Связаны

Он чувствовал себя усталым, ужасно усталым. Все его мышцы болели, как будто он сражался несколько часов. У него не было сил двигаться. Он чувствовал такую слабость, что не мог открыть глаза и придать лицо голосам, которые он слышал. Разум был затуманен, рассуждения медленны. Одно только усилие мыслить заставляло чувствовать боль, хотелось только спать… но эти голоса были так надоедливы. — Я побежала к тебе, как только распознала магический след тех защитных заклинаний, Магнус… — Ты хорошо справилась, Минерва. Я сам поражен, что мы смогли проникнуть внутрь… это были очень мощные барьеры. Последовала пауза, обеспокоенный вздох. Мужской голос продолжил. — Ты не могла предотвратить это, Минерва. Не вините себя, мы стали свидетелями чего-то невероятно редкого. Уникального, смею сказать. На самом деле, если возможно, я бы хотел увидеть и эту девушку. — Никто не подойдет к Гермионе Грейнджер, пока она не придет в себя и не сможет рассказать свою версию событий, только тогда мы решим, как действовать дальше. Гермиона… Эхо этого имени пронеслось в его затуманенном сознании. Гермиона Грейнджер… Его Гермиона Грейнджер, его омега… Она нуждалась в нем, она была беспомощна, уязвима. Ему нужно было защитить ее, ему нужно было быть с ней. Внезапно он забыл о своей усталости, чувствуя, как новая сила струится по его нервам, освещая его невероятно тяжелые и ноющие мышцы. У него было задание, Драко должен был позаботиться о ней. Он обещал, что никто и никогда больше не причинит ей вреда. Малфой попытался пошевелиться, но не смог. Что-то удерживало его на кровати. Ни на запястьях, ни на лодыжках не было веревок, но пошевелиться было невозможно. Они обездвижили его. Он попытался собрать все свои силы, чтобы освободиться. Его мышцы горели от усилий. — Магнус… — Я согласен, Минерва, но если бы ты могла просто изучать ее некоторое время… — Нет, мальчик… От усилий зрение Драко начало расплываться, голова закружилась. Он увидел две размытые фигуры, приближающиеся к нему. Он узнал их, это были они, те, кто забрал его от нее, от его омеги. — Он должен был спать еще несколько часов, — заявил мужчина. — Это любопытно… — Что нам делать? — спросила Макгонагалл. — Он не может бодрствовать, пока она в течке; он плохо соображает. Его веки становились все тяжелее и тяжелее, а в ушах звучали непонятные слова. Казалось, это было заклинание. Глаза закрывались, но он не хотел засыпать. — Гермиона. *** Гермиона вскочила на ноги, ее кожа горела, а тело жаждало физического контакта. Альфа, Драко. Хотя она все еще была в течке, она немного пришла в себя благодаря подавляющим зельям, которые они ей дали. Но все равно это было ужасно мучительно: каждая клеточка ее тела горела, а клитор болезненно пульсировал от возбуждения, и ей потребовалось несколько минут, чтобы понять, где она находится. Хотя она была в сознании, все, о чем она могла думать, это о том, как сильно она хочет своего Альфу. Драко. В тот же миг пришло осознание: она была с Драко Малфоем. Образы предыдущих дней начали наплывать на ее память, расплываясь и создавая еще больший хаос в ее и без того глубоко обеспокоенном сознании. Она была с Драко Малфоем. Самым безумным было то, что Драко Малфой спал с ней. С ней, Гермионой Грейнджер. Как это произошло? Бессвязные мысли и путаные образы вихрем пронеслись в ее голове. Ураган в ее голове на время приостановился; перед ней стояли мадам Помфри и МакГонагалл. — Гермиона, ты понимаешь, что мы говорим? — спросила школьная медсестра. Девочка покачала головой, пытаясь на мгновение отвлечься от своих мыслей, сосредоточившись только на том, что она могла видеть и слышать. Она находилась в лазарете, две женщины стояли перед ней, держа в руках маленькую бутылочку с зельем фиолетового цвета. Она блокировала желание погрязнуть в знаниях, ей было любопытно узнать, что это за зелье, какая точная смесь ингредиентов дала такой цвет. Ей хотелось заставить свой мозг работать над чем-то, что она знала, сосредоточиться на проблеме, которую, как она знала, она могла решить, но она заставила себя сосредоточиться на реальности. Где она была? Почему она была с Драко? Что они хотели от нее? Почему ее ноги были влажными от возбуждения? Она сделала глубокий вдох. Сосредоточься, Гермиона. Сосредоточься. Сохраняй спокойствие. — Мисс Грейнджер, — снова обратилась к ней медсестра. — У вас спутанное сознание, вам нужно поспать еще день или два. Макгонагалл шагнула вперед, с опаской глядя на нее. — Нам очень жаль, Гермиона, мы бы не хотели будить вас в таком состоянии, но сегодня последний возможный день, чтобы принять это решение, — она поставила перед ней бутылочку с фиолетовым зельем. — Будет справедливо, если у вас будет выбор, решение должно быть абсолютно вашим. Гермиона взяла зелье, внимательно изучая его. Она не узнала его, но, возможно, она просто устала. — Это противозачаточное средство, — быстро сказала директриса. Гермиона почувствовала, как ее сердце остановилось на несколько секунд, а дыхание стало тяжелым. — Вероятно, после того, что произошло… — начала объяснять медсестра, с трудом справляясь с деликатностью ситуации. Она сделала паузу, не находя слов. — Нам жаль, что мы разбудили вас, — она с беспокойством посмотрела в сторону Минервы, обращаясь к ним обеим, — но это нужно сделать сегодня. Обе женщины обменялись обеспокоенными взглядами, пока Гермиона, не раздумывая, взяла зелье и выпила его одним махом. Когда она с шумом поставила пустую бутылку на стол, две старшие ведьмы повернулись и посмотрели на нее с удивлением и в то же время с облегчением. Она проанализировала те немногие факты, которые были ей известны: у нее был секс с Драко Малфоем, а теперь, по непонятным причинам, она лежит на кровати в школьном лазарете. Или, по крайней мере, она надеялась, что это был Хогвартс, у нее не было других зацепок для вывода, кроме присутствия двух женщин. Однако позже она поймет, что с ней происходит. Ей просто нужно время, чтобы собрать все воедино. Если бы только она могла перестать чувствовать себя такой ужасно возбужденной. Девушка чувствовала, как кровь приливает к ее клитору, как смазываются ее стенки, готовясь принять вторжение, которого не будет. Образы молодого слизеринца начали наводнять ее разум, и она всем сердцем желала, чтобы она могла изгнать их, заглушить. Она ненавидела ощущение возбуждения между ног, тепло кожи, учащенный пульс. Это было слишком: все физические ощущения мешали ей думать, рассуждать, понимать и осмысливать происходящее. Слезы разочарования начали стекать по ее щекам. Медсестра подошла к ней с опаской и беспокойством и достала из кармана еще одну маленькую бутылочку, на этот раз с белой жидкостью, которую девушка сразу же узнала: сонное зелье. Она проглотила его одним глотком. — Спи, дорогая, завтра тебе будет лучше… — это были последние слова, которые она услышала, прежде чем погрузиться в объятия Морфея. *** Когда Драко снова открыл глаза, он обнаружил, что лежит на кровати. Он узнал школьный лазарет. Малфой тут же попытался встать, но не смог этого сделать. Его снова обездвижили. Хотя желание бежать к Гермионе было твердым, как валун, и мощно вибрировало в его груди, он чувствовал себя душевно свободным. Его разум вкратце восстановил события последних 48 часов. Гермиона, Макгонагалл, этот человек… Магнус… Они разлучили его с ней, не имея на это никакого права. Он собирался уйти от Гермионы, только если и когда она попросит его об этом, а не так, это было неправильно. — Мистер Малфой. — Мужской голос, который он уже слишком хорошо узнал, привлек его внимание, так как его мысли были заняты только мыслями о Гермионе. Ему нужно было знать, где она, как она, что они с ней сделали. — Я ждал, когда вы проснетесь, — продолжал мужчина. Он был одет в форму целителя, которая, однако, совершенно не сочеталась с его фигурой. Назовите это шестым чувством, или плохим предчувствием, или обычным слизеринским инстинктом, но Драко был уверен, что этот человек — не целитель. Он сел в кресло рядом с кроватью парня, достал из кармана блокнот и заколдованное перо. — Ты кто? — раздраженно спросил Драко, не заботясь о формальностях. Это было бы лишним, поскольку он был обездвижен на кровати. — Магнус Нивальд, — ответил мужчина, поправляя очки кончиками пальцев, а блокнот и перо поднялись и остались висеть в воздухе. Это имя… Он слышал его не в первый раз, он был более чем уверен. Он был немцем, это было легко угадать, как бы он ни старался скрыть свой акцент. Где… где он слышал это раньше? Почему ему казалось, что он его знает? В этом было что-то странное. Тревога нарастала в его груди. Его инстинкт жаждал позвать Гермиону, но какая– то часть его души блокировала это. Что-то внутри него, менее первобытное и более рациональное, подсказывало, что не стоит выставлять свою омегу напоказ этому человеку. Он решил сосредоточить свое внимание на себе. — Почему я связан? — спросил он, глядя на свои запястья, обездвиженные невидимыми веревками. Мужчина пожал плечами, когда перо начало судорожно теребить блокнот. — Меры предосторожности, которых пожелали две дамы, — сказал он, имея в виду Макгонагалл и мадам Помфри. — Я думаю, что в этом не было необходимости, — понизил он тон своего голоса, приближаясь к кровати парня. — Ты продемонстрировал неестественный уровень самоконтроля. Драко на мгновение опешил. Самоконтроль? Старший волшебник уловил изумление на его лице. — Насколько мне известно, девочка не была укушена, — наступило молчание. — Почему? — спросил мужчина, серьезно, почти агрессивно. — Что? — Почему вы не укусили ее? — МАГНУС. — МакГонагалл появилась за его спиной, откинув занавеску и открыв совершенно пустой лазарет. Не то чтобы он ожидал иного. Если бы Гермиона была там, он бы почувствовал ее запах. Ее взгляд был яростным и суровым, когда она повернулась к мужчине. — Мистеру Малфою запрещено разговаривать с кем-либо, пока он не будет допрошен. — Это для простого исследования Минерва, то, что произошло… — Вы не будете использовать моих студентов в качестве подопытных кроликов для своих исследований и экспериментов. Затем МакГонагалл переключила свое внимание на ученика, внимательно изучая его. — Мистер Малфой, мы будем держать вас здесь до тех пор, пока вы и мисс Грейнджер не будете допрошены. Юноша открыл рот, чтобы заговорить, но директор перебила его. — Я должна была сообщить вашим родителям… Драко краем глаза заметил, что мужчина вздрогнул, как только услышал упоминание о Малфоях. Он почувствовал, как по его нервам пробежало чувство беспокойства и волнения. Его внезапно затошнило. Узнали ли его родители о случившемся? И что еще важнее, волновало ли его их мнение? Он решил, что да, ему не все равно. Ему было не все равно, потому что они, конечно же, попытаются увести его от Гермионы. *** Гермиона проснулась в той же маленькой комнате, в которой ее разбудили в предыдущий раз. Она не понимала, сколько времени прошло, но чувствовала себя определенно лучше. Ее кожа не горела, температура тела была нормальной. Она чувствовала возбуждение, но не больше и не меньше, чем все лето, и особенно после возвращения в Хогвартс. Мадам Помфри подошла к ней, подавая поднос с завтраком и чистую одежду. Девушке показалось странным такое внимание. За эти годы она несколько раз бывала в лазарете, но не могла припомнить такого внимания. Она медленно поела, приняла душ и оделась. Она не знала, что ее ждет, МакГонагалл упомянула, что им нужно поговорить, и Гермиона не могла не согласиться. Она не знала, почему все продолжали обращаться с ней как с ребенком, но теперь, когда ей стало лучше, и она почувствовала, что ей необходимо получить ответы на свои вопросы. Она ожидала наказания, как минимум. Девушка пропустила бал, который планировала сама. Как староста школы, она была обязана присутствовать на нем. Грейнджер не понимала, почему оказалась в лазарете. Вернее, это было похоже на лазарет, но что-то было по-другому. Это была маленькая комната, несколько кроватей, и она была там единственной. Там был и Малфой? Драко. Она вспомнила нездоровое влечение к Слизеринцу, возникшее у нее за последние несколько недель, которое невероятно усилилось в дни после их поцелуя. Однако она не могла вспомнить, как они оказались вместе в постели. Инициатива исходила от нее или от него? Воспоминания не давали ей четкого, линейного образа, только краткие отрывки мускулистого тела молодого человека, лежащего на ней, его руки на ее теле, его губы… Боже, Гермиона, хватит. — Мисс Грейнджер? — вмешался голос медсестры, к счастью, вернув ее к реальности. Девушка обернулась. Женщина была не одна, вместе с ней были МакГонагалл, незнакомый мужчина в форме целителя и еще одна женщина, очень молодая, в одежде сотрудника министерства. Кто все эти люди? Почему они, казалось, пришли именно за ней? Она начала чувствовать волнение. — Нам нужно задать вам несколько вопросов, — сказала директриса, приглашая ее присесть за стол, установленный в центре пустого лазарета. Почему это было похоже на допрос? Ее мозг молниеносно пытался собрать все воедино, но это было похоже на то, как если бы ей пришлось собирать пазл, не видя главной картины. Она не могла этого понять. Гермиона села, ее сердце сжалось в горле, и она подумала, что, что бы это ни было, она скоро все узнает. Девушка боялась, что попала в беду. Может быть, что-то пошло не так на балу, на который она не явилась? Танцы. Внезапно в памяти всплыл образ ее голубого платья, разорванного и брошенного на пол. Она пыталась вспомнить: как она дошла до такого? Гермиона вспомнила, что приняла зелье от головной боли за мгновение до того, как спуститься в Большой зал. Но до Большого зала она так и не дошла. Там ее ждал Драко и...... О. Она вспомнила. Он обратился к ней, чтобы помочь ей..... А она… Она набросилась на его губы. О Мерлин. Она начала чувствовать себя взволнованной и униженной. Появились новые воспоминания: он пытался отстраниться. Он отодвинулся от нее, дойдя до противоположной стены, а она резко бросилась обратно к нему. О боже. О боже. — Гермиона, — тихо позвала женщина, присланная из министерства. Девушка подняла на нее глаза. — Да? — Ты готова рассказать нам, что случилось? — снова спросила сотрудница Министерства. — Что случилось, когда? Они хотели знать, почему она не была на танцах? Она не понимала. Они никак не могли хотеть знать о Драко. Если только он не сдал ее. Может быть, он попросил убрать его из общежития и вернуть в подземелья? Но почему он не остановил ее тогда, когда она набросилась на него? Ей было так стыдно. — Шесть дней назад, Гермиона, 19 сентября. Ты помнишь, что произошло? Что значит шесть дней назад? Как долго она спала? Девушка растерянно огляделась вокруг. — Какой сегодня день? — спросила она. — 25 сентября, — ответила женщина. Гермиона становилась все более взволнованной. Ее сердце бешено билось о грудную клетку, а в голове роилась тысяча новых вопросов. — Неужели я проспала шесть дней? — спросила она, заставив свой взгляд метаться между всеми присутствующими в комнате. Ее собеседники растерянно смотрели друг на друга. На этот раз заговорил мужчина, который до сих пор не открывал рта. — Вы проспали три с половиной дня, — быстро и серьезно сказал он. МакГонагалл и женщина из Министерства строго посмотрели на него, как будто он сказал что-то не то. Мужчина заговорил, обращаясь к ним. — Эта девушка пережила войну, подвергалась пыткам, сражалась с самим Волдемортом, — он положил руки на стол. — Она может вынести правду. Она ДОЛЖНА знать правду. — Хватит, Магнус, — вмешалась МакГонагалл, прерывая мужчину, который, тем не менее, казалось, уже вошел в раж. — Гермиона, — продолжила женщина с принужденной улыбкой. — Мы просто хотим знать, можешь ли ты сейчас, в здравом уме, сказать нам, было ли с тобой сделано что-то, чего ты не хотела бы. Девушка прищурила глаза, а мужчина громко зарычал. — Это просто смешно, — пробормотал он про себя. Гермиона все еще была в замешательстве. В каком смысле с ней что-то сделали? Она была единственной на… Гриффиндорка обратилась напрямую к мужчине, единственному, кто, казалось, действительно не собирался обращаться с ней мягко и говорить все как есть. — Я хочу знать правду, — решительно сказала она. Магнус озорно улыбнулся, видя, что обе женщины выглядят весьма недовольными. — Вы — омега, мисс Грейнджер. В голове девушки начали складываться новые кусочки головоломки. — Я? Нет, это невозможно… — Достаточно, — вмешалась женщина из Министерства. — Гермиона, пожалуйста, ответь на вопрос. — Никто не заставлял меня… — Она чувствовала себя виноватой, ужасно виноватой. Это она позарилась на парня, а не наоборот. Теперь все стало понятно: вот почему что-то внутри нее продолжало кричать это слово — альфа. Драко Малфой был альфой. Если то, что она читала об их природе, было правдой, и если она действительно была той, за кого они её выдавали, то ему стоило огромных усилий попытаться уйти от нее. Но его отвращение к ней было настолько сильным, что он все-таки попытался. Ему почти удалось бы это сделать, если бы только она буквально не набросилась на него. И они думали, что это он надругался над ней? Нетрудно было догадаться, почему все так предвзято относились к нему. Девушка на мгновение задумалась над словами мужчины: она была омегой. Как бы абсурдно это ни было, это все объясняло. Головоломка в ее голове начала складываться. Она чувствовала отвращение к себе. Все симптомы говорили о многом, но откуда она могла знать, что она омега? Это означало, что кто-то в ее семье имеет магическую кровь. — Значит, Драко Малфой не насиловал тебя? Гермиона была шокирована. Она покраснела, даже не почувствовав злости на характер вопроса. — Нет, — решительно ответила она, желая лишь уйти от этого разговора. Женщина кивнула, откладывая в сторону какие-то бумаги, которые она держала в руках до этого момента. — Отлично, — сказала она, обращаясь не к девочке, а к директрисе. — Тогда Драко Малфой ничем не рискует, он сможет остаться в Хогвартсе. Однако последнее слово за тобой, Минерва. Гермиона в изумлении повернулась к Макгонагалл. Неужели Драко грозило исключение? Это было совершенно нелепо. Почему все решили, что жертвой стала она, а не он? МакГонагалл молчала, поэтому Гермиона вмешалась. — Драко Малфой не должен быть исключен, — уверенно заявила она. — Его также не следует отстранять от роли старосты. Он не виноват, — пояснила она. Ей очень хотелось покинуть комнату и скрыться в библиотеке, укрыться в книгах и углубиться в собственное состояние, надеясь, что ей удастся собрать больше кусочков воедино. Она собиралась поговорить с Малфоем, предполагая, что он выслушает ее, извиниться и попросить его рассказать свою версию событий. Однако она боялась подойти к нему, не доверяя реакции своего тела. Она встала, когда четыре пары глаз уставились на нее в недоумении. — Могу я идти? — спросила она. — Если вам больше нечего добавить, то да, — ответила женщина из министерства. Гермиона двинулась вперед, шаг за шагом, не зная, куда ей идти. Она позволила своим шагам вести ее по коридору, пока не достигла внешнего двора. Ей нужен был воздух, чтобы подумать. *** Заклинание, обездвиживавшее его, было снято. Молодой человек встал, под взглядами четырех человек, ожидая указаний. Разве они не сказали, что должны допросить его? Драко не понимал, он чувствовал себя растерянным. Он был уверен, что его исключат, даже арестуют. Еще мгновение назад он был привязан к кровати, как худший из преступников, а теперь они отпустили его, как будто ничего не произошло? Что изменилось? Директриса заговорила снова. — Все ваши вещи были перенесены в общежитие в восточной башне, — сказала она ему. — Ваши занятия и обязанности старосты возобновятся завтра. Затем они все вышли из комнаты. Оставшись один, в смятении мыслей и удивляясь, что его не исключили, юноша медленными шагами направился к восточной башне. Гермиона хотела уйти от него. Он понимал ее, он не мог ее винить, он уважал ее решение. Каким же глупцом он был, полагая, что она захочет быть с ним, даже когда у нее больше не будет течки? Мог ли он быть еще более жалким? О чем ты думал, Драко? Тебе нужно держаться от нее подальше. Сказал он себе. Она больше никогда не захочет быть рядом с тобой. *** Гермиона, погуляв по двору до наступления сумерек, решила отправиться в свое общежитие. Она не была уверена, что найдет там Драко, который будет ждать ее, но в глубине души надеялась на это. Она чувствовала, что ей необходимо поговорить с ним. Она чувствовала себя вдвойне виноватой перед ним: во-первых, потому что набросилась на него, когда он явно пытался отступить. Во-вторых, потому что в глазах всех он оказался виновником, хотя на самом деле его вины не было. Она чувствовала, что должна перед ним хотя бы извиниться. Грейнджер произнесла пароль и затаила дыхание, когда дверь медленно открылась. Она вошла в общую комнату. Его там не было. Она поднялась по ступенькам к его двери и постучала. Ответа не последовало. Она подождала несколько минут. Возможно, он не хотел с ней разговаривать или еще не вернулся. Она села на диван в общей комнате и читала до вечера. Тут ей в голову пришла мысль: она оглядела комнату. Его вещей там не было. Драко Малфой не был грязнулей, одним из тех людей, которые наводняют пространство своими вещами. Однако с тех пор, как они поселились в общежитии, он всегда оставлял несколько книг в общей комнате перед камином, а перо и чернильница всегда стояли на его столе. Сейчас их не было. Она встала и потянулась к двери в его комнату. Она положила руку на ручку. Никаких заклинаний не было, дверь не была заперта. Она открыла ее. Комната была пуста, совершенно. Он сменил общежитие. Он отдалился от нее. Это было очевидно. Как она могла подумать, что он согласится поговорить с ней после того, что она с ним сделала? Она чувствовала себя грязной, виноватой и абсурдно смешной. О чем ты думала, Гермиона? Ты должна держаться от него подальше. Он больше никогда не захочет, чтобы ты была рядом с ним.