Связаны

            Сентябрь 1995 года       Он был префектом. Теперь она наконец-то обратит на него внимание.       Конечно, префектами Гриффиндора выберут ее и Поттера. Теперь она поймет, что он был ей равным.       Нет, не равным. Он был выше. По крайней мере, так он говорил себе, но с каждым днем верил в это все меньше и меньше.       Малфой встал, держа Пенси за руку, и направился к вагону в конце поезда, где собирались старосты. Значок сверкал над его формой.       Ему стало интересно, как он выглядит на груди Грейнджер. Было интересно, решит ли она в этом году, наконец, слегка расстегнуть верхние пуговицы рубашки, как это делали все остальные девочки, вместо того чтобы всегда застегивать ее до шеи. Так, может быть, он наконец-то сможет разозлить ее и увидеть, как сильно покраснела ее грудь…       Он вошел в вагон.       Две пары Рейвенкло и Хаффлпаффа уже были там. Не хватало только их двоих, ее и… УИЗЛИ! Когда дверь открылась и они с рыжим вошли, он замер в ожидании.       Драко ожидал, что в любой момент войдет кто-то еще. Кто угодно. Но не он, не Рон Уизли.       Его взгляд упал на сверкающий значок на груди рыжеволосого, такой же, как у него. Рон стиснул челюсти, ладони вспотели.       Драко почти ничего не слышал из того, что объяснял им староста, да ему это и не нужно было.       Почему они выбрали Уизли префектом Гриффиндора? Неужели Дамблдор совсем сошел с ума? Почему не своего любимого избранного?       Боже, он был так уверен, что это будет Поттер.       Но хуже всего, помимо неожиданности с Уизли, было то, что Грейнджер не удостоила его взглядом с тех пор, как открылась дверь купе.       Ни разу ее карие глаза не осмелились посмотреть в его сторону. Они метались между главами школы, которые объясняли ей одно за другим правила, которые она, вероятно, уже знала наизусть, и парня рядом с ней. Он заметил, что ее глаза блестят. Девушка раскачивалась на ногах, не в силах усидеть на месте от волнения.       И она продолжала смотреть на него, Уизли, бросая на рыжеволосого тот же взгляд, что и на Крама. Но он не был Крамом. Он был посредственным Роном Уизли.       Что, блядь, она в нем нашла? Он сжал кулаки, внезапно раздраженный как вниманием грязнокровки к рыжему, так и своей собственной реакцией на этот взгляд.       Почему он так нервничал? Что его волновало? Но почему не Поттер? Продолжал задаваться он вопросом. Поттер был гениален, если не сказать больше, хотя он никогда бы не признался в этом даже под Круциатусом.       Поттер был волшебником, равным ей, кем-то, кто мог противостоять ей, с кем у нее было бы что-то общее. Уизли был… Уизли.       Малфой настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как собрание было закончено. Вагон опустел, каждый вернулся в свое купе.       Они вышли первыми. О нет, не так быстро. Он неподвижно стоял в проходе, наблюдая, как два гриффиндорца исчезают за дверью купе. Хорошо. — Драко, — окликнула его Пенси. — Пойдем? — Ты иди, я скоро буду, — ответил он, высвобождаясь из ее объятий и направляясь к противоположной стороне Хогвартс — экспресса.       Оказавшись за дверью, он на мгновение приостановился, сделав глубокий вдох. Он услышал приглушенные голоса, доносившиеся изнутри. Поттер был там. Как он отреагировал на то, что его не выбрали?       Он широко распахнул дверь. Четыре головы повернулись в его сторону, на одну больше, чем он ожидал. С тремя гриффиндорцами сидела блондинка, та самая рассеянная девочка из Рейвенкло, о которой он слышал. — В чем дело? — спросил Поттер, не успев даже открыть рот.       Он изо всех сил старался не перевести взгляд на Грейнджер, внезапно раздосадованный тем, что она сидит рядом с Уизли.       Драко знал, что привлек ее внимание, и теперь она не могла его игнорировать.       Он принял бесстрастную позу, прислонившись одним плечом к все еще открытой двери купе, убедившись, что значок на его форме хорошо виден. — Будь вежлив, Поттер, или мне придется тебя наказать, — ответил он.       Слова вырвались из его уст тягучим голосом. Он пожалел, что произнес их в тот же миг. Слово «наказать» вызвало в его сознании образы, совершенно отличные от классических наказаний в кабинете Филча. — Видите ли, в отличие от вас, я был выбран префектом своего факультета. Поэтому я, в отличие от вас, имею право наказывать.       Ты понимаешь, Грейнджер? Ты слушаешь меня? Теперь мы на одном уровне. — Да, — сказал Гарри, — но ты, в отличие от меня, червь, так что убирайся и оставь нас в покое.       Хорошая попытка, Поттер. Но нет, не так быстро.       Шоу еще не закончилось. Ему еще предстояло бросить свою бомбу. — Скажи мне, каково это — быть вторым после Уизли, Поттер? — спросил он. — Заткнись, Малфой, — вмешалась Гермиона.       Он повернулся к ней лицом в недоумении. Он хотел вызвать ее реакцию, но не таким образом.       Она вмешалась, как только он упомянул о рыжей голове. Она защищала его.       О нет, это его совсем не устраивало. Теперь он собирался идти до конца.       Тебя это так волнует, да, Гермиона? Посмотрим, как я смогу тебя разозлить. — Кажется, я задел за живое. — продолжал он с ухмылкой. — Выметайся. — Гермиона встала, и в ее крике он снова увидел тот огонь в ее глазах, которого он жаждал уже полтора года.       Она придвинулась ближе к нему, и его сердце учащенно забилось.       Ее маленькие руки уперлись в его грудь, отталкивая его. Но больше, чем сила ее стройных рук, его заставил вздрогнуть страх, что она чувствует, как бешено бьется его сердце.       Испуганный и задыхающийся, он бросился бежать. Последнее, что он услышал, кроме стука своего сердца, было то, как Гермиона захлопнула дверь купе.       Ебанная грязнокровка. ***             Ноябрь 1998 года Магнус. И Люциус. И все же эта мысль звучала в его голове смутно знакомо. Он знал, что уже где-то слышал имя этого человека. Если бы только он мог вспомнить, где. Если в этом замешан Люциус, то Гермиона была в большей опасности. И поскольку она, похоже, не желала прислушиваться к голосу разума, он должен был вмешаться. Он обязан был вмешаться. Он должен был сблизиться с ней, чтобы заслужить ее доверие. Может быть, она все-таки примет его. Если бы был способ исправить свои прошлые ошибки. Но нет, не было. Что если он покажет ей, что изменился? Что он стал лучшим человеком? Он приостановился на мгновение, задавая себе этот вопрос. Изменился ли он? Ответ был определенно — да. Но эта перемена не имела ничего общего с гормонами. Его изменила война. А может, и нет. Война просто стала той соломинкой, сломавшей верблюжью спину. Она. Именно она запечатлела в нем медленные и неумолимые перемены. Возможно, это было его наказанием от Вселенной: страдать из-за нее. То, что его инстинкты выбрали ее в качестве омеги, казалось странным поворотом судьбы. И все же, если вспомнить сейчас, в этом был смысл. Год за годом маленькие кусочки головоломки постепенно складывались вместе, убеждая его в том, что с ним, с его убеждениями что-то не так. И у этой девушки была конкретная задача — уничтожить его, лишить его всех убеждений и уверенности. Но этого оказалось недостаточно. Очевидно, он недостаточно страдал. Это было почти комично — развить в себе такое чувство защиты и защищать ее от того самого человека, который внушил ему всю эту ненависть к ней и таким, как она: его отца. Он рассмеялся, убеждая себя, что это его место в этом мире. Все его неправильные решения, все его поступки привели его сюда. Он нервно расхаживал взад-вперед, размышляя. Драко должен был подобраться к ней поближе. Парень уже покорил ее тело. Теперь ему нужно было покорить ее разум.

***

Гермиона, проведя бессонную ночь, нервная и взволнованная из-за своих многочисленных открытий, направилась в класс Защиты от темных искусств, надеясь, что лекция сможет отвлечь ее от мучивших ее мыслей. Она твердила себе, что должна быть спокойной и рассудительной, что нужно отдать Магнусу должное, но ее инстинкты кричали. Из-за бессонной ночи она пришла в класс не так рано, как ей хотелось бы. Урок вот-вот должен был начаться, и почти все ученики уже пришли. Она достала из сумки книгу, перо и пергамент, готовая погрузиться в защитные заклинания. Она быстро пробежалась взглядом по комнате, чтобы убедиться, что Драко еще не пришел. Она бы услышала его, если бы он появился… Запах хвои и мускуса заполнил ее ноздри. Сердце учащенно забилось, вспомнив ее последнюю встречу с парнем, на щеках появился румянец, а между ног — возбуждение, и она поспешила к своему обычному столу в третьем ряду, стараясь не смотреть вверх. Она чувствовала себя неловко после недавнего внезапного побега молодого человека. Вероятно, он позволил своим инстинктам взять верх над ним и пожалел о содеянном через мгновение после того, как вновь обрел ясность ума. Это всегда был Драко. Она покачала головой, нервничая с каждой секундой все больше и больше. Что-то ударилось о ее спину. Все вещи, которые были при ней, выпали из ее дрожащих рук. Она повернулась и увидела, что перед ней стоит Драко, возвышаясь над ней на шесть футов и загораживая ей обзор своими широкими плечами. Она заикалась, напрягаясь, чтобы не встречаться с ним взглядом. Гермиона попыталась нагнуться и собрать свои вещи. — Нет, подожди, — сказал молодой человек, наклоняясь. Он поднял с пола книгу по Защите, перо, чернильницу и два новых свитка и протянул их ей. Гермиона нерешительно взяла свои вещи из рук слизеринца. Осмелившись посмотреть ему в лицо, она увидела совсем другого Драко Малфоя, чем тот, которого она привыкла видеть с начала года. Парень одарил ее яркой улыбкой и промолчал. Неуверенная, потрясенная и смущенная, Гермиона повернулась и пошла к своей парте через несколько рядов. Через несколько мгновений в класс вошла новая преподавательница, начав урок. Эстер Продерив, порториканская ведьма, специализировалась на защитных заклинаниях. — Сегодня мы будем изучать заклинание продвинутого уровня, — заявила молодая женщина, которая завоевала интерес и симпатию Гермионы с первых нескольких уроков. — Я думаю, вам понадобится не менее трех недель, чтобы овладеть им в совершенстве, — сказала она, переводя взгляд с одной парты на другую и задерживаясь на Гермионе, Эрни и Ханне Эббот из Хаффлпаффа. — Хотя я знаю, что некоторые из вас уже неплохо справляются. Гермиона затаила дыхание. Нет, она не хотела, чтобы это оказался… Только не это… — Заклинание, которое мы будем изучать с сегодняшнего дня и в течение следующих нескольких уроков, — это чары патронуса, — твердо заявила преподаватель. Гермиона пыталась скрыть свое разочарование. Она знала, что рано или поздно этот момент наступит, знала, что заклинание Патронуса было в учебном плане, и несмотря ни на что решила пройти этот курс. Правда, однако, заключалась в том, что она все лето пыталась убедить себя в том, что, дойдя до этого момента, она сможет снова овладеть заклинанием. Она думала, что к этому времени у нее будет время и возможность попрактиковаться, и она сможет снова овладеть заклинанием. Но прошло уже больше года с тех пор, как она в последний раз создавала телесного Патронуса. После забвения родителей она так и не смогла этого сделать. Не говоря уже обо всем, что произошло после ее возвращения в Хогвартс. Времени для практики, к сожалению или к счастью, было немного. Профессор начал перечислять различные теоретические представления о заклинании. Вслед за большинством студентов, находившихся в комнате, она взяла перо и один из свитков, которые были у нее с собой, и начала писать, чтобы не поддаться панике. Заклинание Патронуса. Она начала медленно наносить чернила на пожелтевшую бумагу. Как только кончик пера оторвался от бумаги, слова исчезли. Она моргнула от неожиданности. Она провела рукой по шершавому пергаменту. Чернила как будто никогда не появлялись. Через мгновение на бумаге появились новые слова, написанные такими же темными чернилами, как и ее собственные. Но это были не те слова, которые она начертала. И, что еще важнее, это был не ее почерк. Нет, это был гораздо более тонкий и элегантный почерк. Ну же, Грейнджер, ты же знаешь об этом все. Она широко открыла рот, оглядывая притихший класс. Тишину нарушал только голос учителя, который собирался объяснять. Она повернулась и посмотрела налево, где в последнем ряду сидел Драко Малфой, не сводя с нее глаз. Ее карие глаза встретились с серыми глазами парня. Он пристально смотрел на нее, не отводя взгляда, как обычно делал, когда их глаза встречались в предыдущие недели. Он приподнял брови, едва намекая уголками рта на улыбку. Гермиона отвернула голову, глядя прямо перед собой. Ее сердце не замедлялось с тех пор, как она ступила в класс, но теперь она начала потеть. Ощущение жара распространилось от ее шеи по всей спине. Она чувствовала на своих плечах пристальный взгляд Драко Малфоя, который обжигал ее кожу, пронзал ее. Впечатлена, Гермиона? Слова снова появились на бумаге перед ней, и Гермиона изо всех сил старалась не повернуться к нему. Что это было? Чего он хотел? Я не думал, что остались заклинания, способные удивить тебя больше… Она почувствовала, как вспыхнула, когда чернила растворились у нее на глазах. Она должна была признать, что Драко Малфой определенно пробудил ее любопытство. Теперь ее мысли устремились на поиски заклинания, которое позволило бы сделать подобное. Тревога и беспокойство, которые она испытывала несколько минут назад из-за невозможности применить патронус, на время исчезли. Тебе любопытно, Грейнджер? Она поджала губы, изо всех сил стараясь не улыбаться и делая вид, что сосредоточена на уроке. В конце концов, Драко был прав. Профессор Продерив объясняла понятия, которые она уже читала и запоминала много лет назад, еще во времена Армии Дамблдора. Она схватила перо, убежденная, что поняла, как это работает. Возможно Она писала, пока слова Драко медленно исчезали. Я могу открыть его тебе, Гермиона. Ее имя выглядело совершенно иначе, начертанное его почерком. Она подождала несколько секунд, затаив дыхание. Слова обретали форму. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе? Она задумалась на несколько мгновений. Она хотела знать. Ее любопытство жаждало ответа. Это не было обычным заклинанием, это не было чем-то, что можно найти в программе ЖАБА Хогвартса или в учебниках. Это была продвинутая магия. И все же гордость остановила ее, заставив стоять с пером, зависшим в миллиметре над пожелтевшей бумагой, за мгновение до того, как она написала на ней большое «ДА». Почему у меня странное чувство, что ты собираешься попросить что-то взамен? — написала она, сдерживая ухмылку и радуясь, что юноша ее не видит. Ответ юноши не заставил себя ждать. Потому что ты умная ведьма. Гермиона почувствовала, что ее щеки покраснели, и внутренне порицала себя за такую реакцию. Она скрестила ноги под столом, сжав их вместе, чтобы снять растущее напряжение между бедрами. И что именно ты хочешь? Она сжала перо между пальцами, прикусив губу. На этот раз ответ Драко не заставил себя ждать. Она поднесла руку к волосам, пытаясь проветрить свою разгоряченную шею. Тебя. Она неподвижно смотрела на единственное слово, начертанное на пергаменте. Возможно, это стук ее сердца так медленно отсчитывал время, но ей казалось, что эти четыре маленькие буквы растворяются в бумаге целую вечность. Она отпустила перо, вытирая собственные потные руки о юбку. Она еще крепче сжала ноги, слегка пошевелившись на стуле. Она чувствовала, как возбуждение пропитывает ее нижнее белье. Ей было интересно, чувствует ли это и Драко. Она сделала несколько глубоких вдохов, глядя прямо перед собой. На пергаменте снова появились чернила. Тебя это удивляет? Ее дыхание стало тяжелым, и она почувствовала, что задыхается, пытаясь выглядеть спокойной и не показать своего волнения девушке, сидящей рядом с ней. Я полагал, что ты самая умная ведьма своих лет… Она оставалась неподвижной. Ее руки были сцеплены под столом. Она не решалась ответить. Кто-нибудь увидел бы ее дрожащие руки. Я заставляю тебя нервничать? Ради Годрика. Он знал. Он знал, какое влияние он оказывает на нее. Она задыхалась, стараясь говорить как можно тише, и в тот же момент поняла: гормоны здесь ни при чем. Не его тело сводило ее сейчас с ума. Не его близость. Это его слова делали это с ней. — Мисс Грейнджер? — раздался голос мисс. Продерив заставила ее испуганно вздрогнуть. Она тут же подняла глаза от лежащего перед ней нетронутого пергамента. Она затаила дыхание. — Не хотите ли вы продемонстрировать заклинание классу? — улыбнулась женщина, глядя на нее широко раскрытыми глазами. Нет. Пожалуйста, нет. Она сглотнула. Все смотрели на нее. Она встала, чувствуя неловкую влажность между ног. Проходя мимо стола Эрни Макмиллана в первом ряду, она увидела, как парень прикрыл нос одной рукой. Другой рукой он крепко обхватил край парты. Девушка сделала глубокий вдох, напрягаясь, чтобы расположиться как можно дальше от первого ряда. Она подошла к учителю за партой и крепко сжала свою палочку. Только одно воспоминание, Гермиона. Сказала она себе. Ты сможешь это сделать. Она закрыла глаза, стараясь не думать о своих родителях. Вместо этого она думала о Роне и Гарри, о вечерах в Норе, проведенных между едой Молли и проделками Фреда и Джорджа. Фред… Нет, это воспоминание не подходило. Она снова попыталась сосредоточиться. Она думала об окончании войны, о том чувстве радости, которое испытала, когда поняла, что они наконец справились. Внезапно она открыла глаза. На нее смотрел Драко. Она чувствовала его в своей крови. Он что-то зажег в ней. Она почувствовала, как ее собственная магия вибрирует в воздухе вокруг нее и направляется по ее палочке. Она решила воспользоваться этим ощущением. — Экспекто Патронум. Сила заклинания, вылетевшего из ее палочки, заставила ее вздрогнуть. Интенсивный белый свет ослепил почти всех студентов в комнате. Это было странно… по-другому. Раньше такого не было. Она с открытым ртом наблюдала, как сила, вызванная ее заклинанием, создала небольшую турбулентность, отправив в полет листы пергамента и несколько перьев с парт в первом ряду. Что-то принимало форму. Оно выглядело как что-то большое, что-то отличное от ее маленькой выдры. Ей было любопытно и страшно одновременно. Это было… — Так, так, мисс Грейнджер, — прервал ее голос профессора. Свет померк, и Гермиона поняла, что эффект, вызванный ее заклинанием, оказался более сильным, чем она предполагала. Свитки и перья были разбросаны по всему полу, а у парней и девушек были совершенно растрепаны волосы. Неужели это сделала она? Они все с любопытством смотрели на нее, когда она возвращалась на свое место. Драко не сводил с нее глаз. Как только она села на свое место, она заметила, что учительница подозрительно смотрит на нее, а затем снова обратилась к классу. — Эббот, — позвала она. — Вы хотите попробовать? *** Во второй половине дня Гермионы не было видно. Она уединилась в своей Общей комнате, воспользовавшись тем, что пространство было предоставлено только ей, чтобы попрактиковаться в заклинаниях. Она вспомнила слова Магнуса. Почему он спросил ее, не заметила ли она чего-нибудь странного в своей магии? Она мало что читала об этом в различных руководствах, которые просматривала. Там говорилось лишь о том, что гормоны могут влиять на магию волшебников и ведьм, но не уточнялось, как это может происходить. Она была уверена только в одном: что-то определенно изменилось. Внутри нее было что-то нестабильное. В какой-то момент за последний год равновесие было нарушено, и сейчас она понятия не имела, как его восстановить. *** Драко провел вторую половину дня, бесполезно блуждая между Большим залом и библиотекой. Гермионы не было видно. Он начал беспокоиться. Неужели он спугнул ее? Может, он неправильно понял ее сигналы? Может, она не хочет иметь с ним ничего общего? Неужели он был настолько глуп, что понадеялся на это? Он вспомнил, как общался с Гермионой в классе. То, как она смотрела на него. Он поднес руки к вискам и в расстройстве встал из-за стола в библиотеке. Он решил вернуться в свое общежитие. Уже было ясно, что Гермиона больше не появится в течение дня. Он медленно пошел вперед, позволяя своим мыслям блуждать. Что-то странное произошло, когда Гермиона попыталась вызвать своего патронуса. Драко не мог сказать, в чем дело, он никогда не мог овладеть этим заклинанием, но по шокированным лицам остальных учеников, и особенно по озадаченному выражению лица учителя, он понял, что произошло что-то необычное. Он поднялся по лестнице, добравшись до шестого этажа. Коридор был пуст. Малфой повернул за угол, который должен был привести его к картине, скрывающей его новое общежитие. Он задумался, сколько их было, разбросанных по замку и спрятанных за старыми картинами. Макгонагалл без колебаний перевела его в это, так что, вероятно, их было больше, чем он мог себе представить. И вот, когда он уже подошел к картине, скрывавшей его комнату, перед ним словно катапульта возникла Пенси Паркинсон. Он поднес руку к груди, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце. — Салазар, Пенси, — воскликнул он. — Ты меня напугала… — Что ты здесь делаешь, Драко? — спросила девушка, подозрительно глядя на него. Парень в недоумении огляделся вокруг. Пальцами он слегка ослабил узел на галстуке, который вдруг стал удушающим. Он вопросительно посмотрел на нее. — Я знаю, что ты больше не живешь в одном общежитии с Грейнджер, — девушка уперла руки в бедра. Сердце молодого человека учащенно забилось. Он попытался взять себя в руки. Он чувствовал, как пытливый взгляд Пенси выводит его из себя, хотя и не мог понять, чего она от него хочет. — Ну? — отозвалась девушка. Драко глубоко вздохнул. — Ты следишь за мной, Пенси? — спросил он. Девушка уставилась на него с высоко поднятой головой. Она заговорила без колебаний. — Я знаю, что что-то происходит, что-то большое. И вы все так или иначе вовлечены в это. Но, очевидно, единственные, кто остался в неведении, это я и Тео. Драко надулся, сделав шаг вперед, чтобы обойти ее. — Не твое дело, — сказал он, поворачиваясь к ней спиной. Пенси издала вопль разочарования, сделала выпад вперед и схватила его за руку, заставив повернуться. — Просто скажи мне одну вещь, — умоляла она, глядя на него жадными глазами. — Это официально? Между тобой и Асторией? Поэтому Люциус заставил тебя переехать… Драко, удивленный, остался неподвижным. Он почувствовал, как воздух покидает его легкие. Что же должно быть официальным? — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Пенси, — ответил он, угрюмо глядя на нее. Он чувствовал, что его нервы на пределе. Его слова, казалось, застали девушку врасплох. Выражение ее лица изменилось. — Я видела ее, — сказала она, перебирая в пальцах волосы. — Официальную сову Малфоя. Она доставила письмо Астории на прошлой неделе. А через несколько дней они с Дафной стали очень загадочными. Они начали пропускать приемы пищи и тайком уходить из общежития в самое неподходящее время. Нервы Драко были на грани взрыва. Плохое, плохое чувство начало прокладывать себе путь внутрь него. Он чувствовал, как его желудок скручивается от беспокойства. — Ты следила за ними? — сухо спросил он. Пенси нерешительно закатила глаза. Молодой человек крепко схватил ее, обхватив обеими руками за плечи и заглядывая ей в глаза. — Пожалуйста, Пенси. Ты следила за мной, значит, ты должна была следить и за ними, — умолял он. — Ты должна сказать мне, куда они ходили. Девушка на мгновение потеряла дар речи, пораженная огромным беспокойством, которое она прочла на лице своего друга. — Они… — вздохнула она, пытаясь принять решение. Была ли эта информация настолько важной? Вначале она думала, что нет, но, возможно, она ошибалась. На мгновение она заколебалась. Если она собирается поделиться тем, что знает, то потребует, чтобы ее поставили в известность о происходящем. — Ты должен дать мне ответы, — решительно заявила она. Драко в отчаянии повернулся и с силой ударил кулаком по стене, чем привел ее в замешательство. — Скажи мне, — крикнул он. — Ты должна сказать мне, что… — он остановился, очевидно, успокаиваясь. Он попытался взять себя в руки. Насильственные действия ни к чему не привели бы. Альфа и змей внутри него боролись за контроль. — Ты получишь все ответы, которые хочешь, — сказал он. Его взгляд теперь был огненным, а тон голоса угрожающим. — Но ты должна сказать мне, куда они направлялись. Сейчас. Пораженная его внезапной переменой настроения, Пенси заговорила. — Я видела, как они зашли в лазарет.