***
Эрвин вышел из общей спальни отряда Риду с потемневшим лицом. Он плотно закрыл за собой дверь и посмотрел на стоящих снаружи в коридоре Ханджи с Леви, всё ещё ждавших его указаний. — Никого не впускать. Ханджи, ты на страже. Следи за тем, чтобы никто сюда не заглядывал. С телами я разберусь позже. Другим вовсе необязательно видеть это. Ханджи отдали честь, их лицо было серьёзным. — Пусть твой отряд перекроет все выходы из штаба, — добавил Эрвин. — Леви, оставайся со мной. Люди могут подумать, что ты замешен в случившемся. — Всё из-за моего прошлого, — угрюмо сказал Леви. — Да. Конечно сейчас это уже не имеет никакого значения, но для некоторых людей… — Понимаю, командующий. — Я хочу, чтобы ты ближайшие несколько дней был рядом со мной. Сейчас тебе опасно оставаться одному. — А они не подумают, что я могу попытаться убить тебя… опять? — Меня не волнует, что они подумают. Главное чтобы ты держался поближе ко мне и тогда я смогу защитить тебя. Ханджи… — Я слышали, командующий. Ты правда думаешь, что те двое новичков имеют к этому какое-то отношение? — спросили Зое. По их лицу можно было заметить, как они напряжены. Этой ночью, трое чувствовали себя словно на острие ножа, каждый звук, эхом разносящийся по замку, звучал как угроза. — Мы не можем этого исключать. Их там не было, когда я обходил казармы в прошлый раз, не видно и следов крови, ведущих наружу. Однако это не точно. Эрвин немного помолчал. — Мы не можем этого исключать. До того, как стать командующим, Эрвин и представить себе не мог, что Титанам удастся прорваться сквозь Стены, в результате чего на Парадизе более чем вдвое сократится площадь территории пригодной для жизни. Как и не мог представить, что один из подчинённых ему командиров разделает своих людей, словно они были кусками мяса. Но, тем не менее, Стена Мария пала, а Харви был мёртв, также, как и весь его отряд. Так что он больше ничего не исключал. Леви следовал за Эрвином, который размашистым, быстрым шагом, шёл по коридору штаб-квартиры. Всё казалось перевёрнутым с ног на голову и пугающим: Эрвин пошёл проверить, подготовил ли командир отряда Риду отчёт о проделанной миссии, который он должен был сдать ещё два дня тому назад, а вместо этого увидел такую ужасающую картину. Несколько солдат, спешивших по коридорам штаба к своим постам в оцеплении, ненадолго остановились, чтобы отдать честь Эрвину, прежде чем вернуться к исполнению своих обязанностей. Леви заметил, что никто из них не смотрел ему в глаза и напрягся, когда они проходили мимо. — Я думал, что всё уже в прошлом, — неожиданно для себя, признался он. — Такое никогда полностью не забывается, — сказал ему Эрвин. — Они думают, что мой первый отряд, погиб из-за того, что я бросил своих товарищей. Что Титанов впустил тоже я. А теперь ещё и это. Леви старался, чтобы в сказанных им словах было меньше горечи, но в который раз поймал себя на том, что он с Эрвином более откровеннен, чем ему хотелось бы. — Они не знают тебя. — Да они меня просто ненавидят. — Главное, что я знаю какой ты, — мягко сказал Эрвин, — и этого достаточно. Они остановились у дверей лазарета, в котором двум самым молодым разведчикам делали промывание желудка. В этот момент из одной из палат вышел врач с посеревшим лицом. — Командующий. Капитан, — она отдала честь. — В каком состоянии больные? — Состояние обоих критическое, особенно мальчика. Есть симптомы сильного отравления, — доложил врач. — Посмотрим, как пройдёт ночь и тогда мы сможем дать вам более точный прогноз. Сейчас им дают обильное питьё и сбивают температуру. — Вы сказали, что они отравились? — Из лаботории пришли результаты анализов. Это было что-то очень ядовитое. Она протянула Эрвину стопку бумаг с токсикологическим заключением. — Вполне достаточно, чтобы умереть. Им сильно повезло, что у них сразу открылась рвота. Если бы яд задержался в организме чуть дольше, они оба были бы уже мертвы. — Благодарю вас, доктор. — Рада была помочь. Сказав это, она скрылась за поворотом коридора. — Значит, Харви не просто зарезал своих людей, но и отравил их, — резюмировал Леви. — Явно перестарался. Он запоздало понял, что фраза вышла не удачной. — Вероятно ему одному не удалось бы справиться со всем отрядом, если бы они уже не были настолько ослаблены, что не могли сопротивляться. Эрвина передёрнуло. — Ты знаешь, что он сказал мне, когда я его нашёл? — И, что он тебе сказал? — "Я освободил их". Оба замолчали, потрясённые произошедшим. — Харви оставил предсмертную записку в которой была только одна фраза: "Война — это ад". А его последние слова были: "Я освободил их". — Это не твоя вина, Эрвин, — тихо сказал Леви. — Ты не должен винить себя. — Разве это возможно? Становившийся всё более откровенным, разговор двух мужчин, был прерван появлением молодой девушки, вышедшей из больничной палаты. Её колени всё ещё дрожали, а под глазами были тёмные круги от пережитого страха и изнеможения. Увидев Эрвина и Леви, она устало отдала им честь. Капитан встретил, твёрдый взгляд девушки, смотрящей ему прямо в глаза и его оценка Петры Рал значительно повысилась. — Петра, ты должна лежать в постели и отдыхать, — упрекнул её Эрвин. — Командующий. Капитан. Пожалуйста, разрешите мне повидаться с Ауруо. Её голос был так тих, тонок и слаб. Она была босиком и в больничном халате, который уменьшал её и без того крохотную фигурку. — Ауруо сейчас спит. И тебе тоже нужно отдохнуть, Петра, — мягко сказал Эрвин. — Господин, я могла бы спать рядом с ним. Просто хочется быть поближе к нему, — застенчиво сказала Петра. — Я беспокоюсь за Ауруо. — Петра, сегодня тебе нужно хорошенько выспаться в своей кровати, — твёрдо сказал Эрвин. — И выздороветь. Девушка, казалось, была разочарована таким ответом, но не осмелилась перечить своему командиру. — Кстати, раз уж речь зашла о кроватях, почему вы двое не находились в общей спальне своего отряда? — спросил Леви. — Вас искали по всему замку. — Мы проходили тесты по стратегии для третьего курса, — сказала Петра. — В комнате рядом с библиотекой. Но к сожалению не успели закончить. — Тесты для третьего курса? Ты ещё не закончила учёбу? — Мы из 100-го кадетского корпуса, — смущённо сказала Петра. — Нас выпустили раньше, чтобы помочь отбить Стену Мария. — Сколько тебе лет, Петра? — Четырнадцать. Ауруо тринадцать. Это ошеломило Леви. Они были моложе большинства кадетов, но им каким-то образом удалось выжить в Шиганшине и во время миссии по восстановлению Стены Мария. А он знал из передаваемых шёпотом слухов, что весь 100-й кадетский корпус был уничтожен… подразделения из южного округа Розы и Марии в первый же день вторжения, Восточные и Западные – в течение нескольких следующих недель. — Ты и Ауруо те самые двое выживших, которых мы приняли в Разведкорпус раньше срока, — сказал Леви, собирая весь пазл воедино. Теперь он вспомнил их. Леви почти не обращал на них внимания после событий в Шиганшине, уверенный в том, что два тощих ребёнка станут таким же мясом для Титанов, как и все другие ветераны, которые умирали у него на глазах. Но они всё ещё здесь. — Да, капитан. Мы вместе ещё с Кадетского корпуса. Вместе отправились записываться в армию. И с тех пор сражались всегда вместе. Петра с трудом справилась с переполнявшими её эмоциями, от которых у неё начинало сдавливать горло и извинившись снова отдала честь, собираясь вернуться в больничную палату. — Подожди, Петра. Эрвин неожиданно сдался и открыл дверь в палату, где лежал Ауруо. — Иди к своему другу. Ты через многое прошла. — Благодарю вас, командующий. — Не стоит благодарности, Петра. — Ээ, и ещё кое что? — Да, Петра? — В здание проник Титан. Лицо Эрвина потемнело. — Почему ты так решила? — Там, в комнате нашего отряда. Все были искалечены, обезображены, истерзаны. Петра перевела дыхание. — Выглядит так, будто туда ворвался Титан. Я… я думаю, они все мертвы. Простите, что так поздно говорю вам об этом. Просто у меня сейчас какие-то провалы в памяти и я плохо соображаю. — Ауруо тоже это видел? — Нет. В тот момент он был без сознания. — Мы со всем разберёмся, спасибо, Петра. — Ещё раз простите, что не рассказала вам об этом раньше. У меня до сих пор путаница в голове. — Всё в порядке, Петра. Благодарю тебя. — Была рада помочь. Она сделала паузу. — Очень много крови, командующий. Должно быть большой. — Оставь Титана нам, Петра. Иди повидайся со своим другом.***
После того, как Эрвин сообщил о случившемся остальным бойцам Разведкорпуса, он собрал командиров отрядов, чтобы обсудить с ними дальнейшие действия. Привычная комната для совещаний казалась пустой из-за отсутствия сослуживца, ставшего преступником. Майк ударом ноги разнёс в щепки стул, на котором обычно сидел Риду, оставив от него одни обломки. Среди собравшихся не было Леви, так как ему было поручено тайно присматривать за двумя подростками. — Харви, чёртово крысиное отродье, — закричал Майк, растоптав последнюю несчастную ножку стула, осмелившуюся остаться целой. Его никто не остановил. — Мы были обязаны это предвидеть, — пробормотала Селеста. — Должны были быть какие-то признаки. — Он так хорошо это скрывал, — возразил Хантер. — Из всех нас я меньше всего мог ожидать подобного от Харви. — Это всё после миссии по отвоёвыванию стены Мария. Риду потерял там очень много людей. — Ну, он всё равно всех убил. Так что держу пари, это его не слишком волновало. — Как только главнокомандующий узнает об этом, нам конец. — Я не могу поверить… — Всем успокоиться, — скомандовал Эрвин и его подчинённые замолчали, демонстрируя внимание. — То, что произошло – ужасно. Нам всем сейчас тяжело. Поэтому я хочу быть уверенным в том, что каждый сможет получить консультацию у психолога. Сообщите своим людям, что наши врачи всегда наготове, на тот случай, если кому-то действительно понадобится помощь. — То, что ты обратился ко всем бойцам Разведкорпуса – очень правильное решение, — сказала Ханджи, продолжая грызть ногти. — Это помогло. По крайней мере настолько, насколько вообще могло помочь. — Одному человеку не помогло. Я отчасти и собрал вас здесь, чтобы это обсудить. Эрвин был совершенно серьёзен. — Пошли слухи, что это дело рук Леви. — Полная чушь, — вмешалась Нанаба. — Это мог быть только Харви и никто другой. Майк, Ханджи и Моблит кивнули в знак согласия, но остальные солдаты выглядели менее уверенными. — Всё потому, что он родом из Подземного города, — продолжил Эрвин. — Поэтому есть люди, в том числе и среди сидящих здесь, которые ему не доверяют. Вот почему я считаю, что такие разговоры должны немедленно пресекаться. Участвующие в распространении подобных слухов, рискуют быть изгнанными из Разведкорпуса. Нет никаких доказательств указывающих на то, что Леви имеет какое-либо отношение к случившемуся. Во взгляде Эрвина читался вызов, он словно спрашивал осмелиться ли кто-нибудь из подчинённых ему возразить. Лишь немногие из присутвующих могли выдержать этот взгляд, не испытывая чувства стыда. — А где Харви раздобыл наркотики? — не мог не спросить Хантер. — У нас в штаб-квартире такого не достанешь. Но согласись, что в Подземном городе толкание таких таблеток обычное дело. Не исключено, что Леви помогал Харви, хотя возможно он и не знал о его намерениях. — Хантер, ты только что сам напросился на личную встречу со мной по окончании этого собрания, — спокойно констатировал Эрвин. — Дабы обсудить меры дисциплинарного взыскания за неподчинение приказу командующего. — Эрвин, этот человек пытался убить тебя! Не осуждай меня за то, что я испытываю некоторые опасения! — Я готов доверить Леви свою жизнь, — ответил Эрвин. — Для вас должно быть достаточно слов вашего командира. У кого-нибудь с этим есть проблемы? Все молчали. — Хорошо. Тогда Ауруо и Петра временно отправятся в отряд Майка, пока я не найду для них постоянного места. Нанаба, ты тоже зачислена к Майку, чтобы вы вместе помогли им быстрее адаптироваться в новом отряде. Оба бойца отдали честь, бросив на Хантера полные возмущения взгляды. — Я им уже всё рассказал, — снова продолжил Эрвин. — В настоящее время Леви их ищет, с целью сообщить о том, что они зачислены в отряд Майка. Также я даю им два дня выходных, начиная с сегодняшнего, чтобы они хорошенько отдохнули. Уверен, эти двое не захотят сегодня оставаться в замке. И запомните мои слова, к ним нельзя относиться, как-то по-особенному. — Как они всё это восприняли? — спросила Нанаба. — Спокойно, настолько, насколько это вообще возможно в данной ситуации. Они за год пережили гибель трёх отрядов. Чтобы принять такое, потребуется время. — Ты должен дать им возможность уйти в отставку, — сказала Ханджи. — Конечно так не принято, но ты мог бы позволить этим двоим разорвать свой контракт, если они захотят. И с почестями их уволить. Остальные командиры одобрительно кивнули. — Я могу им это предложить, но они не согласятся. — Почему ты так считаешь?***
Ауруо изо всех сил швырнул в стену пустой баллон и пнул ногой бочонок с шестами для палатки. — Твою мать. ЧЁРТ! Он и Петра укрылись в складском сарае, подальше от штаба, подальше от жалостливых взглядов других солдат и призраков их теперь уже мёртвых товарищей. Эрвин им всё рассказал, когда навещал их в лазарете: Риду, прежде чем покончить с собой, отравил, а затем перерезал всех своих подчинённых. Они были единственными выжившими. "Сегодня и завтра вы отдыхаете." "Если понадобитесь, мы вас найдём." Наткнувшись на попавшийся ему под руку, запасной набор посуды, Ауруо начал швырять чашки в стену. Они разбивались и падали на пол, рассыпаясь на мелкие осколки. Каждая тарелка в его представлении олицетворяла погибшего человека. Ощущение несправедливости. Мысли о смерти. Сначала, узнав о случившемся, Ауруо подумал, что это какая-то извращённая шутка… как будто командующий решил поиздеваться над ними. Но потом это известие привело Боссарда в оцепенение, а оцепенение переросло в гнев и вот теперь он здесь, в ярости от того, что у них такая жизнь, что они до сих пор живы и что его угораздило родиться в одной грёбаной вселенной с Титанами, Риду и войной. Петра молча протягивала всё новые и новые предметы сервировки для метания в стену, в то время, как он что-то кричал своим срывающимся голосом, выплёскивая закипающий в крови гнев. Она помогла ему разобраться с керамикой, а затем оглядела кладовую в поисках ещё чего-нибудь бьющегося. — Попробуй это, — предложила Петра, протягивая ему метлу, которой он тут же со всего размаху врезал по стене, а потом подхватив её с пола, начал остервенело выкалачивать труху из тюка сена. — ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ, БОЖЕ, ПОЧЕМУ?! После сена Ауруо занялся тем, что начал пинками раскидывать кучи хлама, заполнившего сарай, от коробок с тщательно упакованным походным снаряжением до стопок бумаг, разбросанных по всему полу, поднимая при этом тучи пыли. Он сломал об колено несколько колчанов со стрелами, наплевав на их стоимость, швырнул обломки на землю и растоптал для пущей убедительности. Только после того, как Ауруо начал бить кулаками в стену, Петра решила вмешаться, попытавшись закрутить ему руки за спину, но опоздала, так что он успел нанести несколько ударов, оставив на деревянной поверхности кровавые отпечатки. — Отвали от меня, Петра, — прорычал он, но она не отпускала его и не желая причинять боль последнему оставшемуся близкому человеку, Ауруо опустился на землю, чувствуя, как гнев постепенно угасает в нём. Его начала бить дрожь и он заплакал навзрыд: страшно, мучительно, захлёбываясь криком неподдельного горя. Она плакала вместе с ним, обнимала его, чувствуя, как он дрожит. Они плакали обо всех тех, кого потеряли …о том, что были последними. — О боже, — простонал он. — Все мертвы. Все мертвы. — Алокс. Астрид. Серена. Весь 100-й. Отряд Рутгарта. И вот опять. Восемь человек из семьи Ауруо. Пятеро друзей детства Петры из её родной деревни. Менее чем за год они потеряли 126 своих сослуживцев и многих родственников. Это был рекорд. — Мы не должны были выжить, Петра. Мы должны были умереть. На их месте должны быть мы. Почему это не мы? На этот вопрос не было ответа и отсутствие какого-либо логического объяснения произошедшему, заставляло обоих рыдать ещё сильнее. Словно в бреду от всепоглощающей непрерывной душевной боли, они, обливаясь слезами, пытались прибраться в сарае. Горько плача, двое подростков, потерянно бродили по складу, медленно и неумело, стараясь навести хоть какой-то порядок. Время от времени их охватывал гнев и тогда Петра внезапно разбивала очередную тарелку, а Ауруо с криком пинал какую-нибудь коробку. Они то громко плакали обнявшись, то вдруг начинали крушить всё подряд, а потом снова пытались навести порядок в странном ритме всепоглощающего горя. В конце концов оба почувствовали себя настолько эмоционально опустошёнными, что опустились на пол и прислонившись к стене сарая, заснули в объятиях друг друга с лицами ещё мокрыми от слёз. Впервые за несколько месяцев Ауруо спал спокойно: пережитое им горе лишило его сил, а измученный разум воспользовался возможностью уйти от реальности. Ему удалось поспать несколько часов, прежде чем его разбудил скрип сарая, подрагивающего от ветра, а когда он зашевелился, проснулась и Петра, голова которой лежала у него плече. — Всё нормально? — сонно спросила она. Была ещё ночь. — Нет. Холодно. Она встала и принесла походное одеяло, после чего они вместе завернулись в него. — А ты, как себя чувствуешь Петра? — Паршиво. Она взяла его за руку и прижалась к нему. Они выплакали почти все слёзы, но несколько слезинок всё-таки выкатилось, при воспоминании об отряде Риду и этой войне. — Под одеялом была записка, — прошептала она. Ни один из них не заметил, мелькнувшую тень Леви, который оставив своё послание, продолжил наблюдать за ними. — Мне всё равно, — сказал Ауруо, шмыгнув носом. — Плевать, как Эрвин теперь собирается нас использовать. Пусть просто отправит меня на передовую, чтоб я там сдох нахрен. Уже без разницы. — Всё не совсем так, — сказала Петра. Она пересказала ему то, что прочла в полумраке на бумажке: Временный перевод в отряд Майка, пока командование не подыщет нам постоянного места службы. — Мы также можем уволиться из армии. У нас есть два дня, чтобы принять решение. — Ты сможешь вернуться за Стену Сина, — сказал Ауруо. В его голосе звучали нотки ревности. — Возвращайся к своему отцу и сестре. — А ты — за Стену Роза. Ауруо покачал головой. — Несмотря на то, что половина моей семьи погибла при попытке отбить Стену Мария, денег всё равно не хватает. Я застрял здесь. — Вообще-то, я тоже никогда не собиралась уходить. Даже после произошедшего, — призналась Петра. — Это чёртовски глупо. — Ты же знаешь, почему я завербовалась. — Твой героизм, не сделал такое решение менее глупым. На самом деле это ещё хуже. — Ты тоже проявил настоящий героизм, сражаясь во всех этих деревнях, — сказала она, толкнув его локтем. Это было правдой: в отряде Рутгарта, а потом в отряде Риду, Петра и Ауруо часто первыми кидались в атаку, сдерживая продвижение Титанов, чтобы остальные бойцы их подразделения успели эвакуировать горожан. — Это было бессмысленно, — с горечью сказал Ауруо. — Все разведчики, которые сражались там и большинство жителей деревни всё равно погибли. — Ты стал нигилистом, просто потому что у тебя паршиво на душе. — Я нигилист, потому что наш командир не так давно убил всех наших товарищей и попытался убить нас с тобой, Петра. Они сидели в полной тишине, прижимаясь к друг другу, чтобы не замёрзнуть. Леви с грустью наблюдал, за этими двумя подростками, связанными сожалениями и общей болью. Петра впервые настолько устала, что просто не могла сомкнуть глаз. У неё ныло всё тело, не давая заснуть и к тому же ей не хотелось оставлять Ауруо одного бодрствующим в эту ужасную, кошмарную ночь. — Теперь мы совсем одни, —прошептала она в темноту. — Все остальные мертвы. Мы совсем одни. Опять. Её слова эхом отозвались в тёмной пустоте. Отразились от опустевших комнат, в которых когда-то жили близкие им люди. И это было правдой: здесь, на этой ужасной войне, в этом адском кошмаре, только Ауруо смог уцелеть и быть рядом с ней. Один для другого был тем единственным во всём мире человеком, с которым его связывали вместе пережитые испытания; никто не мог понять их так, как эти двое понимали друг друга. У них было одно горе на двоих и в отличие от всех их погибших товарищей, была жизнь, тоже одна на двоих. В конце концов, только один-единственный на свете человек мог подтвердить её слова, сказав: "Я тоже там был". И это было ещё более удивительно, чем то, что они вообще остались живы. — Не оставляй меня, — через некоторое время сказал Ауруо, казавшийся здесь в этом сарае более уязвимым, чем там за Стенами, будучи беззащитным перед тысячью Титанов. — Пожалуйста, не оставляй меня, Петра. — Не оставлю, — закрывая глаза пообещала Петра, хватаясь за то немногое в чём она была уверена в этой жизни. — Теперь есть только мы друг у друга. Я не брошу тебя. Дрожа от холода, они сидели на грязном полу, укутавшись одним одеялом и держали друг друга за руки, посреди этого безразличного, жестокого, бескрайнего мира. Были только они одни. Только они вдвоём. Нежно сжав руку Петры, Ауруо прошептал: Я тоже не оставлю тебя. Обещаю.