Самое простое

— Это нечестно. Фраза повисла в абсолютной тишине их комнаты и заставила Ноя поднять голову от книги — солнце уже село, и в вечерних сумерках было приятно почитать что-нибудь. Кажется, это просто было его привычкой. Ванитас сидел на своей кровати, забравшись на неё с ногами, и упрямо смотрел в окно. — Нечестно? — переспросил Ной осторожно. — Да. Нечестно, что вампиры так легко позволяют себе метить людей. Ной моргнул. Абсолютно ничего не предвещало этот разговор, но что-то неприятно кольнуло его сердце, когда он подумал о метке Жанны на шее Ванитаса. — Не все позволяют себе подобное, — он не понимал, к чему ведёт Ванитас, а потому терялся. И почему тот решил завести этот разговор именно сейчас, когда они были одни, почти под ночь? — Но многие. Я тоже хочу. Смысл его слов дошёл до Ноя не сразу. Но когда дошёл, он отложил книгу и пересел на кровать к Ванитасу, заставив того отшатнуться от неожиданности. Ной и сам от себя не ожидал такой прыти. Он наклонился к нему поближе, не думая о личном пространстве, и вещи наконец стали приобретать ясность. — Ты же пьян. И почему он сразу не обратил внимание на запах алкоголя? Ванитас ведь как обычно встречал закат на крыше. Значит, в этот раз компанию ему составила бутылка вина. — Ну и что? — тут же вскинулся он. — Это ничего не меняет. — Ещё как меняет. У тебя лицо горит. Ванитас ударил его подушкой в плечо с совершенно очаровательными возмущёнными звуками, и Ной рассмеялся, не сдержавшись. — Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я тебя укушу! — и он повалил Ноя на кровать, толкнув в грудь. Все произошло слишком неожиданно, чтобы он успел что-то сделать. Или просто не подумал о том, что придётся защищаться. Ведь рядом с Ванитасом ему было не от чего. Их взгляды встретились, Ной замер, не смея разрушить момент, сердце почему-то забилось быстрее от пристального взгляда синих глаз, который приковывал к себе, и Ной не мог сопротивляться их гипнотическому свечению в сумраке приближающейся ночи. Ванитас, кажется, раньше него вспомнил, из-за чего изначально все это затевалось, дёрнул за ворот его ночной рубашки и вцепился в открытую кожу зубами. Ной зашипел, схватил его за плечо, но не для того, чтобы оттолкнуть, скорее, машинально. Он сам толком не понял, зачем это сделал, но желания остановить Ванитаса у него так и не возникло. Даже когда он втянул его кожу, явно оставляя засос. Дышать вдруг стало сложнее, а сердце окончательно сошло с ума. Ванитас приподнялся над ним и с удовлетворённой улыбкой осмотрел свою работу. — Ха. Комментарий был, несомненно, очень ёмкий. Впрочем, Ной не имел права жаловаться, ведь он вообще не знал, что сказать. *** Он боялся, что утро встретит их неловкостью. Ванитас смог бы оправдать свое поведение вином, но что мог сказать Ной, который даже не попытался сопротивляться? Мысли путались, однако он точно знал, что обязательно позволил бы повториться чему-то подобному. Вот только что подумает сам Ванитас о своём вчерашнем поведении? Сделает ли он вид, что ничего не было? Думать о таком исходе не хотелось.  Он вспомнил его глаза, внимательные и хитрые, когда он навис над ним, прижал к кровати своим телом. Пусть им и двигал довольно странный порыв, но для Ноя все происходящее показалось слишком…интимным? Щеки покраснели, когда он подумал, как губы Ванитаса касались его шеи. Ладонь почти против воли накрыла место укуса. Когда Ванитас ввалился в ванную, чтобы тоже умыться, и посмотрел на него через зеркало, то его лицо скривилось в недовольстве. — Да на тебе все заживает, как на собаке. Так нечестно. Вчера Ной уже слышал эту фразу и уже чувствовал, чем все кончится.