Записки рыжего эльфа

      Я сразу же, при первой возможности, удрал в сад, воспользовавшись тем, что мне этого не запретили. У меня был любимый дуб в укромном уголке сада, за кустами боярышника, возле которого я часто и много пропадал в детстве. Вот и сейчас ноги принесли меня к старому знакомому.       Я плюхнулся на землю между корней дуба и почему-то разревелся, уткнувшись лицом в колени.       Слёзы бежали неостановимым потоком, и вскоре я перестал пытаться их вытирать рукавом. Пусть текут, если им хочется. Главное — никому не попадаться, а покидать своё убежище я все равно пока не собирался.       Дом. Родной и любимый. Такой же, как раньше, и при этом изменившийся до неузнаваемости. Сейчас я чувствовал себя здесь чужим.       Что там говорили голоса? Что я умер? Если это действительно так, то понятно, почему место больше не принимало меня. Но… Можно ли это изменить, исправить?       — По какому поводу слёзы на этот раз?       Голос отца раздался неожиданно, и я вздрогнул. Бросив быстрый взгляд на Анейрина, снова спрятал лицо в колени.       — Я не специально.       — Ты всегда так говоришь, Каэль.       Угу. Всегда. Потому что это правда — я каждый раз пытаюсь сдержаться и каждый раз у меня не получается.       — Скажи, Светлейший, если бы… Если бы вместо меня у вас был Виллерес, вы бы были счастливее?       Анейрин долго не отвечал, и я удивлённо посмотрел на него. На отцовском лице играли желваки, а глаза грозно сверкали, похоже, я опять ляпнул что-то сильно не то. Неожиданно он опустился на траву рядом со мной и спросил почти спокойно:       — С чего такой интересный вывод?       — Ну как же… — растерялся я. — Вил сильный, смелый, честный. Идеально учился, идеально выполняет свои обязанности на границе. Никогда не врал и не плакал.       — И как это связано с потрясающим своей логичностью вопросом?       — Можно подумать, ты забыл, как учился я, — я вздохнул. — А о моей храбрости и силе по Дворцу легенды ходили, думаю, ты о них в курсе. Остальные достоинства — тоже на лице.       Отец взял меня за подбородок и повертел, рассматривая физиономию.       — Лицо как лицо, бывает и хуже. А слёзы высохнут.       — Ты опять уходишь от ответа!       — Как и ты! Весь в меня, несносный мальчишка!       — В тебя? — я ошеломленно уставился на Анейрина. — То есть, ты тоже когда-то…       Тот кивнул и поморщился, видимо, сказал то, что не собирался. Я же возбуждённо вскочил на ноги. Это же значит, что…       — Значит, я смогу однажды стать таким, как Вил?! Чтобы вы могли мной гордиться, так же, как Варной, Ильной, Доном и Гвином?       Отец с нескрываемой досадой тоже поднялся с земли.       — Никогда не думал, что скажу это, но… Ты дурак, Каэль! И я тоже! Не надо тебе быть, как принц Виллерес! — Анейрин взял меня за плечи, мягко развернул к себе и заглянул в глаза. — Будь собой. Чуть более ответственным, но собой! Что ты на меня так смотришь? Мы многое поняли за то время пока тебя не было. Пока думали, что потеряли тебя навсегда.       Отец привлёк меня к себе и обнял. Мне не верилось. Отец, который никогда не проявлял своих чувств явно, который считал подобное лишними нежностями! Я обнял его в ответ, осторожно, словно боясь, что мне это чудится, и он растает от неловкого движения.