Little bird

Ева На следующее утро я проснулась с затуманенными глазами и темными кругами под глазами и сильно потерла лицо, как будто могла прогнать усталость. Я ворочалась и ворочалась всю ночь напролет и не была уверена, что проспал больше двух часов. Мне было трудно расслабиться после того, что сказал мне Малфой. Скатившись с кровати, я оглядела спальню и увидела, что и Пэнси, и Миллисент ушли, а это означало, что завтрак, скорее всего, уже наполовину закончился. Я быстро переоделась, желая поскорее спуститься вниз, чтобы, возможно, застать Малфоя до того, как он уйдет на занятия. Я слышала, что он всегда опаздывал на первый урок, так что была большая вероятность, что он все еще был в общей комнате. Я хотела спросить его, что, черт возьми, он имел в виду под последними словами, которые сказал мне. Приведя себя в порядок, я схватила сумку и быстро спустилась вниз, нервно покусывая нижнюю губу. Когда я добралась до общей комнаты внизу, я резко остановилась, увидев Малфоя, разговаривающего с Флинтом у камина. Я направилась к нему; он был не один, но это могло быть моим единственным шансом на некоторое время.   Он поднял глаза, когда я подошла ближе, и я быстро начал: — Малфой, я— — Эм, мне нужно идти на заклинания, — оборвал меня Малфой, полностью игнорируя меня, когда встал с дивана. Он кивнул Флинту и поспешно прошел мимо меня, сказав через плечо: — Увидимся на тренировке, приятель. Он исчез прежде, чем я успела вымолвить еще хоть слово. Я тяжело выдохнула от досады, жалея, что у меня не хватило смелости просто схватить Малфоя и спросить его, прежде чем он смог уйти. Флинт повернулся на своем сиденье и увидел, что я сердито стою там, и он поднял брови, глядя на меня. Он выглядел так, как будто собирался что-то сказать мне, но разговор с Флинтом был одной из последних вещей, которые я хотела сделать. Я быстро отвернулась и поспешила к выходу с портрета, подтягивая ремень на своей сумке и надеясь, что Флинт не заметил, как взволнованно я выглядела. Спускаясь к Истории Магии, я надеялся, что смогу застать Малфоя одного в общей комнате позже вечером. К сожалению, он успешно избегал меня до конца недели. У меня не было возможности побыть с ним наедине до дня перед рождественскими каникулами, и к тому моменту я была почти готова сдаться. Малфой вел себя так же, как обычно, рядом со мной во время Зельеварения и Ухода за Волшебными Существами, поэтому я начала думать, что то, что он сказал мне той ночью, было просто глупой ошибкой. Может быть, он просто переутомился, или, может быть, он пытался подразнить меня, разыгрывая шутку. В любом случае, я начинала думать, что Малфой лгал, когда пытался быть милым со мной в первый раз. Но он не мог избегать меня вечно — я наконец нашла его поздно ночью одного в общей комнате. Я остался помогать МакГонагалл за дополнительную плату, а когда вернулся в гостиную, то увидела Малфоя, развалившегося на диване перед камином. Когда дверь за портретом закрылась за мной, я осторожно шагнула вперед и обнаружила, что Малфой спит. Его голова была откинута на жесткую спинку дивана, губы слегка приоткрыты, когда он глубоко вдыхал и выдыхал. Я внимательно наблюдала за ним, неуверенная, хватит ли у меня смелости потревожить Драко Малфоя, пока он спит. Но мне и не нужно было — я подошла к нему всего на несколько футов, прежде чем он подскочил во сне и открыл глаза. Малфой посмотрел на меня прищуренными глазами, и, хотя он все еще был в полусне, он сонно улыбнулся мне. Когда все, что я сделала, это уставилась на него, улыбка исчезла с его лица, когда он понял, где находится. Малфой быстро сел, автоматически отводя от меня взгляд и бормоча: — Извини, мне пора… Он только наполовину поднялся с дивана, прежде чем я прыгнула вперед и, не раздумывая, схватила его за руку. — Подожди, Малфой— Он повернулся ко мне, и я немедленно отпустила его. Я обошла диван сбоку и храбро сказала: — Не уходи. Мне нужно с тобой поговорить. Я поняла, что это, наверное, последнее, что он хотел услышать, но в тот момент мне было все равно. Мне нужно было знать, почему он сказал то, что сказал в последний раз, когда мы были наедине, и мне нужно было понять, почему он пытался быть милым со мной. Малфой медленно сел обратно на диван, устало выдохнул и сказал: — Послушай, уже довольно поздно… — Мне все равно, — быстро перебила я, удивив даже саму себя. Может быть, дело было в том, что я отчаянно нуждалась в ответах, но внезапно я стала храбрее, чем когда-либо была рядом с Малфоем. — Ты не можешь снова убежать, хорошо? Нам нужно поговорить. — О чем? — раздраженно спросил Малфой, беспорядочно проводя рукой по волосам. Он смотрел на лестницы, ведущие в общежития, как будто молился, чтобы кто-нибудь спустился и прервал нас. Я села в ближайшее к дивану кресло, не желая сидеть прямо рядом с Малфоем — и я думаю, что он тоже это оценил. Надеясь, что мой голос будет ровным и не выдаст, насколько сильно я нервничала, я сказала ему: — Ты избегал меня всю неделю. — Что? — Малфой усмехнулся. — Нет, не видел. У меня были занятия с тобой каждый день на этой неделе, что заставляет тебя думать, что я избегаю тебя? Я бросила на него взгляд, но он притворился, что не заметил этого, и уставился в камин. Я вдруг почувствовала себя неловко и не знала, что сказать, хотя всю неделю пыталась остаться с ним наедине. Почему я, по крайней мере, не подумал о том, что собирался сказать? Чтобы заполнить тишину, я полезла в сумку и быстро сказала: — Ты оставил здесь свое перо в понедельник. Он поднял глаза и увидел, что я протягиваю ему перо, и медленно взял его у меня. — Эм, спасибо. Прежде чем я успел потерять ту малую толику уверенности, что у меня была, я сказала: — Послушай, Малфой. Я… я не понимаю, что ты имел в виду, когда сказал…то, что ты сказал. В прошлый понедельник. — …когда я сказал что? — медленно спросил Малфой, все еще избегая моего взгляда. Я закатила глаза и огрызнулась: — Ты знаешь, что ты сказал. Я просто не понимаю этого, Малфой. — Послушайте, Хокингс, я бы с удовольствием остался и поболтал, но завтра утром у меня тренировка. Если бы ты могла просто перестать быть такой чертовски запутанной и позволить мне подняться наверх… — Это ты сбиваешь с толку, — оборвала я его, наклоняясь вперед, как будто это каким-то образом заставило бы его наконец взглянуть на меня. — В одну минуту ты ведешь себя как полный придурок, как обычно, а в следующую ты на самом деле пытаешься быть милым со мной. Клянусь, у тебя как будто две разные личности, и я не могу угнаться ни за одной из них. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — рявкнул Малфой, наконец встав с дивана и возвышаясь надо мной. Я почувствовала, что начинаю отстраняться от него, его подавляющее присутствие заставляло меня хотеть бежать в свою спальню. — Почему ты думаешь, что я хочу так себя вести? Я не знала, что сказать; я замерла, когда он стоял надо мной, его тихий и очевидный дискомфорт полностью сменился раздраженным гневом. Мой рот открылся, но мой разум работал недостаточно быстро, чтобы что-то вышло. — Тебе никогда не приходило в голову, что мне это не нравится? — сказал Малфой, и теперь он не отводил от меня взгляда. Его глаза не мигали, когда он смотрел на меня, его лицо исказилось от гнева, но у меня было чувство, что это было направлено не на меня. — Что мне не нравится это… это чувство, которое я испытываю… — Какое чувство? — сердито перебила я, быстро вставая с кресла. Его лицо было всего в нескольких дюймах от моего, когда он раздраженно указал на меня, его руки были подняты, когда он сказал: — Я не… блядь… это чувство, которое я испытываю, когда смотрю на тебя. Я посмотрела на него, желая сделать шаг назад, но почему-то не в состоянии пошевелить ногами. Мой голос звучал невероятно тихо, когда я спросила: — Что…что ты имеешь в виду? — Это как… как будто я не могу дышать, — сказал Малфой. — Как будто ты единственная в комнате, и когда я смотрю на тебя, мне просто больно, и я забываю, что я делаю, и — черт возьми, Ева, это как будто я… Он замолчал и, наконец, отвернулся от меня, во второй раз проведя рукой по волосам. Он с трудом сглотнул и сказал чуть более спокойным голосом: — Вот почему я веду себя как придурок рядом с тобой. Потому что я не знаю, что еще делать. Потому что всякий раз, когда я рядом с тобой, мне кажется, что я плохо вижу, и я… я иногда теряю это. Его голос стал тихим, когда он медленно продолжил: — Вот почему я потерял самообладание, когда Забини прикасался к тебе, потому что — я не могу вынести мысли о том, что с тобой случится что—то плохое. Малфой, наконец, остановился, глядя на меня сверху вниз, тяжело дыша, и я изо всех сил старалась взять себя в руки. Я пыталась убедить себя, что все это было ненастоящим, что я никак не могла в это поверить, но то, как он смотрел на меня прямо сейчас, казалось таким реальным, что мое сердце бешено колотилось. — Продолжай, — глухо сказал он, его глаза медленно темнели. — Смейся. Я покачала головой, сжав губы, пытаясь придумать, что сказать на это — что я должна была сказать на это? Драко Малфой только что рассказал мне все, все, что он явно скрывал в течение нескольких месяцев, и теперь у меня так сильно кружилась голова, что я даже не могла думать. Но в том—то и дело, что это был Малфой. Я знала, как преданы были его родители Темному Лорду, и я пош в Хогвартс только для того, чтобы держаться подальше от этого. Я посмотрела на мальчика, стоявшего в нескольких дюймах от меня, его тяжелое дыхание было единственным звуком в пустой общей комнате, и внезапно все, что я могла видеть, был кто-то, кто мог разрушить все, что сделала моя тетя, чтобы защитить меня. Когда я ничего не сказал, Малфой покачал головой и сказал: — Забудь об этом. Прости меня за то, что я пытаюсь хотя бы объясниться; ты можешь просто притвориться, что этого никогда не было. Извини, это было не то, что ты хотела услышать. Он отвернулся от меня, и именно тогда это наконец вырвалось, и я потянулась к нему. — Подожди… — Оставь меня в покое, — бросил он через плечо. А потом он исчез на лестнице общежития, оставив меня позади во второй раз за неделю. Но на этот раз в моих глазах стояли слезы, и мне потребовалось все, что у меня было, чтобы не побежать за ним.