***
Отпуск. Отпуск. Отпуск. У «Спецотряда» наконец-то будет отпуск, и ей-богу, это было лучшее ощущение в мире. Быть вдали от близких — это одно, а жить вдали от них, да ещё и рисковать своей жизнью каждый день — совсем другое. Даже командировка за Стену Сина не смогла омрачить радость, которую испытывали наши главные герои, хотя трехнедельный отпуск приближался со скоростью ползущего ледника. Поскольку они были чудаками или что-то в этом роде, Премьер любил следить за отрядом Специальных Операций (но в основном это было для того, чтобы контролировать Леви), поэтому они встретились с ним в Сине, чтобы успокоить его скептицизм. Они также встретились с другими командирами, Дотом Пиксисом и Найлом Доком, для старого доброго межведомственного сотрудничества и т.д. и т.п. (и пусть в протоколе будет указано, что это Элд плюнул в суп Найла, а не Гюнтер). Представьте себе скучные совещания, которые тянулись целую вечность, когда люди говорили только для того, чтобы услышать свой собственный голос. Представьте, как вы смотрите в окно дворца, как нога стучит по полу, как тянутся секунды, а за окнами простирается свободный мир. Три недели, чтобы побыть с семьей. Три недели, чтобы быть дома. Петра особенно остро ощущала тиканье часов. Каждая секунда рядом с Леви была пыткой после… ну… вы понимаете. То, что они объяснились, как взрослые люди, не ослабляло боли, которую Петра испытывала, глядя на него. Решение вести себя как обычно, не означало, что их поступки соответствовали этому. Дома Петра могла расслабиться без его напрягающего присутствия. Она могла собраться с духом, жалея себя, пока длительная влюблённость увядала, а потом вернуться после каникул как ни в чём не бывало. Он отправлялся в исследовательскую миссию вместе с Ханджи и Моблитом далеко-далеко… откуда его серые глаза не пронзали бы её насквозь. И она перестанет слышать, как он извиняется, на заевшей пластинки её сознания. И вот наконец-то, спустясь по ступеням дворца, они выходят на свободу. Может быть, ей это только казалось, но солнце для Петры светило ярче, и с её плечь упал груз, после того, как Леви покинул группу и отправился в поездку. — Ведите себя прилично, — коротко сказал он, прежде чем засунуть своё худощавое тело на заднее сиденье повозки, на которой им с Ханджи предстояло ехать к месту исследований. Они скрылись за углом, и Петра впервые после свадьбы почувствовала себя прежней. — Думал, они никогда не уедут, — проворчал Ауруо, и Петра внутренне согласилась с ним, глядя в пустоту, которая ещё недавно была целиком заполнена присутствием Леви. Отряд направился к дому Петры: Ребята собирались остаться на ужин и переночевать, а утром отправиться к своим семьям. Петра молча повела их за собой. Гюнтер, все такой же прямолинейный, как и при исполнении служебных обязанностей, не спешил расслабляться даже в своей гражданской ипостаси. — Ханджи по-прежнему наш начальник. Ты должен проявить к ним снисхождение, Ауруо, — благородно сказал он. — Заткнись, Гюнт. То, что твой парень работает на них, не оправдывает того, что они меня душили. Дважды. — Моблит не мой парень, — покраснел Гюнтер. — Почему ты думаешь, что Моблит-мой парень?! — Я не знаю, Гюнтер. Может быть, потому, что, как твой сосед по комнате, я великодушно чаще ночевал в общей комнате. — Это не значит, что мы встречаемся, — заметил Гюнтер. — Мы просто перепихнулись. Больше ничего. — Мм-хмм, — сказал Ауруо, не будучи убежденным. — Никаких чувств. — Конечно. — Я серьезно! Полностью, однозначно на 100%. — Я видел твоё лицо, когда он сидел с Кейджи за обедом на днях, — просто сказал Ауруо. — Я знаю, что видел. — Да, после этого ты не дотронулся до своего супа и выглядел таким расстроенным, — вмешался Элд. Гюнтер, смущённый, но также довольный тем, что друзья так хорошо его знали, хлопнул Элда по руке. — Вы оба, клянусь богом… — Если тебе нужны какие-либо советы Шульц… — сказал Ауруо. —…тогда не иди к Ауруо, — закончил Элд. — Гюнт, если тебе нужен совет по отношениям, приходи ко мне. Ну знаешь, парень, который на самом деле состоит в отношениях. — Я не приду ни к одному из вас, потому что вы оба отстой и, самое главное, потому что я не встречаюсь с Моблитом. — Это пока. — О боже мой, Ауруо! — Петра, пожалуйста поддержи меня, — попросил Ауруо с весельем в глазах, но Петра была в своём собственном мире. — эй! «Космический кадет!» — Хм? — Что с тобой, тебе не хорошо? Парни выглядели искренне обеспокоенными и Петра стёрла стоящий перед глазами образ Леви. — Что? Нет. «Он твой босс. Он гей. Он влюблен в Эрвина. Перестань так зацикливаться на этом», уговаривала она себя. Но Петра, будучи человеком сильных чувств, и не могла полностью отпустить это. Когда она любила, она любила всерьёз; если ударялась, то ударялась больно. — Просто задумалась. Знаешь Ауруо, с людьми иногда такое бывает, — гордо сказала она. — Ты стала неразговорчивой, — заметил он. — Да, ну а тебе-то какое дело? — Всё впорядке, — сказал он. — Ты просто стала тише, вот и всё. Отлично. Если даже бесхитростный Ауруо заметил перемену, значит Петра выдала себя. Сделав усилия над собой, она вздернула подбородок и изобразила на лице улыбку. Петра могла бы поваляться, после того, как парни утром уйдут. А до тех пор: Ну сделай ещё несколько комментариев, Боссард. И перестань приставать к Гюнтеру! Что бы ни задумали Гюнтер и Моблит в эмоциональном плане, это не наше дело, пока они нам об этом не расскажут.Наша сегодняшняя задача — это встреча с моим отцом. — Мы ему понравимся, — уверенно сказал Элд. — И я позабочусь о том, чтобы эти двое вели себя наилучшим для тебя образом, Петра. Ауруо и Гюнтер кивнули головами, обещая быть хорошими в те несколько часов, когда они будут гостями в доме Ралов. Тем не менее, в нескольких кварталах от своего дома Петра услышала, как Ауруо прошептал Гюнтеру «парень», и Гюнтер весело дернул за лямки рюкзака Ауруо, так что тот рухнул на землю. Маркус Рал распахнул дверь почти сразу, как только Петра постучала (как будто он весь день ждал у окна с волнением, достигающим максимума каждый раз, когда кто-то выходил из-за угла). Его волосы поседели, но глаза были широко раскрыты и полны радости; мистер Рал крепко обнял свою младшую дочь, как только увидел её. — Петра! Я так по тебе скучал! — Привет, папа, — тихо сказала она в его объятиях. — И Ауруо! Рад тебя снова видеть! Они пожали друг другу руки. Затем… — А вы двое, должно быть, Элд и Гюнтер! Петра так много рассказывала мне о всех вас! Входите, входите! Ужин почти готов. Пожалуйста, позвольте мне принести вам что-нибудь выпить. Воды? Чаю? Пива? Вина? Маркус вошёл за ними в дом и поспешил за стаканами; он был часто чем-то встревожен, но никогда не бывал более встревожен, чем тогда, когда пытался произвести хорошее впечатление на коллег своей дочери. Это было мило, но ненужно, так как отряд уже любил отца Петры, потому что она любила его. — Пиво звучит отлично, — любезно сказал Элд (после чего остальные вежливо согласились). — Спасибо, за приглашение на ужин и ночлег. — конечно. Отели здесь-целое состояние, — отмахнулся Маркус. — Здесь достаточно места. Вы идите устраивайтесь поудобнее, а я принесу напитки. — Я могу провести экскурсию, — сказала Петра, выводя своих друзей из кухни, чтобы показать остальную часть дома. Домашнее хозяйство Рала было упорядоченным и строгим: Место пригодное для жилья, но не обжитое. Создавалось впечатление, что они идут по музею с идеальной мебелью и гулкой тишиной. Также, как и музей, дом Рал был сосредоточен на прошлом; несмотря на отсутствие матери Петры (которая погибла в разведке, когда Петре было шесть лет), она занимала своё место в доме, как будто она физически была там. Маркус и сестра Петры переехали за стену Сину вскоре после того, как Петра уехала на обучение в Кадетский корпус. Для Петры это не был дом её детства, поэтому она чувствовала себя такой же гостьей, как и её друзья. — Это действительно хорошее жильё, — одобрительно сказал Гюнтер. — Разведчики такие бедные… Я не привык к мебели, которая на данный момент не сломана. — Хм, интересно, почему твоя кровать может быть сломана, Гюнтер, — прошептал Ауруо, заработав ещё один шлепок. — Это всё как-будто не живое, — призналась Петра. — Я всё ещё боюсь прикасаться к вещам. Здесь как-то тихо. — Тишина может быть хорошей вещью, — сказал Элд, дружески положив руку ей на плечо. — Спасибо, что пригласили нас. — Конечно. Я просто проведу вам, ребята, экскурсию наверх и… —Провести экскурсию кому? - Появившись на верхней площадки лестницы, высокая и худая женщина встала, уперев руки в бока. Её шелковистые каштановые волосы были собраны в идеальный пучок, на её одежде не было ни единой складки, а на лице ни одной морщинки (что было впечатляюще, так как она обычно хмурилась). И теперь Дениз Рал нахмурившись смотрела на солдат, стоявших в её гостиной. — Провести экскурсию кому? — Ой! Тетя Денни прив… — Денни, я же говорил тебе, что Петра сегодня вечером будет с компанией, — сказал мистер Рал, выходя из кухни с напитками. Она оглядела новоприбывшую компанию, как будто они были грязным пятном и ей нужно было понять, как от него избавится. — Нет, ты этого не сделал. У меня были планы на сегодняшний вечер, я ждала некоторых людей, — фыркнула она. Затем моментальный переход к обаятельной улыбке: Где мои манеры? Я просто была застигнута врасплох. Добро пожаловать в Сину, друзья Петры. — Элд, Гюнтер, это тетя Дениз, старшая сестра моего отца, — сказала Петра. — Мой отец переехал к ней после того, как я завербовалась. Это её дом. Тетя Денни, это Элд и Гюнтер. — Приятно познакомиться, мисс Дениз, — сказали Элд и Гюнтер. — Приятно, — ответила она тоном, показывающим, что это было совсем не так. — А с Ауруо ты уже знакома, — продолжила Петра. — Приятно видеть вас снова, мисс Рал, — но она проигнорировала его. — Сегодня вечером ко мне на ужин придут люди, с которыми я хотела бы тебя познакомить, Петра, если это не разрушит твои с друзьями планы, — оживлённо сказала она. — Конечно, нет, — вмешался Гюнтер. — Мы любим знакомиться с новыми людьми. — Единственно, Петра, я надеялась, что они смогут узнать тебя поближе без лишних отвлекающих факторов, но, думаю, у нас всё получится. Дениз тяжело вздохнула (деликатность не была семейной чертой Рал). — Маркус тебе нужно приготовить побольше. — Сколько ещё людей? — Четверо. — Я займусь этим. Он снова скрылся в безопасном пространстве кухни. Дениз окинула племянницу оценивающим взглядом, уже мысленно отмечая то, что нужно было изменить. Отряд чувствовал себя так, словно они были букашками под микроскопом под прицелом её пристального взгляда. Элд почувствовал себя неловко, заметив грязное пятно на своих белых форменных брюках, а Гюнтер поправил рубашку. — Приведи себя в порядок, Петра, — сказала она наконец. — Сегодня никакой униформы; надень платье, слышишь? Я купила тебе несколько, они висят в шкафу наверху. У всех из вас есть нормальная одежда? Да? Хорошо. Пожалуйста, наденьте её. Остальные гости должны быть здесь с минуты на минуту, и мы должны быть в приличном виде. Дениз проскользнула мимо них, чтобы начать расставлять посуду. — С возвращением, Петра, — с опозданием сказала она, по дороге за вилками. — Мы переоденемся, и я покажу ребятам их комнату, — пробормотала Петра и как можно быстрее потащила отряд наверх.***
В гостевой комнате: — Боже, Петра, что случилось с твоей тётей? — спросил Элд, бросая сумку на пол. — При всём уважения, но она, кажется… раздраженна? — Невежлива и груба? Да, это так. Петра вздохнув открыла шкаф полный платьев, которые она терпеть не могла. Для справки: Она ненавидит Разведкорпус. Ненавидит. Так что ты в невыгодном положении в этом доме. — И она, кажется, ненавидит тебя больше всех, Руо, — Гюнтер толкнул локтем своего друга. — Что ты сделал? — Я понятия не имею. Тем, что существую? — Сколько раз ты был здесь, Ауруо? — спросил Элд. Ребята начали переодеваться (совместная походная жизнь в течение восьми лет сделали это вполне нормальным). — Несколько раз, — пожал плечами Ауруо. — Я не думаю, что сделал что-то дико неуместное. Мистер Рал, кажется, не возражает против меня. — Дениз питает к нему особую, иррациональную ненависть, вероятно, потому, что он единственный разведчик, которого она знает, кроме меня, — Петра закатила глаза. — Не принимайте на свой счёт ничего из того, что она скажет сегодня вечером, ребята.Она сказала это больше для себя, чем для других. — Принято к сведению. — И сведите разговоры о Титанах к минимуму. — Какие Титаны? — храбро сказал Гюнтер. — Мы тупицы, Петра, но сегодня вечером мы будем в норме. Обещаю. — Я беспокоюсь не только о вас. Петра одела одно из своих собственных платьев, не того фасона который выбрала для неё Дениз, чтобы чувствовать себя самой собой, и наконец, когда все они были готовы, отряд начал спускаться вниз на звук открываемой входной двери, настроившись на тяжёлую ночь. — О, слава богу! Добро пожаловать! Добро пожаловать! — пропела Дениз, радостно открывая дверь и пропуская новых людей внутрь; она взяла накрытое блюдо, которое они принесли, одновременно кланяясь и пожимая руки. Её манера поведения изменилась на диаметрально противоположную, по сравнению с тем, что было раньше: Приподнятый тон, движения тела свободнее. Получателями этого тёплого (и взволнованного) приветствия были: Отец, мать, старший сын и младший брат/сестра. — Я так рада, что вы смогли прийти сегодня вечером! Она представила Петре сына: Петра, ты ведь помнишь Эллингтона, верно? Поздоровайся. — Привет, — сказала Петра с упавшим сердцем. Это было хуже, чем она себе представляла. — Рад снова видеть тебя, Петра, — сказал Эллингтон, неловко обнимая её. Эллингтон Эшфорд представлял собою: Шесть футов идеально вылепленных мышц, точёные черты лица и элегантность.Он был олицетворением хорошего воспитания и классически совершенен… и Петра ненавидела его. Ауруо попытался скрыть восхищение кашлем, в то время как Петра осторожно наступила ему на ногу. — Это было так давно, — уклончиво ответила Петра. Эллингтон: Это мои товарищи по отряду, Элд и Гюнтер. А с Ауруо ты уже встречался. — Приятно познакомиться с одними из лучших представителей человечества, — сказал он так искусно, что невозможно было понять, сарказм это или нет. — Давайте начнём этот званый ужин! Позволь мне принести тебе выпить, Петра. — У меня есть моё пиво, спасибо. — О, прости. Мы принесли фантастическую бутылку вина… отличный винтаж… которым я бы с удовольствием поделился с вами позже. Петра крепко держала свой напиток, размышляя, должна ли она допить его, чтобы снять напряжение, или пить как можно медленнее, чтобы ей никогда не пришлось чем-то делиться с ним. — Я бы с удовольствием попробовал, — невинно сказал Ауруо, вот дерьмо. Эллингтона сохранил игривое выражение лица. Он сверкнул своими невероятно белыми зубами в обаятельной улыбке. — конечно. Я уверен, что ты бы этого хотел. — Я тоже выпью немного, если ты не против, — добавил Элд. — Если в Сине, то можно? — Я третий! (Гюнтер даже не любил вино.) Не сбиваясь с тона, Эллингтон мелодично рассмеялся и махнул рукой, как будто это было пустяком. — Безусловно! Нет ничего лучше, чем распить бутылку, чтобы завести новых друзей, — сказал он. У нас дома много бутылок. Я пойду на кухню и всем налью. Петра, помоги мне, пожалуйста, с бокалами. Он требовательно протянул руку, и Петра с умоляющим взглядом и мистер Совершенство исчезли на кухне. Элд и Гюнтер уставились на пустое место, где только что была Петра, и попытались осмыслить происходящее. — Ауруо. Объяснение. Сейчас же. Он хихикнул в своё пиво… Эта ночь обещала стать грёбаной катастрофой… и сделав большой глоток. — Дениз уже целую вечность пытается свести Петру с Хорошим Мальчиком из Сины. Она хочет, чтобы Петра вышла замуж за богатого и ушла из разведки. Эллингтон — нынешний холостяк, над которым работает Дениз. Он был здесь несколько раз. Ауруо допил своё питьё. — Если это еще не заметно, Петра его ненавидит. Вы увидите почему. — Это будет весело, — сказал Гюнтер. — О боже, просто весхитительно. — И, — продолжил Ауруо с ухмылкой от уха до уха, — похоже, Дениз привела семью Эллингтона, чтобы они могли одобрить эту пару. Элд покачал головой, думая о предстоящем ужине. — Видите все себя хорошо сегодня вечером. Он сказал это, прекрасно зная, что они не станут этого делать, да и он тоже.***
— Петра, дорогая, мы слышали, что вы работаете на военных? — спросила миссис Эшфорд, рассеянно вертя в руках свой бокал. Все, кроме мистера Рала, сидели в гостинной, потягивая напитки и оценивая друг друга. Петра потянула Ауруо вниз, чтобы он сел между ней и Эллингтоном в качестве живого щита, а Гюнтер и Элд, в другом конце комнаты, заняли лучшие места в этом доме, чтобы насладиться её реакцией. Тетя Дениз сидела в своем кресле с крыльями, как королева устроившая приём. В другом кресле Миссис Эшфорд сидела, как истинная правительница в марионеточной монархии. Разница между старой и новой знатью была разительной. Эшфорды держались прямо, их идеальная осанка объяснялась невидимыми нитями привилегий. Рассматривая их вблизи, Петра с трудом находила недостатки в их облике: Их кожа была идеальной, зубы белыми. Отсутствие недостатков делало их жуткими, словно они были имитацией, а не настоящими людьми. Самое примечательное, что Эллингтон продолжал смотреть на неё через Ауруо, и от этого внимания у неё всё переворачивалось внутри. — Правильно, мэм, — сказала Петра. — Я работаю в армии. — В качестве подрядчика? — Нет, мэм, как разведчица. — О. Миссис Эшфорд выглядела удивлённой и разочарованной этой мелочью. — Ну, твоя тетя не говорила нам раньше об этом. — Не маловата ли ты ростом, Петра?» Эллингтон попытался подколоть её, но Петре не хотелось поддерживать его шутку. — Я летаю быстрее. — Она очень хороша, — прогудел Элд. — Одна из лучших. — Разве разведчики не живут в бараке где-нибудь в Марии? Миссис Эшфорд наморщила нос. — Да, мэм. — Итак, вы молодая леди, живущая с кучей холостяков? — Мама, — вмешался Эллингтон. — Перестань давить на неё. Хорошо, если у неё был опыт… некоторые могли бы даже сказать, что так лучше. Лицо Петры вспыхнуло от того, что в их разговоре читалось между строк (жирные буквы, шрифт тридцатого размера). Она умоляюще посмотрела на тетю, но Дениз бросила на неё взгляд, явно призывающий её подыграть. — Мы, э-э, тоже очень заняты в разведке, — быстро сказал Гюнтер, чтобы спасти своего друга. — Эм, сражаемся со всякими Титанами и тому подобное. Он внутренне выругался, подняв эту единственную запретную тему. — Титаны? — Мы работаем с капитаном Леви, поэтому мы всегда на передовой. Сражаясь с титанами, — продолжил Элд. Дерьмо. Он также поднял этот вопрос. — Капитан Леви, да? Отнюдь не впечатлённые, Эшфорды выглядели скорее возмущёнными и испуганными. — Да. Он лучший в борьбе с Т… в борьбе, — поправился Ауруо. — О, мы ведь не хотим говорить всё время о работе! — воскликнула Дениз. Её кровяное давление подскочило, когда эти тупые солдаты продолжали повторять именно то, что Эшфорды не хотели слышать. Разве эти идиоты не знали, что ни один житель Сины в здравом уме не женится на варваре-убийце Титанов? Что они никогда не хотели напоминаний о зверях за три стены отсюда? — В жизни есть много чего еще, кроме работы, верно? Петра сейчас в отпуске, так что я уверенна, что мы не станем всё это время говорить о её работе. Конечно. Нам так повезло, что мы смогли увидеть вас в один из ваших выходных дней, — сказала миссис Эшфорд, приторно-сладко. — Как часто они отпускают вас домой? — Редко. Но я сделаю это ещё раз, как только война закончится. Война с титанами, — сказала Петра, в этот момент посмотрев с насмешкой на тетю. Дениз почувствовала, как у неё на лбу выступил пот. — Вся работа в том, чтобы тебя съели и никакого отпуска? Подумаешь, карьера, — весело сказал Эллингтон. — Попробуй банковское дело. Значительно более высокая заработная плата и льготы. — Эллингтон, — сказал Ауруо, по-детски ухмыляясь Петре, — я с удовольствием поговорил бы с тобой об этом позже, если у тебя будет возможность. Я ищу новую профессию, когда выйду на пенсию, и это звучит абсолютно захватывающе.Болван. — Когда ты уходишь на пенсию? Когда ты уходишь на пенсию, Петра? Скоро? Петра знала, что тетя Дениз хотела, чтобы она солгала, но её не настолько заботило, что подумают о ней эти люди, чтобы сделать это. — Нет, мэм. Мне, нужно думать о своём отряде, я не брошу их. И я хочу увидеть день, когда все Титаны будут убиты. Только тогда я смогу спокойно уйти… может быть. Миссис Эшфорд цокнула языком. Ей даже в голову не приходило, что кто-то захочет остаться в армии. — Это может занять десятилетия. Или не случится никогда. Когда у вас будут дети?! Гюнтер фыркнул через нос, захлебнувшись выпивкой,. — Да, Петра? А как насчёт большой семьи, которую ты хочешь создать и о которой ты нам рассказывала? — Да, Петра. Ты рассказывала нам всем о том, как хотела испытать радость родов, — добавил Элд торжественно, как директор похоронного бюро. Петра сделала мысленную пометку убить их позже и сохранила выражение своего лица неизменным. — Правда? Взволнованно спросила Денис. — Она так говорила?! — Постоянно, — сказал Элд, положа руку на сердце. Дениз была в восторге. — Что ж, это отличная новость, Петра! Я рада, что ты наконец взялась за ум! — Да. Миссис Эшфорд пила слишком много вина. — Ваши яйцеклетки не вечны, вы же знаете. Петра, чтобы выжить, начала пить ещё. Эллингтон, потому что ему конечно, нужно было вмешаться в разговор о женском здоровье (вы знали, что он был очень осведомлен в этой теме?), был строг. — Самые лучшие яйцеклетки вынашиваются первыми. Ты можешь родить глупого ребенка, если будешь ждать слишком долго. Он был совершенно серьёзен. — Если бы вы начали в прошлом году, у вас мог бы родиться ребенок-доктор, — сказал Ауруо, — но к весне этого года, держу пари, всё, что у вас останется, — это прожигатели жизни и неудачники. — Разве ты не первенец в своей семье, Ауруо? Какое у тебя оправдание? — огрызнулась она, добавляя его в список жертв. — Это несправедливо, Петра, — сказал Эллингтон, потянувшись через Ауруо, чтобы положить руку ей на бедро, но она отшатнулась. — Ауруо — отличный парень. У него ещё большой потенциал. Он похлопал Ауруо по спине сильнее, чем нужно. — Я имею в виду, дружище! Когда ты бросил школу? В двенадцать? И посмотри, как далеко ты продвинулся… — Я тоже, — пробормотала Петра. — На самом деле это не то, о чем нам нужно говорить, — запаниковала Дениз. — Уверяю вас, мистер и миссис Эшфорд, наша Петра очень умна и образованна. Она была лучшей из своего выпуска в кадетском корпусе. И самой молодой из когда-либо вступавших в ряды разведчиков! — Ауруо самый молодой, — возразила Петра. — И нас повысили досрочно, потому что все в нашем подразделении погибли, не успев закончить обучение. Довольно легко быть лучшим выпускником в классе из двух человек. (Примечание: Она скромничает. Петра была на первом месте, даже когда все остальные были живы, Ауруо занял второе место. Но дело не в этом.) — Не очень умелый класс, да? Эллингтон хмыкнул. — Я имею в виду, — гневно процедила Петра сквозь зубы, ядва сдерживая себя, — они были тринадцатилетними подростками, сражающимися на войне не получая подкрепления и необходимого финансирования из внутренних районов. — Петра, Эшфорды тоже помогли с проектом по возвращению утерянных территорий — сделала замечание Дениз. — Они щедро пожертвовали. — Недостаточно, чтобы прокормить четверть миллиона жителей Марии и Розы, которых мы оставили Титанам. В то время как многие «пожертвования " были сделаны, чтобы избежать призыва. Напряжение повисло в комнате, для уклонявшихся от призыва, правда Петры резанула как ножом по горлу. Было хорошо известно, что богатые семьи могли подкупить правительственного чиновника, чтобы избежать призыва на военную службу в проект, который убил пятую часть человечества… и тогда эта взятка могла даже привести к списанию налогов! Глядя на Элда, чей отец умер вместе с беженцами, Ауруо, потерявшего почти всю свою родню, Гюнтера, лишившегося лучших друзей детства… эти представители элиты никак не могли решиться посмотреть в глаза отряду и сказать, что Сина помогла. Но они попытались. — Мой банк нуждался во мне, — холодно сказал Эллингтон, оскорблённый (справедливым) намёком Петры на то, что он уклонился от своей долга. — Я могу принести больше пользы, формируя нашу инвестиционную стратегию и направляя прибыль во внешние регионы. Моя работа требует солидного образования… которое не распространено ни в Марии, ни в Розе. Поэтому для меня было бы разумнее остаться на месте, чтобы помогать. У всех нас разные роли. Он продолжил потягивать своё вино, как будто не он только что предположил, что бедные люди должны умирать первыми. — Но я понимаю твою точку зрения, Петра. Ты думаешь, что моя работа за кулисами этой войны сводит на нет мою связь с ней… Что я, возможно, не могу понять вашу сторону, — презрительно сказал Эллингтон. — Нет, ты не можешь, — подтвердила Петра, кипя от злости. — ИТАК, мистер и миссис Эшфорд! Чем вы занимаетесь на работе? , — быстро вмешалась Тётя Дениз. — Расскажите нам всё об этом! В мельчайших подробностях, пожалуйста. И всё в том же духе. В конце концов темой разговора, чисто из вежливости, стало обсуждение биографии разведчиков, пытающихся слиться с ковром, чтобы избежать залпа хвастовства, недомолвок и презрения. Эшфорды и Дениз были слегка заинтересованы тем, что Элд встречается с врачом, но потеряли интерес, когда он сказал им, что она живёт за стеной Мария (на самом деле в Шиганшине). Биография Гюнтера была довольно аккуратной и упорядоченной, и он избежал неодобрительных взглядов, когда рассказывал о своих пожилых родителях и их кошке. Когда они спросили, есть ли у него девушка, он уклонился и не поправил их, не желая узнавать самое худшее о них в эту и без того напряжённую ночь. Наконец, словно преодолевая зубную боль, Эшфордам пришлось обратиться к находящимуся в комнате Ауруо, потому что становилось до боли очевидно, что они ничего так не хотели, как игнорировать его всю ночь. — Расскажите нам о своей семье, — сказал мистер Эшфорд, кивнув головой в сторону Ауруо (он не стал обращаться к нему по имени). — Конечно! Они живут за стеной Роза …вообще-то в городе, недалеко от того места, где выросла Петра. Вздох тети Дениз подсказал Ауруо, что это было ошибочное решение… затронуть нежелательную историю недвижимости Петры. — Э-э, это довольно переполненный дом. У меня пять младших братьев, со старшим из них у меня пять лет разницы, а с младшим шестнадцать. Бедная моя мама, — в заключение сказал он, надеясь, что это достаточно доброжелательно, чтобы избежать внимания. — Шестеро детей! И с разницей в шестнадцать лет. Миссис Эшфорд удивлённо покачала головой. — Что делают ваши родители, чтобы содержать вас всех? — Мой папа работает на одной из конюшен в городе. А мама — уборщица. Его тон не позволял кому-либо смотреть свысока на его семью из-заза то, как они зарабатывают на жизнь. Он увидел, что губы миссис Эшфорд сжались, но она ничего не сказала прямо. — Это очень… интересно. — Как, чёрт возьми, твоя семья справляется с таким количеством детей при таких доходах? — вслух поинтересовался Эллингтон. — М-Мы справляемся. Ауруо выглядел грустным. В отряде хорошо знали, что он рано бросил школу, чтобы получать зарплату и помогать прокормиться своей семье. Его следующий брат, Бенджи, тоже бросил школу. Ауруо и Бенджи были теми жертвами, на которые пришлось пойти Боссардам, чтобы остальные четверо братьев могли закончить среднюю школу и ужинать каждый вечер. То, что Ауруо приходилось рисковать своей жизнью на глазах у Титанов, а Бенджи выполнять опасные работы на верфи, для того, чтобы их семья не оказалась на улице, было не тем, о чём Ауруо хотел бы легкомысленно болтать с ним субботним вечером. . — Вы все вообще едите? , — продолжал Эллингтон. — Ты такой тощий. — Как я уже сказал, мы справляемся. — Кстати, о братьях и сестрах… Петра: Насколько старше твоя сестра, Фрейя? Я забыл, — перебил его Гюнтер из милосердия. Ответ он знал. — На два года. И уже адвокат, — вмешалась тетя Дениз. — Адвокат в Сине. Фрейя-адвокат в Сине. Она очень скоро станет партнёром в своей фирме. Очень скоро. Она юрист. — Я всё ещё не могу смириться с мыслью о том, что у меня было бы пять братьев или сестёр, — снова начал Эллингтон. — Боже, достаточно иметь дело только с Харпером. Харпер, молчаливо и сосредоточенно пьющий, показал брату средний палец. — Хм, это очень много. Но ты к этому привыкаешь. — Здесь не так часто заводят так много детей, — сказал Эллингтон. — Это большие инвестиции. Вы хотите быть уверены, что сможете позоботиться о них и дать им то, в чём они нуждаются. — Ну, конечно, — горячо сказал Ауруо. — Но больше денег не означает больше близких. Иметь рядом пятерых братьев, это очень хорошо. — И твоим родителям тоже должно быть легче, Ауруо, — сказала миссис Эшфорд, понимающе потягивая свой напиток. Ауруо был озадачен этим заявлением: Он и его братья никогда ничего не облегчали своим родителям. — Что вы имеете в виду? — Ну, если что-то случится и тебя убьет Титан, у них всё ещё есть пятеро других сыновей. Кончики ушей Ауруо покраснели, и он посмотрел на пол. — Хм, я думаю, можно посмотреть на это и с такой стороны. Он прикусил губу, чтобы не сказать ничего, что перевело бы этот пассивно-агрессивный вечер из разряда раздражающих в разряд неприятных. Однако вместо него заговорила Петра. — Это ужасно так говорить, — огрызнулась она на Эшфордов. Её лицо пошло пятнами, что всегда было плохим знаком. — Петра, всё в порядке… — Нет, всё не в порядке. Вы понятия не имеете, каково это. Что такие люди, как Ауруо, Элд и Гюнтер, делают для вас. А мы здесь просто сидим разговариваем и вы обсуждаете его смерть, как будто говорите о погоде. — Конечно, Петра, — снова вмешался Эллингтон. О боже. — Никто этого не хочет. Я думаю, что моя мама пыталась сказать, возможно не так тактично, что хорошо иметь больше поддержки. Вы просто неверно нас поняли, приносим извинения если обидели. — Я думаю, что поняла то, что говорила твоя мать совершенно ясно, спасибо, — дерзко сказала Петра. Она наметила тринадцать различных способов, которыми она могла бы задушить Эллингтона, не сходя со своего места. К счастью, мистер Рал вошёл в гостиную с потерянным выражением лица и фартуком испачканным на кухне в лихорадочного вихре, приготовления ужина. Весь потный, в стрессе от того, что надо успеть приготовить к установленному сроку. Ничего не зная о событиях, произошедших этим вечером, он быстро сказал: Мне нужно, чтобы кто-нибудь купил продукты на рынке, пожалуйста. Поскольку людей больше, чем ожидалось, нам не хватает, чтобы всех накормить сегодня вечером. — Я пойду, — вскочил Ауруо, которому надоело в свой выходной день, думать о том, что его съедят заживо. Поскольку он был на кухне, а Петра сидела рядом с Эллингтоном, количество возможных способов задушить парня возросло до тридцати пяти. Он придвинулся ближе к Петре (грубо). — Повторяю, то, что ты делаешь, требует большой храбрости, Петра. Я даже представить себе это не могу. — Ну, я и не ожидала, что твоё воображение простирается так далеко, — сказала Петра раздражённо, глядя Эллингтону прямо в глаза. — Я пойду с Ауруо. Она встала, чтобы уйти, прежде чем ещё больше потеряет уважение к гостям своей тети. — Он не знает, где что находится, и мы не хотим, чтобы он заблудился. Не дожидаясь никаких аргументов против этого, Петра выволокла Ауруо за дверь.***
Крепко схватив Ауруо за руку, Петра потащила его прочь от дома, пока они не оказались вне поля зрения. До этого сдерживаемая в груди ярость, закипала внутри, но Ауруо, как только дом скрылся из виду, расхохотался во весь голос. — О боже, — выдохнул он. — Чёртов Эллингтон. Его смех громким эхом разносился между домами, вдыхая в них жизнь. Петра, однако, отказывалась расстаться со своим гневом и негодованием. — Это не смешно! — сказала она ему, когда Ауруо прислонился к стене, пытаясь успокоится. — Это весело, Петра. — Они говорили о том, что тебя съедят! При этих словах Ауруо снова впал в истерику, и губы Петры без её разрешения растянулись в улыбке. — Это не смешно, Ауруо! Они сказали, что было бы прекрасно, если бы тебя съели, потому что у твоих родителей есть другие дети! — И что потом? Быть утешенными Бенджи? Ауруо захохотал при мысли о своем следующем младшем брате, вдвойне саркастичном и незрелом, на его месте. — Я имею в виду, слава богу, что у твоего отца есть Фрейя, верно? Я уверен, что твоя сестра, всегда утешающая своим присутствием, успокоила бы его, если бы ты умерла. Фрейя, в отличие от своей младшей сестры, была серьёзной и надменной. Две сестры не очень хорошо ладили друг с другом. — Это не смешно. Перестань смеяться! — приказала она, но его смех был заразителен, и напряжение, которое она чувствовала в животе, ослабло. — Мы сражаемся на войне… — запинаясь, начала она, и у неё вырвался сдавленный смех. — Много людей умирает. Теперь в полный голос. — Включая многих наших друзей! Они вцепились друг в друга, дрожа. Теперь, стуча зубами, она не могла сдержаться. — Мы не можем смеяться над этим, Ауруо! Война-это не то, над чем можно смеяться, чёрт возьми! — Я знаю. Особенно когда мы такие смелые. Им потребовалось мгновение, чтобы с хрипом отдышаться. Лучше смеяться, чем плакать, верно? Чудовищная, непреодолимая пропасть между двумя реальностями в доме Рала была настолько велика, что казалась абсурдной. Эллингтон, который ни разу в жизни не сломал ни одного ногтя, так резко контрастировал с защитниками человечества, которых он считал ниже себя. Она смеялась над тем, какие они ужасные и что им никогда не понять их. Это было проще, чем злиться и выходить из себя, особенно когда между ними и домом было некоторое расстояние. — Я никогда не прощу Дениз, — сказала Петра, переходя в истерический смех, от которого она согнулась пополам. — О боже, это было хуже всего на свете. Эрвин должен использовать это для пыток. — Просто дай мне знать, когда будет свадьба. Я так жду этого дня, когда ты бросишь службу и в тебе проснётся женщина. — И заведу детей. Важная деталь, — добавила Петра. — Я собираюсь убить Элда и Гюнтера, когда мы вернемся домой. — Не будь с ними слишком жестока. Сегодняшняя ночь-достаточное наказание. — Как ты думаешь, он действительно серьёзно настроен жениться на мне? , -спросила Петра. — Похоже, что Дениз и его семья определенно имеют в виду именно это. Ауруо обдумал это. — Хм. Разведёшься с ним. Кажется, я слышал, что твоя сестра — адвокат; она могла бы отсудить тебе хорошие деньги. Петра и Ауруо, взявшись за руки, пошли на рынок Сины. С ним она чувствовала себя здесь комфортно… обычно она чувствовала неловкость, когда говорила людям, что она из Сины, или показывала им дом своей тети, или водила их в город. Очевидно, учитывая элетарные взгляды Эшфордов (хотя они и не отражали взгляды всех жителей Сины полностью, но всё же), что она была права, когда нервничала, показывая свой мир другим. Но Петра достаточно хорошо знала Ауруо, и он относился к ней здесь также, как и на службе, поэтому она с радостью повела его к прилавкам с едой, и они по пути болтали о всяких глупостях и пустяках. Об уличном гитаристе на ступеньках бара. О красках распылённых на цветах в цветочном магазине. О странных, естественных узорах патины на медных трубах, похожих на дракона, нет на порыв ветра, нет всё же дракона, "Петра". Догадываться, о чем болтают старушки сплетничавшие в чайной. Ауруо торговался с каждым торговцем, смешивая в идеальных пропорциях равнодушие, критику и комплименты, вынуждая торговцев предлагать разумную цену. Женщине, торговавшей помидорами, нужно было продемонстрировать отсутствие интереса, чтобы она наконец, уступила и сделала скидку. Человек, торгующий яйцами, хотел лести. Ауруо использовал и то, и другое с опытом и мастерством человека, которому приходилось привыкать жить на небольшие деньги, и вскоре корзина была заполнена нужными продуктами. Они также купили овощной омлет для Гюнтера (который был вегетарианцем) на тот случай, если он не сможет съесть что-нибудь, поданное на ужин. По пути к их последней остановке Петра ненадолго остановилась, чтобы посмотреть на киоск с фруктами, пока Ауруо заканчивал расплачиваться за шпинат. Там лежала куча персиков, её любимых, и она попыталась запомнить их красивые, тёплые цвета и с тоской прикоснулась к бархатным поверхностям. Их цвет напоминал Петре небо над штабом, неторопливый пикник отряда на траве. Персики были дико дорогими: их было трудно выращивать, они были привередливы и не давали такого высокого урожая, как яблоки. Кухня Разведкорпуса никогда их не покупала, потому что им нужно было дёшево кормить батальон. — Ты хочешь один? — спросил Ауруо у неё за спиной. — Н-нет. — Лгунья.Ты смотришь на эти персики так, будто это толстая задница Митаби. — Я в порядке, Ауруо. Правда. Когда он вытащил свой бумажник, Петра возмутилась, потому что он её не слушал. — Нет, идиот, я же говорила тебе… — Позволяй людям помогать тебе, Петра, — надменно сказал он. — Это воспитывает характер — Ты же экономишь свои деньги. — Это называется финансовой ответственностью. Но иногда я могу расслабиться. Прежде чем она смогла вырвать бумажник у него из рук (он использовал свой высокий рост, чтобы держать его вне досягаемости), Ауруо заплатил полную цену за двоих. — Вот, — грубовато сказал он, с румянцем на щеках протягивая ей один из персиков. — Ауруо, ты упрямая задница, — запротестовала Петра. — Слово, которое ты ищешь, — это «спасибо». — Спасибо, — сказала она. Пауза. — Тебе не нужно было этого делать. Он одарил её полуулыбкой, не искривлённой сарказмом, но на удивление искренней. — Я хотел. На тот случай, если сегодняшний вечер пойдёт наперекосяк, по крайней мере, у тебя будет хоть что-то хорошее. — Больше, чем только это, — предположила Петра, толкнув его локтем в бок. Он засиял, а она вгрызлась в мягкую кожуру фрукта, смакуя сладкий сок и терпкую кожицу. — Это твой любимый фрукт, верно? — Да, откуда ты это знаешь? — Потому что они выглядят как задницы, а ты извращенка. Перестань болтать с набитым ртом. — Ты тоже! Они ели свои фрукты в уютной тишине, пока шли по улице к последней тележке. Петра старалась смаковать каждый кусочек, но очень скоро всё, что у неё осталось, — это косточка: Из неё получился бы отличный снаряд, который можно было бы запустить Эллингтону между глаз. Эта мысль приободрила её. — Тебе понравится Ронда. Поверь мне, — шёпотом сказала она Ауруо, когда они подошли к последнему ларьку за луком. — Вы, так похожи друг на друга. Она тебя тут же съест. — Мисс Ронда! , — радостно сказала Петра, подходя к торговке и таща Ауруо за руку. У последней торговки, Ронды Боузер, были толстые бедра, широкие плечи, растрёпанные седоватые волосы и острый взгляд. Она не позволяла никаких глупостей, говорила прямо и ясно и управляла своим небольшим бизнесом с железной твёрдостью и рассудительностью. Но она также любила Петру и тепло попреветствовала её. — Да это же сама мисс Героиня! , — весело сказала она, попыхивая сигаретой из уголка рта. — Как у тебя дела? Уже спасли мир? Это было саркастично, но в то же время тепло. — Ещё нет. Ты уже избавилась от ленивого зятя? — Хм. Работа в процессе. Петра потянула Ауруо вперёд и представила его своей подруге. — Это Ауруо, один из моих товарищей по отряду. Тот, о котором я тебе рассказывала. — Тот, в которого ты влюблена? Ауруо покраснел, как свекла, его румянец соответствовал только румянцу Петры. — Нет, нет. Это был Леви, — пробормотала она. — Но теперь уже нет. А это мой лучший друг. — О, привет, Ауруо, — сказала Ронда, осматривая его. — Ты худее, чем другие разведчики, которых я видела. — А ты старше остальных торговцев, которых я видел, — парировал он. Эти двое собирались стать лучшими друзьями. — Что я могу сделать для вас? — Лук, — с приятной улыбкой сказал Ауруо. — Я уверен, что это станет для тебя шоком. — На самом деле, ты не первый человек, который просит об этом сегодня. Ронда упаковывала несколько штук в пакет и начала взвешивать их на своих весах. — Если бы ты могла добавить немного мудрости, которой, я уверен, ты обладаешь в избытке, это было бы очень ценно, — добавил Ауруо. — Кроме того, эти определённо побитые. Думаю, ты могла бы снизить цену для твоего любимого разведчика и твоего нового любимого разведчика — Немного самонадеянно, тебе не кажется? — Нет, если ты узнаешь меня получше. скидка 15%. — 5%. — 10%. — Договорились. Ауруо одарил Ронду обаятельной улыбкой и передал наличные. — С этим парнем придётся поработать, — сказала Ронда, выпуская дым. — Он тебя хотя бы не сильно беспокоит, Петра? — Не всерьёз. — Хорошо. Потому что, если бы он это делал… —… У тебя было бы полное право надрать мне задницу, — предположил Ауруо. — Хотя для этого тебе пришлось бы отправиться в Южную Розу и покинуть это прекрасное заведение. Он указал на ржавые колеса и залатанный брезент её тележки, которая была как бельмо на глазу посреди упорядоченного рынка. — Он у тебя тебя просто очаровашка, Петра, — саркастически сказала Ронда (но с оттенком одобрения: Она была из тех людей, которые по-настоящему уважали только того, кто мог дать ей достойный отпор). — Ты умеешь их выбирать. — Я не выбирала его, — сказала Петра. — Он просто таскается за мной по пятам. — Кстати об очаровашках, угадай, кто сегодня вечером посетил дом Рал? Ауруо доверительно наклонился к ней. — Эллингтон Эшфорд. — БОЖЕ! Этот кусок железки. — И вся его семья. — Иисус, Мария, Иосиф. Ронда бросила на Петру обеспокоенный взгляд. — Не хочешь остаться у меня на ночь? — Я выдержу. — У меня есть несколько знакомых, которые могут побить его. — Заманчиво, но нет, спасибо. Если дойдёт до этого, я бы хотела сделать это сама. Петра даже не шутила по этому поводу. Ронда сочувственно бросила им пучок зелёного лука, который она продавала отдельно. — Мой мудрый совет: Не позволяй этим ублюдкам подавлять тебя. Она оглянулась на Ауруо. — Она лучшая из всех. Ты ведь это знаешь, верно? — Я знаю, — торжественно сказал он, отдав честь. — Она стоит больше, чем вся Сина вместе взятая, исключая тебя, конечно. Петра задавалась вопросом, он всё ещё дурачится с Рондой или он был искренен в этот момент. В любом случае, её лицо покраснело. — Так ты убедишься, что с ней всё будет в порядке, слышишь? — В этом я опередил тебя. Ронда бросила ещё одну луковицу в их корзину и прогнала их прочь. Нагруженные своими покупками, они отправились домой пешком. Петра еле волочила ноги, страшась возвращения к ужину. Она хотела провести день в городе. Она хотела ещё поговорить с Рондой. Она хотела провести время со своим отцом без всей этой суеты со стороны Дениз. Она хотела… что ж, раньше она хотела Леви и упоминание о нём только подлило масло в огонь. Разочарование заставило Петру замолчать, шаркая ногами по пыльной брусчатке. Ауруо (которого она заставила нести вещи) тоже был в своём собственном мире. Немного подумав о чём-то, он спросил: Ты правда рассказывала Ронде обо мне? Казалось, он был счастлив от этой мысли. — Конечно! Мы всё время вместе. — И ты сказала, что я твой лучший друг? Он притворялся невозмутимым, но она видела его насквозь. — Ты стараешься быть непреступной, но ты мягкотелая, Петра. Я так и знал. — Прекращай это, или клянусь, я заберу свои слова обратно. — И кем ты меня заменишь? — Линн, упрямо сказала Петра. — Пш. Сколько раз Линн отвозила твою пьяную задницу домой? Я более чем заслужил этот титул. — Извини. Ты не отвозишь меня домой. Элду обычно приходится везти нас обоих обратно. — Опять же: Это лучшая основа для дружбы. Друзья заботятся о тебе. Лучшие друзья с тобой даже в дерьме. — Ну да, если и попадать в беду, лучше с тобой, чем с кем-либо. Ауруо выглядел довольным редким комплиментом. — Хотя обычно это ты провоцируешь проблемы, — строго сказала Петра, чтобы выровнять ситуацию. — Моя милость беспредельна. — Я уверен, что когда-нибудь найду предел. — Если из-за твоего дерьма меня арестуют, я тебя придушу. — Не пугай меня хорошим времяпровождением, Рал. Ауруо хотел ещё что-то добавить, но не стал портить момент. На мгновение он задумался, подбирая слова: Так как ты сейчас относишься к Леви? Ты говорила об этом с Рондой, вот почему я спрашиваю. Ты бала какой-то отстранённой после того собрания. Он изо всех сил пытался найти небрежный, безразличный тон, но в итоге прозвучал резковато. — Я всегда держу вас на дистанции, парни. — Не всегда. Они ещё некоторое время шли молча. — Если ты не хочешь говорить об этом, это тоже нормально. Просто… проверяю, как дела. — Нет, ты будешь продолжать приставать ко мне по этому поводу, пока я не поговорю с тобой. Она засунула руки глубоко в карманы (конечно, у её платья были карманы). Может быть, разговор об этом поможет. — Это отстой. Я думала, что уже справилась с этим, но это не так. Мы всё обсудили и всё такое, но я всё ещё не могу избавиться от этого. Петра прикусила нижнюю губу от стыда при воспоминании. — Довольно легкомысленно с моей стороны, правда? , — пробормотала она. — Эй, ты разговариваешь с самым легкомысленным парнем в корпусе. Это не самое худшее, Петра. — Да. Но всё же. Это была фантазия. Я просто вела себя глупо. — Обычно ты такая и есть, да. Но не стоит винить себя за это. Ему хотелось задать ещё один вопрос, но он Иногда раскрыть себя, однако любопытство взяло верх: Почему он сказал «нет»? Этот вопрос удивил Петру. — Что? — Это всё, что ты мне сказала. Что он тебе отказал. Ты знаешь, почему? — Зачем? Чтобы ты мог дразнить меня по этому поводу? — Чёрт возьми, Петра. Нет. Ауруо поморщился. — Я не такой уж и мудак. — Иногда ты такой и есть, — сердито сказала Петра. — Ты же понимаешь, что переживать это заново-не совсем моё любимое занятие, верно? — Хорошо, хорошо. Мы можем остановиться. Мне очень жаль. — Ну, я могу ответить на твой вопрос, если ты ответишь на мой. Почему тебя это вообще волнует? — Ты классная. Меня удивило, что Леви сказал «нет». Вот и всё. Эти искренние слова вырвались сами собой; Ауруо смотрел на себя как-будто со стороны, когда он произносил их. Покраснев, он отвёл взгляд. Это был совсем не тот ответ, которого ожидала Петра. Определённо от кого-угодно только не от Ауруо Боссарда. Она недоверчиво посмотрела на него, ожидая продолжения. — Ты издеваешься надо мной. — Господи, Петра… Прими этот чёртов комплимент. — На самом деле ты так не думаешь. — Как скажешь, Петра. Он выглядел раздражённым (но, с другой стороны, Ауруо всегда выглядел раздражённым). После неопределённого молчания Петра скрестила руки на груди и пнула камень на дороге. — Мы несовместимы. Я ему никогда не понравлюсь, — сказала она уставившись в землю. Не желая выдавать Леви, Петра остановилась. — Мне жаль. Это отстой. — Так и есть. Ещё более многозначительное молчание. Затем: Ты думаешь, я классная? — Конечно. Ауруо был почти обижен, что Петра вообще спрашивает. — И ты также сказал, что я была хорошенькой на свадьбе. Что с тобой случилось? Ты ударился головой или что-то в этом роде? — Что? Нет. Я не могу поддержать тебя? Чёрт возьми, вот он снова закрылся. Сделав над собой усилие, Ауруо попытался быть открытым. — Послушай, ты замечательный человек. И естественно, в штаб-квартире все это знают. Очередь из парней желающих, поухаживать за тобой после тренировок, на данный момент составляет около десяти человек. И все здесь, в Сине, любят тебя. Я подумал, что если у кого-то и был шанс с Леви, то это у тебя. Ясно, — сказал он, глядя на смущённое лицо Петры. — Теперь нет. Так что это глупо и мне очень жаль. От этого ей стало легче. Неловкость улеглась, и Петра почувствовала, как часть боли от отказа уходит из её груди. — Я думаю, Эллингтон мог бы любить меня немного меньше. Они оба начали смеяться. Так было лучше. Она снова была в порядке. — Ты здесь очень популярна, — сказал Ауруо, подтолкнув Петру, когда они медленно шли, чтобы продлить свободу идеальной ночи на открытом воздухе. — Каждый торговец обожает тебя. Что ты с ними сделала? — Это называется быть милой с людьми. Ты мог бы как-нибудь попробовать. — Я хорошо к тебе отношусь! — Только иногда. — Пожалуйста. Ты нуждаешься в споре. — А ты нуждаешься в том, чтобы тебя поставили на место. Она попыталась скрыть усмешку. — Ты же знаешь, в Сине люди не торгуются. Лицо Ауруо из самодовольного стало свекольно-красным. — Ты… ты… — Это было весело. Они не знали, как реагировать, — сказала она, согнувшись пополам от смеха. — О боже мой! И к тому же, ты был так настойчив! — О боже! Я делал это со всеми! Румянец залил всё его лицо, когда Ауруо заново переживал каждое мгновение, проведённое в спорах с продавцами. — Да, дурачок. Цены здесь-это цены. Люди не ведут переговоров. — Отстойно. И что в этом интересного? К тому же я выгодал для нас очень много. — Ты сделал это, — сказала Петра, чтобы развеселить его. — Я это сделал! — Ты сэкономил моему отцу целых два доллара и пятнадцать центов. Это повлияет на образование в колледже, вот что. — Это накапливается со временем, — сказал Ауруо себе под нос. Но он был счастлив. Она была счастлива. На мгновение они оба забыли о фиаско, ожидавшем их в столовой, и просто оценили всю скрытую прелесть разнообразных обыденных забот, если разделять их с другом.