***
Донни старался не думать о мире своего коллеги, но всё-таки нет-нет да посматривал на братьев – чисто из любопытства. Смог бы он… смотреть на них как-то иначе? А они – на него? Может, он чего-то не знает? Так что он исподтишка приглядывался – но ничего компрометирующего не замечал. Зато благодаря его подозрительным взглядам Майки сознался, что это он перепрятал Донов кофейный запас, а Раф подкинул новую связку кабеля (оказалось, что старую он куда-то успел деть). Очевидно, оба подумали, что Донни про их проделки знает. А вот на Леонардо было опасно смотреть подолгу – тот начинал отвечать взаимностью, а у Донни-то было рыльце в пушку и признаваться не хотелось. Итак, он смотрел на братьев, но видел только… ну да, братьев и не более того. Знакомых, родных, местами вредных, отчасти забавных. И совсем не привлекательных для него в том смысле. Ему не хотелось никого из них поцеловать. И не было внутри того особого трепета, от которого, казалось, можно взлететь, как когда он видел Эйприл. Хотя ему всё ещё было немного любопытно, с кем же его коллега (догадки-то у него были…), но вскоре Донателло прекратил дёргаться – как бы оно там ни повернулось, в другом мире, в этом они железно были только братьями, и его это уж точно не печалило. «Каждому своё». Отчасти в этом было что-то обречённое. Как будто кто-то где-то решил всё за них, написав в Книге Судьбы, что одному Дону предназначено любить названного брата, а другому вот – Эйприл. Ни то, ни другое не плохо – просто разное. И никто не виноват, что одному их них, возможно, не светит счастье взаимности… Донни не был идиотом. У Эйприл теперь полно возможностей найти нормального парня, чтобы ходить на нормальные свидания и в итоге создать нормальную семью. Её тяготила жизнь, полная ниндзя, мутантов и пришельцев. И кто бы её обвинил за желание скрыться от этого, забыть всё? Уж точно не Донателло. Много воды утекло с тех пор, как он был вспыльчивым подростком. Тогда он бы был в истерике от любого намёка, что его милая принцесса могла с кем-то встречаться. Сейчас понимал, насколько некрасиво и неправильно это выглядело. Слишком навязчиво. Почти одержимость… Или даже не «почти». Конечно, она бы избегала его! Возможно… он сам оттолкнул её в своё время, не желая этого. Или у них изначально не было и шанса. И что ему с этим всем делать? Сдаться? Просто… оставить всё как есть? Ему не хотелось разрушить их дружбу. Сама мысль о том, чтобы не видеться, не разговаривать с ней – мучительна. Но насколько честным будет к ним обоим, если он ничего никогда не скажет? Потому что он ведь не признавался ей прямо. Неудобные прогулки – под выдуманными предлогами только для них двоих, мелкие подарки… Но единственный раз, когда он решился честно и открыто рассказать, что чувствует к ней, она ему не позволила. И он не стал пытаться снова. После разговоров с собой из другой реальности он не мог не задаться вопросом, есть ли у него шанс или он обречён на одиночество. Попробовать снова? В последний раз… И он решил, что всё-таки сделает это, когда она вернётся на каникулы. Донни было страшно, но принятое решение принесло ему и странное облегчение. Он это сделает – и будь что будет. Это, впрочем, не мешало ему периодически мандражировать до рождественских каникул. Братья пытались его отвлечь, видимо, заметив, что что-то не так. И иногда у них получалось. Второй поход – на этот раз только для них четверых – весьма удался, став и началом доставания Рафа и Лео. Оба заявили, что, мол, есть отношения «кое с кем», но имена не скажут. Майки начал прикалывать старших, что они друг с другом встречаются – и получил от обоих. Никто так и не понял, с чего это Донни молчал во время этих шуток, как в рот воды набрал. В итоге было решено, что старшие приведут своих вторых половинок на рождественскую вечеринку, которую Майки начал планировать ещё с конца лета. А в октябре Сплинтер озадачил сыновей желанием завести дачу. Мол, потянуло к природе. Но черепашки поняли, в чём дело: отец как-то что-то узнал (от Сплинтера поди что-нибудь утаи!) и решил, что скоро сыновьям потребуется своя жилплощадь. Ну и, да, ему самому хотелось иметь возможность жить не под землёй. Так что за всеми заботами Дон не находил времени сделать устройство для связи с другим миром. Да и для связи с любым другим. Да, ему всё ещё было любопытно, какие сюрпризы могли ждать где-то там, но очевидно, с выяснением придётся повременить. И потом, ему хватило пищи для размышлений после только одного контакта с другим миром. Всё это время он старался следовать совету коллеги: не навязываться, свести контакт с девушкой к минимуму. Сам звонил нечасто, она тоже. Единственный раз, когда она спросила полушуточно, мол, не игнорирует ли он её – и получила вполне резонный ответ: он не хотел отвлекать её от занятий. Дон не был уверен, достаточно ли правдиво это прозвучало, но больше эту тему девушка не поднимала. За пару недель до приезда Эйприл начался личный кошмар Донателло. Братья будто с цепи сорвались, внезапно вспомнив давние шуточки и подколы. Будто как-то почувствовали, что он намерен сделать. А может, просто сами нервничали и пытались отвлечься… Ему от этого легче не было. И он понял, что план поговорить с девушкой после её приезда – крайне неудачен. Ему не хотелось делать это при свидетелях, а он не сомневался, что вездесущие братья, которые теперь слишком часто (подозрительно!) крутились где-то поблизости, обязательно сунут любопытные носы, даже если он сможет увести её в сторонку. Нет, никаких свидетелей! Ждёт ли его отказ, или ответное признание – он не хотел, чтобы ребята это видели. Имеет же черепаха право на некоторую частную жизнь?.. Так что единственный путь – поехать к ней самому. Донни дождался глубокой ночи, когда все ещё мирно спали, взял фургон и уехал. Записку поостерёгся оставлять, ему не хотелось, чтобы братья подняли панику и предупредили Эйприл. А так они в любом случае сперва позвонят ему, а он выдаст заготовленную отговорку. Его больше волновал вопрос, стоит ли ей что-нибудь дарить. Казалось неправильным прийти в гости с пустыми руками, но ведь в прошлом она то принимала его подарки благосклонно, то с таким лицом… Неопределённым каким-то. Будто ей было неудобно брать, но в то же время она боялась его обидеть и не знала, как бы отказаться. Сейчас же он остановился на вроде бы беспроигрышном варианте. Он может сказать, что это для красоты её нового, пусть и временного жилища… Как-то так, но над фразой ещё нужно поработать. У него было достаточно времени до утренних пробок, чтобы успеть найти цветы. Он успел узнать, что ей больше нравятся комнатные растения, а не срезанные букеты – долговечней и как-то более жизнеутверждающе, как пояснила Эйприл. В маленьком круглосуточном цветочном магазинчике, встреченном по пути, он придирчиво выбирал декоративно-лиственный цветок, о котором достаточно читал: калатея сорта Макоя. Она довольно компактная, а её листья с чётким рисунком очень красивы. А ещё в интернете писали, что она хороша для дома не только из-за неприхотливости, но и благоприятной атмосферы. Вообще, калатеи и другие марантовые называли «молящимися» из-за особенности поднимать вечером листья вверх, открывая бордовую нижнюю сторону. Дон надеялся, что этот подарок у Эйприл не поднимется рука выкинуть. Её кампус было легко найти, как и нужный корпус, и окно на втором этаже. Наблюдая за ним со стороны, Донни размышлял, что делать. Раннее утро, люди начинали медленно просыпаться. Где-то хлопнула дверь, из корпуса (не того, где жила Эйприл) выскользнул, воровато оглядываясь, парень в одних трусах и прошмыгнул куда-то вглубь студенческой территории. Очевидно, Дону нельзя задерживаться, тут скоро все попросыпаются. Но будить Эйприл… Мимо пробежала девушка в наушниках и спортивном костюме – и это стало решающим фактором. Придётся нанести ранний визит и надеяться, что она поймёт. Дон легко залез в нужную комнату… и получил в лицо подушкой. Его встретила слегка растрёпанная Эйприл с тэссэном наготове. – Я тоже рад тебя видеть, – нервно улыбнулся Донни, держа руку с горшком за спиной. – Донни! – ахнула приглушённо девушка, опуская оружие. – Ты как… ты почему без предупреждения?! – и почти сразу, не дав ему и слова сказать, вдруг выдала: – Я соскучилась! – Э-эм, я тоже. Вот, хотел поздравить с новосельем. Знаю, запоздало, но ты говорила, что хочешь посмотреть до каникул, будешь ли оставаться в общежитии и… – по привычке зачастил он, протянув Эйприл калатею. – Вот, короче, для украшения комнаты. – Ой, какие листья, – восхищённо выдохнула девушка, принимая горшок. – Я заберу её с собой домой. – Рад, что тебе нра… а, ты уезжаешь? – Донни наконец отвёл взгляд от девушки и заметил собранный чемодан и дорожную сумку у кровати. – На каникулы или совсем? Всё в порядке? Выбираться было ещё рановато, так что это встревожило Донни. Может, у неё тут неприятности, а он не знает? – Да, всё хорошо, – тут же заверила его Эйприл, почему-то слегка покраснев. – Дело в том, что папе предложили провести курс лекций в Лос-Анджелесе. Это надолго, вот он и спросил, не хочу ли я переехать обратно, чтобы квартира не простаивала. Конечно, я была более чем «за». На занятия придётся ездить, но зато никакой соседки по комнате и… – Не сомневалась в твоей искренней любви, О'Нил, – раздался полный сарказма голос. Друзья вскинулись и увидели у выхода девушку с каштановыми кудрявыми волосами. Она сматывала провод наушников, чтобы положить их и айпод на тумбочку. – К твоему сведению, я тоже не в восторге от соседства с той, кто на любой резкий шум кидает попавшие под руку предметы. Не промахиваясь при этом! – А… Лиза… – осторожно начала Эйприл, медленно сдвигаясь так, чтобы закрыть собой Дона. Ну, насколько её хватало. – Ага, я знаю, как меня зовут. А твой приятель – Донателло, да? Парень, передай своему брату, что терпение у меня не бесконечное, стащенные им тетради не помешают мне заниматься. Сперва учёба, а потом уж развлечения. – К-какому брату? – осторожно поинтересовался Дон, круглыми глазами следя за девушкой, которая совсем не удивилась антропоморфной черепахе в комнате… От волнения и неожиданности соображалось туго. – Наглому и задиристому, – фыркнула девушка, но соизволила всё-таки конкретизировать: – Рафаэлю. Так и знала, что он не удосужился никому из родных рассказать о нашем с ним знакомстве. Ну и отлично! Я тоже не буду ничего говорить. Тогда будем считать, что я вас не видела, вы меня — тоже. Так, вы тут разбирайтесь, как хотите. А у меня занятия через сорок минут. Хотелось бы привести себя в порядок. Чао-какао! Две пары круглых глаз уставились на закрывшуюся дверь. – Эм… Твоя соседка… – начал Донни. – Лиза знает Рафа? – будто не веря себе, пробормотала Эйприл. – Это… очень интересно, конечно, но… Донни, ты о чём-то хотел поговорить? У Дона было искушение промолчать. Просто свести всё к обыкновенному дружескому визиту. Происходящее мало походило на подходящую атмосферу для признания. Сумбурно как-то. Но он откинул сомнения: можно до бесконечности ждать подходящее время или переступить через страхи и сделать его таковым. – Да, я хотел поговорить. Без свидетелей, – Донни сглотнул, на мгновение прижмурившись, прежде чем открыто посмотреть в глаза Эйприл. – Ты знаешь, ты всегда мне… нравилась. Более чем. И я понимаю, ты давала знаки, что не заинтересована… – на самом деле, сигналы были смешанные, так что у Дона голова кругом шла, но он не стал об этом упоминать. – Я понял, смирился, вот и старался не навязываться. Но пытаясь разобраться в себе, не так давно понял, что, во-первых, от чувств никуда не деться, а во-вторых, если я буду продолжать их держать при себе, то… едва ли останусь в здравом уме. Прежде всего, позволь уверить: то, что я скажу, ни к чему тебя не обязывает. Я в любом случае останусь твоим другом, но я должен высказаться и узнать, возможно ли… – Я тебя люблю. Где-то за дверью раздалось подозрительное шебуршание, но ни один из них ничего не заметил. Донни будто оглох и ослеп – избирательно. Её слова, какие-то объяснения едва до него доходили. Он не видел больше ничего, кроме голубых глаз Эйприл, глядящих на него как никогда искренне. Серьёзность и нежность… Нет, это невозможно было подделать. «Она правда… Это не шутка?» – ему было так сложно в это поверить. Чтобы убедиться, что это точно не шутка, не розыгрыш и не сон, он шагнул вперёд и впервые поцеловал её сам. Это был даже не поцелуй, просто лёгкое касание губами её губ, но ему хватило – потому что смотрела она на него с нежностью и любовью. Никаких сомнений, никакой боли… Почему именно сейчас – ему уже было неважно. Он выяснит всё. Потом. У них есть для этого всё время мира. А мир в это самое время решил напомнить о себе громким немузыкальным пением и чьим-то истеричным криком: «Опять?!». Свежеобразованная парочка встряхнулась, опускаясь с небес на землю. – Тебя подвезти? Я на машине, – предложил Донни. – Или тебе ещё нужно что-то уладить? – Нет, я ещё вчера сдала последний доклад. Оценку можно узнать и потом, так что я совершенно свободна. Поехали отсюда? Было видно, что девушка с огромной радостью покидает общежитие. Дон забрал её сумку – она была тяжелее чемоданчика на колёсах, а сама Эйприл понесла в руках цветок и везла за выдвижную ручку тот самый чемодан. Ей, к её великому сожалению, пришлось выходить в коридор, который уже начали заполнять сонные или повышено энергичные соседи. К счастью – уже бывшие. Ответив на вопрос любопытствующей главной сплетницы курса, Эйприл пояснила, что перебирается в отцовскую квартиру. Всё – этого должно было хватить, чтобы никто её не разыскивал как пропавшую без вести. Она покидала кампус с лёгким сердцем и самыми замечательными предчувствиями. «Это будут лучшие каникулы!» Да, ещё объясниться нужно будет, но главное – Донни всё ещё её любит. А она-то боялась, что опоздает…2.
26 ноября 2021 г. в 07:34
Родные вернулись – и Донни встретил их с глубокой радостью, окутавшей его тёплым одеялом, когда он их увидел. С порога они принесли шумный хаос – видимо, Майки взял Рафа на «слабо», кто быстрее добежит, и теперь дразнил его, тот огрызался... И провоцировал шутника ещё больше. Гений обнаружил для себя, что скучал по всему этому.
– Всё в порядке? Как вижу, логово ты не взорвал, это уже здорово. – сказал Лео, подойдя. До этого он разговаривал со Сплинтером. Старшего обеспокоила странная тишина Донни, с которой он наблюдал за младшими (те уже упали перед телевизором, споря о том, кто пойдёт за закусками). – Хорошо отдохнул?
Донни вздрогнул, внезапно вспомнив о госте и его братьях, но медленно расслабился: не было нужды шарахаться. С ним просто разговаривает заботливый – только по-братски! – Леонардо. Очень подозрительный, всегда всех видящий насквозь. М-да, как бы не проболтаться ненароком!
– Дон? – ага, вот и подозрительный тон.
– Д-да, Лео, всё хорошо, – нервно улыбнулся он, отведя взгляд. – А как вы съездили?
– Знаешь, тебя не хватало, – признал Лео и вздохнул: – Тяжело было одному за ними следить, но забавно временами.
– Ой, правильный выискался, – фыркнул Раф, подойдя ближе, и изобличающе наставил палец на старшего брата: – Как будто не ты ночью на спор целовался с коровой!
– Э-это… мы договаривались об этом не говорить! – простонал Лео и спрятал покрасневшее лицо в ладонях.
– Ага, а ещё договаривались, что ты не заложишь нас с Майки отцу, когда мы ходили на ферму!
– Это месть?! Да отец всё равно заметил бы куриные яйца на завтрак!
Пока старшие выясняли, кто кого и за что сдал, Донни медленно отступил к дивану, где сидел Майки, довольно щёлкая каналы.
– Похоже, вы неплохо поразвлеклись на тренировке?
– Жалеешь, что пропустил? – хитро прищурился Микеланджело. – Вот и правильно, в следующий раз не будешь отрываться от коллектива!
– Да-да, – Донателло спрятал довольную и тронутую улыбку, поняв, что его всё-таки братьям не хватало. – Так… корова?
– Бери круче, брат, – Майки поднял палец и выразительно улыбнулся: – Бык. Но я Лео не сказал, чтоб у него не было психотравмы.
Дон не особо понял, почему от поцелуя с быком психотравма была бы круче, чем от поцелуя с коровой – за исключением того, что бык мог бы наподдать больнее, но решил не спорить.
«Мои типичные братья».