфой, не задумываясь, выбросил на помойку, чтобы она больше не мозолила ему глаза. А Грейнджер — дура. Обыкновенная, влюблённая дура, придумавшая себе сказку с принцем в главной роли. Но вот ведь парадокс — она не верила в сказки. Гермиона считала их бесполезным вымыслом для детей, завышающим их ожидания о реальном мире заранее. Сказки только внушали ложные представления, не соответствующие действительности. Никаким образом. Девушка, не отрываясь, смотрела в свои глаза в отражении и не понимала, как она могла так оступиться, но, видимо, наличие умственных способностей не гарантирует тебе того, что однажды ты не влюбишься в мудака, надеясь на счастливый конец. Но, вполне вероятно, в этой истории или сказке (чем бы она не была) хэппи энда точно не будет.***
Драко провёл ладонями по голой груди, растирая пену по телу. Он решил подольше побыть в душе в раздевалке после интенсивной тренировки. Забини чуть не сожрал его бесконечной чередой вопросов про Грейнджер, пока Малфой мог думать только о том, что впервые видел то, как она плакала. Конечно, он не считал тот… инцидент в его доме почти год назад. Некоторые вещи лучше забыть. Её слеза, так неожиданно скатившаяся по щеке, ударила Драко под дых и оставила подыхать, корчась в мучениях. Хотя виноват был только он. Так всегда — виноват лишь он, и больше никто. Драко разминал затёкшие мышцы, начавшие болеть после не самого удачного приземления, когда ему удалось поймать снитч, врезавшись в трибуну. Парень вспомнил, как впечатался в стену спиной, едва не откинув коньки прямо там. Неприятное воспоминание заставило его немного передёрнуть плечами, от чего болезненные отголоски появились во всём теле. Малфой снова перенёсся в коридор возле кабинета Зельеварения, будто издеваясь над самим собой. Ему жутко хотелось вернуться в прошлое, чтобы всё исправить, но, увы, такое никому не под силу. Слеза Грейнджер упрямо стояла перед глазами, наверное, желая задушить Драко непомерным чувством вины. Но это и не требовалось, он прекрасно справлялся сам. Если бы его спросили, почему он поступил так с девушкой, к которой глубоко неравнодушен, то ничего вразумительного парень не смог бы ответить даже под пытками. Поэтому Малфой копался в своей голове, всеми силами стараясь найти объяснение своему ядовитому языку. Возможно, он просто боялся счастливого будущего, осознавая, что ради него придётся пройти очень многое. И в первую очередь, разговор с отцом, от которого ничего хорошего вообще не стоит ждать. Скорее, самого худшего. Драко ненавидел самого себя за отсутствие сил бросить Люциусу вызов и наконец прекратить быть его дрессированной собачкой. Но, как это всегда бывает, на словах всё проще, чем на деле. И вроде бы он всё понимал, признавал, но не делал ничего. Из-за страха. Из-за банального страха всё потерять. Девушку, мать, даже отца. Но, видимо, чтобы получить одно, необходимо потерять другое. И это другое, скорее всего, будет расположение Люциуса. А, возможно, и матери. Драко тряхнул мокрой головой, от чего вода брызгами разлетелась в стороны. Он не хотел больше думать о проблемах в своей жизни, потому что мозг может вот-вот взорваться. Расслабляя руки и плечи успокаивающими движениями, Малфой закрыл глаза и откинул голову назад, подставляя под поцелуи воды лицо, надеясь прийти в чувство. Но шоколадные глаза Грейнджер снова возникли в сознании, кажется, оставшись на подкорке навсегда. Драко раздражённо вздохнул, ведя рукой по животу, смывая пену. Резкое воспоминание извивающейся под ним Гермионы ударило возбуждением, отключая разум. Парень зашипел сквозь зубы, злясь на себя. Рука сама собой обхватила наполовину вставший член, начав поглаживать головку. Он вздохнул, видя под веками, как девушка стонала его имя, морщась от удовольствия. Драко на мгновение представил, что они снова остались одни и теперь она была сверху, потянувшись к его губам. Разрывающий барабанные перепонки стон вырвался из груди лишь от одной фантазии. Блондин сильнее сжал руку на стволе, толкаясь в кулак более интенсивно, как и Грейнджер, стонущая на его члене и закатывающая глаза от удовольствия, которое проносилось по венам. Секс оказался наркотиком. Драко мог думать лишь о том, чтобы схватить девчонку и оттрахать её до потери сознания, так, чтобы она и на ноги встать не смогла на следующий день. Так, чтобы каждый это знал и не смел приближаться к ней и на миллиметр. Парень зарычал, сильнее зажмуриваясь, чтобы не упустить порнографическую картинку из головы. Гермиона наклонилась к нему, судорожно целуя, покачивая бёдрами, прикусывая его губу от резкого толчка. Она почти лежала на нём, широко открыв рот, не в силах вздохнуть, потому что возбуждение плясало в каждом капилляре, пуская по всем мышцам приятную негу. Драко поставил руку на плитку, чувствуя, что ноги могут подогнуться от настолько ярких ощущений. Гермиона снова выпрямилась, начиная глубже насаживаться на него, упираясь ладонями в грудь парня. Её волосы разметались, делая её похожей на какую-то нимфу, трахающую его. Она замерла, откинув голову назад, зажмурившись. Кудри девушки щекотали его бёдра, но Драко совсем не обратил на них внимания, прижимаясь своей грудью к её, резко толкаясь, чтобы тоже кончить. Грейнджер до боли вцепилась в его плечи руками. До приятной боли. Она стонала ему на ухо, зарываясь ладонями в волосы, оставляя нежные поцелуи на щеках, тронутых щетиной. Везде, куда могла дотянуться. Он всегда думал, что нежность в сексе что-то инородное, неподходящее, но мягкие касания Гермионы, её теплота, которую она просто так отдавала ему, толкнула его за черту, не давая отстраниться от себя ни на секунду. Драко распахнул глаза, смотря на капли белёсой жидкости у себя под ногами, выныривая на поверхность из потрясающей фантазии. Как только он понял, что кончил себе в кулак, всё удовольствие покинуло его, будто никогда и не существовало в таком паршивом организме. Малфой зло повесил руки вдоль тела, испытывая отвращение к самому себе. Резкий удар в плитку, и там появляется трещина, а кулак начинает кровоточить, любезно напоминая о боли. Не придав значения мелочной травме, он раздражённо отодвинул шторку, беря полотенце с рядом висящего крючка, обматывая его вокруг бёдер. Подойдя к своему шкафчику в раздевалке Слизерина, Драко стал одеваться, кажется, даже не моргая. Когда он закончил сборы, то остановился, как вкопанный, смотря на дверь, будто за ней скрывался его злейший враг. Но нет. Его врагом всегда был только он сам. Блондин прищурился, понимая, что больше нельзя тянуть. Что больше нельзя притворяться. Что больше нельзя мучить их обоих. Нужно что-то делать, а не ныть и говорить, что тебе страшно. Жутко страшно, на самом деле. Но, прикоснувшись кончиком пальца к деревянной поверхности, Драко окончательно решил, что будет действовать наперекор своему страху. И вышел из раздевалки, до конца не понимая, что произошло лично с ним.