Самое простое

— Руки. Он и сам понимал, как ему, наверняка, тяжело сдерживаться — ощущать вес на бедрах, тепло чужого почти полностью обнаженного тела и не иметь возможности прикоснуться, но Ванитасу нравилось его дразнить. Наблюдать за тем, как сбивается дыхание Ноя от коротких приказов, как он сводит брови, едва справляясь с собой, чтобы сдержать свою жажду. Ладони Ноя послушно легли обратно на кровать, и Ванитас довольно улыбнулся. — Умница. Он продолжал удерживать его за шею — больше символ контроля, чем реальная попытка остановить. Ванитас и сам знал, что при желании Ной легко мог бы подняться. К его удаче, Ной был покладистым, когда нужно, и был готов сделать для него все, о чем бы Ванитас ни попросил. Особенно сейчас, когда возбуждение мешает думать, заставляет сосредотачиваться только на одном. Член Ноя упирался ему почти в поясницу, пачкал кожу выступающей на головке естественной смазкой. Было легко немного выгнуть спину и потереться о него, еще лучше ощутить, насколько сильно его хотят. Ной застонал, очаровательно жмурясь. Руки сжали покрывало до чуть слышного скрипа ткани. Он был всегда так искренен в своих реакциях, что невозможно было отвести взгляд. Поэтому Ванитас смотрел, заставляя Ноя краснеть только больше. — Если чего-то хочешь, нужно попросить. Пальцы в черных перчатках медленно погладили под челюстью, и Ной податливо откинул голову, открываясь ласке. — Ванитас, пожалуйста… Он мог чувствовать, как Ной напряжен под ним, как его бедра сводит от невыносимого желания толкнуться выше, сильнее притереться к коже, не менее горячей, чем у него самого. — Нет, я не понимаю, чего ты хочешь. Казалось, что еще чуть-чуть, и Ной завоет. Кадык дернулся под ладонью, когда он с трудом сглотнул вязкую слюну. — Я хочу тебя, — Ванитас увидел, как дрогнули его пальцы, когда он плотнее сжал коленями его бока. — Прошу, не мучай меня больше. — Так-то лучше, — с усмешкой, полной удовлетворения, он приподнялся выше над бедрами, обхватил второй рукой его член, срывая судорожный вздох с губ Ноя, и аккуратно направил головку к уже растянутым мышцам. — Но запомни кое-что, — первое движение вышло медленным и осторожным, выверенным так, чтобы внутри оказалось совсем немного. — Только я буду контролировать, насколько глубоко ты окажешься во мне, то, насколько быстро я буду двигаться. Тебе остается только постараться продержаться подольше. Ты понял меня, Ной? Он плавно, но уверенно опустился до самого конца, и ответом ему послужил только громкий стон.