Exit to the senses

      Снег плавно и медленно падал с пасмурного неба, крупицами оставаясь на темных ресницах и заставлял Сахарозу быстро-быстро моргать, в надежде избавиться от неприятно-холодной тяжести. На различных магазинчиках по обе стороны от старенькой аллеи уже развесили яркие гирлянды, а на окнах были расклеены предновогодние постеры со снежинками и снеговиками, и пусть все это и выглядело безумно красиво и мило, но разглядывать подобные побрякушки у Сахарозы просто не было времени.       Она бежала со всех ног и успела запыхаться, глотая леденяще-обжигающий горло воздух, мысленно надеясь, что на утро не сляжет с температурой. Ведь, зная свой поганый иммунитет, она может заработать себе болезнь даже просто сидя целыми днями дома.       Сверяется с картой каждые две минуты, пусть и узнает место, в которое направляется. Альбедо прислал ей геолокацию небольшого сквера в получасе дороги от ВУЗа, но в нем девушка ни разу еще не была, лишь проезжала мимо парочку раз за всю свою жизнь, а потому пугается, что может легко потеряться. Но это не столько ее беспокоило, сколько состояние ее друга, от чего страх медленно растекается по ее венам, оставляя внутри неприятный морозный клубок. От тревоги внутри проснулись бабочки, но не те, которые девушка чувствовала, находясь рядом с Альбедо; эти бабочки были иные, со сломанными крыльями и все в паутине, ниточки которой оставались на внутренностях и костях, переплетая их между собой. Вот бы с ним было все в порядке!       Ведь отвечал в последнее время он и вправду слишком уж немногословно и отчасти холодно, но Сахароза зла и обиды ни в коем случае не держала. Понимает, что случилось что-то ужасное и плохое, и в голове догадывается, что именно, но верить в это просто не хочет. Однако знает, что ему сейчас как никогда нужна простая поддержка, которой им двоим порой так не хватало в повседневной жизни, ведь порой так хочется просто поделиться всем тем, что в душе накопилось, просто банально высказаться хоть кому-то, без страха быть осужденной за «слабость и нытье без повода, ведь у кого-то проблемы и похуже бывают!».       Да, бывают, Сахароза не отрицает. Но от этого лучше никак не становится.       Она не хочет бросать его, не хочет его терять, ведь Альбедо так с ней похож. Сахароза прекрасно его понимает, прекрасно чувствует то, что чувствует он и ей хочется помочь всем, чем она только сможет. Ведь Альбедо же помог ей, помогает ей всегда, будь то на учебе или в обыкновенном общении и социализации, в которой оба так старательно пытаются преуспеть, и она его ни за что не оставит. Пусть ей и страшно, пусть она и пытается переступить через себя и свое нарушенное обещание, Сахароза уже не сможет никак отвертеться.       Снег монотонно хрустит под подошвой сапог, пока девушка шагает по длинным дорожкам незнакомого сквера, отвлекаясь на телефон каждые тридцать секунд. Ждет, не напишет ли ей Альбедо что-то еще, заодно сверяется с картой, и лишь спустя десять минут поисков Сахароза замечает знакомый силуэт на одной из скамеек.       Сгорбленный, он сидит неподвижно и прижимает к груди свой рюкзак, а судя объему снега на его шапке, плечах и коленях, сидит он так уже достаточно долго. По сторонам совершенно не смотрит, лишь глядит пустым взглядом куда-то на асфальт, где мимо время от времени приземлялись голуби и вороны, в надежде, что парень даст им что-то съестное. Но когда долгожданной еды пернатые так и не получили, то моментально покидают бесполезное место, оставляя его совсем одного.       Сахароза нервно сглатывает, а сердце стучит слишком быстро и больно. Мертвые бабочки внутри оживились и снова принялись ласкать ее кости поломанными крылышками тревоги и страха: как же ей хочется, чтобы все было в порядке.       Стоит пару секунд, но все же собирается с силами и осторожно подходит к Альбедо, но парень не реагирует даже на приближающиеся шаги и хруст снега.       — Альбедо? — осторожно зовет его девушка, и только сейчас он оборачивается, замечая рядом стоящую Сахарозу.       Беспокойный трепет внутри разыгрался сильнее, когда видит его уставшее лицо и покраснения около уголков глаз, что ясно дает понять: Альбедо или очень долго и много плакал, либо же постоянно протирал глаза, чтобы не выпускать своих слез. Но что тот, что другой вариант в любом случае был тревожным звоночком, и в груди все замирает, будто само сердце на парочку вечностей перестало биться внутри.       — Ты пришла… — шепчет Альбедо и улыбается краешком губ, но лишь на секунду.       Укол вины снова протыкает парня насквозь, и он отводит свой взгляд, прижимая к себе свой рюкзак еще крепче.       Сахароза мнется на месте и неловко присаживается рядышком на скамейку, попутно отряхнув дощечки от снега. Не знает, что ему сказать, совершенно не может подобрать никаких слов в голове, ведь не умеет никого успокаивать.       Краешком глаза поглядывает на Альбедо и только сейчас осознает, что он сидит со своим рюкзаком. Хоть и обратила на это внимание практически сразу, но значение не придала, а сейчас так совсем растерялась. Будто он и впрямь намеревался поехать в университет, но что-то ему помешало, и он так и остался сидеть здесь, на этой скамейке, и Сахароза просто молится, лишь бы он сидел здесь всего пару часов, а не парочку суток.       — Извини меня, — хрипло шепчет Альбедо и слегка поворачивает голову в ее сторону. — За то, что вел себя так последние дни. Что отвечал так холодно и односложно и ничего не рассказывал. Надо было все объяснить сразу, ведь последнее, что я хочу в этой жизни — заставлять дорогих мне людей беспокоиться за меня и доставлять вам проблемы. И что так резко попросил тебя приехать сюда, хотя пара еще не закончилась. Извини.       Говорит достаточно медленно, стараясь сквозь шепот и дрожание голоса четко выразить свои мысли и не запнуться. Снова опустил голову еще больше, а на Сахарозу смотреть было слишком уж стыдно, ведь полностью чувствует свою вину перед ней. Он же знает ее! Пусть не так долго, но этого времени вполне было достаточно, чтобы разузнать о подруге побольше. И она точно волновалась, точно переживала и даже через его сообщения в переписке смогла отследить его подавленное состояние.       Иначе девушка совершенно бы ему не писала. Не интересовалась бы его здоровьем и состоянием несколько раз за день, не писала бы слова поддержки, когда Альбедо совсем их не ожидал, и, в конечном итоге, не приехала бы сюда, наплевав на последнюю пару.       Сахароза никогда не уйдет с урока, даже если она сама будет при смерти, но ей хватило всего одно сообщение от него, чтобы бросить все и приехать. Альбедо стыдно и страшно, и он совершенно не понимает, как он вообще заслужил такую подругу, как она.       — Я не виню тебя ни в чем, Альбедо, — Сахароза аккуратно кладет руку на его плечо, заодно стряхивая остатки снега с курточки. — Я прекрасно тебя понимаю. Я тоже не хочу, чтобы за меня волновались и переживали, особенно если мне бывает порой очень плохо. Но это нормально?.. Ведь мы важны друг другу, разве нет?..       — Да, — все еще не смотря в ее сторону шепчет Альбедо. — Ты мне очень важна.       — Как и ты мне…       И снова молчание. Альбедо так хочет сказать еще кучу вещей, которые крутились в его голове и которые он старательно пытался не забыть, но все снова перемешалось в одну непонятную массу, переплелось в огромный клубок и покрылось сверху слоем снега и льда. А Сахароза осторожно поглаживала его по плечу, плавно переходя то до спины, то до воротника куртки.       — Сахароза, — парень находит в себе остатки последних сил, чтобы поднять голову и взглянуть на нее. — Можно… Я тебя обниму?       Порой так забавит, что он постоянно спрашивает на все разрешение. Будто ребенок, которого только недавно выпустили в этот мир, и он всему обучается.       — К-конечно! — кивает Сахароза и резко убирает свою руку. — В любое время, Альбедо. Можешь даже не спрашивать…       Долго ждать не пришлось: Альбедо откладывает рюкзак в сторону и пододвигается к Сахарозе чуть ближе, запуская руки ей за спину и прижимая подругу к себе. Глубоко выдыхает, прикрывает глаза и устало кладет свою голову ей на плечо, и так сильно расстраивается, что через куртки плохо чувствует ее тепло. Но и этого с головой хватает, чтобы наконец почувствовать себя хоть каплю живым, капельку нужным.       Сахароза обнимает Альбедо в ответ, поглаживает осторожно по затылку и судорожно выдыхает клубы пара из рта, а на щеках чувствует легкий жар. И не ясно еще, от мороза ли он, или же от Альбедо. Но бабочки внутри успокоились, больше не бушевали и не тревожили ее своим пугающим трепетом, но забрались куда-то под кожу, оставаясь на ней сотней мурашек, когда до ее шеи доносится теплое дыхание друга.       Снег снова укрывает их, и даже объятия заставляют чуть вздрагивать от уличного холода, ведь сидеть неподвижно зимой было не самой их лучшей идеей. Но отпускать совсем не хотелось, будто боялись, что если отпустят — то рассыпятся навсегда и больше друг друга они не увидят, а потому Альбедо чуть крепче сжимает ее, перебирает руки на чужой спине и дышит в такт своему сердцебиению, медленно и глубоко, а Сахароза все поглаживает его по голове и старательно пытается не задеть ботинками его ноги, но в таком положении это было практически невозможно.       — Они все узнали, — разбито шепчет Альбедо после длительной паузы и приоткрывает глаза, наблюдая за тем, как монотонно и головокружительно падают хлопья снега.       Сердце пробило удар и на секунду тревога вновь забилась внутри.       «Я догадывалась…» — думает про себя Сахароза и прижимает его к себе чуть сильнее, будто пытаясь защитить от неизвестной опасности.       — Все было настолько плохо? — осторожно спрашивает девушка, выводя пальцами на его куртке узоры.       — Как видишь… — со вздохом делает еще одну паузу. — Впервые в жизни я постарался дать им отпор. Надеялся, что они поймут свои ошибки и осознают, что я не могу делать то, что хотят лишь они. Но я убедился, что докричаться до них невозможно. И снова они разочарованы, и снова заставляют меня чувствовать вину за все, что я делаю, что говорю и о чем думаю.       Медленно выпускает его из объятий, пусть им двоим этого совсем не хотелось. Альбедо несколько секунд еще удерживает ее, но потом поддается и отпускает, а Сахароза осторожно дотрагивается рукой до его покрасневшей щеки. Парень не может заставить себя посмотреть ей в глаза, но неосознанно ластится к чужой холодной руке, накрывая ее своей ладонью.       Руки обоих без перчаток и пальцы красные и ледяные от мороза, но будто совершенно игнорируют этот факт. Альбедо свободной рукой берет ее за вторую ладонь, вновь начав перебирать чужие девичьи пальцы, будто пытаясь то ли найти еще больше поддержки в ней, либо же просто согреть. Щеки сильнее наливаются кровью, и Сахароза мысленно поблагодарила себя за то, что сняла эти проклятые очки, ведь от жара щек стекла бы точно запотели намного быстрее и сильнее, чем от собственного дыхания.       — Ты молодец, что смог им это сказать, — Сахароза слабо улыбается, поглаживая пальцем по линии скул. — Пусть даже они и не услышали с первого раза, но ты попытался. И это… Большой шаг. Я тобой очень горжусь.       Сама не верит, что говорит такие вещи; заботливость — не ее сильная сторона, но если нужно, она и погладит, и к себе прижмет, и еще раз в лоб поцелует, и скажет еще миллион вещей, которые могут показаться ужасно глупыми и наивными, но такими теплыми и такими нужными в данный момент.       От смущения, правда, перед глазами плыло. А когда Альбедо смог взглянуть ей в глаза на пару секунд, то проводки логики и здравого смысла внутри ее головы моментально кто-то перерубил острием топора. Сердце снова ударило несколько раз, а глупые бабочки вернулись, но теперь уже без паутины и со здоровыми крылышками. Пунцовые щеки горели все сильней и сильней, как и нос, как и уши, скрытые за волосами и глупой шапкой, а ей неосознанно хотелось снова обнять его, чтобы скрыть свое дикое смущение и безумную неловкость.       — Мной еще ни разу не гордились за такие вещи… Да и не особо гордились в принципе, — шепчет слегка рассеяно и удивленно. — Спасибо тебе, Сахароза…       Наверное, впервые за эти долгие дни улыбается так тепло, а в голубых глазах будто показался проблеск жизни. Ведь взгляд у Альбедо был слишком уставший и слишком убитый, и Сахарозе показалось на миг даже, что это вовсе не он. Но сейчас, когда он так рядом, так близко к ней, держит ее за холодные руки и льнет к ее ладони, хочется умереть прямо на месте.       Как хорошо, что он остался прежним и не утонул в своей боли окончательно за все эти дни.       Совершенно не замечают, как время между ними остановилось: сидят все еще неподвижно, смотрят друг другу в глаза и держат друг друга за руки, находясь так близко, что чувствуют чужое дыхание на лице. Первой этот контакт нарушает Сахароза, ведь пусть все это и было безумно заботливо с ее стороны, но смущение брало вверх и медовые глаза уже не были так прикованы к его голубым; девушка метается взглядом по чужому лицу, не зная, на чем заострить свое внимание в эту неловкую бесконечность. То смотрит на нос, то на пунцовые щеки, то старается приковать взгляд к его светлым прядям, что так выбиваются из-за его шапки, то смотрит на уголок губ, но тут же снова отводит взгляд в сторону. Пальцы на его щеке неосознанно сжимаются, и Сахароза мнется на месте, судорожно выдыхая.       Альбедо и сам, кажется, смутился, когда осознал, что слишком уж нетактично долго сидит и молчит, накрывая руки подруги своими ладонями. Вроде, ничего такого в этом действии он не видел, но мозг предательски заставляет его краснеть, а сердце — снова отбиваться в груди с бешеной скоростью.       — Мм… Ты, наверное, замерзла? — вдруг нарушает тишину, замечая краешком глаза, как Сахароза немного дрожит.       Не удивительно, ведь они неподвижно сидели на холодной скамье, да еще этот снег и ледяной ветер, который время от времени неприятно резал их щеки. Тут любой может замерзнуть.       — Ну… Немного, — неловко отвечает она и прячет взгляд под прядями мятных волос.       — На самом деле, я тут недалеко живу, — выдыхает Альбедо и нехотя отпускает ее руки, пряча их в карман. — Я все эти дни делал вид, что иду на учебу, но на деле просто ходил по знакомым местам и убивал время, ведь одному в доме оставаться совсем не хотелось… И, если хочешь, можем немного погреться, пока не стемнело, а потом провожу тебя до остановки…       Сахароза снова вспыхивает на секунду, но моментально приходит в себя. Идея, вообще, ей даже нравилась, ведь чего греха таить — она и вправду жутко замерзла, но вот одно ее беспокоило…       — Я не против, но… — наконец, и сама убирает руку от его теплой щеки. — Ничего страшного не будет? В плане, если твои родители придут…? Раз они такие строгие, вряд ли позволят мне быть у вас… Не хочу, чтобы у тебя потом были проблемы…       — За это не переживай, — Альбедо отряхивает свой рюкзак от снега. — Даже если придут, за эти дни я понял одну вещь: они на людях пытаются быть идеальными и не позволят, чтобы о них даже думали плохо… Так что вряд ли они будут ругаться и негодовать при тебе.       «Лицемеры…» — мысленно добавляет он про себя и вздыхает.       — А за меня не беспокойся, я же сам пригласил, — слегка усмехается, но тут же взгляд вновь немного мрачнеет. — Да и мы всего на часик забежим и погреемся. Если ты, конечно, хочешь. Ты не подумай, я не настаиваю…       — Все в порядке! Я буду только рада погреться немного! — улыбается Сахароза в ответ.       Во взгляде снова просиял легкий проблеск и Альбедо выдает мягкую улыбку ей, поднимаясь со скамейки и оттряхивая себя от остатков снега, а после ведет Сахарозу по скверу к самому выходу. Приятно, что они еще немного могут побыть вместе, ведь чья-то компания и вправду улучшает его настроение.       Все эти дни он проживал, будто в тумане, часы тянулись то мучительно-долго, то настолько быстро, что не успевал и глазом моргнуть. Старался поменьше контактировать с родителями, и хоть те и бросали на него недовольные взгляды, пытались снова завязать диалог и бывало взрывались на ровном месте, максимально старался держать с ними дистанцию. Сил не было завязывать с ними бессмысленный спор, все равно будут стоять на своем и снова начнут обвинять, дадут ему очередное успокоительное, а Альбедо сорвет окончательно голос в попытках до них докричаться.       И слава богам, что они еще не начали говорить за специалистов, чтобы «вправить мозги», ведь Альбедо абсолютно уверен в том, что никаких подобных проблем у него нет. Разве желание стать свободным и идти по тому пути, который сам человек выбрал, является чем-то плохим? Ненормальным? В глазах родителей, видимо, да. А в нарциссизме родителей иногда просвечивались какие-никакие плюсы, ведь из-за страха быть осужденным со стороны других они просто боялись и не торопились заниматься с сыном подобным.       «Хоть где-то их можно поблагодарить, пусть и не от чистого сердца»       Разговор и встреча с Сахарозой и впрямь его чуть оживили, да так, что в нем наконец-то проснулись эмоции, а не бесконечная апатия и усталость, как за последние дни. Но, с другой стороны, теперь ему безумно тревожно за университет, ведь он прогулял несколько дней, причем довольно-таки важных, и хоть Альбедо плевать на свой ВУЗ, но совесть просто не позволяла ему подобного и точно загрызет сегодняшней ночью. Ох уж эти привычки еще с младшего класса, когда ему позволяли прогуливать только тогда, когда он серьезно заболевал…       Наконец, привел Сахарозу к своему дому. Девушка сразу отметила, что район довольно ухоженный и красивый, отличался большим количеством частных домиков, довольно приятных и уютных на первый взгляд.       Альбедо открывает ей дверь и пропускает вовнутрь, и в глаза Сахарозе сразу бросается чистота и минимализм; белые тона, длинный и просторный коридор, минимум вещей. Но на удивление, выглядело все аккуратно и лаконично, и девушка даже на миг испугалась, чтобы ненароком не капнуть на линолеуме мокрыми ботинками. Настолько чисто и идеально.       — Вау! — девушка осторожно вешает курточку на крючок. — У тебя здесь очень красиво!       — Спасибо, — немного удивленно благодарит Альбедо и проходит в коридор, ведя Сахарозу за собой. — На самом деле, мне у тебя больше нравится… Но я рад.       Проводит ее в ванну, чтобы помыть руки, а затем уже и к себе в комнату. На самом деле, Альбедо никого в гости к себе не приглашал, исключением была лишь Синь Янь, которая забежала к нему всего на пару минут несколько раз за все их знакомство, поэтому как принимать друзей у себя он совершенно не знал. Но вспоминает подругу и мысленно думает: «А что бы Синь Янь сделала на моем месте?», и ответ сразу приходит в его голову.       — Мм… Чувствуй себя, как дома, я полагаю? — неуверенно потирает затылок. — У меня здесь, правда, нет ничего интересного… Извини, мне просто неловко немного.       — В-все хорошо, Альбедо! Все в порядке! — Сахароза тепло улыбается и осматривает его комнату.       И впрямь, здесь все выглядит еще больше минималистично. Не слишком много мебели, все в светлых тонах, нет никаких плакатов, а на столе все разложено по своим местам. Немного даже себя вспоминает, ведь перфекционизм порой заставляет по несколько раз переставлять все свои вещи, чтобы они были рассортированы и по цвету, и по размеру, и иногда даже по форме. Но вещей у Сахарозы побольше будет, а здесь словно чего-то не хватает.       Вот бы гирлянду сюда! Как раз скоро праздники. А еще можно искусственные растения на гардину повесить! И сразу станет чуть веселее. Но вслух, конечно, Сахароза не скажет об этом, ведь прекрасно понимает, что Альбедо так уж воспитывали, да и понимая, какие у него родители — вряд ли они допустят подобного. Но даже так комната была очень светлой и просторной, а множество комнатных растений на подоконнике прямо радовали глаза.       Пока осматривает комнату совершенно не замечает, как Альбедо стоит у открытого шкафа и что-то там ищет, а спустя буквально минуту на ее плечи падает что-то теплое и непривычно-тяжелое.       Сахароза моментально вздрагивает и оборачивается, сталкиваясь с не менее испуганным другом, который совершенно не ожидал, что она так резко развернется к нему.       — Оу, извини, не хотел тебя пугать, — виновато сводит брови. — У меня, к сожалению, пледов нет никаких, но это должно подойти и немного согреть…       Девушка удивленно моргает и только сейчас понимает, что Альбедо просто надел на ее плечи свою охровую кофту на молнии, в которой иногда приходил на учебу в слишком холодные дни. Щеки краснеют моментально, и Сахароза теряется, не зная, что говорить и как реагировать. С одной стороны безумно приятно и мило, но с другой — это дико смущало!       — Ой! С-спасибо, Альбедо!       Кофта по размеру чуть большая, но не критично, ведь они практически одного роста с ним. Сахароза смущенно запускает руки в рукава и на половину застегивает ее, чувствуя, как горят ее щеки, а Альбедо мысленно усмехается ее заметному смущению, но ничего по этому поводу не говорит из-за тактичности. Но кофта и впрямь ей очень шла.       Внезапно, эмоции нахлынули на Альбедо новой волной, и он резко почувствовал себя немного паршиво. Стены своего дома хранят в себе кучу неприятных воспоминаний, внутренних истерик и недавних криков, заставляя Альбедо вспоминать прошедшие дни и с ужасом старается прогнать из головы родительские слова. Он думал, что в компании Сахарозы ему здесь будет капельку легче, но даже она не в силах истребить всю эту нечисть из его разума, и Альбедо резко меняется в лице, что не могло остаться незамеченным.       — Альбедо? — тихо зовет его Сахароза и делает шаг вперед. — Все хорошо?       Он и вправду не знает. Недавний срыв приглушал все эмоции, и хоть он мог на пару часов вернуть себя в нормальное состояние благодаря Сахарозе, от паршивого осадка на душе избавиться сложнее всего. Неприятные эмоции будто лезут изнутри нескончаемым потоком, но прочувствовать их Альбедо был просто не в состоянии, и так и остаются они тяжелым грузом внутри, не давая спокойно дышать.       — Сахароза, можешь обнять меня, пожалуйста? — осторожно спрашивает Альбедо.       — Конечно, я могу! — страх вновь начал связывать внутренности в тугие узлы, а девушка даже не замечает постановку вопроса.       Подходит к нему моментально и осторожно смыкает руки на его талии, а сама кладет голову другу на плечо, чувствуя, как Альбедо вновь запускает руки ей за спину, прижимается щекой к ее голове и прикрывает свои уставшие глаза. Наконец-то, без этих дурацких курточек парень может почувствовать ее тепло, услышать сердцебиение и быть чуточку ближе, ведь толстый слой зимней одежды будто выставляет некий невидимый барьер, от которого так хотелось поскорее избавиться. Оба пахнут снегом, а тепло разливается по их венам и хочется, чтобы время остановилось хотя бы на несколько часиков. Вот бы так всегда стоять и обниматься, судорожно выдыхать и делиться теплом и поддержкой, ощущая очередной прилив крови к щекам.       А оба и не были против. Каждому так хочется почувствовать себя капельку нужным, полезным и не одиноким, и они безумно счастливы, что нашли нужного человека друг в друге.       Только вот, Альбедо резко вспомнил про свой небольшой эксперимент, проводимый на Синь Янь, и сейчас, пытаясь прислушаться к себе он вдруг осознает, что под кожу вновь просачивается эти теплые чувства, не смотря даже на его подавленное состояние. Хотелось прижать Сахарозу к себе чуть сильнее, проводить руками по мятным волосам и не выпускать из объятий.       Щеки снова краснеют, а парень совершенно не понимает, что чувствует. Лишь слышит быстрое сердцебиение, но и тут не может понять, это его сердце так бьется, или у Сахарозы.       — Сахароза, — тихо зовет ее, и девушка приподнимает свою голову. — Можно… За руку тебя взять?       Страх внутри снова поменялся со смущением. Они будто бы по договоренности меняются каждый раз, не давая девушке успокоиться, но от просьбы Альбедо ни в коем случае отказывать не хотела. Возможно, какая-то часть ее здравого смысла еще пытается достучаться до ее разума, громко кричит и панически бьется ногами о непробиваемую дверь, но Сахароза будто не слышала. Непонятные, но приятно-тянущие чувства внутри были куда громче, и девушка осторожно кивает, слегка выпуская Альбедо из теплых объятий.       Она протягивает ему свою руку и тут же вздрагивает, когда рука Альбедо ложится в ее ладонь. Он осторожно дотрагивается сначала кончиками пальцев, будто боясь, что может сделать больно, и лишь потом проводит вверх по руке, вызывая очередные мурашки по телу. Сердце вдруг пропустило удар; Сахароза реагирует не сразу, но лишь потом осознает, что Альбедо медленно переплел их согревшиеся пальцы, рассматривая их руки так, будто глядит на какого-то неизвестного дикого зверя.       И страшно, и непривычно, ведь подобного Альбедо ни разу себе еще не позволял, а оттого тепло еще сильнее разливается по телу, собирая в один большой ком мысли в его голове.       «Приятно»       Сжимает чуть пальцы и смотрит то на подругу, то на их руки, и девушка сразу осознает, что он имеет в виду. Сахароза, сглотнув и пересилив волну смущения и неловкости, сжимает медленно свои пальцы и чувствует, как сердце сейчас просто сломается от огромного пульса.       Альбедо уже совсем растерялся. Не понимает, ведет ли он снова свой эксперимент, или он совершенно с ума сошел, что делает подобное. Может, он и вправду ненормальный? Он болен? У него проблемы со своей головой? Беглым взглядом рассматривает лицо Сахарозы и в непонимании сводит светлые брови и разум его окончательно сломался на множество мелких кусочков, когда понимает, что хочет взять так же и вторую ее руку.       Тянется медленно, не отводя взгляд от лица.       — Сахароза?       — Д-да?       Она не знает, куда себя деть. Приросла ногами к линолеуму и не может оторвать своих глаз от него, пусть и смущение с замешательством кричит где-то внутри. Кажется, вот-вот поднимается температура и она потеряет сознание прямо здесь, в чужом доме, ударится головой о пол и придет в себя спустя пару недель, на зачетной неделе, когда о сне и спокойствии можно будет забыть окончательно аж до праздников.       Рвано дышит и мается, но не пытается отпустить его руку и убежать, ведь всецело ему доверяет.       — Можно, я…?       Вот-вот дотронется до ее второй свободной руки, которую неосознанно прижимает к себе, и будто тянется чуточку ближе. Помнит, прекрасно помнит третью часть одного только ему известного эксперимента, но сейчас совершенно не знает, хочет ли узнать результат из-за своего разыгравшегося интереса, либо же хочет завершить его просто потому, что ему взбрело это в голову. Будто неважен ему результат, будто выводы сами уже напрашиваются в его голову, но Альбедо всецело блокирует их невидимыми перегородками.       Хочется почувствовать себя нужным еще на чуточку дольше.       Но все обрывается в тот момент, когда замечает неизвестную эмоцию, застывшую в медовых глазах. Непонимание? Смятение? Страх? Она боится его?       «Альбедо, друзей не целуют» — проскакивает голос подруги в его голове, и парень резко выравнивается и отпускает теплую руку.       — Извини, — виновато шепчет Альбедо и тяжело дышит, делая шаг назад. — Я… Не хотел тебя пугать. Прости. Я… не знаю.       Не может найти себе оправдание. Разум будто вернулся к нему и эмоции чуть утихли, когда теплая рука подруги больше его не держала.       — В-все хорошо! Я не испугалась, я просто… Я…       Сахароза и сама не может найти подходящих слов. Прячет руки за спину и разглядывает книги с чужой полочки, но прочитать их названия совершенно не может; мозг словно поплыл и растекся, будто мороженное на солнце.       — Извини, — не унимается парень и пытается успокоить себя и свое сердце.       Атмосфера с теплой и смущающей превратилась больше в неловкую. Оба молчали и не знали, что еще друг другу сказать, лишь переглядывались иногда, но тут же отводили свой взгляд, ведь было немного стыдно от такого резкого прилива нежности и близости со стороны каждого. Бабочки бушевали внутри, оставляя за собой приторно-тянущее чувство за собой, сплетая свои крылья в тягучие узлы.       Вроде, каждый был не против подержаться так за руки и обниматься, но какие-то невидимые цепи будто тянули их назад в попытках вразумить их внезапный порыв теплых чувств. Оттого и легкое чувства стыда, и Сахароза боится, что могла посеять внутри Альбедо новые плети вины. Но это последнее, чего она бы хотела в своей жизни! Тем более, зная, в каком состоянии прибывал Альбедо все эти дни.       — Все, правда, хорошо, — выравнивает свой голос и оттого он слышится с приятной заботой, пусть и весьма нерешительной. — Я же тебе доверяю, и ты нисколечко меня не напугал, Альбедо. Все хорошо, это было очень даже… мило?       Осторожно берет друга за указательный палец и легонечко сжимает его, пытаясь заглянуть Альбедо в глаза.       Он все еще мается, но руку отдергивать не собирался. Лишь смотрит куда-то в сторону и пытается разложить по внутренним полочкам все свои мысли, чтобы логика в его действиях снова вернулась.       — Ты чудесная, — тихо говорит Альбедо и на секунду обращает на нее взгляд, пытаясь слегка улыбнуться.       Девушка снова вспыхивает, неосознанно сжимая палец капельку крепче. Конечно, она рада, что с другом все в порядке, но даже такие простые комплименты от него приводят в еще большее замешательство!       — А… э… Спасибо! — на одном дыхании благодарит Сахароза и нервно улыбается. — И т-ты тоже! Чудесный...       Альбедо тихонько усмехается и проводит рукой по ее голове пару раз, от чего девушка даже на миг перестала дышать. Но зато атмосфера немного пришла в норму, что не могло не радовать!       — Пошли, чай попьем? — предлагает он ей и взгляд снова стал привычно-живым, без туманной пелены перед глазами.       — Угу.       Сахароза и вовсе забыла, что они пришли сюда, вообще-то, погреться. Хотя, честно признаться, в теплой кофте Альбедо, да и еще после всех этих нежных неловкостей чай вряд ли сможет согреть еще больше, ведь даже сейчас девушке было немножечко жарковато. Щеки красные, а на кончиках пальцев только сейчас чувствует легкие покалывания от резкой смены температур. Они и раньше кололи, просто более яркие чувства буквально уничтожили эту мелкую боль.       Кухня была до блеска чистой и светлой, а из запахов доносился лишь аромат печенья, стоящего на тарелочке посреди столика.       Аккуратно садится на стул и наблюдает за тем, как Альбедо достает чашки и ставит кипятиться чайник. Открывает баночку с рассыпчатым чаем, делая тем самым заварку, а по кухне моментально пронесся аромат приятных трав, чем-то напоминающих мяту, сушеные фрукты и бергамот.       Вскоре, наливает каждому по чашечке чая, ставит на стол блюдце с конфетами, а сам на минутку выходит из кухни со словами: «секундочку, подожди». Девушка пожимает плечами, попутно размешивая сахар в своей чашке и в голове у себя отмечает, что обязательно купить такой же чай и к себе в дом, уж до боли он вкусный и ароматный.       А Альбедо к этому времени уже возвращается, и Сахароза чуть не давится чаем.       — Ты чего?       — Все хорошо!! — откашливается она и нервно смеется.       Она привыкла видеть Альбедо с распущенными волосами или с косичкой на затылке, но сейчас он вернулся на кухню с немного неаккуратным пучком и это одновременно и забавит, и хочется рассматривать его вечно. Выглядит очень уютно и по-домашнему.       — Так кушать удобнее, — неловко улыбается парень и садится напротив.       Пьют чай и едят печенье с конфетами, неловко поглядывая друг на друга и слегка улыбаясь. Приятно порой вот так посидеть, говорить ни о чем, расслабиться от повседневных забот и позволить себе отдохнуть.       Как давно Сахароза себе этого не позволяла? Теперь уже даже жалеет, что часто свободное время тратила на различные дела и учебу, а не на себя, ведь ей кажется, что еще чуточку — и ее нервная система могла просто не выдержать такого стресса, взвалившегося на ее организм. Дружба с Альбедо и впрямь будто вывела ее из этого жуткого состояния, когда хочется делать что угодно, кроме отдыха, чтобы не слышать свои ужасные и саморазружающие мысли.       Да и раньше ей всегда хотелось просто быть лучше него, чтобы доказать самой же себе, что она способна хоть на что-то в собственной жизни. Но теперь ей не хочется быть лучше него, ей хочется быть рядом с ним, равняться на него и просто чувствовать такую важную и приятную поддержку. И в ответ, естественно, помогать тоже! А от чувства, что она и вправду способна помочь — на душе моментально теплеет.       Куда уж там, быть первой в учебе, если можно помочь дорогому ей человеку.       — Сахароза, — внезапно нарушает тишину Альбедо, и девушка оборачивается на него.       — Да?       Не знает, с чего начать и как сказать: сжимает чашку в руке все крепче и крепче.       — Как бы так сказать… Извини, что я… Привязал тебя к себе? — немного неловко от постановки вопроса и Альбедо чуть вжимает голову в плечи. — Просто я вспоминаю твои слова с твоего дня рождения и… Я понимаю, что тебе тяжело это переносить.       Сахароза ставит чашку на стол и перебирает свои пальцы, смущенно разглядывая плитку.       — Это не твоя вина, Альбедо! Я никогда тебя не виню ни в чем, — отвечает она и время от времени поглядывает на своего друга. — Тут… Нет ничьей вины. Просто в прошлом меня предали два важных мне человека, и я… Решила больше не наступать на эти же грабли. Но ты такой… Добрый! И понимающий! И… В тебе я частично вижу себя, наверное. И у тебя очень хорошие друзья, и пусть по началу мне было очень страшно, но рядом с тобой мне правда спокойнее.       Наконец, находит смелость в себе посмотреть на него и сердце снова пропускает очередной удар за этот переполненный эмоциями день. Альбедо еле заметно улыбается и взгляд его такой мягкий, заботливый и благодарный, что хочется разрыдаться на месте от такой теплоты в его холодного цвета глазах.       — Но знай, что я никогда тебя не брошу, — шепчет он и ставит чашку на стол. — Я в ответе за тебя.       — А я за тебя.       — «В ответе за тех, кого приручили»? — тихонько смеется.       — Можно и так сказать, — мягко смеется в ответ.       Честно признаться, Альбедо готов быть и лисом, и котом, и даже злополучной собакой в этой ситуации. Питомцем, которого наконец-то практически спасли от этого жуткого мира, забрали к себе в теплый дом и одарили заботой, а в ответ он будет и рычать, и царапаться, и кидаться на всех, кто хоть пальцем тронет его дорогую спасительницу.       Наконец, чувствует себя по-настоящему живым за все эти дни. Пусть еще долго ему предстоит бороться с родителями и их каждодневными взглядами и колкими словами, он, по крайней мере, начал хоть что-то чувствовать вновь. Сахароза и впрямь творит чудеса.       — А Синь Янь знает? — резко спрашивает девушка, разглядывая подаренную ею фенечку на своей руке, которую носит отныне постоянно. — Ну… О твоей ситуации?       — Да, я ей сегодня утром рассказал, — Альбедо допивает остатки чая. — Она, конечно, разволновалась, и сама хотела приехать, но у нее там трудная неделя сейчас, лучше попозже. Но я безмерно вам благодарен за вашу поддержку и помощь.       Прерывает его речь входная дверь, а следом за ней и зашедшие в дом родители. Сахароза моментально напряглась и от испуга встала со стула, готовая в любой момент спрятаться хоть где-то, лишь бы ее не заметили. Но Альбедо лишь мягко взял ее за запястье, будто бы говоря, что все под контролем, и девушка повиновалась, садясь обратно за стол.       Сердце стучит быстро-быстро, но Сахароза ему доверяет, хотя плохое предчувствие сжало желудок. Только бы ничего плохого Альбедо не сделали!       — Здравствуй, — неуверенно здоровается женщина, подходя к арочному проему.       Отец лишь кивнул гостье, напрягся и взглянул на своего сына, который совершенно не обращал на него никакого внимания. В конечном итоге мужчина лишь скрылся где-то в коридоре, направляясь в ванную, чтобы помыть руки, решив оставить эту проблему жене.       — З-здравствуйте! — вежливо кивает Сахароза и от нервов поправляет очки, которые и так нормально держались на ее переносице.       — Альбедо, это…?       — Подруга, — спокойным тоном говорит парень, но в голосе чувствуется некий холод. — Что-то не так?       — Я Сахароза, мы с Альбедо друзья и одногруппники… — представляется девушка и улыбается.       Женщина какое-то время смотрит то на сына, то на внезапную гостью, а на лице появляется немного натянутая, но улыбка.       — Приятно познакомиться, Сахароза, — даже тон ее голоса меняется с удивленного на доброжелательный. — Не будем мешать.       И скрывается в коридоре.       — Что и требовалось доказать, — шепчет подруге Альбедо и судорожно выдыхает.       Честно признаться — и сам безумно испугался, но держался он молодцом, свои чувства сдерживать он еще не разучился. По крайней мере, частично, вспоминая последние дни.       — Тебе точно ничего не будет? — с опаской шепчет девушка.       — Черт их знает…       Альбедо ставит чашки в раковину, прячет конфеты с печеньем и попутно смотрит на время: скоро будет совсем уж темно, а он не хотел, чтобы подруга шла домой по такой темени. Пришло время собираться.       Сахароза отдает парню его кофту, а сама быстренько поправляет волосы у зеркала в коридоре, обувается и надевает свою курточку, дожидаясь Альбедо на пороге.       — До свиданья! — прощается девушка, когда родители друга показались совсем рядом.       — Пока, осторожнее будь, — кивает женщина и переводит взгляд свой на сына, который застегивал на себе куртку. — А ты куда?       — Проведу до остановки.       На секунду встречается со взглядом матери, и они какое-то время будто играют в гляделки. Альбедо вопросительно приподнимает брови, а женщина не знает, чем ему даже ответить. В присутствии посторонних ругаться не станет, да и не знает даже, за что сына ругать. Ведь приглашать домой друзей — совершенно не плохо, а тем более таких вежливых. Будто в голове потрескался образ пьяниц-дружков, к которым Альбедо мог бегать каждую ночь, ведь гостья больше выглядела как обычная, среднестатистическая тихоня-отличница, нежели какой-нибудь аморал с улицы.       Тут и прикопаться-то не к чему.       А ребята выходят на улицу и нервно выдыхают, но они рады, что все обошлось.       Альбедо ведет Сахарозу к автобусной остановке; снег хрустит под подошвой сапог, но с неба больше не сыпется. Фонарные столбы уже давно освещают тихие улочки, а в некоторых окнах заметили горящие елочки и гирлянды.       Вроде, обычные разноцветные лампочки, а атмосферу совершенно меняют.       — Спасибо тебе за сегодня, — благодарит ее парень, стоя на остановке. — Я безумно счастлив, что ты у меня есть.       — А я рада, что ты есть у меня, — смущенно отвечает Сахароза и прячет руки в карманы.       Альбедо улыбается ей, и внезапная мысль снова окутывает его голову. Ну вот не может он просто взять, и не думать о неизвестных и непонятных вещах, которые лезут и лезут в его сознание, но противостоять им совершенно не может.       А что будет, если поддаться им? Всего разочек?       — Сахароза, слушай… — осторожно начинает он. — Можно, я кое-что сделаю, а ты не будешь ничего спрашивать?       «Что-то мне это напоминает…»       Девушка слегка теряется и пугается, но тут же пытается отогнать эти мысли, ведь доверяет Альбедо и точно знает, что ничего плохого и ужасного он делать не будет.       — Д-да, — неуверенно, но соглашается.       Действовать надо быстро, ведь автобус вот-вот на подходе, а потому, собравшись с силами и преодолевая свою неловкость, Альбедо аккуратно подходит чуть ближе и медленно дотрагивается ладонями до красных щек Сахарозы. Она тут же вздрагивает от резкого холода, а от приближающегося лица друга совсем замерла на месте.       Но она молчит, не говорит ничего, ведь Альбедо и сам поклялся молчать о том неловком поцелуе в его лоб, и от воспоминаний об этом девушке кажется, что вот-вот — и она точно упадет прямо на месте.       Ей ничего не оставалось, как закрыть глаза и просто ждать неизвестности; от легкого страха ухватилась руками за ткань курточки парня и с каждой секундой чувствовала чужое дыхание на лице все ближе и ближе, теплей и теплей, а биение сердца заглушало все ее мысли.       Замечает, как Альбедо чуть давит пальцами на красные щеки, но все еще остается аккуратным с ней. У него и у самого сердце колотится бешено, ноги будто подкашиваются, и так и стоит, держа ее за щеки пару мгновений, будто совершенно забывая, что он хотел сделать. Но отступать уже некуда, и сам понимает, а потому приближается к ее лицу еще ближе.       Секунда — и Сахароза чувствует, как он нежно дотронулся лбом до ее лба, все еще держа подругу за теплые щеки и неловко задевает кончиком носа ее нос.       Какое-то время еще боится ее отпускать, но автобус уже на подходе, и потому Альбедо осторожно убирает свои руки с чужих щек и отдаляет лицо, медленно делает шаг назад и совершенно не понимает, зачем и для чего это сделал. Ну точно, сошел с ума, не иначе, ведь другого объяснения в этом просто не видит.       Его логика давно уже умерла.       — Как приедешь домой, то напиши, ладно? — неловко просит парень и пытается улыбнуться.       Сахароза совершенно не может двинуться с места и открывает медовые глаза, но все перед ними плывет. Он был так рядом, так близко к ней, слишком близко, что еще капельку — и мог ее даже—... Ох! На мгновение девушка позабыла, как нужно дышать. Сердце прыгает то в пятки, то в гортань и возвращается на свое место, то вообще останавливается и будто отказывается работать.       Бабочки внутри будто собрались в огромную стаю и устроили настоящую войну, не жалея ни себя, ни своих крыльев, не бедную Сахарозу, умирающую изнутри от нового чувства, от которого хочется и задыхаться, и кричать во все горло от счастья.       — Д-да! Пока! — говорит будто бы на автомате и на ватных ногах забегает в салон.       А Альбедо решает еще немного посидеть на остановке и привести чувства в порядок.       Это было страшно, дико страшно, безумно страшно, страшнее, чем выступать перед Бэй Доу неделю назад, но одновременно так хорошо и так… правильно? Парень точно запутался во всем, что его окружает, в себе же самом и в своих мыслях, ведь все ниточки в голове будто кто-то поджог и перерубил.       Но он определенно был счастлив впервые за долгое время, ведь его радостная улыбка скоро вот-вот вызовет очередную боль в собственных скулах.