Вся ваша ненависть

26 декабря На улице уже давно лежат сугробы, в небольшом актовом зале на втором этаже стоит ёлка в самый потолок, украшения старыми ёлочными игрушками, которые вешали лично зав.хоз и Лёша Макаров, потому что «Ты взрослый высокий мальчик, упадёшь со стремянки — не разобьёшься». В этом году, в отличие от нескольких предыдущих, в детский дом приедут волонтёры с подарками, помимо вещей из секонд хенда. Маленькие дети впервые увидят Деда Мороза и Снегурочку, увидят настоящую сказку. Лиза уже давно ни во что не верит. Может это было к лучшему. Таким, как они, нужно рано взрослеть. Но она всё равно получит подарок, хоть и небольшой, в отличии от Лёши и Кирилла. Они не получат вообще ничего, ведь они уже выросли. — Наверняка все конфеты себе оставят. — жаловался Кирилл, держа стремянку для Лёши. — Держи ровнее. — буркнул Макаров, вставая на носочки. Кирилл придержал его за икру, чтобы тот точно не упал. Взгляд задержался на его ягодицах. Гречкин уже изголодался по его телу, на которое можно было смотреть, но трогать нельзя. Нога Кирилла полностью зажила и он был готов отдать всю свою любовь Лёше, а в итоге… тот посвятил себя подготовке к полугодовым экзаменам. Вместо чердака он пропадал на дополнительных уроках, еженедельных приёмах у назначенного им с Кириллом психолога, и на работе, на которую пошёл, чтобы заработать деньги на новогодние подарки. Кирилл тоже был рад выйти на работу, но ноге требовалось долгое восстановление. Он продолжал копить с проездов и еды, но половину спускал на сигареты. И вот все экзамены сданы, даже у Кирилла. Теперь никого ничего не сдерживает. — Мы сегодня с Лизой пойдём в снежки на задний двор играть. Пойдёшь с нами, если у тебя нет супер-гиго-мега важных дел? — иронично спросил Гречкин. — Когда вы это с Лизой так подружились? — Когда тебе стало на нас плевать. — Мне… — Лёша вытянул руку, чтобы Кирилл помог ему спуститься. — Не плевать на вас. — он шагнул с последней ступеньки на пол. — Я не против. Давай. — Спасибо большое, Ваше Святейшество. Тогда пошли. * * * После детской группы на истоптанную лужайку выбежало трое в длинных пуховиках и зимних кроссовках с полной решительностью закидать друг друга снегом на смерть. — Только не в лицо! — кричала Лиза, убегая от прыгающего по сугробам Кирилла. — Я тебя щас! Нет, нет, нет! Я в домике! Ай, блять! — Лёша кинул огромный ком прямо в его голову, сшибая наповал. — Кир… Ты чего там? — Макаров с опаской подошёл к сугробу, в котором лежал Кирилл. — Ки… блять! — как только Лёша подошёл достаточно близко, Гречкин дёрнул его на себя. В руках раздалась тянущая боль от удара, ладони леденели. Парни улыбаются. Гречкин зачесал упавшую на глаза чёлку, чтобы увидеть глаза напротив. — Отличный момент для поцелуя, не правда ли? — выдохнул Кирилл и взял Лёшу за шею. Руки начали медленно сгибаться в локтях и неожиданно вся романтика была разрушена упавшей на них Лизой, создавая кучу-мала. Кирилл под ними изнывал от тяжести, пока не оказался свободен. — Ну вот видишь. Не судьба. — ухмыльнулся Лёша, подтягивая его за руку. Краем глаз они заметили, как на них из окна смотрят девочки, возраста Макаровой. В этом периоде взросления начинают нравиться старшеклассники и Лизе льстило, что ничего им с её братом точно не светит, но девочки всё равно бегали к ней и просили что-то посоветовать в отношении её брата. — Идите к нам! — крикнул Кирилл, маша им рукой. Лёша кивнул головой в сторону улицы и девочки быстро убежали от окна. Через минуту они вылетели на задний двор в полной готовности. В какой-то момент смешались все. Прибежали новые дети: молодые, взрослые. Полгода назад Гречкин не мог подумать, что привлечёт народ к себе чем-то хорошим. Полностью выдохнувшись и замёрзнув, Лёша вышел из игры, отошёл к фасаду здания и закурил. — Я не пойму, а чё ты ломаешься, малой? — Не понимаю о чём ты. — Макаров грел руку дыханием и дымом, пока Кирилл вился вокруг него. — Замёрз? Он взял его руку в свои и начал согревать, уже своим дыханием. Пальцы красные и холодные, иногда дёргаются от неуверенности движений. Подушечки пальцев гладили сухую кожу, которая трескалась от мороза и тяжёлой физической работы. — Надо у Лизы крем для рук тиснуть. Лёшу эта забота безумно умиляла. Он растекся в блаженной улыбке. — Мило. — Ой, завались. Я не каблук. * * * 27 декабря Когда Лёша в очередной раз украшал зал, он выслушал, что в дом привезут большой телевизор, но висеть он будет в младшем крыле, что всем детям, до 14 лет дадут сладкие подарки, до 16 лет на человека выделили около четырёхста рублей и кучу негодования на этот счёт. Но радовало то, что сами волонтёры собирали деньги, которые распределятся на комплексные подарки. От всех этих разговоров болела голова и Лёша не хотел знать все дела нового года, но он из вежливости не мог этого сказать. * * * 28 декабря — Лёш, ты стишок приготовил для Деда Мороза? — Какой стишок? — Ну, типа, за подарок. — Кир, я тебя огорчу, но нам ничего не дадут. — Вообще ничё? — Неа. Но, ты можешь рассказать его мне. * * * 29 декабря Как и обещалось, пришёл Дед Мороз, даже несколько, и столько же снегурочек. Целый час куча детей устраивали концерт четырём взрослым мужчинам и женщинам, которые выйдут и поедут на следующий заказ, забыв о прошлых. В конце после стихов всем раздали подарки, вынесли долгожданный телевизор, на котором теперь лицо президента будет в 1440р HD. На этом празднике Лёша и Кирилл были самыми старшими воспитанниками дома, которые смотрелись особенно жалко, оставшись без подарков, но они пришли только ради Лизы, которая целый месяц оставалась после уроков с учительницей музыки, чтобы приготовить новогоднюю песню. После этого все разошлись по комнатам и потушили свет, пока Лиза не пробралась в мальчишескую комнату. — Эй, парни… — дверь легко открылась. Лёша вздрогнул и закопошился под одеялом, увидев, что в комнату зашла сестра, пока он спит с Кириллом в его кровати. — Ты хули дверь не закрыл? — шёпотом ругался Макаров. — Я думал ты закрыл, привет, Лиз! А не похуй ли? Макаров вогнался в краску, представ перед сестрой в такой ситуации нагишом. Он натянул футболку, лежащую на стуле рядом и сел на кровати. — Как хорошо, что ты не сосал мне по традиции, как в любой другой четверг. -подначил Кирилл, заставляя Лёшу сгореть. — Пиздит. — ответил он и пихнул Гречкина в огалённый бок. — Хватит собачиться. — Лиза села на Лёшину кровать. — Я вам конфеты принесла. — О, конфеты! — Кирилл сразу сел на кровать поближе, светящий фонариком в коробку, выбирал шоколадные и вафельные конфеты, оставляя леденцы. Лёша удивился, что Лизу не смущает оголённое тело Кирилла. Возможно он и правда много пропустил в их взаимоотношениях. — И что за подарок тебе дали? — отчуждённо спросил Лёша. — Заколки. Прикинь. — М-да, и вот тебе праздник? Дайте воды. — попросил Гречкин, давясь конфетами. Лёша настороженно посмотрел на него, вспомнив последствия принимания наркотиков. — Ты точно не юзал? — Чел, я больше не на блоке и я больше не хапаю. Просто когда еще мне дадут конфет? Особенно шоколадных. Особенно бесплатно. * * * Лиза ушла, оставив последние конфеты на кровати. Кирилл вытер рот от остатков шоколада и лёг к Лёше. Они оба глядели в потолок. — У нас в семье… Когда мама была жива, мы накрывали большой стол. Я писал письмо Деду Морозу и клал его в деревянную ёлочную игрушку, которая открывалась ещё. Я только её хорошо помню, потому что её вырезал отец, а я раскрасил. И с утра это было настоящей сказкой. Может хорошо, что Лиза этого не помнит? Не нужно скучать. — У меня вообще не было ничего из этого, но, почему-то, я всё равно скучаю. — Я обещаю тебе, Кир, я устрою эту сказку персонально для тебя. В следующем году всё будет по другому. * * * 31 декабря — день — Ну, будешь рассказывать свой стишок? — А тебе есть, что мне предложить? — Ты расскажи, а там посмотрим. Кирилл опрокинул бутылку с шампанским и сделал несколько глотков. Он сел перед Лёшей и посмотрел ему в глаза. — Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. — язык немного заплетался, слова забывались, но Лёша ждал продолжения. — Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души… Жди. И с ними заодно Выпить не спеши. Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: — Повезло. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой, Просто ты умела ждать, Как никто другой. В сердце стало тревожно. Лёша пустил слезу и шмыгнул носом. — Ну ты чё, малой? Это же просто стих. — Обещай, что ты больше никуда не пропадёшь. Что всё кончилось. — Мелкий, всё будет хорошо. Не хнычь. * * * 31 декабря — вечер Парни сидели друг напротив друга, держа руки за спиной. — Кто первый? Лёша вытянул руки. — Тут…э-э-э, я не разбираюсь, но думаю, что тебе понравится. Это «Дом, в котором…», там ещё картинки. — Блять, малой, от души. — Кирилл взял книгу в руки, забыв про свой подарок. Маленькая коробка упала на пол. Лёша сам его поднял. — Это… — в коробке лежало кольцо. В форме капли ртути, которая хаотично растекалась по пальцу. — Я гулял по ТЦ и случайно увидел его в витрине. Пришлось купить. Лёша применял его на безымянный палец. — Очень красиво! — Макаров навалился на Кирилла с объятиями. Гречкин сунул руку Лёше под футболку. — Ну хоть сейчас, в новый год, я могу получить свой главный подарок? Лёша положил ладони на его щёки. Внутри всё трепетало. — Ты дверь закрыл? Кирилл без ответа накинулись на него с поцелуем, сжимая его плечи и бёдра. С каких пор в комнате так жарко? Лёша чувствовал возбуждение в чужих штанах. На автомате бёдра двигались навстречу друг другу. Близость тел выбивала из Кирилла горячие выдохи в шею Макарова, что ещё больше возбуждало. Лёша ласкал его шею, слушая благодатные стоны сверху. Вскоре руки Гречкина смогли стянуть чужую футболку, губы беспорядочно целовали горячую кожу, из-за чего поджимались пальцы на ногах, мышцы сковывала приятная колющая боль в ключице. — Кир…ниже…живого места уже нет… — Кирилл оторвался от тела. Лёша, опираясь на руки по обе стороны от его лица, выгнувшись дугой, глубоко и томно дышал. — Так, давай-ка… — Гречкин резко поменял их местами и спустился ниже, как и попросил Лёша. Дорожка поцелуев остановилась у живота. Пальцы сжали блондинистый загривок, когда парень прикусывал кожу. — Как я соскучился по твоему телу, мелкий. Кирилл дошёл до пояса штанов. Грудь Лёши вздымалась при каждом новом резком вздохе. Запястье уже лежало на глазах, чтобы меньше себя стыдиться. — Давай ты мне поможешь. — Кирилл откинулся на спинку, раздвинув ноги. — Давай, мальчик. Поработай ртом. Лёша открыл глаза и посмотрел на Гречкина. Сердце бешено колотилось, член уже ныл, а Кирилл очень соблазнительно расположился на кровати. Макаров неуверенно склонился перед ним. С виду спокойно, но немного рвано, Лёша стянул шорты с трусами до колен. Стало страшно, но Кирилл успокаивающе погладил его по макушке. Головка зашла в рот. Язык ловко вертеться вокруг неё. Кирилл закрыл глаза и откинул голову. — Продолжай. Рука надавила на затылок и Лёша опустился ниже. Член упирался в щёку, зубы, нёбо. Было щекотно, горло максимально сжималось. Лёша давил в себе желание отодвинуться, откашляться. Потекли слёзы, после чего послышался хрип и ладонь исчезла с затылка. От губ до члена тянулась тонкая слюнка, которую Лёша поспешно оборвал. Гланды ныли от слабой боли, в носу свербило от глубины проникновения. — Какой ты ахуенный. — выдохнул Кирилл, глядя на слезливого и сопливого Макарова. — Выглядишь по-блядски. Своим напором Кирилл придавил Лёшу к кровати и резко стянул джинсы. — Ау, полегче. Макаров вновь положил обе ладони на его щёки, одаряя тёплым взглядом. — Я…тебя люблю. Лёша опешил от такого признания. От кого — от кого, но от Кирилла услышать эти слова было истинным удовольствием. И Макаров надеялся, что это не просто слова. Он погладил Гречкина по затылку, пригибая его к себе. Два лба соприкоснулись, носы тёрлись друг о друга. Эти касания казались намного интимнее, чем всё, что сейчас происходило. — Ты в моих трусах сейчас дыру протрёшь. — сказал Лёша, намекая, что пора бы продолжить. Ответом на это послужил поцелуй, вновь спускающийся к шее. Рука залезла под трусы, широкой ладонью оглаживая бёдра и поясницу. Очень жарко. Хочется открыть окно. Кружится голова. Кончики Лёшиных пальцев прошлись по выпирающим рёбрам, прессу и ниже. Живот скручивает приятный и невыносимый спазм. Макаров громко сглатывал, стонал в самое ухо Гречкина от того, что ногти впиваются в кожу. Кожу жгло горячее дыхание. Кирилл прикусил шею Лёши, вызывая громкий вздох. — Господи, зачем… Хватит, не кусай, я задохнусь. Кирилл спустился к груди и прикусил кожу там. — Хорош… я серьёзно. — Перевернись. Лёша неловко перевернулся, вставая на колени. Ладонь прошлась по позвонкам сверху вниз и пальцы попутно стянули трусы. Ладонь огладила напряжённый живот и грудь. — Сек. Кирилл слез к тумбочке за разогревающей мазью. Лёша опустился грудью ниже, лопатки выставились, натягивая кожу. — Щас, малой, не ной. Пальцы с мазью медленно вошли в тело и Макаров прогнулся в спине, полностью упав грудью на кровать. — Выглядит шлюховато. — Я бы на тебя посмотрел… — Я знаю, малой. Много под кем лежал. Кирилл растёр мазь вдоль члена и вошёл. Темп набрался практически сразу. Макаров подавался назад, опустив голову к сжатым кулакам, пока руки Гречкина беспорядочно лапали его тело от бёдер до груди. Вырывались стоны, смешанные с тяжёлым дыханием. — Иди сюда. Кирилл потянул его за горло, заставляя выпрямиться и повернуть голову. Глаза полуприкрыты, губы жарко шептали его имя, на лбу появилась испарина. Гречкин продолжал входить в него, целуя губы, ухо, шею. Пальцы хватались за руки, пытаясь задержать их на определённой части тела. — Как-же-хо-ро-шо. — в перерыве между толчками стонал Лёша, притягивая парня для поцелуя. Ярко, мокро, грубо. — Укуси. Ну. — Ты же не хотел. — Блять… Прошу. Кирилл впился зубами в сгиб шеи и плеча, одновременно царапая ногтями живот. Лёшино дыхание перешло в сплошной высокий стон, сбивающийся во время толчков. Кирилл умирал от его тела, готовый кончить только от мутного взгляда, стона, вида. Пальцы сжали горло Лёши под челюстью, перекрывая доступ крови. Мгновенно онемели все конечности, сердце шумно забилось в ушах. Макаров никогда такого не ощущал. Укусы, царапанья, сжимания чувствовались сильно, как никогда. Вырвался сиплый вздох. Кирилл рано расслабил руку и перестал двигаться. Оба упали на кровать, со скрипом продавив её сетку. — Лёш, ты как? — Не успел… Гречкин встал, потянув Макарова за собой. Он недоумевающе смотрел на то, как Кирилл слез и сел перед ним на колени. Бледная кожа обволакивала выпирающие ключицы, мышцы плеч, шеи. Волосы спутанные и взмокшие длинными прядями спали на глаза. Он дёрнул Лёшу за ноги, притянув поближе. — Скажи хоть что-то. — Хуй соси, потом проси. — ответил Макаров и бесцеремонно сжал блондинистые волосы. Кирилл выпрямился, закатив глаза, рефлекторно заводя руки за спину. Приятная дрожь разошлась по телу от такого жеста. — Скотина. — улыбнулся Гречкин, посмотрел на лицо Лёши: нагловатую ухмылку, голубые глаза и раскрасневшиеся щёки. Губы обхватили стояк, головка прошла в горло так резко, что Макаров правда испугался за сохранность гланд Кирилла. Но тот с лёгкостью поднялся и вновь опустился. Горячий язык лобзал его, потом член проходил полностью в горло. И все по новой. Лёша закидывал голову, жмурился и сильнее сжимал волосы, иногда останавливая, чтобы подольше насладиться его ртом. Когда он опустил взгляд, то встретился в блестящими глазами Кирилла. Лицо выглядело невинно и слишком сексуально. — Боже, я щас… Гречкин остановился и медленно выпустил член изо рта, молча поглядел вверх. Лёша глубоко дышал, не понимая, что произошло. Может что-то не так? Кирилл смотрел горящими глазами, высунув широкий язык. Рука опустилась на член и начала быстро водить по нему вверх-вниз. Глаза вновь закатились, бёдра несколько раз толкнулись в кулак и белые капли брызнули на распаренное лицо. Кирилл взял опавший член за щёку, слизывая последнее. Лёша взял его под челюсть и оттянул большим пальцем нижнюю губу. — Ты хорош. — улыбнулся он. — Расслабляй руки. Гречкин убрал руки из-за спины и дёрнул Макарова к себе на колени. — Понравилось? Лёша, глядя на благодарное лицо Кирилла прошёлся пальцами по груди к шее и обхватил её, пока тот облизывал губы. — Как ты сделал это? Гречкин с ухмылкой прищурился и положил руку на его горло. — Тут важно зажать артерию, а не само горло. — Вот так? Лёша зажал подушечками большого и указательного пальца кровоток и почувствовал глубокий вздох Кирилла. Глаза закатились от удовольствия, что привело Макарова в изумление. — Интересная реакция. — Баловаться асфиксией не так уж и плохо. Лёша широко зевнул и потянулся. Кирилл взял его под бёдра и уложил на кровать. — С новым годом. — С новым годом.