Эта ночь была бесконечна, ей не было предела, Но ты стал тем, кто подарил мне утро. Make it right
Сокджин не ожидает, что все будет легко. Он знает, что мир работает не так. Но все равно он не может не быть немного разочарованным, когда сталкивается с осознанием, что им обоим придется пройти еще длинный путь, прежде чем действительно выздороветь. По факту, они попадают в довольно нездоровую ситуацию. Ханахаки Юнги, завязанное на его чувстве вины, не может исчезнуть просто так, потому что это сложно – простить себя, а ханахаки Сокджина основано на его страхе потерять Юнги, который проявляется каждый раз, как ухудшает состояние Юнги. И, конечно, Юнги начинает винить себя еще больше, когда Сокджину становится хуже. Они буквально зависимы друг от друга и все это превращается в какой-то порочный неразрывный круг. И хотя Сокджин не может отрицать, что во всех смыслах ему гораздо лучше с Юнги, но даже он понимает, что это довольно опасная ситуация и более чем шаткое положение для них обоих. Он знает все это и без заверений доктора Ли или предостережений доктора Хана, но правда в том, что Сокджин, как он сам с удивлением выясняет, становится действительно очень упрямым, когда дело касается Юнги. Это первый раз, когда он даже не рассматривает вариант отступить, несмотря на все трудности, которые то и дело встречаются ему на пути. Ему приходится привыкать подавлять собственные приступы, когда он видит, как Юнги давится своими белыми лилиями, ему приходится учиться не дрожать, когда Юнги сгибается пополам от кашля. Он учится передавать свою любовь и веру через объятия и поцелуи, он вынужден делать это постоянно, потому что быстро понимает, что Юнги, который никогда не просит вслух ни о чем подобном, нуждается в любви и поддержке больше, чем кто-либо другой. Юнги не показывает этого, но ему очень часто не хватает сил, чтобы просто верить в себя, и иногда Сокджину приходится делать это за него. Они не говорят никому о статусе своих отношений, но Сокджину кажется, что это и не нужно. Пусть они оба и не из тех, кто откровенно демонстрирует свои чувства на публику, но они и не скрывают их. Сокджин привычно подкладывает в тарелку Юнги овощи и мясо, когда они едят все вместе, хотя раньше никогда этого не делал, и ворчит, стоит парню съесть слишком мало. Он постоянно ненавязчиво касается Юнги, когда что-то увлеченно рассказывает, или облокачивается на его плечо, задумавшись над чем-то. И он улыбается, когда смотрит на Юнги. Много. Он сам часто ловит себя на этом, и Сокджин уверен, что более чем очевиден. Юнги, когда особенно сильно погружается в свои мысли, будто неосознанно сжимает ладонь Сокджина и начинает выводить кончиками пальцев круги на тыльной стороне его ладони. И Сокджин ничего не может с собой поделать и как-то скрыть нежную и немного несмелую улыбку, что расцветает на его губах в эти моменты. Еще ни в одних отношениях ему не было настолько тепло и комфортно. В одно утро, спустя примерно несколько дней, Сокджин ловит на себе внимательный взгляд Тэхена. Парень задумчиво смотрит на них с Юнги, Джин в этот момент, увлеченно размахивая руками, рассказывает про маленького десятилетнего Чонгука, чуть не устроившего потоп в их квартире, Юнги, уложив подбородок на ладонь, внимательно слушает его. Глаза парня едва заметно поблескивают веселыми огоньками, что воодушевляет Сокджина еще больше. Поймав взгляд Тэхена, Сокджин вопросительно поднимает брови, но тот только чуть вздрагивает и улыбается своей квадратной улыбкой, в глазах его сияет искренняя радость. - Просто рад, что все хорошо, хен, - отвечает он на немой вопрос Сокджина. – Я очень рад, - уже тише добавляет он, переводя взгляд на Юнги, который чуть удивленно моргает, но затем мягко улыбается кузену. - Да, Тэхен-а, все хорошо, - говорит он спокойно, и Сокджина невольно прошивает дрожь, потому что Юнги смотрит на него и улыбается широкой и искренней улыбкой, открывающей десны. Очень красивой улыбкой, от которой мысленный мимиметр Сокджина просто плавится. – И что же сказал Чонгук в свое оправдание? Сокджин не сразу находится с ответом, но все же пересиливает себя, сглатывает комок в горле и продолжает рассказ. Через пару дней он находит глубоко задумавшегося Чимина у окна в общей комнате. Парень выглядит таким серьезным и озабоченным, будто в этот момент в его голове крутится слишком много тяжелых мыслей и он не знает, как с ними справиться. Сокджин удивленно моргает и подходит к парню. - Эм, Чимин-а, все хорошо? – он осторожно касается плеча паренька, и тот вздрагивает от неожиданности. Увидев, что это всего лишь Сокджин, он немного криво улыбается, но в глазах его отражается облегчение. - А, это ты, хен. Привет… все… да, все хорошо, - произносит он рассеяно и вновь отворачивается к окну, Сокджин хмурится. - Чимин-а, ты же знаешь, что хену нельзя врать? Это черным по белому прописано в кодексе тонсэнов, - серьезно журит он, Чимин невольно усмехается. Он нервно облизывает губы и теребит растянутые рукава своей ветровки. - Хен, я… - он останавливается и нерешительно замирает. Сокджин не торопит его, только терпеливо склоняет голову набок, привычка, которую он, сам того не заметив, перенял у Юнги. И когда Чимин видит этот знакомый жест, он моргает, а затем чуть улыбается, мягко и почти нежно. – Хен, вы с Юнги-хеном… Вы же… ну… Разве тебе не страшно? Ну, снова… – осторожно спрашивает он, запинаясь и явно боясь задеть старшего. Сокджин все равно вздрагивает, но он понимает по глазам паренька, что это не праздный интерес. Чимину важно узнать ответ на этот вопрос. Поэтому Сокджин серьезно обдумывает каждое слово. - Я попал сюда после того, как любил одного человека шесть лет, - тяжело вздохнув, начинает он, приваливаясь к стене рядом с Чимином. Сокджин никогда не рассказывал младшему об этом, он вообще никому не говорил, кроме Юнги и доктора Хана, в отделении ханахаки все довольно щепетильно относятся к своему прошлому и историей Сокджина также никто тактично не интересовался, поэтому глаза Чимина изумленно расширяются, когда Джин произносит все это. – Сначала я любил этого человека, а потом стал любить свои чувства к нему и держаться за них, несмотря на то, что они не делали меня счастливее и причиняли боль уже не только мне, но и другим людям. Так что у меня не самый лучший опыт по этой части, Чимин-а, - Сокджин самоуничижительно усмехается, брови Чимина сочувствующе изгибаются, а уголки губ печально опускаются. – Так что, да. Конечно, мне было страшно, особенно с ханахаки в груди. Мне и сейчас страшно временами. Но когда я с Юнги… - Сокджин пожимает плечами и улыбается спокойно и тепло. – Все это не имеет значения. Понимаешь? Я просто… счастлив, а это слишком хорошее и приятное чувство, чтобы было возможно просто так от него отказаться. Чимин смотрит на него несколько долгих минут, а затем Сокджин видит, что глаза его начинают влажно блестеть, несмотря на то, что губы медленно растягиваются в понимающую улыбку. Сокджин доволен, кажется, его сообщение оказывается услышано Чимином. - Я так рад, за вас, хен. Так рад… - парень шмыгает носом, и Сокджин невольно мягко смеется и взлохмачивает его светлые волосы. Когда Сокджин прекращает по-доброму подразнивать парня, Чимин поднимает на него глаза и немного неуверенно произносит: - Хен, меня выписывают на следующей неделе. Глаза Сокджина широко распахиваются, а затем он радостно улыбается и вновь взъерошивает мягкие волосы младшего. - Это же замечательно, Чимин-а. Это такая хорошая новость, - затем он с трудом делает серьезную мину и притворно хмурит брови. – Даже не думай забывать своих хенов! Чтоб каждые выходные, как штык, был здесь. Чимин рассеянно усмехается и нервно облизывает губы, его мысли, очевидно, заняты совсем другим. - Хен, я… я хотел признаться Тэхену перед выпиской. Я ведь… я ведь могу попробовать, как думаешь? Сокджин едва сдерживается, чтобы не завизжать от умиления, он вновь чувствует себя гордым отцом, отправляющим нерадивого сына в свободное плавание. Но Сокджин сдерживает себя, потому что Чимин действительно нервничает, все его лицо так и излучает волнение. Сокджин мягко сжимает его плечо. - Чимин-а, ты ведь счастлив с Тэхеном? – спрашивает он аккуратно, Чимин смотрит на него мгновение и отрывисто кивает, смущенно пряча глаза. Сокджин тепло и поддерживающее улыбается. – Значит, ты будешь жалеть, если не попробуешь. Чимин-а, я может и не эксперт, но даже я знаю, что в этом мире очень немногие могут делать нас по-настоящему счастливыми. Таких людей не стоит отпускать просто так. Чимин поджимает губы и несколько мгновений задумчиво смотрит в окно. Наконец, он поворачивается к Сокджину и кивает, уже знакомый решительный огонек заставляет его глаза красиво блестеть, и Сокджин с облегчением выдыхает. Он достучался до этого ребенка. - Я тоже так думаю, хен. Сокджин в очередной раз взлохмачивает волосы младшего, приводя их в совсем уж растрепанный вид, на что Чимин возмущенно ворчит. Сокджин смеется, на душе его так спокойно и тепло.***
Что удивительно, но Сокджин первому про Юнги рассказывает именно Намджуну. Еще полгода назад Сокджин не мог представить себе подобную ситуацию, но сейчас это признание срывается с его губ во время визита Намджуна так естественно, что Сокджин сначала даже и не понимает, что сказал. - А, точно, мы с Юнги теперь вместе, - говорит он после того, как Намджун под его строгим взглядом отчитывается во всех подробностях как дела у Чжангу и спрашивает, что нового у самого Сокджина. Сокджин замирает на мгновение, слова, что странно, отдают сладостью на губах, но он все равно немного настороженно прислушивается к себе. Нет, его цветы вполне спокойны. И лишь затем смотрит на Намджуна. На лице Намджуна отпечатывается настолько забавное удивление, что Сокджин не выдерживает и начинает посмеиваться. Этот звук заставляет друга отмереть, он моргает несколько раз, чуть хмурится, а затем глаза его радостно загораются и он улыбается, вновь показывая свои очаровательные ямочки. - И ты счастлив, хен? – спрашивает он, внимательно вглядываясь в лицо Сокджина. Джин с невольным теплом щурится, Намджун никогда не изменяет себе в этом плане. Ему всегда нужно убедиться во всем до конца. Сокджин уверенно кивает и улыбается, видя искреннее облегчение в глазах друга. – Это самое важное, хен, - он порывисто обнимает Сокджина за плечи. И Сокджин успокаивающе похлопывает его по спине несколько минут, пока Намджун не отстраняется. Кажется, парень действительно очень сильно за него переживал. – Чонгук взбесится, - со смехом неожиданно произносит Намджун, и Сокджин бледнеет, представляя себе это. Он совсем забыл об этом. Чонгук ведь действительно очень опекающий, когда дело касается Сокджина. И, наверняка, все станет только хуже после недавних событий. - Думаешь? Но я уже знакомил его с Юнги, Чонгуку он понравился, - нервно произносит Сокджин, он начинает часто моргать от волнения. Если Чонгук и Юнги не поладят, ему это принесет много проблем. Это будет катастрофа, на самом деле. Сокджину очень важно мнение и одобрение брата. – Думаешь, он будет против? - Это же Чонгук, он никогда не сделал бы ничего, что расстроило бы тебя, хен, - усмехается Намджун, успокаивающе сжимая плечо старшего. – Он поворчит для виду, но не более того, - Сокджин ухмыляется и с некоторым облегчением выдыхает. – Но, знаешь, это несправедливо, хен, - с притворной обидой в голосе качает головой Намджун, Сокджин удивленно поднимает бровь. – Чонгук его видел, а я еще нет. Мне ведь тоже интересно. Разве тебе не нужно одобрение лучшего друга? Сокджин закусывает губу, и сначала ему эта идея кажется странной и неловкой. Юнги знает о чувствах, что Сокджин испытывал к Намджуну, ему, наверняка, будет неприятно видеть Намджуна, но чем дольше Сокджин вертит эту мысль в голове… Тем отчетливее он понимает, что это неизбежно. Намджун один из самых близких людей в жизни Сокджина, он всегда будет важной ее частью, он всегда будет в ней, и если Сокджин хочет, чтобы Юнги также занял важное место в его жизни, ему придется рано или поздно познакомить их. Поэтому Сокджин глубоко вздыхает и поднимается на ноги. Намджун удивленно хлопает глазами, глядя на него. - Тогда пошли. Сегодня хорошая погода, он наверняка сейчас во дворе. Намджун озадаченно хмурится. - Хен, да я ведь просто так… - Пошли, Джун-а, как раз прогуляемся, - отмахивается Сокджин и, не дожидаясь друга, направляется к главным дверям. Намджуну ничего не остается, кроме как последовать за ним. Юнги действительно сидит под своим деревом, сгорбившись над толстой тетрадью, и когда Сокджин вновь видит это привычное зрелище, он невольно нежно улыбается. Это успокаивает – то, что Юнги вернулся к сочинению музыки, это очень хороший знак. Юнги поднимает голову, услышав их шаги, он мягко улыбается, заметив Сокджина, отчего крошечные и красивые огоньки, которые Сокджин так сильно любит, загораются в глубине его глаз, но когда он видит Намджуна, его брови чуть хмурятся. - Юнги-я, это Ким Намджун, я рассказывал про него. Намджун, это Мин Юнги, мой парень, - представляет их друг другу Сокджин и от него не скрывается, как чуть вздрагивает Юнги и как на слове «парень» заливаются едва заметным румянцем его щеки. Это мило. Сокджин тут же усаживается рядом с ним и ненавязчиво касается его ладони пальцами, желая немного успокоить, делая при этом вид, что пытается заглянуть в его тетрадь. - О, это новая песня? – спрашивает он заинтересованно. Он ожидает, что Юнги захлопнет тетрадь или отстранится, но Юнги этого не делает, вместо этого он, наоборот, будто чуть облегченно выдыхает, его плечи немного расслабляются. - Да, - он переводит взгляд на Намджуна. – Хен, говорил, что ты работаешь в издательстве. - Эм, да… А какие… Какие песни ты пишешь? Если это, конечно, не слишком личный вопрос, - Намджун немного неловко поводит плечами и, явно нервничая, хмурится. – Ты не обязан отвечать, просто… - В основном я пишу рэп и музыку, - уже совершенно спокойно отвечает Юнги, он явно почувствовал себя лучше, попав в хорошо знакомую ему профессиональную среду. Сокджин удивленно поднимает брови, когда видит, как заинтересованно зажигаются глаза Намджуна. Обычно он становился таким, когда находит особенно необычную книгу. - Правда? В школе я выступал на андеграундной сцене и писал рэп… Юнги тут же подбирается и щурится, уже не с опаской, а с вполне дружелюбным интересом рассматривая Намджуна, который буквально через мгновение усаживается на траву рядом с ними и начинает с увлечением говорить о музыке. И Сокджин не знает, что происходит потом, потому что это что-то из разряда фантастики. Такого исхода этой встречи он никак не мог предположить. Намджун, захлебываясь, говорит о своих любимых исполнителях и внимательно, вдумчиво слушает рассуждения Юнги о стихосложении и создании музыки. И Юнги впервые на памяти Сокджина говорит так много и выглядит таким оживленным. Сокджин знал, что Юнги любит музыку, но до этого момента он даже не осознавал, насколько Юнги любит говорить про музыку, как серьезно и основательно он относится к ней. Сокджин не понимает и половины из того, что говорит парень, но заворожен этой страстью в его голосе, этим живым блеском в его глазах. Сокджину хочется видеть его таким, как можно чаще. Сокджин предполагает, что проходит несколько часов, потому что солнце уже близко к закату, когда Намджун смотрит на часы на своем запястье и с неохотой вздыхает. На его лице отражается искреннее сожаление. - Скоро закончатся часы приема, хен, прости, но мне нужно идти, - говорит он виновато, обращаясь при этом только к Юнги. Сокджин возмущенно дуется. - Йа! Намджун ты мой друг или кто? Почему ты прощаешься только с Юнги? - Очевидно, потому что я ему больше нравлюсь, - спокойно и предельно серьезно отвечает Юнги, однако в глазах его мелькают озорные искорки. Сокджин поджимает губы, чтобы не рассмеяться. - Юнги-я, хватит уже очаровывать всех моих друзей, я вообще тогда перестану тебя с кем-либо знакомить. - Я же маг, хен. Это в моей сути – оЧАРовывать, - Сокджин моргает один раз, затем второй и только после это разражается счастливым икающим смехом. Он приваливается к плечу парня, который невозмутимо прощается с Намджуном, будто Джин сейчас вовсе не задыхается от смеха на нем и вообще ничего необычного не происходит. - Видно, хен, плохо на тебя влияет, Юнги-хен, - усмехаясь, говорит Намджун, и Сокджин бы обязательно возмутился, если бы не был так занят смехом. Юнги горестно вздыхает. - Это побочный эффект от близкого общения с ним. Ничего не поделаешь, с некоторыми недостатками приходится мириться, - невозмутимо кивает он, Сокджин несильно бьет его по руке, Юнги, кажется, даже не обращает на это внимания. Сокджин провожает Намджуна до главных ворот и большую часть дороги выслушивает восторженные оды в честь Юнги, которые заставляют Сокджина изумленно посмеиваться. Даже в самых необычных своих фантазиях он и предположить не мог, что Намджун так быстро найдет общий язык с его парнем. Это кажется таким сюрреалистичным, учитывая, почему Сокджин вообще оказался в этой клинике. - Джун-а, ты мне друг, конечно, и все такое, но… - перебивает его Сокджин на полуслове, поднимая в воздух палец. – Этот парень уже занят. Мной. И у меня, если что, есть номер Мины. Не думай, что я не стану ее привлекать. Дружба дружбой, но лучше тебе не начинать эту войну. Намджун потрясенно распахивает глаза и поспешно качает головой. - Да, что ты, хен, я бы никогда… - и когда Сокджин начинает смеяться, Намджун лишь морщится и закатывает глаза. – Не знал, что ты такой собственник, хен. Забавно видеть эту твою сторону, - усмехается он, и Сокджин ничего не может поделать, но его уши невольно загораются румянцем. - Но Юнги-хен действительно очень интересный человек, и ты ему явно очень нравишься, так что… - Намджун улыбается тепло и счастливо. – Теперь мне гораздо спокойнее за тебя, хен. Сокджин поджимает губы, невольно тронутый искренней заботой в голосе друга и улыбается. Все же он очень рад, что ханахаки не поглотило все его чувства к Намджуну, Сокджин знает, что потерял бы многое в своей жизни, лишившись такого друга. Когда Сокджин возвращается под дерево и усаживается рядом с Юнги, который невозмутимо пишет в своей тетради, солнце уже начинает садиться. Сокджин тяжело вздыхает и укладывает голову на плечо Юнги. - Это было неожиданно, прости, что не предупредил. Наверное, тебя это застало врасплох, - тихо произносит Сокджин. Ручка в руках Юнги замирает, и он со вздохом ее откладывает. - Я предполагал, что рано или поздно это должно будет произойти. Все прошло, лучше, чем я ожидал, - говорит он, задумчиво нахмурившись. – Я представлял его себе… иначе. Но он оказался… действительно неплохим парнем. Сокджин усмехается. - Я не западаю на плохих парней, Юнги-я. - Тогда, что ты делаешь сейчас? - поводя плечом, произносит Юнги, вырывая у Сокджина смешок. Он какое-то время молчит, просто прислушиваясь к ровному дыханию Юнги. - Я никогда не полюбил бы Намджуна так, как тебя. Это другого рода чувства, - произносит он, наконец. Он пытался подобрать слова, которые в полной мере отразили бы его чувства, смогли бы убедить Юнги, что ему не о чем беспокоиться, но так и не смог, поэтому решил просто сказать то, что крутилось у него в голове, надеясь, что Юнги поймет посыл. И Юнги понимает, конечно, он понимает. - Я знаю, хен. В конце концов, ты выбрал меня, даже несмотря на ханахаки. Другие доказательства мне не нужны. Сокджин приподнимается и удивленно смотрит в его спокойные глаза. И да, через мгновение Сокджин понимает, что Юнги прав, и сердце Сокджина наполняется такой нежностью от той уверенности, с какой говорит все это Юнги. Она заставляет Сокджина верить, что они действительно оба смогут все это преодолеть.***
- Ты что? – взвизгивает Чонгук, у него такое потерянное и озадаченное лицо, что Сокджин оглядывается вокруг в поисках кулера с водой. Как бы его братишка не грохнулся в обморок. – Да, когда ты успел вообще? Погоди… - Чонгук останавливается и хмурится. – Значит, у тебя больше нет чувств к Намджун-хену? Но ты все еще здесь. Почему? Парень скрещивает руки на груди, на лице его отражается смесь из неверия, надежды и беспокойства. Сокджин нервно облизывает губы. Успех с Намджуном слишком его окрылил, теперь он понимает, что чересчур поспешил, решив сообщить брату последние новости. Сокджину совершенно не хотелось посвящать его во все подробности, настраивая против Юнги и заставляя волноваться еще больше. Чонгука не обрадует заявление, что проклятие Сокджина теперь завязано на Юнги, и они оба застряли в клинике совсем уж на неопределенный срок. - Проклятия просто так не испаряются, Гук-и, - небрежно поводит он плечами и беспечно улыбается. Чонгук подозрительно щурится. - И насколько у вас все серьезно? – спрашивает он, нервно барабаня ногой по полу, очень напоминая недовольного кролика в этот момент. Сокджин невольно подбирается, Чонгук выглядит действительно взвинченным и взволнованным. Он подозревает, что это связано с тем, что Юнги – маг. В прошлый раз такие отношения привели Сокджина в больницу, так что не то чтобы он не понимал брата и его тревоги. - Я его люблю Чонгук. Все более чем серьезно, - выражение лица Чонгука чуть смягчается, когда он слышит это, но обеспокоенно нахмуренные брови никуда не исчезают. - Но почему он до сих пор здесь? Он точно тебя любит, хен? – допытывается парень, и Сокджин строго поджимает губы. - Гук-а, это слишком личные и бестактные вопросы. Но да, он меня любит, это правда. Чонгук недовольно закусывает губу, но плечи его и вся поза немного расслабляются, хоть он и продолжает беспокойно отбивать ногой какой-то странный рванный ритм. - Чонгук, я не стал бы ничего рассказывать, если бы не был уверен… если бы не хотел быть с ним, - говорит он, сжимая руки в кулаки. Чонгук пристально смотрит на него, а затем медленно выдыхает, он все еще не смирился, все еще не убежден до конца, все еще обеспокоен, но решает оставить эту тему, чтобы не расстраивать Сокджина. И, по-хорошему, зная этого упрямого чертенка, Сокджин не должен удивляться и возмущаться, когда на следующий день Тэхен находит их с Юнги в общей комнате и сообщает, что к Юнги с визитом пришел некий Чонгук. Сокджин не должен так поражаться, но он все равно недовольно хмурится и всплескивает руками. - Вот же мелкий… - шипит он, а затем нервно закусывает губу и настороженно смотрит на Юнги, который невозмутимо поднимает голову и кивает Тэхену. - Хорошо, я сейчас спущусь. - Юнги-я, - Сокджин виновато морщится, но Юнги успокаивающе сжимает его искривленные пальцы и улыбается уголками рта. - Он волнуется, это нормально. К тому же, я сам хотел с ним поговорить. Не переживай, я живу с ханахаки почти год, думаешь, один разговор с твоим братом сможет меня убить? Сокджина это не успокаивает, но он не может ничего возразить. Он провожает Юнги до дверей отделения, на что парень посмеивается, и остается его ждать, нервно наматывая круги перед сестринским постом. Джису закатывает глаза, а Тэхен сочувствующе хмурится и пытается его успокоить. Когда проходит почти полчаса, Сокджин устает ходить туда-сюда, Джису с облегчением выдыхает, а Тэхен уступает ему свой стул и старается отвлечь еще усерднее. Вскоре приходит Чимин и они стараются уже вдвоем, за что Сокджин им искренне благодарен, потому что действительно на короткое время отвлекается на их шутливую перепалку. Когда проходит больше часа, Сокджин раздраженно стонет и откидывает телефон, на котором уже успела сесть батарея. К этому времени он уже устал переживать и просто хочет увидеть Юнги и убедиться, что они с Чонгуком не разругались в пух и прах. Поэтому когда Юнги, наконец, появляется в дверях отделения, Сокджин подскакивает к нему и обеспокоенно заглядывает в глаза. Юнги устало улыбается и неопределенно поводит плечом. - Все нормально, хен. Мы все обсудили и пришли к определенному соглашению, - говорит он. Сокджин хмурится. - Какому еще соглашению? Юнги ничего не отвечает, лишь успокаивающе сжимает его руку и посылает волну утешающей магии по венам Сокджина. И как бы Сокджин ни допытывается, он так и не получает внятного ответа, поэтому он решает действовать с другого конца этого преступного сговора, на который у него куда больше влияния. - Йа! Чонгук! Ты что такое устроил сегодня? – взрывается он стоит только брату снять трубку. Чонгук недовольно стонет. - Хен, сейчас два часа ночи, - сонно бормочет он. - Поворчи мне еще. Это твое наказание за самоуправство, - возмущается Сокджин, все еще нервно расхаживая по своей комнате. – О чем вы говорили с Юнги? - О, так хен не рассказал? – спрашивает Чонгук, а затем Сокджин отчетливо слышит, как он нагло хмыкает. – Ну, тогда и я не буду. - Йа! Ты же понимаешь, что заставляешь меня переживать? – использует свой козырь Сокджин. – А мне нельзя переживать, у меня ханахаки Чонгук! Младший явно с сомнением мычит. - Хен, ты не звучишь так, словно сейчас выкашляешь клумбу. - А ты хочешь это послушать, Чонгук-и? Я могу всю ночь названивать тебе с интервалом в каждые пять минут и томно кашлять в трубку. Я могу, Чонгук, ты знаешь это, - откровенно угрожает Сокджин, однако он предельно серьезен. Он не пожалеет сна ради подобного. Чонгук тяжело вздыхает, Сокджин так и видит, как он закатывает глаза и качает головой. - Ладно, хен, ладно, - устало говорит он, таким тоном будто спорит с ребенком. Сокджин решает дипломатично пропустить эту реплику мимо ушей. - Ну, ни о чем особенном мы не говорили, - неопределенно бормочет парень, и Сокджин ни на йоту ему не верит. – Мы говорили в основном про тебя. Юнги-хен рассказал немного про себя, и возможно… возможно, я случайно рассказал ему про Харин-нуну… Сокджин закрывает глаза, тяжело вздыхает и садится на стул. - И как он отреагировал? – закусив губу, спрашивает старший. - Эм… ну, не знаю. По его лицу сложно что-либо понять. Вроде он удивился. А может, и нет. Сокджин устало трет лоб. - А что за соглашение? – подавляя недовольство, меняет он тему. Чонгук медлит с ответом. - Он пообещал, что скоро выпишется из больницы и ты вместе с ним. Сокджин чувствует, как сбивается его дыхание, несколько мгновений он просто сидит и часто моргает, пытаясь прогнать подкатившие к глазам слезы. Это… довольно трогательно, на самом деле. Грубо говоря, Юнги пообещал Чонгуку, что вернет ему брата. - И как, Чонгук, ты готов ему довериться? – с трудом выдавливает Сокджин как можно более небрежным тоном и невольно замирает, потому что ответ Чонгука, на самом деле, сейчас очень важен. Чонгук задумчиво вздыхает. - Юнги-хен… Он не кажется человеком, который бросает слова на ветер, - серьезно произносит Чонгук. – Он сказал, что ты для него словно музыка – заставляешь его хотеть жить. Мне просто… просто мне кажется, что ты действительно ему важен. Поэтому… да, мне хочется ему доверять, - немного неловко и скомкано заканчивает Чонгук, явно смущенный собственными словами. Сокджин улыбается и поспешно стирает выступившие на глазах слезы. Сердце в его груди щемит от того, что Юнги назвал его своей «музыкой», и Сокджин не может понять, он настолько счастлив или настолько тронут. - Спасибо, Гук-и, для меня это было очень важно. И это правда, для Сокджина важно одобрение Чонгука, потому что он очень серьезно настроен по отношению к Юнги, а Чонгук - единственная его семья. Сокджин не знает, что сделал бы, если бы Чонгук не дал Юнги шанс. - Кстати, Юнги-хен обещал, что напишет для меня песню, как думаешь, он это серьезно? Он сказал, что ты давал ему слушать мои каверы, и он похвалил мой голос, – неожиданно взволнованно спрашивает Чонгук, и Сокджин не может сдержать смеха, он должен был заподозрить, что без взятки здесь не обошлось. Это же Чонгук, в конце концов. - Йаа! Чонгук, так твое расположение купили за песню? – наполовину возмущается, наполовину смеется он. Чонгук явно дуется. - Хен, ты вообще слышал его работы? Когда тебе предлагает песню такой продюсер, ты не отказываешься. И он, ну… вроде ему действительно понравилось, как я пою. Думаешь, он просто хотел меня подкупить? – уже не так уверенно спрашивает Чонгук, и Сокджин невольно удивленно поднимает брови. - Гук-а, Юнги очень серьезно относится к музыке, он не стал бы хвалить тебя и тем более предлагать песню, если бы, в самом деле, не хотел с тобой поработать, - убежденно заверяет Сокджин, и он знает, что это правда. Для подкупа Юнги использовал бы что-то материальное, но никак не музыку. - Думаешь? – с надеждой произносит Чонгук, а затем несмело выдыхает. Сокджин никогда не привыкнет к тому, что этот ребенок все еще не понимает, насколько же талантлив. – Хорошо… Кстати, Юнги-хен обещал сводить меня поесть шашлычки из баранины, как он узнал, что я их люблю? Сокджин ничего не может поделать с широкой улыбкой, что растягивает его губы. Вот именно что-то вроде такого Юнги и использовал бы. Сокджин едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. А Юнги действительно знает, как налаживать связи с родственниками своей половинки. В конце концов, Джин заставляет Чонгука прислать ему все песни спродюсированные Юнги и ссылки на статьи о нем, в качестве наказания за чрезмерную опеку. - Почему ты не говорил мне раньше, что Юнги-хен – это Шуга? – с негодованием спрашивает Чонгук. – Я же обожаю его песни! Ты должен был мне сказать. Сокджин отмахивается и поспешно сворачивает разговор. Следующие несколько часов он тратит, разыскивая всю известную информацию на продюсера Шугу и слушая песни, которые он написал. Сокджин свято уверен, что, как хороший бойфренд, он обязан знать наизусть все песни своего парня. И к тому же Сокджин отлично понимает, что музыка всегда будет важной частью жизни Юнги, и если он хочет быть с этим человеком он должен полюбить и принять и его музыку. Просто потому что для Юнги это также важно, как для Сокджина одобрение Чонгука. Это очень разные, но очень красивые песни. В некоторых Сокджин отчетливо узнает Юнги, его фразы и мысли, некоторые сотканы из оголенных эмоций, некоторые просто наполнены злобой и раздражением, а некоторые дышат безнадежностью и отчаянием. Сокджин слушает низкий бархатистый голос Юнги и ему кажется, что музыка Юнги – это его персональный диалог с самим собой, с музыкой, со слушателем. Это нечто очень личное, но в то же время что-то, чем он хочет поделиться с окружающими. И Сокджин на самом деле не знает, что ему делать с чувствами, что переполняют его. Он не знает, что ему делать с этим осознанием, с осознанием, что Юнги даже талантливее, чем он мог предположить. Сокджин думал, что уже и так сильно любит Юнги, но после этих песен, ему кажется, что происходит невозможное, и его любовь увеличивается вдвое, переполняет и заполняет его. Сокджину невольно кажется, что он слишком простой и обычный, чтобы быть с Юнги, но… Он знает, что не сможет отказаться или отпустить Юнги после того, как узнал его. Может, это и жадность, но Сокджина это уже не так сильно волнует. Если это жадность, то он не боится быть жадным.***
Настоящая драма разворачивается в день выписки Чимина. Чимин с самого утра весь на нервах, а Тэхен, хоть и светит своей квадратной улыбкой, прячет грустные глаза за челкой. Сокджин едва ли не воет, глядя на это безобразие, и то и дело порывается что-нибудь сделать, но Юнги успевает каждый раз перехватить его руку, потянуть на себя и спокойно покачать головой. - Дай им самим разобраться, - говорит он, и Сокджин, недовольно нахмурившись, дует губы. - А если они так ничего и не сделают? – спрашивает он расстроено. Юнги невозмутимо печатает что-то в телефоне одной рукой, а второй успокаивающе поглаживает его костяшки, отчего Сокджин, вопреки желанию, выдыхает уже куда спокойнее. - Значит, сделают потом. Тэхен же уговорил Чимина пожить у него, пока он не найдет квартиру, - Юнги так выразительно поднимает брови, что Сокджин невольно усмехается. Да, деля одну жилплощадь, у этих двоих вряд ли уйдет много времени на то, чтобы все между собой решить. Это успокаивает Сокджина, он немного расслабляется и падает обратно в кресло рядом с креслом, где скрючился Юнги. - Юнги-я, - задумчиво зовет Сокджин, и Юнги тяжело вздыхает, по тону старшего понимая, что сейчас Сокджин начнет задавать бредовые вопросы. – А что тебе во мне понравилось самым первым? - Твое лицо, - не раздумывая, отвечает Юнги. Сокджин потрясенно замирает. - Йаа. Я тоже люблю свое лицо, но это как-то поверхностно, Юнги-я, - качает он головой, а когда видит ухмылку парня, возмущается уже по-настоящему. – Йа! Я же серьезно. - Серьезно? – Юнги задумчиво поджимает губы и рассеянно поглаживает тыльную сторону руки Сокджина кончиками пальцев. – Твой смех, - наконец, отвечает он после небольшой паузы. - Смех? – удивленно восклицает Сокджин и непонимающе хмурится. Юнги спокойно кивает. - Он был таким странным. - Йа! - Не в плохом смысле, - мягко улыбается ему Юнги, и как-то сразу этим разглаживает недовольную складку между бровей Сокджина. – Я тогда почти не выходил из своей комнаты, ничего не делал и чувствовал себя хуже, чем обычно. Я впервые за месяцы услышал чей-то смех, и это было так странно. Так… словно я годы провел в вакууме, а затем неожиданно вновь обрел способность слышать. Это было хорошее чувство. Юнги хмыкает и спокойно смотрит на Сокджина своими сверкающими глазами, и Сокджин ничего не может поделать с собой, его уши пылают, а дыхание сбивается. Он никогда к этому не привыкнет. К способности Юнги выбивать его из колеи своей откровенностью. Чимина провожает почти весь персонал. Доктор Ли пожимает ему руку и скромно отмахивается от всех благодарностей, вместо этого он загружает парня рекомендациями относительно здоровья напоследок, Суран дарит еще какие-то амулеты и спокойно кивает на прощание, Джису со слезами на глазах обнимает Чимина и говорит, чтобы он возвращался сюда только в качестве посетителя и никак иначе, Богом лучисто улыбается и желает всего самого лучшего. Тэхен молча подхватывает сумку Чимина с одеждой, а Юнги коробку с его вещами, которые парню успели привести из дома за эти месяцы. Сокджин приобнимает Чимина за плечи и поспешно уводит, пока парнишка совсем не расчувствовался, он и без того, уже едва ли не плачет. В дверях отделения Чимин останавливается и низко кланяется всем. Сокджин закусывает губу и глубоко дышит, отгоняя непрошенные слезы. Вчетвером они спускаются на первый этаж и молча выходят к холлу, Чимин судорожно шмыгает носом, по лицу его текут слезы, которые он стирает с покрасневших щек, но не может остановить. Губы Тэхена дрожат, он обхватывает маленькую ладошку Чимина и крепко ее сжимает. Сокджин глубоко вздыхает. За эти несколько месяцев он очень привязался к этому очаровательному парнишке, Сокджину тяжело представить себе жизнь в больнице без Чимина и его звонкого смеха. Сокджин счастлив за друга, конечно, счастлив, но он будет так сильно по нему скучать. Поэтому он крепко обнимает Чимина, когда тот поворачивается к нему, и раскачивает из стороны в сторону, едва не роняя их обоих на пол. Чимин всхлипывает ему в плечо, и Сокджин сам с трудом подавляет слезы. - Ну, чего ты, это же такой радостный день, - через силу усмехается он, взлохмачивая мягкие волосы Чимина. – Ты выздоровел, Чимин-а, и можешь быть счастливым. Это потрясающе, - шепчет он ему на ухо, и чувствует, как Чимин впивается пальцами в его рубашку. - Мне страшно, хен, - также тихо шепчет парень, и Сокджин мягко улыбается уголками рта. - В этом нет ничего плохого, Чимин-а, но ты должен идти вперед. У тебя все будет хорошо, я знаю. Ты же не один, в конце концов. У тебя есть мы. Чимин шмыгает носом и отстраняется, он смотрит на Сокджина своими печально горящими глазами. - Я буду очень скучать, хен. Каждые выходные и даже чаще. Я буду приходить к вам с Юнги-хеном так часто, как только смогу, - заверяет он. Сокджин улыбается. - Лучше так тебе и сделать, иначе твои хены очень расстроятся, Чимин-а. Юнги не признается, но он расстроится даже больше, чем я, - заговорчески шепчет Сокджин, и Чимин невольно улыбается. - Конечно, я ни за что не стану расстраивать Юнги-хена, - говорит он, а затем поворачивается к Юнги, который просто наблюдал за ними все это время, поставив коробку на пол и засунув руки глубоко в карманы толстовки. На лице его непривычно мягкое выражение, глаза тускло блестят. Чимин молча прислоняется лбом к его плечу и Юнги бережно заключает парня в объятия. Он ничего не говорит, лишь похлопывает Чимина по плечу, Сокджин видит, как взгляд его наполняет что-то вроде отеческой нежности и легкой грусти, и Сокджин отлично его понимает, он чувствует то же самое в этот момент. Словно отправляет своего ребенка в этот большой и жестокий мир. Он одновременно и горд, и ощущает такие щемящие грусть и тоску. - Спасибо, хен. За все, - слышит Сокджин приглушенный шепот Чимина, обращенный к Юнги. Юнги только мягко хмыкает на это. - Береги себя, Чимин-а. Если нужна будет помощь, ты знаешь, куда идти, - говорит Юнги, и Чимин кивает ему в плечо. Чимин отстраняется и поспешно вытирает заплаканные глаза рукавом толстовки. Он шмыгает, глубоко вздыхает и улыбается им широкой улыбкой, что превращает его глаза в полумесяцы и заставляет все его лицо светиться. Сокджин невольно улыбается в ответ. А затем Чимин медленно поворачивается к Тэхену и замирает, губы его дрожат. Тэхен совершенно неожиданно смеется, тихо и отрывисто, но вполне искренне. - Ты же увидишь меня уже сегодня, - говорит он, квадратно улыбаясь, и в своей особой манере широко разводит руки, приглашая Чимина в свои объятия. Чимин все также не двигается и просто смотрит на Тэхена, словно пытаясь запомнить каждую черточку его лица, пытаясь максимально точно отпечатать этот момент в своем сознании. Юнги мягко тянет Сокджина за рукав, отводя в сторону, и, несмотря на то, что Сокджину любопытно, но послушно отходит на несколько шагов, предоставляя немного иллюзорного уединения этим двоим. Если вообще можно говорить об уединении, когда стоишь посреди больничного холла. - Тэ… я… ты мне… - едва слышит Сокджин запинающийся голос Чимина. - Что такое, Чимин-а? Ты так тихо шепчешь, - переспрашивает Тэхен, Сокджин видит, как он склоняет голову и чуть хмурится. – Ты хорошо себя чувствуешь? Ты весь покраснел. - Эм, да… дело в том, что я… - Чимин поднимает склоненную голову, даже с некоторого расстояния видно, как он недовольно хмурится. – Да, что ж такое-то! – Чимин расстроено закусывает губу и смотрит на Тэхена немного раздраженно и беспомощно. Тэхен удивленно поднимает брови, а затем чуть прищуривается, мгновение он задумчиво рассматривает лицо Чимина, а затем осторожно обнимает его, крепко прижимая к себе. Он укладывает подборок на плечо Чимина и чуть покачивает парня из стороны в сторону. Сокджин не видит точно, что происходит, но судя по тому, как медленно округляются глаза Чимина, а щеки его наливаются лихорадочными румянцем, Тэхен что-то шепчет ему на ухо. Чимин резко отстраняется и смотрит на Тэхена огромными неверящими глазами, Тэхен немного криво улыбается и поджимает губы, внимательно наблюдая за реакцией парня. - Что ты только что сказал? – голос Чимина дрожит от волнения, а глаза блестят. Тэхен не отвечает, он ждет, но Сокджин видит, как парень нервно кусает губы. - Чимин-а, ответь, пожалуйста, а то мы тут немного мешаемся, - говорит Тэхен хрипло, он дергано кивает головой на людей в холле, которым приходится обходить их стороной. Чимин вздрагивает и моргает, но даже не оглядывается, глаза его все еще прикованы к лицу Тэхена. - Это… ты серьезно? – осторожно спрашивает он, Тэхен смотрит на него, глубоко вздыхает и проводит рукой по волосам, нервно откидывая их назад, его пальцы едва заметно дрожат. - Ладно, я… давай поговорим дома, хены нас ждут и… - бормочет Тэхен и отводит глаза, на памяти Сокджина это первый раз, когда он отчетливо видит румянец на лице Тэхена и неуверенность в его глазах. Чимин хмурится, упрямо поджимает губы и поспешно хватает парня за руку, мешая отвернуться. - Нет, Тэ… То есть… - он теряется на мгновение, но глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться, и продолжает, прямо глядя Тэхену в глаза: – Да. Да, я тоже… тоже этого хочу. Да. Тэхен недоверчиво склоняет голову набок, смотрит на парня так мгновение, а затем его губы медленно расползаются в широкой улыбке, и глаза загораются яркими огнями. Он крепко сжимает руку Чимина и как зачарованный смотрит на краснеющего парня, словно он не в силах отвести взгляда. - Все, твоя душенька спокойна, хен? – спрашивает Юнги рядом с Сокджином. Джин поворачивается к нему и видит, что он невозмутимо облокотился на стену и спокойно курит. Сокджин уверен, что делать этого в холле больницы нельзя, но Джин решает, что раз к ним пока не подошли с замечанием, то все нормально. Сам он едва сдерживается, чтобы не начать бегать вокруг, рассыпая конфетти и визжа от радости. Он чувствует такое облегчение и так счастлив за этих двоих, что слезы невольно щиплют ему глаза. - Йа, не говори, что ты за них не переживал, - качает головой Сокджин, счастливо улыбаясь. Он действительно чувствует спокойствие, будто одна из важных арок в его больничной жизни была, наконец, закрыта. Юнги пожимает плечами. - Переживал, но я знал, что все у них решится, - говорит он, и на безмолвный вопрос Сокджина, только усмехается. – Иногда ты просто знаешь и все, хен. Сокджин с сомнением выгибает бровь. - Будто ты знал, что полюбишь меня, Юнги-я, - с сарказмом произносит он, но Юнги ничего не говорит, просто выразительно смотрит на него, и Сокджин растерянно хлопает глазами. – Чего? Серьезно, Юнги? Да, нет, не может быть… Юнги отворачивается и Сокджин замечает, как краснеют его щеки. Сокджин неверяще хлопает глазами, его сердце начинает биться чаще, а уши горят. Да, нет, Юнги явно его дурачит… Сокджин сглатывает и растерянно хлопает глазами, не зная, как ему реагировать и что думать. Точно, он никогда не привыкнет к этой способности Юнги заставать его врасплох.***
Дни в больнице без Чимина становятся гораздо скучнее, раньше Сокджин не обращал внимания на то, как много часов проводил с другом, но теперь, по количеству освободившегося времени, он это отчетливо понимает. В последствие Сокджин, конечно, привыкает, но это дается не так просто, как он наделся. Ежедневные переписки с Чимином и Чонгуком и разговоры с Тэхеном очень помогают, однако Сокджин все равно тоскует. Он действительно тоскует по друзьям и брату. Они с Юнги проводят почти все время вместе, и хоть тот же доктор Хан не очень это одобряет, Сокджин просто сам не замечает, как постоянно натыкается на Юнги, их расписания каким-то совершенно естественным образом синхронизируются, а досуг практически замыкается друг на друге. Сокджин начинает замечать за собой, что чувствует тревогу, когда по какой-то причине не видит лица Юнги в привычное для себя время. Это совершенно иррациональный подпитывающий ханахаки страх, который не является нормальной реакцией, но Сокджин ничего не может с собой поделать. Спустя две недели, Сокджин запрокидывает голову и раздраженно стонет. Он сидит в комнате Юнги и читает книгу, пока сам хозяин спальни сидит в наушниках и собирает очередную песню на ноутбуке. Уже глубокий вечер, время близится к официальному отбою, и коридоры отделения опутывает привычная сонная тишина. Сокджин не знает, как Юнги удается его услышать, но парень снимает наушники и вопросительно смотрит на него, разворачиваясь на стуле. Сокджин недовольно надувает губы, потому что сегодня у него ребячливое настроение и ему хочется немного покапризничать. - Мне лень вставать и идти в свою комнату, - жалуется он. Юнги удивленно склоняет голову набок. - Так не вставай, - просто отвечает он, Сокджин закатывает глаза и всплескивает руками. - Не могу, все мои вещи там. Будет слишком утомительно тащиться туда утром и переодеваться. Сокджин знает, что драматизирует, ему буквально нужно будет сделать несколько шагов из одной комнаты в другую, что не займет больше минуты, но сделать это утром, когда он просыпается, обнимая Юнги, действительно сложно. Слишком сложно заставить себя пошевелиться и потревожить эту нежность, что разливается в его груди, когда он смотрит на умиротворенное лицо Юнги. Джин знает, что, если останется ночевать здесь, то безбожно опоздает на завтрак на следующее утро, потому что ему будет жалко будить Юнги. - Так перенеси часть своих вещей сюда, - спокойно пожимает плечами Юнги. Сокджин замирает и смотрит на него во все глаза. - Юнги-я, - Сокджин сглатывает и нервно облизывает губы. – Ты же понимаешь, что почти что предлагаешь съехаться? - Хен, это всего лишь комнаты в больнице, - выгнув бровь, произносит Юнги, но Сокджин лишь отмахивается. - Это важный шаг, Юнги-я! И разве… разве так можно? Как же правила больницы? – спрашивает он, на что Юнги откровенно скептически поднимает брови. - По правилам больницы ты не можешь ночевать в чужой комнате, хен, но ты уже ночевал в моей постели… сколько, раз шесть? Уши Сокджина и его шея стремительно краснеют. - Йа! Не так много! Наверное, - не совсем уверенно добавляет он, а затем закусывает губу и осторожно посматривает в сторону Юнги. - Ладно, я понял твою мысль. Но… Юнги-я, ты уверен? Я ведь действительно буду торчать здесь все время. Ты не сможешь меня выгнать, когда я тебе надоем, - предупреждает он. Юнги смотрит на него несколько мгновений, раздумывая. - Ну и хорошо, - просто пожимает он плечами и вновь возвращается к своей песне. Сказать, что Сокджин в шоке, это ничего не сказать. Но Сокджин не собирается упускать такой шанс, поэтому уже через полчаса расставляет в крохотной ванной Юнги часть своих кремов и лосьонов, и раскладывает в его комоде самый минимум из своих вещей, занимая при этом больше половины места, но Юнги не возражает, и Сокджин решает, что все нормально. И на самом деле это не должно быть удобным – жить вдвоем в маленькой комнатке, рассчитанной на одного, но… Сокджин находит это вполне себе сносным. Да кровать Юнги слишком узкая и из-за этого им приходится спать, тесно прижавшись друг к другу, но Сокджину это даже нравится. Его спине не очень, но вот ему самому – вполне. По утрам у них нет толкотни в ванной, потому что Сокджин встает очень рано и успевает умыться и сходить в душ к тому времени, как Юнги просыпается. День они проводят либо на процедурах и консультациях, либо во дворе больницы, либо в общей комнате с Тэхеном. Каждые выходные обязательно приходят Чимин с Хосоком. Из-за плотного расписания танцевальных тренировок парням редко удается выбираться чаще, но Сокджин не винит их. Он рад за Чимина, который светит здоровым румянцем и счастливыми глазами, рад за Хосока, который каждый раз, видя Сокджина и Юнги вместе, едва ли не танцует вокруг них от счастья. Как-то раз Хосок даже называет их с Юнги в шутку родителями. Это происходит после того, как Юнги спокойно, но строго отчитывает слишком расшумевшихся Тэхена и Чимина, пока Сокджин возмущается из-за опрокинутого на траву этими детишками контейнера с жареной курочкой. Сокджин сначала застывает на месте, после его слов, а затем довольно смеется, его уши заливаются румянцем, но ему нравится, действительно нравится эта мысль. Время от времени их навещают Чонгук или Намджун и если визиты первого всегда наполнены поддразниваниями и дурачествами, на которые Юнги лишь устало и снисходительно вздыхает, то второго буквально часами невозможно отлепить от Юнги, с которым они готовы разговаривать о музыке и поэзии без остановки. В этом случае горестно вздыхает уже Сокджин. Но наедине они с Юнги много разговаривают. Сокджин и раньше радовался тому, что может говорить с Юнги обо всем, но сейчас… Как-то раз они проговорили без перерыва четыре часа, и пока Юнги не обратил на это его внимание, материализовав стакан воды, Сокджин даже не замечал, как сильно охрип его голос. Однако в их совместном проживании Сокджин все же находит отрицательную сторону. Сокджин видит приступы Юнги. Раньше он слышал их, иногда заставал, но сейчас он присутствует при каждом. И хоть Сокджина радует, что их количество все больше сокращается, ему тяжело видеть, как Юнги беспомощно выкашливает длинные изогнутые бледные, как его собственная кожа, больные на вид цветы, чей въедливый удушливый запах намертво пропитывает ванную в спальне Юнги, его одежду и даже самого Сокджина на долгие дни. Сокджина также настигают приступы, обычно сразу после приступов Юнги, но видеть боль и слезы в глазах Юнги для него просто невыносимо. В такие моменты Сокджин жалеет, что согласился спать в одной комнате с Юнги. Но потом, когда он просыпается на утро после особенно тяжелых дней и видит бледное и усталое лицо Юнги, что, доверчиво уткнувшись ему в плечо, спит, чуть приоткрыв рот, Сокджина затапливает такой нежностью и теплом, что он понимает – он не сможет от подобного отказаться. Ни за что. Но как бы хорошо Сокджин ни приспособился к жизни в больнице, он не может перестать чувствовать себя так, словно находится в клетке. И это давит, даже если ты в этой клетке с любимым человеком. И в какой-то момент Сокджин просто начинает чувствовать апатию и хандру. Он устает от однообразных стен лечебницы, жизни по четкому расписанию, однотипных процедур и зацикленных, одинаковых разговоров с психотерапевтом. Сокджин становится раздражительнее и от этого еще печальнее, потому что, вспылив, тут же чувствует острую вину. Первое время Юнги его не трогает, нарвавшись на ссору пару раз, но затем начинает все задумчивее поглядывать в его сторону. В один день, когда настроение Сокджина особенно близко к минусовому, Юнги находит его в их комнате, рубящимся в мобильную игру, и молча протягивает пропуск. Сокджин непонимающе хмурится и вопросительно смотрит на своего парня. - Пойдем на свидание, хен, - говорит он, и Сокджин мгновение просто пялится на него, уверенный, что это какая-то очень странная шутка. Но Юнги спокойно выдерживает его взгляд. – Ты говорил, что давно не ел токпокки, значит, сегодня пойдем на вечерний рынок и будем покупать все, на что упадет взгляд, - Юнги кивает сам себе, подходит к комоду и начинает доставать свою одежду. Сокджин растерянно моргает, затем смотрит на пропуск в своей руке, который автоматически взял, и вчитывается в слова на печати. «Действителен на несколько часов». Сокджин с еще большим сомнением склоняет голову набок. - Нам нужно вернуться до официального отбоя, то есть примерно до десяти, поэтому лучше выйти в ближайшее время. Хен, зная тебя, ты только мыться будешь час, - подгоняет Юнги, стягивая футболку. Сокджин уже привычно зависает на его оголенной коже груди и живота, тяжело сглатывает, но заставляет себя сосредоточиться на важном. - Но Юнги, мне не разрешены выходные дни, - напоминает Сокджин удивленно. - Ну, теперь разрешены, - невозмутимо отвечает Юнги, натягивая относительно чистую и менее мятую футболку. Сокджин хмурится. - Но… - Хен, - нетерпеливо перебивает его Юнги, порывисто усаживаясь на кровать рядом с ним и обхватывая его ладонь. – Твое состояние далеко от критического и, в случае чего, с тобой буду я. Я не позволю тебе задохнуться, - Юнги говорит это так убедительно, что у Сокджина даже не остается никаких аргументов в голове. – И скажи еще, что не хочешь идти со мной на свидание. В это я уж точно не поверю. Сокджин моргает раз, моргает два, а затем до него действительно доходит. Юнги зовет его на свидание. На их первое свидание. Сокджин чувствует, как краснеют его уши, но его это совсем не волнует, потому что он тут же подрывается с места. - Йа! Мин Юнги, почему ты заранее меня не предупредил? Черт, - Сокджин начинает метаться по комнате в попытках найти более-менее приличную одежду. Никто не берет с собой в больницу выходную одежду и Сокджин не исключение, о чем он сейчас очень жалеет. – Кто вообще устраивает свидание в больнице? – ворчит он себе под нос, пока Юнги тихо посмеивается над ним. На удивление, это не просто – привести себя в порядок. Сокджин знает, что он объективно более чем красив, но ханахаки все еще живет в нем и, в отличие, от Юнги, Сокджину оно не к лицу. Наверное, это проклятие единственное, что ему не идет. Сокджин старается как может, потому что, несмотря на то, что Юнги видел его в самые худшие и нелицеприятные минуты – это их первое свидание, или что-то вроде того. Сокджин предпочитает думать, что это пробное, разминочное свидание, но ему все равно хочется выглядеть настолько привлекательно, насколько это только возможно в его состоянии. Но его усилия однозначно оправдываются, когда он видит, каким заинтересованным взглядом Юнги скользит по нему, когда он объявляет, что они, наконец, могут идти. Этого Сокджину более чем достаточно, чтобы его настроение впервые за неделю перевалило за шкалу «воодушевление». - Вау, хены, вы куда такие красивые? – удивляется Тэхен, когда они подходят к сестринскому посту. Он красноречиво оглядывает небрежно наброшенную на плечи Юнги кожаную куртку и его зауженные штаны, а затем облегающую водолазку Джина и легкое пальто. - На свидание, - спокойно отвечает Юнги, принимаясь заполнять официальные формы, по-свойски стягивая их со стола Тэхена. Сокджин весело улыбается и кивает. Тэхен хлопает глазами. - Эм… почему у меня такое ощущение будто я смотрю на своих родителей, которые идут на свидание? Это так странно, – спрашивает он, будто сам у себя. - Йа, у нас было не так много возможностей, чтобы выбраться, как ты, наверное, мог заметить, Тэхен-а, - возмущается Сокджин, демонстративно обводя рукой отделение. Тэхен чуть виновато хмурится, поэтому Сокджин решает немного сгладить собственные слова. – Так что раз ты уже большой мальчик, веди себя хорошо, пока нас не будет и, может быть, мы даже принесем тебе вкусняшек, - Сокджин треплет парня по кудрявым волосам, на что Тэхен широко улыбается. Оказаться за пределами больших ворот клиники, на самом деле, странно. Сокджин до последнего не может отделаться от иррационального страха, что его не выпустят, что дверь этой огромной клетки вновь закроется прямо у него перед носом. Но этого не происходит, и Сокджин судорожно вдыхает, когда оказывается за стенами больницы. Сокджин растерянно моргает и оглядывается вокруг. Он уже несколько месяцев не выходил из клиники, и теперь он испытывает смешанные чувства и немного дезориентирован. Все так непривычно. Он вздрагивает, когда Юнги касается его руки, а затем переплетает их пальцы вместе. Сокджин чувствует знакомое, успокаивающее тепло его магии, и поспешно улыбается, чтобы показать, что Юнги не стоит волноваться, он в порядке. Юнги тянет его в сторону остановки и Сокджин послушно следует за ним. Они едут довольно долго в автобусе и это вполне себе приятная поездка, совсем не похожая на ту, что они совершали с Чонгуком несколько месяцев назад. Они с Юнги разделяют одни наушники на двоих, и Сокджин всю дорогу показывает парню смешные видео с Чжангу и выступления Чонгука, которые тот прислал ему накануне. - Он, наверное, совсем забыл, как я выгляжу, - грустно произносит Джин, глядя на экран. - Чжангу или Чонгук? - усмехается Юнги. - Чонгук, конечно. Чжангу – умный пес, - максимально серьезно кивает Сокджин, но через мгновение не выдерживает и смеется. Они добираются до относительно небольшого ночного рынка, но Сокджина все равно первое время сбивает с толку количество толпящихся вокруг людей. Он действительно отвык от толпы. Поэтому он невольно крепче сжимает ладонь Юнги и в ответ на вопросительный взгляд парня, он лишь беспечно усмехается. - Что? Я просто очень не хочу тебя отпускать, Юнги-я, - невинно произносит он, на что Юнги только скептически выгибает бровь. А затем они подходят к прилавкам с едой и… Сокджин оживает и понимает, что он в своей стихии. Он мило болтает и очаровывает аджумм, выбивая им бесплатные порции буквально за красивые глаза, он торгуется с предприимчивыми аджосси и сбивает им цену на половину закусок. Юнги просто смотрит на это с чем-то похожим на ужас и восхищение во взгляде. - Ты страшный человек, хен, - качает он головой, когда Сокджин покупает им четыре ролла кимпаба по цене одного. Сокджин довольно улыбается. - Видишь, Юнги-я, со мной ты никогда не останешься голодным. Они не проходят и половины рынка, но у них уже так много пакетов, что в этом просто нет смысла. Они устраиваются за одним из простых пластиковых столов, раскиданных по всему рынку, и раскладывают на нем свои многочисленные пакеты. - Уверен, что сможешь все это съесть? - с сомнением спрашивает Юнги, осматривая стол, на котором совсем нет свободного места. Сокджин решительно стискивает палочки. - Юнги-я, мы не должны отступать, какой бы страшной ни казалась задача. Нас не сломить какой-то еде, - с пафосом заканчивает он, подняв в воздух кулак. - Ты себе рукав в соусе испачкал, - спокойно говорит Юнги и усмехается, когда Сокджин принимается поспешно затирать пятно. Сокджин действительно очень давно не был на подобных рынках, но сейчас он вспоминает, почему так сильно любил их раньше. Вкус такой еды совершенно отличается от обычного. Он с удовольствием ест, довольно мыча, когда ему попадается особенно вкусное блюдо. - Йаа, Юнги-я, попробуй эту курицу в кисло-сладком соусе, это так вкусно, - восхищенно говорит он и с горящими глазами подвигает свою картонную чашку поближе к Юнги. - А тебе действительно нравится еда, не так ли, хен? – говорит Юнги, пытливо глядя на него и мягко улыбаясь. Сокджин невольно краснеет ушами под этим взглядом, потому что он отчетливо видит в нем нежность. - Еда, это одно из наипростейших удовольствий, Юнги-я, - поучительно произносит Сокджин. – Вкусная еда делает нас счастливыми, она дает нам силы и питает тело. Если так подумать, еда – один из главных элементов нашей жизни, - рассуждает он задумчиво. Юнги усмехается. - Ладно, хен, устроим тур по ресторанам и забегаловкам, когда выпишемся, - пожимает он плечами и вновь невозмутимо принимается за сундэ. Сокджин растерянно моргает, глядя на него. На самом деле, это странная фраза. Юнги тяжело вздыхает, чувствуя на себе пристальный взгляд старшего. – Доктор Хан сказал, что твое ханахаки не пройдет, пока ты не будешь уверен, что со мной ничего не случится… что я действительно хочу исцелиться, - Юнги рассеянно вертит палочки в руках и закусывает губу. – Я не знаю, как иначе тебе это доказать, поэтому я решил давать обещания. И сдержать каждое. Юнги поднимает глаза и смотрит на Сокджина, и Сокджин… не знает, на самом деле, как на это реагировать, но он так благодарен, что Юнги старается, что он действительно хочет отпустить свое чувство вины, чтобы быть с Сокджином. Сокджин сжимает его руку и бережно целует ее тыльную сторону, пытаясь хотя бы так передать всю глубину своих чувств, хотя бы часть своей благодарности и любви. - Хен, у тебя все губы были в соусе. Ты сейчас просто вытер его моей рукой. - Тшш, не порть момент, Юнги-я, - шипит Сокджин, но уже поздно, потому что он сам начинает смеяться, когда видит испачканную руку Юнги, и не может остановиться еще несколько минут, пока Юнги, демонстративно морщась, оттирает ее салфеткой.***
Только спустя почти месяц, доктор Ли заключает, что Сокджина можно выписывать. Его приступы сошли на нет, он уже совсем забыл о том, каково это - ощущать постоянную тяжесть и давление в легких, каково это дышать, словно через плотную марлю, и жить с постоянным страхом задохнуться. Он не видел белых лепестков бархатцев уже неделю и, если честно, Сокджин больше растерян, чем рад. Он жил с ханахаки восемь месяцев, последние пять из которых провел в больнице. Ему нелегко уложить в голове мысль, что он может вернуться к нормальной жизни, за пределами клиники. Но еще тяжелее ему смириться с тем, что он должен оставить Юнги совсем одного на неопределенный срок. Поэтому первое что он делает, когда возвращается от доктора Ли, это заходит в их комнату, стаскивает Юнги со стула, отрывая от ноутбука, и укладывается с ним в постель, крепко обнимая и прижимая к себе. Сокджину страшно, очень страшно, на самом деле. Он боится, что без него, Юнги станет хуже. Да, Сокджин верит всем обещаниям, что Юнги успел дать, Сокджин знает, что Юнги хочет исцелиться, но… никто не знает, что может произойти. Нет никаких гарантий. За полгода, что Юнги провел в одиночестве, он довел себя просто до ужасного состояния. Юнги не вырывается, только удивленно похлопывает Сокджина по спине, словно успокаивая маленького ребенка, вливает в него свою магию, делится своим спокойствием и устраивается поудобнее в его объятиях. Он молчит и ждет, пока буря внутри Сокджина утихнет, и он начнет говорить. Юнги всегда так делает, и Джин, честно, не знает, как ему быть, когда он окажется за пределами больницы и не сможет получать это тепло и спокойствие каждый день. Сокджин закрывает глаза и прижимается губами к бледному лбу Юнги, он глубоко дышит, пытаясь выровнять дыхание. - Меня выписывают, - произносит он, спустя почти полчаса тишины. Его голос сиплый, как после простуды. Юнги замирает на мгновение, Сокджин чувствует, отчетливо чувствует, как сбивается ритм его сердцебиения. - Что ж… значит, мне придется поторопиться, чтобы догнать тебя, хен, - хрипло выдыхает он куда-то Сокджину в ключицу, и Джин очень крепко сжимает челюсти, чтобы не заплакать. - Хен, - зовет Юнги, спустя еще несколько минут оглушающего молчания, Сокджин мычит, показывая, что слушает. – Хен, как думаешь, ты сможешь переехать ко мне? – непривычно нерешительным голосом спрашивает он. Сокджин широко распахивает глаза и чуть отстраняется, чтобы посмотреть в лицо младшему. Юнги немного покраснел, но в целом выглядит до ужаса серьезным. - Юнги… - Сокджин чувствует, что задыхается. – Ты хочешь жить со мной? Это ведь… это ведь не то же самое, что делить одну маленькую комнату в больнице, это… жить вместе… Сокджин взволнованно тараторит, но все же осекается, не зная, что именно хочет сказать. Сокджин никогда не состоял в настолько серьезных отношениях. С Харин он встречался несколько лет, но даже и не думал о том, чтобы съехаться. Это слишком ответственный шаг, это слишком… Сокджин смотрит в темные глаза Юнги и судорожно сглатывает. - Я хочу, чтобы ты был рядом, когда меня выпишут, хен. Во всех смыслах был рядом. И эта фраза просто обезоруживает Сокджина, ему нечего на это возразить. Он тоже хочет быть с Юнги. Разве он сможет теперь засыпать, не слыша его дыхания рядом или просыпаться, и не видеть его лицо, недовольно хмурящееся во сне? Конечно же, он сможет. Он не умрет, засыпая и просыпаясь в одиночестве. Но зачем ему это делать? Когда Юнги выпишется, какой Сокджину смысл быть одному? Сокджин глубоко вздыхает. В этих словах есть логика. На самом деле, это более чем логично. Если Сокджин будет ждать Юнги в его доме, у Юнги будет еще более весомый стимул покинуть клинику. Значит, Сокджину всего лишь нужно создать для Юнги место, куда он захочет вернуться. Сокджину нужно создать для них настоящий дом. - Надеюсь, ты понимаешь, что тебе придется принять и моего ребенка, Юнги-я? Я не смогу жить без Чжангу, и тебе придется с ним поладить, - говорит Сокджин, вновь прижимаясь к Юнги и глубоко вздыхая. Юнги усмехается немного грустно, но с явным облегчением. - Думаю, с этим я справлюсь. Да, они справятся. Сокджин, как умеет, убеждает себя в этом, даже несмотря на то, что его сердце протестующе ноет от одной только мысль, что он уйдет отсюда без Юнги. Они оба должны справиться.***
Они прощаются долго. Сокджин всю ночь накануне не может заснуть и заставить себя перестать целовать Юнги, ему хочется законсервировать это ощущение, Джину кажется, что только так он сможет намертво отпечатать в сознании это чувство эйфории и спокойствия, что рождается в нем, когда их губы соприкасаются. Он касается Юнги, запоминая каждый изгиб его тела, и позволяет Юнги безостановочно проводить длинными пальцами по своему лицу. Сокджин, как завороженный, смотрит в глаза парня, когда солнечные лучи проникают в комнату и теряются в их темных глубинах. Юнги выглядит грустным и потерянным, и Сокджин не знает, что ему еще делать, кроме как продолжать целовать его. Он чувствует себя таким беспомощным и опустошенным. Совсем не с такими эмоциями он думал покинуть это заведение, когда пять месяцев назад переступил его порог. Сокджин собирает вещи быстро в ту же самую сумку, с которой он пришел в больницу. Он замечает, что среди его вещей не хватает одной толстовки, и вспоминает, что когда-то давно отдал ее Юнги, Сокджин видел, что иногда, в особенно плохие дни, Юнги ее надевает. Сокджин поджимает губы, достает из сумки свою любимую розовую толстовку и засовывает ее в комод Юнги, пряча между его вещами. Он надеется, что она будет напоминать Юнги о нем. Он хочет думать, что так он пытается утешить парня, но Сокджин и сам знает, что это лишь довольно эгоистичная попытка оставить после себя еще один след. Он хочет, чтобы Юнги помнил о нем, потому что сам Сокджин уже безумно скучает. Скучает так сильно, что некоторые приступы ханахаки по сравнению с этим ничто. Юнги прощается с ним в их комнате, подальше от лишних глаз. Он не хочет спускаться с Сокджином в холл и смотреть на его удаляющуюся спину. На его месте, Сокджин бы тоже не хотел, чтобы подобный образ остался в его воспоминаниях. - Прощаться и без того тяжело, хен, - говорит он Сокджину, и Джин согласен. Не стоит усложнять то, что и без того сравнимо с пыткой. И Сокджин не уверен, что сможет уйти, если у самого порога ему предоставят возможность обнять Юнги напоследок. Поэтому в их комнате Сокджин склоняет голову к плечу Юнги, а Юнги обнимает его и успокаивающе гладит по спине. Сокджин не знает, почему даже сейчас именно Юнги утешает его, когда должно быть наоборот, но он не успевает развить эту мысль, потому что Юнги бережно обхватывает его щеки руками и медленно, томно целует с щемящей грустью и нежностью. Сердце Сокджина плачет от этого горького и печального поцелуя. - Я приду к тебе, хен, - шепчет Юнги, глядя Сокджину в глаза, и Сокджин кивает, проглатывая слезы и подкатывающий к горлу вой. - Если ты этого не сделаешь, я сам начну приходить к тебе каждый день. Или поселюсь здесь и буду каждую ночь пробираться к тебе в комнату, - говорит он, и Юнги слабо усмехается на это. Это тяжело – заставить себя оторваться от Юнги, заставить себя отойти и кинуть последний взгляд через плечо. И мысль о том, что они не прощаются навсегда, что уже через пару дней Сокджин сможет прийти с визитом, никак не утешает и не делает весь этот процесс легче. Однако, Сокджин справляется, он подавляет резкий порыв в последний раз обнять Юнги, потому что знает, что ему никогда не будет достаточно одних объятий. Он позволяет себе лишь попрощаться с Юнги глазами и улыбнуться напоследок так обнадеживающе, как только может. Получается грустно и криво, он это знает, видит по глазам Юнги, в которых отражается боль, но Сокджин ничего не может сделать. Больше он ничего не может сделать. Юнги остается в комнате, а Сокджин, закинув сумку на плечо, отдаляется от коридора для тяжелобольных все дальше и дальше. И он идет, несмотря на то, что ноги его все больше наливаются свинцом, а беспокойство и тоска разъедают душу, словно кислота. В приемной его провожает пышная процессия. Он низко кланяется доктору Ли и доктору Хан, благодарно пожимает им руки и терпеливо выслушивает советы и рекомендации. Суран вручает ему защитные амулеты и чуть улыбается, у них не сложились близкие отношения, но Сокджин знает, что его каламбуров даже ей будет не хватать. Джису крепко обнимает его, глаза ее влажно блестят, она с силой хлопает его по спине и предупреждает, что сильно обидится, если он про нее забудет. - Мы все будем присматривать за Юнги-ши, он не будет один, - шепчет она Сокджину на ухо. Сокджин с трудом сглатывает, но все же находит в себе силы благодарно кивнуть ей. Тэхен берет в руки его сумку и спускается вместе с ним на первый этаж. - Юнги-хен скоро поправится, - заверяет его Тэхен, пока они едут в лифте, Сокджин рассеянно кивает. – Кстати, он просил передать это тебе, - Тэхен роется в карманах и выуживает связку ключей с дешевым брелком в виде пластикового Кумамона. Сокджин невольно улыбается, когда берет связку в руки и проводит по игрушке пальцами. Он никогда не поймет, почему Юнги так любит этого медведя. – Это ключи от его квартиры. Сокджин вздрагивает и выдавливает для Тэхена улыбку, но получается, видимо, не очень, потому что Тэхен чуть хмурится и утешающее сжимает его плечо. Сокджин до боли стискивает ключи в кулаке. Они доходят до ворот клиники, и Сокджин невольно оборачивается, чтобы посмотреть на нее. Это не последний раз, когда он видит это здание, но больше он не пересечет его порога в качестве пациента, поэтому этот момент кажется ему важным. Больница выглядит такой…безликой, словно все, что Сокджин пережил в ней, происходило в какой-то другой вселенной, не в этом здании, не в этом мире, не в этой реальности. Словно окутанные цветочными ароматами коридоры только приснились ему в каком-то сюрреалистичном сне. Сейчас, когда свежий летний воздух лохматит его отросшую челку и забивает чистые, ничем не отягощенные легкие, все эти месяцы кажутся такими далекими. И Сокджин не знает, почему единственным реальным и незыблемым из всего произошедшего для него остается образ Юнги. Ведь именно Юнги самое необычное, что случалось с ним в жизни. Когда Сокджин выходит за ворота клиники он вздрагивает, потому что на него с разбега налетает радостный Чимин, который тут же принимается обнимать его. Сокджин растерянно оглядывается вокруг и да, здесь он видит и Чонгука с дрожащими губами и блестящими от слез глазами, и Намджуна, который радостно улыбается ему, показывая свои ямочки, и Хосока искрящего восторгом, что тут же присоединяется к их с Чимином обнимашкам. - Я ведь сказал только Чонгуку и Намджуну, - удивленно говорит Сокджин, рассеянно поглаживая Чимина по макушке. Теперь волосы парня выкрашены в нежно-розовый, короткие пальчики унизаны множеством колец, а в ушах красуются серьги, что очень ему идет, да и в целом парнишка выглядит гораздо здоровее и счастливее, чем в стенах больницы. Любимая работа и взаимная любовь творят чудеса. - Мы не могли пропустить твою выписку, хен, - серьезно говорит Хосок, но тут же улыбается своей широкой и заразительной улыбкой. - Или ты не хотел нас видеть, хен? – тут же дует пухлые губы Чимин, он обиженно встряхивает головой. – Не поверю ни за что. Наш Сокджин-хен нас любит! Сокджин усмехается, Чимин действительно выглядит мило, когда ведет себя так, и Джин подозревает, что он делает это намеренно, чтобы поднять ему немного настроение. Отчасти это удается. Ему становится гораздо легче, когда он видит родные лица, по которым очень соскучился. - Конечно, я рад вас видеть, просто удивился, - мягко улыбается Сокджин, вновь взъерошивая мягкие волосы паренька и вырывая у него возмущенный возглас. - Юнги-хен не заставит тебя долго ждать, хен, - негромко произносит Хосок, так чтобы услышать их могли только те, кто стоял близко. Поэтому Чимин замирает и невольно настороженно смотрит на Сокджина, боясь, что эти слова расстроили его. Хосок грустно, но уверенно улыбается, когда Сокджин смотрит на него. – Он упрямый и сильный, у него все получится. Сокджин знает это. Он не смог бы выйти за ворота больницы, если бы не верил в это. Но сердце Сокджина болит по иной причине, поэтому искренние слова Хосока не утешают его. Но Сокджин все равно благодарно улыбается парню и кивает. Хосок добрый и действительно хочет помочь, нет смысла его расстраивать. - Хен, вот, мы даже тофу тебе принесли, - говорит Чонгук, и когда Сокджин оборачивается к нему, то, в самом деле, видит, что брат протягивает ему сверток с тофу. Сокджин моргает несколько раз и невольно фыркает от смеха, не зная, как на это реагировать. - Йа, я же не в тюрьме был, - смеется он, Чимин с Хосоком тактично отлипают от него, и Сокджин обнимает брата, который тут же утыкается носом ему в плечо и только после этого с облегчением судорожно выдыхает. Это звучит так, словно Чонгук все эти месяцы жил в напряжении и только теперь смог, наконец, вздохнуть свободно. Только когда видит Сокджина за пределами клиники. - Слава богу, ты вернулся, хен, - бормочет Чонгук гнусавым голосом, глаза Сокджина сами собой начинают слезиться. – Я так соскучился, хен. Мне так сильно тебя не хватало. Чонгук стискивает ткань свитера Сокджина на его спине, и Сокджин поджимает губы, его сердце болезненно сжимается. Он переводит взгляд на Намджуна, который мягко и тепло улыбается ему. - С выздоровлением, хен, - говорит он, и Сокджин в ответ улыбается немного слабо, но искренне. Да, он избавился от ханахаки. Наконец-то, он больше не проклят.