Изоляция на двоих

      Оказалось, что собраться в дорогу не так уж и просто. Каждое решение занимало минуты, минуты складывались, отодвигая время их спасения. Пусть ненадолго, но нужен был запас продуктов, и надо было определиться, что взять в первую очередь, ведь выбор был огромен. Одежда тоже вызвала вопросы. А ещё большей задачей стали зелья, которые пригодятся больше других. В итоге на сборы ушло несколько часов, и чем дальше, тем волнительнее становилось.       Драко позаботился о деньгах, Гермиона о запасах, личные вещи каждый собирал сам. Каким счастливым для неё сюрпризом оказалась возможность загрузить свой маленький рюкзак так, чтобы взять всё, что было дорого и нужно. Заклятие незримого расширения — её любимое, — как оказалось, и Драко успешно практиковал. Но забирать всё, конечно, просто не было возможности. Самое ужасное было — бросить библиотеку. И хоть Драко кое-что прихватил, на всё просто не хватало времени. Они чуть ли не со слезами на глазах долго стояли в оранжерее. Гермиона бережно сорвала маленькую красную хризантему и положила между страниц книги — на память.       Они и представить не могли, что уходить отсюда будет так болезненно. Бросить всё живое, что было выращено их руками, то важное, к чему так привыкли. Здесь прошло столько совместных месяцев, столько проблем и радостей. Всё смешалось в дорогие и милые сердцу воспоминания. Было жаль. По-настоящему. Но выбора не было. Если есть шанс сбежать, уплыть, — необходимо это сделать. Была надежда, что под толщей воды тёмная метка всё-таки будет скрыта от слежки, ведь неспроста Малфой-старший разработал этот план.       Решительно оставив позади подземелья, Драко и Гермиона, взявшись за руки, неслись к задраенному люку, со страхом представляя, как их жилище, так долго служившее им верным укрытием, затопит безжалостная морская вода. На всякий случай Драко закрыл дверь, впустившую их в туннель, надеясь, что однажды, когда-нибудь, они смогут вернуться и спасти хоть что-то. Ведь в этом доме ему так много было дорого. Но они смело шли вперёд.       Добравшись до люка с иллюминатором, молодые люди тщательно изучили обстановку. День клонился к завершению, и вода сейчас казалась зеленее, чем раньше. Вокруг было до странного спокойно. Никакого движения, даже рыбы куда-то подевались, и это было крайне подозрительно. Драко был задумчив.       — Слишком тихо, — шепнул он. — Мне это не нравится.       — Умеешь управлять? — с сомнением спросила Гермиона, намекая на батискаф.       — Скорее всего инструкции внутри, но не думаю, что это сложно. Уж точно проще подводной лодки, — усмехнулся Драко, наблюдая, как расширяются глаза его спутницы. Гермиона шумно выдохнула:       — Пора. Мы и так слишком долго собирались.       — Вода холодная, — предупредил он.       — Я готова! — Она с достоинством вздёрнула подбородок.       — Если эта дверь откроется резко, нас снесёт потоком. Думаю, нужно прижаться к стене.       Гермиона согласно кивнула. Внутри всё дрожало от предвкушения и страха. Драко подошёл ближе, обнял девушку за плечи, и она обхватила его торс, уткнувшись лицом в грудь.       — У нас всё получится, — прошептала она.       — Обещай меня слушаться, — неожиданно заявил он, и Гермиона в недоумении взглянула ему в глаза. Было темно, тусклый свет фонарика, светившего в пол, лишь слабыми бликами играл в его глазах.       — О чём ты? — немного испуганно спросила она.       — Если станет опасно, ты вернёшься в бункер. Обещай мне.       — Драко, я…       — Обещай мне, иначе я и шага больше не сделаю.       Сколько раз она нарушала слово? Сколько раз разочаровывала его? Из-за её дурацкой самоуверенности они сейчас оказались в опасности. Он смотрел на неё напряжённо и требовательно. Гермиона вдохнула поглубже и на выдохе выпалила:       — Обещаю.       Он тут же прильнул к её губам, так неожиданно страстно, так дерзко и нежно одновременно, что у Гермионы перехватило дыхание. Ласково обняв ладонями его лицо, девушка, словно в последний раз, с блаженством отдавалась чувству, которое так давно питает её душу.       — Драко… — задыхаясь прошептала она. — Я должна тебе сказать…       Трепетно прикрыв её губы кончиками пальцев, Драко решительно покачал головой.       — Я ещё не умираю, — улыбнулся он. — Потом скажешь, когда мы выберемся.       Она робко улыбнулась. Сердце замерло, ведь Драко решительно направился к люку. Гермиона прижалась к стене. Драко взялся за огромный вентиль, повернул, и вдруг неожиданно раздался грохот. Мужчина отдёрнул руки, они оба обернулись на звук. Позади них со скрежетом из-под пола выдвигалась толстая железная перегородка. Молодые люди оказались в маленькой комнате два на два ярда.       Они с ужасом переглянулись.       — Хода назад нет! — выдохнула Гермиона.       — И не должно быть, — усмехнулся Драко. — Это защита бункера от воды. Надо торопиться, пока здесь есть воздух. Заклинание.       Гермиона направила на своё лицо палочку, и уже через мгновение на нём образовалась прозрачная дыхательная маска в форме пузыря.       Драко сделал то же самое и несколько раз повернул вентиль. Двинув его до упора, отошёл к девушке, прикрывая её собой. Дверь стала медленно приоткрываться. Вода тонкими струями стала наполнять комнатушку.       Поправив рюкзаки за плечами, Драко и Гермиона переглянулись. Дверь открывалась всё шире. Вдох. Выдох. Холодная вода скрыла их ноги. Гермиона дрожала, губы Драко быстро посинели. Вдох. Выдох. Гермиона уже по шею в воде.       — Не бойся, — глухо произнёс Драко. — Я рядом.       Гермиона быстро кивнула, и её голова пропала под зеленоватой водой. Дверь оказалась полностью открытой. Драко нырнул и первым устремился к выходу.       Это было странное чувство. Ощущение заторможенности, скованности. Холод пробирал до костей, но мужчина внимательно осмотрелся, мутная вода ухудшала видимость, но батискаф так и манил. Гермиона торопилась следом, озираясь по сторонам, временами бросая взгляд на открытую дверь в бункер. Было ужасно тревожно.       Драко доплыл до аппарата, но не успел его коснуться, как из-за корпуса внезапно высунулся трезубец, угрожая тут же разорвать пузырь, скрывавший его лицо. Драко отпрянул, резко обернулся. Гермиона в растерянности зависла на месте, неспешно перебирая руками и ногами. Буквально в трёх ярдах от неё ловко передвигалось две русалки. Он видел, как девушка потянулась за палочкой, торчавшей из-за пояса джинсов. Драко тут же выхватил свою, если это замедленное действие можно так назвать. Толщу воды разрезала серебристая молния, наполняя всё вокруг мелкими пузырьками. Ещё одна молния. Русалки на мгновение растерялись, но в тот же миг кинулись на людей.       Гермиона выпускала молнии одну за другой — резко, безжалостно. Драко хотел бы смотреть на свою маленькую смелую воительницу вечно, но ему приходилось не только заботиться о ней, отгоняя нападавших от неё, но и отбиваться самому. Драко в какое-то мгновение поблагодарил Мерлина за то, что русалок мало. Трое атаковали его, и всего две Гермиону. Это показалось странным, и неспроста. Он видел, что издалека к ним приближаются несколько теней. Пока это были небольшие фигурки, но уже сейчас Драко понимал, что это не русалки. Это люди.       «Пожиратели!»       Эта мысль заставила ринуться к девушке изо всех сил. Русалки нападали, стараясь уколоть их своими трезубцами, визжали, как сумасшедшие, почти оглушая, а молодые люди стремились к батискафу что было мочи. Но это было бесполезно. Русалки окружили машину, обороняя её мощными ударами трезубцев. Наконец в ход пошли проклятья. Драко и Гермиона парализовывали русалок, расчищая путь ко входу в машину, который они нашли на дне батискафа.       Но тёмные фигуры в чёрных кожаных одеждах неумолимо приближались. Первая вспышка, выпущенная со стороны нападавших заставила Драко и Гермиону отпрянуть от машины. Батискаф покачнулся. Они со страхом переглянулись, направили несколько проклятий в сторону Пожирателей, но их было много. Семеро против двоих — это слишком. Драко отбивался, пока Гермиона открывала люк, но следующий красный луч с силой толкнул батискаф, оставляя в обшивке пробоину.       Драко в ужасе взглянул на девушку, она пыталась с помощью невербального Репаро восстановить искорёженный металл, Драко выставлял щиты один за другим, защищая их шанс на спасение, но безрезультатно. Пожиратели были уже слишком близко. Они целились по машине, стараясь её уничтожить. Вот в батискафе образовалась ещё одна пробоина, и Драко сквозь воду услышал сдавленный стон досады девушки.       Он схватил её за руку, утягивая прочь от машины. Она стала отбиваться, всё ещё надеясь на невозможное, русалки снова атаковали — они не приближались к лодке, пока Пожиратели пытались её уничтожить. Теперь Драко был вынужден с силой дёрнуть Гермиону за руку, чтобы она прекратила противиться. Метнул проклятие в сторону русалок, а потом на секунду схватил девушку за плечи, встряхнул и взглянул в глаза злобно, почти с ненавистью. Снова отправил несколько проклятий, парализуя русалок и двоих приблизившихся людей. Гермиона последовала его примеру, а затем он кивнул ей в сторону подводного туннеля, всё ещё открытого для них. Гермиона, протестуя, замотала головой, её волосы растрепались и она уже сама была похожа на русалку.       Раздался громкий хлопок, и огромный пузырь воздуха, вырвавшийся из батискафа, стал подниматься к поверхности. Пожиратели уничтожили средство передвижения и все устремились в погоню за предателем.       Драко снова настойчиво указал Гермионе рукой на дверь, а потом на себя, намекая на обещание его слушаться. Она расстроилась — это было очевидно, но резко отвернувшись быстро поплыла к люку, расположенному в монолитной чёрной скале, густо покрытой короткими бордовыми водорослями. Драко продолжал выставлять щиты, скрывая беглянку и себя. Русалки отступили, чтобы не попасть под действие проклятий, которые обрушили Пожиратели на свои цели. Заклятия отскакивали, рикошетили от скалы и железной двери, русалки недовольно визжали и уносили свои хвосты кто куда.       Сердце уже и так выпрыгивало из груди, когда Гермиона услышала сдавленный стон. Обернувшись, она увидела, как вокруг Драко расплывается в разные стороны большое кровавое пятно, но он продолжал отбиваться. Гермиона вернулась, ухватила его за ворот джемпера и потянула к двери, попутно посылая проклятия в сторону Пожирателей, уворачивающихся от серебристых и красных молний.       Наконец доплыв до люка, Гермиона буквально втолкнула туда Драко, лицо которого, и без того бледное, почти посинело. Пожиратель ухватил её за ногу, но в него тут же отправилось невербальное Петрификус Тоталус. Она и лица-то нападавшего не рассмотрела, но это был огромных размеров мужчина, он перегородил собой дорогу следовавшим за ним, потому Гермионе удалось, чуть отпихнув его назад, закрыть за собой люк и повернуть затвор. За дверью раздался грохот, очевидно в железо полетело Бомбарда. Гермиона вздрогнула, но дверь не поддалась. Драко, слабо передвигаясь, оттащил девушку от входа.       В этот момент дверь начала растворяться, полностью сливаясь с каменными стенами. Гермиона в ужасе наблюдала, как дверь исчезала, стены словно росли, надвигаясь на двоих беспомощных волшебников. С той стороны слышался грохот, скрежет, словно ломались камни, но стена при этом становилась всё толще и крепче. «Что за магию использовал Малфой?» — пронеслось в голове девушки.       Комнатка становилась всё меньше, на уши страшно давило — до боли. Гермиона бросилась к уже с трудом болтающемуся в воде Драко. Быстро срезала с помощью Диффиндо его рукав. Увидев глубокую рану, остановила кровь, но потеря была уже слишком большая.       Казалось, их раздавит в этой крохотной западне. Но вдруг что-то загудело, и вода стала быстро всасываться в пол. Грохот за стеной становился всё тише, очевидно толщина скалы увеличилась раз в десять — по-видимому Заклятие Умножения.       Стало совсем темно. Гермиона включила карманный фонарик, усадила Драко к стене и завершила действие Головного Пузыря. Обоих трясло от холода, губы безудержно дрожали, как и руки, которыми она быстро снимала с плеч свой рюкзак. Направив палочку вглубь сумки, она хрипящим голосом выпалила:       — Экстракт Бадьяна! Крововосполняющее!       Поймав оба пузырька, со всей возможной осторожностью, подпрыгивающими от озноба руками, поднесла флакончик к губам Драко. Он залпом выпил содержимое и зашипел, когда ранозаживляющее закапало на обескровленную рану. Шум прекратился, вся вода ушла.       Они просто смотрели друг на друга и тряслись, как одержимые.       Драко слабо приподнял руку, вдохнул, собираясь что-то сказать, когда Гермиона бросилась навстречу, буквально запрыгнув на него, сжимая коленями его бёдра, вжимаясь в его холодное тело всем своим существом, обнимая шею и беспорядочно целуя его лицо. Молча, отчаянно.       Она дрожала так, что Драко стало страшно. Он изо всех сил обнял её здоровой рукой, только сейчас обнаруживая, что её руки и плечи исполосованы царапинами, очевидно, русалкам всё-таки удалось применить свои трезубцы, но ранки были не глубоки. Гермиона — маленький воин. Всеобъемлющее восхищение наполнило его душу. Чувство благодарности и нежности, а она безостановочно целовала его, дрожа всем телом. На удивление становилось теплее, боль стала почти незаметной. И вдруг…       — Я люблю тебя, Драко, — трясущимися губами зашептала она. — Я люблю тебя! Так люблю!       Жар, опаливший его тело, был ни на что не похож в этой жизни. Ком перекрыл горло от того, каким отчаянием горели её глаза, как её дрожащие руки ласкали его ледяное лицо.       — Я так боялась, что не успею сказать, — шептала она. — Так боялась, что ты меня не услышишь. Никогда. Я люблю тебя!       — Гермиона… — только и успел просипеть он, и её губы мягко, но настойчиво остановили его речь.       Дрожь в руках улеглась, её движения стали плавными, чуткими, такими нежными, что казались неправдоподобными. Она целовала его, словно в последний раз. Сколько дней они проведут здесь, в заточении, прежде чем закончатся припасы? Смогут ли пробить этот железный щит, чтобы вернуться в свои подземелья? Эти мысли мимолётно влетали и вылетали из сознания. Страх сковывал душу, и лишь согревающие объятия давали какую-то странную надежду, которую нельзя истребить.       — Малышка моя… — шептал он, отвечая на её ласку, — ты ранена. Позволь, я помогу…       — Ты… лучшее в моей жизни, Малфой, — вздыхала она, обнимая его крепче, утыкаясь носом в его мокрые волосы. — Даже если мы умрём в этой тюрьме, я буду самой счастливой на свете.       Им становилось теплее. Они согревали друг друга, дрожь растворялась, уступая место трепету. Вода на полу почти высохла, и влюблённые сидели обнявшись, под защитой своих подземелий. Грохот снаружи прекратился, очевидно, Пожиратели поняли, что защиту не пробить.       Гермиона бережно сняла с любимого мокрый обезрукавленный джемпер, ласково прошлась ладонями по его груди, оставляя еле ощутимые поцелуи на его прохладной коже, касаясь белых длинных шрамов.       Драко осторожно снял джинсы и джемпер с неё. Забрав флакончик с зельем, аккуратно наносил экстракт бадьяна на её порезы, то и дело бросая взгляд на её счастливое лицо. Гермиона улыбалась, словно их попытка сбежать удалась, от этого было так хорошо на душе! Он нежно целовал её заживающие ранки, и Гермионе казалось, что боли не было вовсе.       Но в сердце потихоньку начинала зарождаться тревога. Что же будет дальше? Неужели придётся ломать эту железную стену, отгородившую их от бункера? Они замерли, глядя друг другу в глаза, когда рядом раздался жуткий скрежет, и железная стена стала медленно опускаться.       Слёзы наполнили её глаза. Гермиона прерывисто вздохнула. Драко ободряюще улыбнулся:       — Всё хорошо…       — Не хочу этого признавать, но… твой отец — гений, — с досадой выпалила она.       Драко тихо засмеялся, ласково погладил её обнажённые, всё ещё холодные, плечи.       — Идём домой, малышка. Нам нужен горячий душ.       Гермиона игриво взглянула ему в глаза.       — Да, ты прав. Идём домой.       Они быстро поднялись, собрали разбросанные вещи и побрели по длинному тёмному коридору, обернувшись лишь раз, провожая взглядом чёрную каменную стену. Наверняка они подумали об одном и том же: «Шанс на побег потерян», — но, переглянувшись, промолчали. Не нужно слов.       Да только…       Это ведь Малфой и Грейнджер. Они молча шли по коридору, но, несмотря на усталость, в их головах уже крутились мыслительные механизмы. Им вовсе не хотелось анализировать произошедшее — всё было ясно и винить некого. Было сделано всё возможное, но этого оказалось недостаточно.       Войдя в чулан, они заперли дверь и некоторое время стояли в нерешительности. Но потом Драко поднял палочку и произнёс заклинание вечного приклеивания. На удивление это сработало. Послышался шорох и выход слился со стеной, словно дверь вросла в неё. Мужчина несколько раз попытался её открыть, но безрезультатно.       Гермиона ласково погладила его плечо.       — Это верно, Драко. На всякий случай.       Он молча кивнул. Они сели на стоящие здесь же стулья и устало смотрели друг на друга. Его вдруг смутило, что на ней кроме трусиков и тонкой влажной майки, облепившей тело, ничего нет. Драко опустил глаза.       — Нужно согреться, — тихо произнёс он. — Иди в душ. Я пойду к себе, потом встретимся в кухне, хорошо?       — Ладно, — смиренно ответила Гермиона, так же смущённо опустив глаза.       Драко ушёл первым. Девушка проводила его взглядом, понимая, что, возможно, ему и правда нужно побыть одному. Наверное, он ужасно сожалеет, что не смог вытащить её отсюда. Гермиона смотрела на свои бледные руки, почти синие ноги. Было холодно. Взяв вещи, она медленно пошла в свою комнату.       Девушка была недалека от истины. Драко в самом деле сожалел о том, что так и не смог ничего сделать. В его голове уже зрел новый план, который пугал и вселял надежду одновременно. Он не был уверен, что готов обсудить это с ней — слишком всё не продумано, всего лишь наброски.       Драко отлепил от себя остатки одежды, забрался в душевую кабину и включил тёплую воду. Приятные струи согревали продрогшее тело, но не душу. Хотелось, чтобы этот неудачный побег не проложил между ними трещину. Уж он-то знал, как сильно она жаждала выбраться — была готова драться до смерти.       Но её слова, словно выдернули его из напряжённых мыслей. Волнительное тепло тронуло сердце ласковой рукой.       «Даже если мы умрём в этой тюрьме, я буду самой счастливой на свете». Неужели это правда? «Я люблю тебя…» Она сказала это впервые, а ведь прошло полтора года. Сказала так искренне, так страстно и нежно. Драко запрокинул голову, подставляя лицо под успокаивающие струйки воды — мягкой, приятной, смывающей колючую морскую соль с кожи. Он вспоминал её поцелуи, такие порывистые и нежные, её глаза, наполненные глубоким чувством, тем, о котором он так мечтал.       Вода скрывала от него самого слёзы тихой радости, стекавшие по щекам, когда он вздрогнул от нежного прикосновения её ладоней, скользнувших по спине, касания её губ и маленькой упругой груди, прижавшейся к коже.       — Гермиона… — с улыбкой выдохнул он, переполняясь нежностью до краёв.       — Угадал… — тихо усмехнулась она, и Драко повернулся к ней. — Вижу, ты думал обо мне, — игриво улыбнулась девушка, нежно проскальзывая кончиками пальцев по внутренней стороне его бедра.       Тонкие струйки соблазнительно стекали по её красивой груди, по плечам, забрызгивая аккуратно уложенные волнами волосы. Она казалась такой уязвимой и маленькой, такой восхитительно трогательной, что его сердце не выдерживало чувств, переполнявших душу.       Драко бережно обнял её, чувствуя, как её ладони мягко прошлись по его бёдрам и легли на ягодицы, осторожно и так приятно впиваясь в них ноготками.       — Ты станешь моей женой? — тихо прошептал он.       Её руки замерли. Дыхание остановилось. Сердце заколотилось так сильно, что готово было покинуть тело. Гермиона с трудом вдохнула, нерешительно приподняла голову, чуть отстраняясь, чтобы вода не попадала в глаза.       — Но… разве это возможно? — тихо спросила она. — Для брачного ритуала нужны… свидетели. Хотя бы один.       — А какое это имеет значение? — улыбнулся он. — Разве нам нужны свидетели?       Она робко улыбнулась в ответ.       — Ты прав. Нам это не нужно. Я хочу быть твоей женой.       Их губы соприкоснулись, сливаясь в трепетном, чувственном поцелуе, сладком, каким может быть только поцелуй влюблённых, безумно нуждающихся друг в друге. Ласковые объятия дарили тепло и нежность. Этот безумный день отнял надежду на спасение. Тогда почему так радостно на душе? Почему сейчас всё, что для них важно — его затуманенный взгляд, её глаза, наполненные обожанием? Сплетение жаждущих рук и разгорячённых тел, слияние их сердец в едином порыве. Забыть обо всём — единственная цель. Остаться наедине — путь к свободе. Единственно правильный. Они свободны, потому что вместе.       — Я хочу называть тебя женой, Гермиона, — алчно целуя её шею и грудь, шептал Драко. — Моей маленькой, любимой женой.       Её улыбка, такие нежные прикосновения, тихие стоны, сводящие с ума, заставили опуститься перед ней на колени, целовать её тело до дрожи, когда стоны превращаются в крики.       Движения его губ дурманили, дарили ощущение полёта.       — Я хочу… — шептала она, — называть тебя мужем, Драко. Хочу любить тебя вечно, до беспамятства, отдать всю себя без остатка. Мой любимый…       Она сладко вздохнула, когда его язык чувственно прошёлся восьмёркой по животу, а его пальцы скользнули между бёдер, заставляя прогнуться ему навстречу. Одно движение, и она застонала:       — Хочу быть твоей. Навсегда. Возьми меня. Прошу!       Их губы снова слились воедино — горячо, яростно. Драко подхватил её за бёдра, прижимая к прохладной стеклянной стене. Вода струилась по его спине, лаская, дразня, а руки Гермионы обвили его шею. Взгляды встретились. Кофе и сливки. Гермиона обожала его белоснежную кожу, светлые волосы, его острые ключицы. Она осыпала поцелуями его лицо, губы, когда его резкое движение внутрь вырвало стон сладострастия из её груди. Резкие порывистые движения словно превращали её в тиски, заставляя мужчину стонать с ней в унисон.       Сознание растворялось, превращая в ничто всю боль и разочарования. И когда они дрожали, наслаждаясь прикосновениями друг друга, шептали о любви, забыв обо всём на свете.