Неизменно изменчивое время

Гермиона твердо решила встать пораньше, чтобы успеть на завтрак, на случай, если произойдет что-нибудь еще интересное. Однако гораздо раньше ожидаемого ее разбудил стук в дверь. Она пробормотала "Темпус". Четыре утра. "Лучше бы у стучащегося была веская причина," – подумала она, иначе дурное настроение на весь день ей обеспечено. А если это любовный визит? У волшебников такое бывает? Кажется, семидесятые – время сексуальной свободы, верно? О Мерлин, только не это. В замке не было никого, чье обаяние или прелести или и то и другое вместе взятые, могли бы ее заинтересовать. Зевая, с заспанными глазами она открыла дверь и увидела Минерву в блестящей, алой мантии. – Минерва? – пробормотала Гермиона сонным голосом. – Что случилось? – Надевай мантию и следуй за мной, – скомандовала Минерва. Гермиона схватила мантию и, накинув ее поверх пижамы, натянула сапоги, прежде чем выскочить из своей комнаты и поспешить за Минервой. Старшая волшебница вела ее вниз по лестницам, через коридоры и мимо кухонного прохода, пока они не добрались до ниши, скрывающей вход в гостиную Хаффлпаффа. Гермиона удивилась, увидев Филиуса, Помону, Горация и даже Дамблдора. – Что происходит? – снова спросила Гермиона. Филиус обернулся. – Гермиона, боюсь, произошло нечто ужасное. Гермиона подняла глаза и увидела красную надпись над дверью. ЗААВАДИТЬ ГРЯЗНОКРОВОК – Ох, – выдохнула она. – Все еще считаешь это мелкой шалостью, Помона? – язвительно спросила Минерва. – Как ужасно, что моей первой реакцией было поверить в лучшее в людях, – парировала Помона. – Немедленно стану такой же циничной, как ты, и всегда буду думать о худшем, а потом мы все сможем постоянно друг друга подозревать. – Гермиона, мне известно, что ты вчера ночью наткнулась на нескольких студентов, которые разгуливали после отбоя, – прервал перебранку профессоров Дамблдор. – Верно, – подтвердила Гермиона. – Лили Эванс обнаружила их при обходе. Возникла неприятная ситуация, они обозвали ее грязнокровкой. Мне пришлось вмешаться и разогнать их по гостиным. Флитвик и Макгонагалл обменялись взглядами. – Кто были в той группе студентов? – спросил Дамблдор. – Оливер Мальсибер, Барнаби Уилкс, Эван Розье и Кэрис Фовли, – ответила Гермиона, загибая пальцы. – К сожалению, эти имена меня не удивляют, – с грустью произнес Слизнорт. – Кэрис Фовли, говоришь? – разочарованно протянул Флитвик. – Это, признаться, огорчает. – Я ей сказала, что именно такой и будет твоя реакция, – пояснила Гермиона. – Кроме них, ко мне после отбоя приходил Северус Снейп за болеутоляющим зельем. Но я дала ему записку. – Нет ли вероятности, что мистер Снейп был с остальными, но ушел до того, как их застала мисс Эванс? – спросил Дамблдор. – Сомневаюсь, – перебил Слизнорт, не дав Гермионе ответить. – Он крайне редко посещает компании. – Кроме того, – добавила Макгонагалл, – он бы придумал что-нибудь более изощренное. Например, наложил бы на всю школу Фиделиус. – Мерлин, Минерва, не подавай мальчику идей! – пискнул Флитвик. – Похоже, я что-то пропустила, – недовольно произнесла Помона. – Мистер Снейп не подозреваемый, – любезно резюмировала Гермиона. – Верно, – кивнула Помона. – Э-э... а он разве им был? – Нет, – хором ответили Флитвик, Макгонагалл и Гермиона. Они удивленно переглянулись. – Он все еще переживает потерю матери, – сказал Дамблдор. – Меня больше беспокоит, не воспользуется ли кто-то его нынешней уязвимостью. – Кто посмеет? – в ужасе спросила Помона. Флитвик, Макгонагалл и Гермиона снова обменялись взглядами. Хаффлпаффцы. – Спрячем надпись на время, – сказал Дамблдор, и Гермиона не смогла не восхититься тем, как быстро исчезли красные буквы. – Филиус, останешься со мной? Хотел бы проработать с тобой несколько диагностических чар. Возможно, они помогут получить информацию о виновниках. – Конечно, Альбус, – согласился Флитвик. – Все остальные, пожалуйста, постарайтесь сохранить видимость нормальности, – предложил Дамблдор. – У меня нет ни малейшего понятия, как сохранять то, чего у меня никогда не было, – проворчала Гермиона. Минерва фыркнула. – Ладно тебе. Пойдем завтракать, как это делают нормальные люди. Потом попробуем провести уроки, на которых могут присутствовать – а могут и нет – мерзкие личности, сотворившие это безобразие. – Дети раньше были милыми, – задумчиво произнесла Помона. – Нет, не были, – парировала Минерва бодрым тоном. – Только твои хаффлпаффцы всегда такие милашки. Остальные располагаются где-то на промежутке от "сносных" до "нежити". – Ты прямо-таки расхваливаешь профессию учителя, – съязвила Гермиона. Минерва рассмеялась. За завтраком Гермиона размышляла, не удалось ли все-таки "Восьмерке" прорваться через защитные чары. Не они ли затеяли эту суматоху? Гермиона обдумала эту мысль, прежде чем отбросить ее. Им незачем этим заниматься. Это пустая трата времени и внимания. Если они выполнят свою задачу здесь, в семидесятых, то скоро смогут Авадакедаврить всех магглорожденных, которых захотят, в своем собственном времени. Нет. У них была только одна цель в этой временной линии. И эта самая цель заставляла Гермиону бродить по замку весь оставшийся день. Она перепроверила свои защитные чары, обереги и заклятия. У волшебницы даже возникло искушение сбегать в Хогсмид, но она не хотела рисковать, оставляя Снейпа одного в школе. Конечно, размышляла Гермиона, можно было бы попросить о помощи Минерву, Филиуса или даже Горация. Но в глубине души она понимала, что готова сделать то, на что они, возможно, не пойдут. Она защитила бы Снейпа ценой собственной жизни, а вот насчет них она не была уверена. Впрочем, они и не знали, что поставлено на карту. Отбыв утренние занятия, Снейп не пошел обедать в Большой зал, а направился на территорию школы и уселся под одним из дубов, который все еще держался за свою яркую осеннюю листву. Гермиона лежала на траве, на другом конце площадки, немного скрытая другим деревом. Она наложила на Снейпа сигнальные чары и лежала, время от времени осматривая растительность вокруг студента. На случай, если кто-то попытается выскочить и проклясть его. Ранее, когда он шел на травологию, она также наложила на него защитное заклинание, поэтому знала, что у нее есть несколько минут в запасе, если что-то случится. Слежка большую часть времени была ужасно скучной. А наблюдать за тем, как Снейп что-то пишет в блокноте, было, пожалуй, одним из самых неинтересных занятий, за которыми ей доводилось наблюдать. Гермиона уже почти желала, чтобы что-нибудь случилось, что угодно, когда поняла, что кто-то приближается к ней сзади. Она на всякий случай активировала защитное заклинание и позволила маленькому голубому шарику огня разгореться в ее ладони. Если понадобится, она сможет очень быстро швырнуть его им в лицо. Основываясь на собственном опыте, она могла сказать, что никто не любит, когда ему обжигают лицо. – Что вы делаете? – с любопытством спросил Регулус. – Профессорские штучки, – небрежно ответила Гермиона, все еще лежа на животе. Она позволила огню погаснуть. – Правда что ли? – усомнился Регулус. – Я никогда не видел, чтобы кто-то из профессоров этим занимался. – Ну, значит, сегодня ваш счастливый день, – сказала Гермиона. Она повернулась, чтобы взглянуть на него. – Вам нужна моя помощь? – Все в каком-то смятении, – произнес Регулус непривычно спокойно. – Это как-то связано с Хаффлпаффом? Гермиона прищурилась. Глаза Регулуса были слишком невинно распахнуты, а лицо слишком бесстрастным. – Хорошая попытка, мистер Блэк, – парировала Гермиона. – Но я как сейф Гринготтса. Из меня ничего не вытащишь. Регулус рассмеялся. – Да, другие предлагали не связываться с вами, но я решил попробовать. Гермиона улыбнулась. – Что ж, это очень лестно. – Получилось? – спросил Регулус. – Нет, но вы хотя бы честно попытались. – Тогда я закончил, – сказал Регулус и сел рядом с ней. – Могу я посмотреть, что вы делаете? – Если ответите мне на один вопрос, – предложила Гермиона в качестве сделки. Регулус пожал плечами. – Хорошо, почему бы и нет? – Вы знаете, кто это сделал? Он встретился с ней взглядом. – Нет. "Хороший лжец," – подумала Гермиона. Но на ее работе ей приходилось ежедневно отличать правду от лжи. А он всего лишь мальчик. Ей и раньше приходилось ломать мужчин. – Жаль, – сказала она, пожав плечами. – А кто, по-твоему, следующий? – Что вы имеете в виду? Ага, заинтересовался. Попался! – Ну, если этой группе, чтобы укрепить свою власть, нужно разделять людей... противопоставляя сильных угнетенным, что произойдет, если она полностью избавится от одной из групп? – задала вопрос Гермиона. Регулус нахмурился. – Я не понимаю. – Сначала маглы. Потом магглорожденные. А затем им придется искать кого-то внутри своей группы. Значит, появятся предатели крови. А кто следующий после этого? Кто угодно. Любой, кто думает иначе, – указала Гермиона. Регулус резко встал. – Это... об этом не стоит говорить, – растерянно пробормотал он, совсем не в своей обычной спокойной манере. – Почему же? – спросила Гермиона. – Мне нравится думать самостоятельно. И это именно те вещи, о которых я люблю размышлять. – Да, – сказал Регулус, которому удалось успокоиться. – Очень интересная точка зрения. Спасибо, профессор Грейнджер. Не думаю, что останусь и понаблюдаю за вами еще. Мне нужно идти на дополнительные занятия. – Ничего страшного. До свидания, мистер Блэк, – сказала Гермиона. Она перевернулась на спину и наблюдала, как мальчик идет обратно к замку. Как только он скрылся из виду, она снова перевернулась на живот. Волнуясь из-за долгого отсутствия Снейпа в замке, она решила нарушить его спокойствие в надежде, что он вернется в зону, защищенную более сильными чарами. Подойдя ближе к Снейпу, она увидела, что он что-то яростно пишет в блокноте. Затем остановился, чтобы что-то пробормотать, нахмурился и снова начал писать. – Мистер Снейп, – поприветствовала его Гермиона, подходя ближе. – Профессор Грейнджер, – отозвался Снейп. – Наслаждаетесь скудным осенним солнцем? – спросила она. – Я наложил согревающие чары, – пояснил Снейп. – Так что, на самом деле, мне вполне комфортно. – Разумно, – одобрила Гермиона. – Можно спросить, над чем вы работаете? – Совершенствую кое-что, – ответил Снейп, слегка прикрывая рукой неровный почерк в блокноте. – И что же вы совершенствуете? – поинтересовалась волшебница. – Меры противодействия к "Сектумсемпре", – сказал Снейп. – Мне не хотелось бы использовать его, не зная, как исцелить раны от этого заклинания. – Верно, – согласилась Гермиона. – Никогда не знаешь, когда можешь угодить под дружеский огонь или наоборот. Я лично никогда не использую заклинание, которое не могу нейтрализовать. Снейп пристально посмотрел на нее. – Я скорее опасался, что кто-то украдет его и намеренно использует против меня. – А-а-а... – протянула Гермиона. – Это тоже разумное беспокойство. Снейп улыбнулся и снова склонился над блокнотом. – Итак, после "Сектумсемпры" – что дальше? – спросила Гермиона. – Что вы имеете в виду? – уточнил Снейп. – Ну, это всего одно заклинание. Всего одно. И вы сами видели, какой урон оно может нанести. На самом деле, разумная ведьма или волшебник должны уметь нейтрализовать все заклинания, которые, по их мнению, могут использовать враги. – Все заклинания? – повторил Снейп с сомнением. – Ну, хотя бы столько, сколько сможете, – подтвердила Гермиона. – А когда освоите меры противодействия к ним, надо будет изучить все заклинания, которыми пользуются ваши друзья. Снейп посмотрел на нее совершенно растерянным взглядом. – Друзья могут очень быстро превратиться во врагов, – сказала Гермиона. – А враги – в друзей. Мир переменчив. – Знаю, – ответил Снейп, закатив глаза. – Никогда не недооценивайте пользу предусмотрительности, – серьезно сказала Гермиона. Затем она внезапно замолчала. Он произнес почти те же самые слова в ее присутствии. Ну, по крайней мере, его взрослая версия. Это было после того, как Волдеморт устроил ловушку в Министерстве. Ее поразило сильное проклятие. Очень сильное. Все тело казалось раскаленным докрасна, его раздирало агонией, а в ушах стоял только крик, крик, крик. Может, кричала она, но все это слышалось как-то странно, отрешенно, как иногда бывает при сильной боли. Время от времени чьи-то руки нежно и крепко удерживали ее на кровати, слышался шепот, ощущалось прикосновение магии, и боль на мгновение притуплялась, прежде чем снова вспыхнуть с новой силой. – Я не могу закрыть рану, – спустя какое-то время сказала мадам Помфри в панике другому человеку. – Она просто снова открывается. – О, Гермиона, – послышался голос профессора Макгонагалл. На ее лицо и рот капала вода. Соленая вода. Неужели ее профессор плачет? Может быть, она мертва. Что было бы почти облегчением. Ей так больно. Но почему смерть так мучительна? – Какого хуя тут происходит? – требовательно произнес кто-то еще. – Северус, это Темная магия. Мы не можем ее исцелить. Она умирает, – сказала профессор Макгонагалл. – Отойди, – услышала она резкий голос профессора Снейпа. Затем Гермиона ощутила прикосновение его руки ко лбу, а потом по телу разлилась прохладная волна магии. Последовало давящее, стесняющее ощущение диагностического заклинания. Через короткое мгновение по всему телу пробежала электрическая волна, отдающаяся покалыванием, и сосредоточилась в груди, где боль была сильнее всего. – Держитесь, мисс Грейнджер, – прошептала мадам Помфри ей на ухо. – Держитесь. – Не надо драматизировать, – резко бросил профессор Снейп. – С ней все будет в порядке. И в этот момент боль прекратилась. Гермиона, наконец, смогла сделать вдох. Первый вдох, как ей показалось, за целую вечность, который не пронзил ее тело мучительными судорогами и не сопровождался хриплым, булькающим звуком. – Все сделано, – сказал профессор Снейп скучающим тоном. – Но если вы продолжите так над ней рыдать, она застудится и все равно умрет. – Ты язвительный гад, – сказала профессор Макгонагалл, всхлипывая. – Заткнись. Слава Мерлину, что ты был здесь. – Слава Мерлину, что хоть кто-то в этой комнате осознает пользу предусмотрительности, – парировал профессор Снейп. Его рука все еще лежала у нее на лбу, когда он говорил. Эту часть она хорошо помнила, лежа в больничной койке, наслаждаясь отсутствием боли. Она чувствовала мозоли на его ладони и легкое статическое шипение остатков магии, потрескивающее и искрящееся между ее и его кожей. После этого Гермиона, должно быть, крепко уснула, потому что, когда она снова открыла глаза, то была одна. Хм. Она на мгновение задумалась, не говорил ли он, взрослый он, тогда о ней. Возможно. А может, это просто совпадение, и она искала то, чего не существовало. То, на что она надеялась? Молодой Снейп на траве рядом с ней вздохнул и отложил блокнот с пером. – Похоже, я не очень хорошо разбираюсь в людях. – Я тоже, – согласилась Гермиона. – Людей сложно понять. Если разберусь, обязательно дам вам знать. – Через несколько месяцев мне исполнится восемнадцать, – внезапно сказал Снейп. – Я буду взрослым. – Взрослым, – поддразнила его Гермиона. – Может, мне стоит сбегать за огневиски в свои покои? И мы поднимем тост за наш артрит, пока будем выбирать вам подходящую трость. Он поднял бровь и посмотрел на нее взглядом профессора Снейпа. Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться. – Простите, мистер Снейп. Продолжайте. Нет ничего смешного в том, чтобы быть взрослым. Поверьте мне. – Как вы думаете, после окончания школы я могу навестить вас? И мы сможем по-прежнему так общаться? – спросил Снейп. Гермиона удивленно посмотрела на него. В его голосе не было сарказма, а лицо было открытым и слегка покрасневшим. Он был искренне заинтересован. Она немного закусила губу. Она знала: когда они снова встретятся, он совсем не будет наслаждаться разговорами с ней. – Возможно, став взрослым, вы посмотрите на меня и подумаете, что за глупая девчонка. И мне не о чем с ней разговаривать, – нервно сказала Гермиона. – Нет, не подумаю! – возразил Снейп. – Ну, тогда, – сказала Гермиона, и не смогла сдержать улыбки, – вы всегда можете поговорить со мной. Неважно, когда. – Всегда? – спросил Снейп с такой надеждой в глазах, что Гермионе стало почти невыносимо. – Всегда, – пообещала она.