Видоизменённый углерод

Посланник лежал на софе, изредка отхлёбывая алкоголь из горла. Прямо так, не из стакана. Ему нравилось быть в одиночестве, полном одиночестве. Дышать так тяжело, тихо, будто боятся спугнуть невидимую бабочку. Грудь аккуратно вздымалась и опадала при вдохе и выдохе, поднимая и опуская спину. Руки висели по обе стороны софы, в одной из них, бутылка с виски. Терпкий аромат расползся по номеру, наполняя собой лёгкие. Голова ещё раскалывается от удара прикладом, но уже не так сильно. Пульсирующая боль уходит с каждым новым глотком, а обжигающий виски липнет к стенкам желудка и трахеи. Неприятно, но приходится терпеть. Прикрыв глаза, Побрацкий поставил бутылку на пол. Перевернувшись с торса на спину, парень раскинулся в позе звезды. За окном снова пошёл дождь, стуча своими каплями по крышам домов и балкону его номера. Кап-кап, бам-бам… Успокаивающе, не сильно давящая на мозг мелодия. Не так, которая играла днём, вовсе нет. Что-то такое было сокровенное в вечернем дожде, словно он разделял одиночество шатена. Ресницы подрагивали от шума, сам Дмитрий лежал спокойно. Спокойно — сколько же лет он не ощущал это чувство? — Дмитрий! К Вам посетитель! — прервал идиллию Павел, телепортнувшись в комнату. От такого, зеленоглазый аж упал с софы. Виски неаккуратно вылилось на пол, растекаясь в огромную лужу. — Блять, ты бы ещё дверь выломал! — ругнулся посланник, садясь. Опять голова заболела, придётся потом отлёживаться. Потерев затылок, парень встал с пола. — К сожалению, я не могу. Я часть отеля, так что, это невозможно. — лукаво отозвался ИИ, смотря в злые зелёные глаза. Затем, как бы невзначай, парень улыбнулся. — Мне впускать посетителя? — Ай, пошёл ты! Пусть заходит! — ему уже нечего терять, разве что, нормальный сон. На дворе стояла ночь, а к нему кто-то решил прийти. Чем судьба его не любит? Кареглазый открыл дверь, растворяясь в пиксели отеля. Перед Побрацким стоял адвокат, держа в руках папку. — Здравствуй, Дима. Не помешал? — аккуратно спросил Душнов, проходя внутрь номера. Шатен лишь клацнул зубами, садясь на софу. Запах виски неприятно ударил в нос младшего, он тихонько чихнул. — Будь здоров! Чего пришёл? — раздражение слышалось в хрипловатом голосе, а сам облачённый выглядел не очень доброжелательно. Конечно, Олежа понимал, что нельзя было вламываться в личное пространство, тем более, в столь поздний час. — Спасибо. Тут Эдуард Константинович передал папку с материалами. Попросил рассмотреть и завтра прислать отчёт. Я и сам спал в это время, но пришлось сорваться, — говорил паренёк с неким страхом, но серьёзно. Выхватив папку из руки адвоката, шатен открыл первые страницы. Галолисты тихонько шуршали, зелёные глаза бегали по строчкам текста. — Чу, да тут читать немерено! И ты для этого припёрся?! — уже порядком, начинал бесится посланник. Откинув папку в сторону, Дмитрий накинул поверх свитера ветровку. Он собирался на балкон, дабы немного отдохнуть и покурить. Пошарившись в карманах штанов, парень отыскал полупустую пачку сигарет. — Прости, но это был приказ. Я не мог ослушаться! — Олегсей спешно пошёл, еле успевая за старшим. Выйдя на балкон, Побрацкий ловко поджёг тонкую сигарету. Никотиновый дым приятно защекотал нос и горло, проникая густой пеленой в лёгкие. Вдох, убийственная доза аккуратно залезла в организм. Выдох, он пришёлся в лицо адвоката, голубоглазый громко кашельнул. Отмахнувшись от дыма, Душнов встал рядом с шатеном. — Ладно, прочитаю я эту папку. Завтра пришлю отчёт. — нехотя отозвался Дима, делая ещё затяжку… *** — Тоша, сколько можно сидеть за компьютером? — возмущению матери не было предела, женщина больно шлёпнула полотенцем по заднице сына. Поскольку мужчина стоял, он несильно выгнулся в спине, аж хруст был слышен в соседней комнате. — Мама, ну что ты?! Ещё чуть-чуть и пойду спать! — брюнет потёр место аварии, кидая на шатенку смущенный взгляд. Ему уже двадцать шесть, а до сих пор не может привыкнуть, что собственной матери нет до этого дела. Она до сих пор считает его своим «маленьким» сыном, поэтому, может перейти черту. Такого с дочерью не провернёшь, она сразу же начнёт скалиться и материться. Это всё воспитание отца, ничего не поделаешь. — Давай, закругляйся! Живо, Антон! — Мария явно была не в настроении, раз уже прикрикивала на Звёздочкина младшего. Цокнув, янтароглазый выключил компьютер, наблюдая, как довольная домохозяйка удаляется из его комнаты. Шорканье тапок стихло, зато появился новые звуки. Стук каблуков об пол, шуршание полов пальто. Опять куда-то собралась. — Катерина, зайди! — мужчина стоял в проёме дверей, глядя в полумраке на сестру. Девушка клацнула зубами, подходя к брату. Её мешки под глазами стали больше, бледная кожа рук со шрамами пугала. Свободная футболка, старые джинсы и сапоги на каблуках. Растрёпанные волосы в разные стороны, уставшие карие глаза. — Что-то хотел? Меня вызвали на работу. — хрипло проговорила кареглазая, смотря Антону в глаза. Она не умела врать, зато, хорошо считывала ложь с других людей. Сейчас, она отчётливо понимала — старший никуда не отпустит её. Тем более, галоперидол кончается, надо бы в аптеку сходить. — Михаил Александрович подождёт до завтра! Я так понимаю, у тебя таблетки кончились? — ловко подметил мужчина, смотря на младшую. Та согласно кивнула, направляясь к выходу из квартиры. — Пошли, отвезёшь в аптеку. Заодно, прогуляешься немного, Тоша. — она редко его звала уменьшительно-ласкательным именем. Так могла только мама, а от сестры Звёздочкин не мог этого добиться. — Ладно, я сейчас оденусь и пойдём…