***
МакГонагалл направила свой взгляд на него. — К сожалению, было ожидаемо, что если новости станут известны, это вызовет интерес, — она перевела взгляд с одного на другого. — Но я могу заверить, что тебе больше никогда не причинят вреда в моей школе, Гермиона, — затем она перевела взгляд на портрет Альбуса Дамблдора. — Я буду работать над тем, чтобы сделать Хогвартс безопасным местом для каждого студента, начиная с тебя. И с завтрашнего дня вся почта будет перекрыта. — Спасибо, — нерешительно ответила Гермиона. Ничто из сказанного МакГонагалл не имело для нее значения. Она не беспокоилась о своей безопасности. Она не чувствовала себя в опасности. Ни после того, как Драко спас ее, ни после того, как он был рядом с ней. Она знала, чего хочет. Он должен был укусить ее. — Я думаю, это был Люциус, — снова вмешался блондин, его кулаки сжались. — К сожалению, мы ничего не можем с этим поделать, даже если бы у нас были доказательства. — А что насчет остального? — снова спросил Драко. — Авроры работают над этим, — ответила директриса, сохраняя спокойный тон. — Но пока они не найдут определенных доказательств… — Я могу засвидетельствовать, — он поднялся со стула, так как остатки терпения, за которые он так упорно цеплялся, начали покидать его. — Наши авроры знают это. Но если они до сих пор не спросили вас, значит, у них есть зацепка, — женщина тоже встала. — Доверьтесь им, мистер Малфой. Я позабочусь о том, чтобы Люциус заплатил за то, что он сделал. Не добавив больше ничего, женщина отпустила их. Ни один из них не заметил этого, и они пошли обратно в направлении их общей комнаты. Мысли Гермионы, несмотря на быструю череду мыслей, программ и планов, были ясны. Более чем ясными, на самом деле. Не было никаких сомнений или колебаний. Она знала, чего хочет, и это было именно то, что им нужно сделать, чтобы все их проблемы исчезли. Но она молчала, держа в себе решимость, подпитанную гневом и желанием отомстить, которая кипела в ее жилах. Она знала, что Драко не одобрит того, что должно быть сделано.***
Нервы Драко были натянуты, как скрипичные струны. Он был в ярости. Он был в ярости с того самого проклятого момента, когда решил встать с кровати и спуститься в общую комнату. С того момента каждое нервное волокно в его теле сошло с ума, подстегиваемое иррациональным инстинктом, который был его частью. Он пытался сохранять спокойствие, быть в здравом уме. Это было совсем не просто. Но он старался изо всех сил. Ради нее. Но он не ожидал такой реакции от Гермионы. Он знал, что на самом деле она не так спокойна, как хочет казаться. Но почему она продолжала притворяться перед ним? Они дошли до своего общежития, и он неподвижно стоял в центре общей комнаты, наблюдая, как она мечется из стороны в сторону, словно разговора с директрисой и не было. Она схватила свою сумку и начала запихивать в нее разные книги. Драко не мог понять ее поведение. И он начинал терять терпение. Его инстинкты восставали. Он был в ярости, ревновал. А эти проклятые совы продолжали залетать в их окна. Боже, впервые он действительно скучал по подземельям. Окклюменция помогла ему хотя бы частично, позволив запереть эту самую дикую, самую жестокую часть себя в замкнутом уголке сознания. Он не мог позволить ревности взять над ним верх. Он должен был быть рациональным: это было то, что нужно Гермионе. Он остановился перед ней, разглядывая ее сумку, набитую книгами. — Что ты делаешь? — спросил он, его тон был более властным, чем ему хотелось бы. — Мне нужно в библиотеку, — сказала Гермиона, взваливая тяжелую сумку на плечо. Вес книг, которые она несла, заставил ее на мгновение потерять равновесие. Драко схватил ее. — Заниматься? Прямо сейчас? Гермиона надулась и направилась к двери. Драко сжал челюсти. Салазар, он хотел оставаться спокойным. Он действительно хотел этого. Но она все так усложняла. Он схватил ее за руку. — Ты не должна рядом со мной притворяться, что все в порядке, Гермиона. — Я не… — Нет, ты притворяешься, — он перевел взгляд на нее, затем вдохнул, успокаивая нервы и ослабляя хватку на ее руке. — Пожалуйста, Гермиона, поговори со мной. При этих словах внутри нее что-то всколыхнулось. Что она делала? Она опустила взгляд на свою сумку, набитую книгами. Внутри она знала, почему избегала Драко: им нужно было пережить разговор, который состоялся всего несколько дней назад. Он должен был укусить ее. И чем скорее он это сделает, тем лучше. Она не могла поверить, что это было необходимо для того, чтобы стряхнуть с себя практически всех альф в Британии, но она приняла это из соображений практичности. Просто нужно было все предусмотреть. Она уже приняла решение. Она хотела его, она знала, что хочет его. Он был единственным, кто боролся с сомнениями. Ему нужно было сделать это, чтобы она была неуязвима для всех остальных скользких альф и сделала то, чего хотела с самого начала: перевернула систему, обеспечила законы и защиту для всех тех «других» людей и существ, которые всегда были угнетены в этом мире фанатичных и консервативных волшебников. — Я знаю, что я должна сделать, — сказала она. — Для таких ведьм, как я. Я боролась в прошлом, чтобы магглорожденные не подвергались дискриминации, я буду бороться снова, на этот раз за другое дело. Драко внимательно слушал ее, думая, что она невероятная ведьма. Что бы с ней ни случилось, она всегда находила в себе силы бороться снова. Ее глаза светились решимостью, но по тому, как она смотрела на него, он понял, что она чего-то не договаривает. Ее было так легко читать. Он не знал, когда это произошло, он не смог бы сказать, в какой именно момент их истории он стал способен читать ее чувства. Это было просто так. — Я помогу тебе, — сказал он, пытаясь показать ей, насколько он предан ей. Однако его тело выдавало нервозность, которую пытались скрыть его слова и спокойный тон голоса. — Я надеялась, что ты так скажешь, — подтвердила Гермиона. Выражение ее лица изменилось. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Ты знаешь, — настаивала Гермиона, сохраняя зрительный контакт. Драко сжал губы в тонкую линию. — Нет. — Что? — воскликнула она, ошеломленная. — Нет? Правда? Драко пожал плечами, подходя к окну, которое все еще осаждали совы. — В этом нет необходимости. Здесь, в Хогвартсе, никто не может причинить тебе вреда, это сама МакГонагалл так сказала. А с завтрашнего дня она заблокирует почту, — он сжал челюсти. — Эти чертовы совы не будут нас беспокоить. Гермиона внутренне знала, что именно такой будет его реакция. Какая-то часть ее пыталась понять и принять его доводы, но более эмоциональная и иррациональная часть, которая брала верх в последние месяцы, все еще жаждала, чтобы он просто сделал это. Боже, как она этого хотела. Она глубоко вздохнула, поправляя сумку на плече. Взглянув на часы, она поняла, что еще успевает на завтрак. — Я надеюсь, что ты передумаешь, Драко. Я не до конца понимаю причины твоего решения, но я приняла его, потому что ты нуждался в этом. Но теперь это нужно мне. Не дав ему возможности ответить, но надеясь, что ее слова его заденут, она исчезла за дверью и направилась в большой зал, ее желудок был в смятении, но определенно голоден. Однако ее желудок должен был подождать. Она не успела дойти до большого зала, как ее окликнул голос. Она повернулась и увидела, что к ней бежит ее лучший друг. — Гарри, — поприветствовала она его, удивленная и в то же время смирившаяся с тем, что придется затронуть тему новостей. — Тебе не нужно было проделывать весь этот путь, я сталкивалась и с худшим, и это не первый раз, когда Скитер решает придираться ко мне. — Я знаю, знаю, — парень потянул ее в укромный уголок коридора, настороженно оглядываясь по сторонам. — Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Я был в Хогсмиде, чтобы договориться насчет этих выходных и… — В эти выходные?! — возразила Гермиона слишком громким тоном. Парень попросил ее убавить громкость. Гермиона взяла себя в руки. — Я думала, это займет у тебя больше времени. — Я не хочу больше ждать, — решительно сказал он. — И я думаю, что новость о помолвке героя волшебного мира сможет немного отвлечь слухи, ты знаешь. Гермиона обняла его. — Спасибо, Гарри. Так скажи мне, что тебе нужно от меня?***
Нервы были на пределе, а аппетит совсем пропал, и Драко сделал единственную логичную вещь, которую он мог сделать: приготовился к уроку, как будто ничего не случилось. Ситуация скоро нормализуется. Завтра Макгонагалл заблокирует почту, и без этих блядских сов, летающих вокруг, Гермиона отложит проблему в сторону и будет придерживаться установленного ими расписания. Потому что он хотел это сделать, действительно хотел. Но в то же время он был в ужасе. Во что бы он превратился? Что, если Гермиона пожалеет об этом? Только накануне она спорила с его друзьями, и они сказали ей то, чего он боялся больше всего: что она заслуживает лучшего, что он просто неудавшийся Пожиратель смерти, что он просто использует ее. Что бы они сказали, если бы он связал себя с ней навсегда? Обвинят ли его в том, что он сделал это силой? Кто поверит, что это было то, чего они оба хотели? Он шел по коридорам, одолеваемый этими мыслями. До конца утра ему не предстояло делить уроки с гриффиндорцами. Если ему не изменяет память, у Гермионы даже был выходной. Он мысленно подсчитал, сколько часов проведет в разлуке с ней. Ему было интересно, что ей так срочно понадобилось искать в библиотеке. Неужели теперь она больше ничего не знала о биологии Альфы и Омеги? Он направился в класс заклинаний, переполненный обидой, гневом и ревностью. Его друзья уже были в классе, когда он пришел, но большинство учеников отсутствовало. Он занял место рядом с Пенси, игнорируя Забини и Теодора, сидящих в ряду позади них. — Как она это восприняла? — прошептала Пенси, пока студенты медленно пробирались в класс, перешептываясь между собой. Драко не преминул заметить несколько экземпляров Ежедневного пророка, высунувшихся из их сумок. Он сжал кулаки, упираясь в край стола. День предстоял долгий. — Драко? — Пенси снова привлекла его внимание. Он наконец поднял на нее глаза, вспомнив ее вопрос. — Это сложно, — просто ответил он. — Как ты думаешь, кто это сделал? — снова спросила Пенси. Он поджал губы. Он бы поставил свое, возможно, несуществующее наследство на Люциуса. — Я знаю, о чем ты думаешь, но я не думаю, что на этот раз он виноват, — заявила девушка, когда профессор Флитвик вошел в класс. Драко поднял бровь, любопытствуя и пугаясь одновременно. Кто мог сообщить Скитер эту новость? Вообще-то, если подумать, это было не в стиле его отца. Люциус был злым, жестоким, лицемерным. Но это? После похищения Гермионы и попытки совершить нечто крайне незаконное и аморальное, как неконсенсуальный магический перенос, который мог убить и ее, и Асторию, передача новостей Скитер казалась такой несерьезной и пустяковой вещью. Тем не менее, если уж на то пошло, у Люциуса была причина для этого. Кто еще мог хотеть превратить его жизнь и жизнь Гермионы в ад? Кто еще знал об их бедственном положении и так сильно их ненавидел? Магнус был отправлен в Азкабан, а Астория находилась в больнице Святого Мунго. Но, возможно… Профессор Флитвик назначил им заклинание для тренировки, но Драко не расслышал, какое именно. Пенси, однако, уже приступила к работе, держа в руках свою палочку и направляя ее на чашку, которая внезапно материализовалась на их рабочей поверхности. — Как ты думаешь, это…? — Да, — подтвердила девушка, взмахнув палочкой. — Я бы поставила сто галлеонов на Дафну Гринграсс.***
Гермиона проводила часы, погрузившись в учебники по праву и юрисдикции. Биология больше не имела для нее секретов, но для того, чем она хотела заниматься, недостаточно было знать только это. Только когда наступил поздний вечер, она решила, наконец, прервать свое занятие. Поскольку это был первый день работы над новым проектом, ее исследования были удовлетворительными. Кроме того, ей все еще было о чем подумать: ее беспокоила не только мысль о разговоре с Драко. Нужно было поговорить с Джинни. Она пообещала Гарри, что в ближайшие выходные у нее не будет никаких обязательств или тренировок, сказав ему, что будет в Хогсмиде. Учитывая также, что ей предстояло дать рыжей объяснения по поводу случившегося, она знала, что разговор с ней продлится как минимум пару часов. Поэтому в то время, когда, как она знала, закончатся занятия, она вышла из библиотеки и отправилась на ее поиски. Она нашла ее выходящей из класса Защиты от темных искусств вместе с Луной. Она подошла к ним. — Гермиона, — Джинни широко открыла рот. — Я искала тебя все утро. — Я знаю, — подтвердила Гермиона. — Прости, я знаю, что мне нужно многое объяснить. — она повернулась обратно к рэйвенкловке. — Луна, ты не возражаешь, если я немного поговорю с Джинни наедине? — О, совсем нет, — улыбнулась блондинка, безучастно глядя на нее. — Увидимся, — сказала она, надела свои странные очки и пошла прочь по коридору. Когда они наконец остались одни, рыжая обняла ее и тут же начала засыпать вопросами. Смирившись, Гермиона снова рассказала всю правду, гораздо более открыто и спокойно, чем это было с Гарри и Роном, и пошла с Джинни по двору к берегу черного озера. Откровенность помогла ей почувствовать себя лучше, но она не могла позволить себе слишком отвлекаться на свои проблемы: она дала обещание Гарри. — Мне жаль, что тебе пришлось держать это в секрете. Я могла бы помочь тебе, ты же знаешь… — Я знаю, — вмешалась Гермиона, тепло обнимая подругу. — И не беспокойся о Роне. Он идиот, но он это переживет, — продолжила она. — Я подозреваю, что у него роман, Гарри время от времени что-то выбалтывает. Гермиона, сама того не осознавая, вздохнула с облегчением. Джинни улыбнулась. — Вы двое были слишком разными, — сказала она. — Противоположности притягиваются, это правда. Но и похожие искрят. — Как дела с Гарри? — спросила Гермиона, перехватывая инициативу в надежде, что ей удастся перевести разговор на него. — О, не пытайся сменить тему, — рассмеялась рыжая. — Теперь я хочу знать подробности о Малфое. Гермиона покраснела и опустила взгляд. — Уже поздно, — сказала она, глядя на горизонт. — Как насчет того, чтобы поговорить об этом за бокалом пива в выходные в Хогсмиде? Если ты не занята на тренировке… Джинни, казалось, размышляла над этим несколько мгновений. — Нет, не совсем, — сказала она. — Я прошла прослушивание для «Холихедских Гарпий» перед рождественскими каникулами, но пока не получила от них ответа, — ее черты на мгновение нахмурились от обеспокоенного выражения. — Так что да, я бы не отказалась от сливочного пива. Гермиона развеселилась про себя. Превосходно. Все по плану.***
Вечер наступил быстро. Она смотрела на часы на потолке общей комнаты, ожидая момента, когда Драко переступит порог. Он не собирался так быстро менять свое решение, она это знала. Но она надеялась, что ее слова хоть немного поколебали его упрямство. Ровно в девять часов вечера дверь общежития распахнулась. Гермиона встала, наблюдая, как в общую комнату входит измученный Драко Малфой. Должно быть, это было нелегко для него, поняла она. Его лицо было гораздо бледнее и тусклее, чем утром. Его глаза были красными и блестящими. Все слова, которые она хотела сказать, застыли в горле, когда она увидела, как он подошел к ней. Несколько секунд они провели в молчании, глядя друг другу в глаза. Когда ожидание стало невыносимым, Гермиона открыла рот, чтобы заговорить. И именно в этот момент Драко взорвался. — Я не могу этого сделать, — воскликнул он. — Не сейчас, не так, — его руки тряслись. — Каждая клеточка моего тела мучается, как бы мне этого хотелось, но в то же время я чертовски напуган. Он вытянул перед ней руку, позволяя ей увидеть дрожь в его пальцах. — Вот, — сказал он, — это мой самоконтроль ускользает, — он убрал руку. — И каждый раз, когда ты говоришь об этом, мой разум только и делает, что думает об этом проклятом укусе, — он сделал шаг назад. — И даже окклюменция не помогает мне перестать думать о том, на что это было бы похоже… Он поднес руку к лицу, закрывая нос и рот. Затем он повернулся к ней спиной. — Я не могу этого сделать, — подтвердил он. — Я пытаюсь контролировать себя, а ты делаешь это таким трудным… — Не делай этого, — нерешительно произнесла Гермиона, наблюдая, как напряглись мышцы его спины под тонкой тканью рубашки. — Не сдерживайся, — она сделала шаг к нему. Драко повернулся, открыв как никогда ранее пылающие глаза. Он медленно, с хищным видом направился к ней. — Ты этого хочешь, Гермиона? — спросил он. Его тон голоса был другим. — Ты хочешь увидеть, как я теряю контроль? Хочешь увидеть то, что я сдерживал все это время? Не осознавая этого, Гермиона сделала шаг назад. Затем еще один. Она оказалась у стены. Драко стоял перед ней. Его глаза были потеряны, его тело возвышалось над ней. Она оставалась неподвижной, не в силах думать, чувствуя его дыхание на своем лбу. Одна из его рук ласкала ее шею, двигаясь вверх по ней к щеке. Его рука обхватила ее лицо. — Я могу показать тебе, — сказал он, глядя на ее губы. Его глаза теперь были двумя черными лужами. — Я могу освободить это. Я могу освободить ту часть меня… — он задыхался, поглаживая большим пальцем контур ее нижней губы, — ту часть меня, которую ты упорно пытаешься спровоцировать. Гермиона закрыла глаза, позволяя себе пережить ощущение его тела, прижатого к ней, его запаха. Так легко было потеряться, когда он был так близко. — Нет, — рука Драко сжалась на ее лице. — Открой глаза, — приказал он. Она знала, что он не контролирует себя. Он делал то, что никогда не хотел делать: он использовал этот тон с ней. Он знал, какой эффект это производит, знал, что она подчинится, сделает все, что он прикажет. Он почувствовал фейерверк в каждой клеточке своего тела, как только Гермиона открыла глаза. — Посмотри на меня, — сказал он ей. — Я хочу, чтобы ты сама все увидела. Он сделал шаг назад, хотя его тело бунтовало от потери тепла и контакта. После этого его руки потянулись к пуговицам рубашки и начали медленно расстегивать их одну за другой. Глаза Гермионы были устремлены на него. Она была возбуждена. Он мог видеть это по тому, как она сжимала ноги. И он чувствовал это, чувствовал запах в воздухе. Он медленно стянул рубашку, обнажив левое предплечье. Не было смысла игнорировать его сейчас, если они не собирались быть связанными друг с другом навсегда. Он вытянул руку перед Гермионой, позволяя ей увидеть эту метку. Она не отреагировала. Возбуждение не уменьшилось. Она продолжала смотреть на него тем же взглядом, что и всегда. Расширенные зрачки перебегали с его предплечья на шрам на груди. Вопреки ожиданиям Драко, Гермиона подняла свою маленькую руку, подражая его жесту. Он затаил дыхание, наблюдая, как одна за другой расстегиваются пуговицы ее рубашки, обнажая румяную кожу. Гермиона протянула левую руку вперед, рядом с его рукой. Драко опустил взгляд. Нет, это было не то, чего он хотел. Это было не то, что он пытался доказать. — Они ничего не значат, — заявила она. Этот слабый голос прозвучал в его ушах как горючее, разжигая огонь внутри него. Несколько секунд он смотрел на их протянутые предплечья, пока пламя не охватило его голову. Он схватил руку Гермионы, вытянутую перед собой, притягивая ее к себе. Он впился в ее губы, теряя себя в ней. Его руки скользнули по мягкой плоти ее бедер, приподнимая ее. Она широко открыла рот от удивления, с трудом удерживая равновесие. — Я не позволю тебе упасть, — сказал он, дыша ей в шею. Его ноги понесли ее в спальню, освещенную лишь маленькой лампой на столе Гермионы. Он положил ее на кровать, без всяких изысков срывая с нее ту немногочисленную одежду, которая все еще была на ней. Он хотел, чтобы ее тело было полностью обнажено. Он не хотел упустить ни дюйма ее кожи. — Повернись, — приказал он ей. На лице Гермионы появилось растерянное и испуганное выражение. — Повернись, — повторил Драко, направляя ее тело так, чтобы она оказалась к нему спиной. Его взгляд скользнул вниз, по изгибу ее задницы, и его член запульсировал в штанах, жаждая высвобождения. — Вот так, — сказал он, обхватывая рукой ее локоны и побуждая ее прогнуться и выгнуть спину. — Это то, что я сдерживал все это время. Гермиона затаила дыхание, ее взгляд был устремлен вперед, на полную луну за окном. Ее руки дрожали, она знала, что не сможет долго удерживать собственный вес. Она услышала, как расстегивается пояс брюк Драко. Это было единственное предупреждение, которое она получила. Ее зрение затуманилось от боли и интенсивности, с которой его член входил в нее. Она закрыла глаза. Больше не было ни луны, ни ее кровати, ни школы. Было только это ощущение, затуманивающее все ее чувства. Первые толчки заставили ее задыхаться от удовольствия и боли, его бедра с силой сталкивались с ее плотью. Он дышал ей в шею, одна его рука скользила по ее телу, а другая крепко сжимала ее волосы. — Скажи мне, — прошептал его голос ей на ухо. — Скажи, кто ты. Пот стекал по ее коже. Его член погрузился в нее, выжидая. Ее стенки сжимались вокруг него, умоляя его двигаться. Гермиона открыла рот. — Твоя омега. Драко задыхался, отстраняясь и снова сильно толкаясь в нее. — И будешь ей вечно, — сказал он, продолжая входить в нее все быстрее и быстрее. — Ты будешь, — повторял он, увеличивая темп своих толчков. Его пальцы нашли ее клитор. — Ты будешь, Гермиона, — повторил он. — Я обещаю. Несмотря на грубую силу толчков, его прикосновения были легкими. Давление было правильным, именно то, что ей было нужно, его движения были такими же быстрыми, как и его дикие толчки. Оргазм захлестнул ее. Тело задрожало, руки больше не держали ее вес. Сильные руки Драко обхватили ее за талию, поддерживая. — Ты будешь, — повторял он ей на ухо, с отчаянием вжимаясь в нее. — Но не сегодня.