* * *
Макаров сидел за столом с полотенцем на голове. Игорь вскипятил чайник и уже налил кипяток в кружку. — Ты весь зелёный. Когда в последний раз в зеркало смотрел? Лёша зыркнул на Игоря исподлобья. Лицо опухло от большого количества жидкости в организме, цвет кожи был то-ли серый, то-ли зелёный. Щёки и шея покрыты еле заметными заживающими ссадинами. Красный шрам рассекающий бровь и проходивший через веко уже не саднил, но был ежесекундным напоминанием о происшедшем. — Да, треш. — Макаров опустил голову и сжал волосы между пальцев. — Переоденься хотя-бы. А то как будто из помойки выпал. — У меня нет вещей. — А, ну да. Ты даже их на Лизу свалил. Молодец. Нечего сказать. Лёша взялся за концы футболки и стянул её через голову, перед этим скинув полотенце на плечи. — Ну проходи в гостиную. Раз сюда проник. — сказал парень, подойдя к пустому холодильнику. — Предложить мне тебе нечего. Всё пусто. И в общем, можешь сам уходить, если пришёл промывать мне мозг. — Так, сел рядом, быстро. — Отстань пожалуйста. Что ты мне сделаешь? — Да ты заебал! Мы волнуемся за тебя, придурок! Ты на свету просвечиваешься уже. — Так, слушай сюда. — Лёша сел напротив Игоря. Всполошившись, волосы растрепались и упали на глаза, руки напряжённо упирались о стол. — Какой-то псих взорвал корабль и шампур на моём выпускном, мачта прибила мою первую любовь, которая умерла у меня на руках. На моей брови есть шрам, который будет напоминать мне об этом всю жизнь, а в голове, как радио транслируется голос. Так дай же ты мне пострадать! Забудьте обо мне. По щекам текли слёзы. Говорить вслух горькую правду было невыносимо тяжело, но и остановить её было невозможно. Гром обошёл стол и взял Макарова за плечо. Тот зажмурился, ожидая удара, но Игорь прижал его к себе. Лоб упёрся в плотный пресс. — Мы с Лизой считаем, что тебе нужна помощь. Ты пойми, мы ж добра тебе желаем. Она там убивается и приходить боится. Лёша поднял взгляд. Гром улыбался, поглаживая его по затылку, и присел на корточки. — Тебе не холодно? Он решил просушить его волосы полотенцем, но в процессе рука Макарова его остановила. Парень потянувшись вперёд прикоснулся губами к губам. Пальцы потянулись к жилистым плечам. Игорь оцепенел, разведя руки в стороны, выполнив полотенце. Голова пуста. В ней нет ни одной мысли. Что он делает? — Это что такое было? — испуганно спросил Гром. — Извини. Я…не специально. — Игорь поднялся, потупив взгляд. — Ты не думай. Ты мне не нравишься. Ой, блять, вот дебил. — Бывает. Всё норм. — Просто уходи. Я сам выйду на связь, когда справлюсь. — Так, я понял. Но знай, что я на телефоне. Лёша кивнул, не глядя ему в глаза и дождался хлопка двери. — Какой же пиздец. — Реально. — Я что, больной? Почему я тебя слышу? — Потому что я хочу с тобой говорить. Я же чувствую, как у тебя болит. — Господи, давай без этого. Тебя нет. И души не существует. И ничего у меня не болит! Кружка с остывшим кипятком полетела в стену, но не разбилась, а отскочила от стены. На полу валялись осколки разбитой пепельницы. — Тебя нет.* * *
Немного подумав, Лёша поехал к сестре, чтобы извиниться и забрать вещи. Звонки ни к чему не приводили. В ответ тишина. Было неизвестно в доме она или нет. На всякий случай он купил цветы, чтобы мягко получить по лицу. На проходной его пустили почти без проблем. Всё таки он выглядел не лучшим образом. Макаров взлетел по лестнице, постучался в дверь и, услышав приглашение, вошёл. — Лиз, привет. На кровати сидело несколько девочек, уставившись на него. — Нам нужно поговорить. Можете выйти погулять? Они посмотрели на Лизу. Та ничего не ответила, но никто Лёше перечить не хотел. Когда в комнате они остались вдвоём, Макаров подошёл к сестре и сел на колени. — Чего ты пришёл? Что хотел? На её глазах были слёзы. Что-то случилось. — Лизок, я накосячил. Я совсем не понимал, как тебе тяжело. Думал, только о себе. Я тебя очень люблю. — Лёша положил руку на её предплечье и заметил широкий синяк. — Это что? — он улыбнулся, глядя снизу вверх, но в горле встал ком. — Ты что, упала? — слёзы стекли по Лизиным щекам. — Пожалуйста, скажи, что ты упала. — Ты что, ничего не помнишь? Макаров отвёл взгляд. Сестра пыталась вырвать бутылку. Он схватился за руку. Бутылка падает. Лиза кричит. А потом в неё летит пепельница. Разбивается о стену. — О боже… — он не знал куда себя деть от стыда и ужаса. — Прости, прости, умоляю, прости. Лёша упал головой на её колени, руки гладили дрожащие плечи. — Я исправлюсь. Я исправлюсь, Лиз. — Да…конечно… У нас всё получится. Но забрав свои вещи, он вернулся к бутылке. Не до потери сознания, но опрокинул пару стаканов. — Стоит развлечься. Мне не нравится, что ты тут киснешь. — А мне плевать, что тебе не нравится. Ты даже сделать мне ничего не можешь. — Ты меня поражаешь. Почему ты не думаешь? Что изменилось? Ты думал всю свою жизнь, а сейчас вдруг перестал? Сильно ты расслабился с моим уходом. Иди развейся. — Ты прекратишь звучать в моей голове? — Узнаем.* * *
Дорога волей случая привела его в центральный гей-клуб Петербурга. Одевшись во всё самое красивое, он напился в край. Отстояв длинную очередь, Лёша заплатил за вход. Песни эхом раздавались в голове, от стробоскопов болела голова. Быстро же. Школьная дискотека немного отличалась от происходящего здесь. Мягко говоря. Даже под алкоголем он чувствовал дискомфорт от чужих взглядов. — Приветик! — Лёша посмотрел по сторонам. — Испугался?! — за его плечи держался парень на полголовы выше с волнистыми волосами и в цветастой рубашке. На переносице светилась ссадина. Лёша неловко улыбнулся в ответ. — Могу я тебя угостить?! — Да, я не против! «Стоп, нет, Лёша, думай. Думай. Ты знаешь, к чему это приведёт. Так не смей ничего от него брать!» Но это не помогло. Сейчас он слишком безволен, чтобы отказываться от своей зависимости. Был опрокинут первый дорогой стакан алкоголя, второй и третий. — А как тебя зовут?! — спросил Макаров, на спор допивая четвёртый стакан. — Сергей! А тебя?! — Лёша! В глазах всё поплыло. Пришлось давить ком в горле. Разум не совладал с телом. Стакан выпал из онемевшей ладони, но парень напротив успел его поймать. Картинка потухала в глазах и снова появлялась отрывками. Ноги поволоклись в туалет… Лёша прижат к стене… Долгий мокрый поцелуй, переходящий на шею. «Ты знал, что к этому всё приведет. Ты будешь мудилой, если продолжишь» — Молчи, молчи, молчи. — зажмурившись, шептал парень. — Что? — Не…ничего… Пелена упала на глаза. Щеколда туалетной кабинки, джинсы падают на кафель, парень на коленях перед ним…* * *
Лёша едет домой. Лёше противно. Лёша грязный и мерзкий для самого себя. «Во что я превращаюсь? Я шлюха. Не прошло и месяца. Кем ты станешь? Где уважение? Блядь» Ночь была долгой. Кровать-таз-бутылка. После очередного круга Лёша лежал на спине, разглядывая монотонный потолок, освещённый ночным светом из окна. — Ну ты даёшь, малой. Я в ахуе с тебя. — А чего ты хотел? Сам сказал, чтоб я пошёл развеяться. — Я же любил тебя. Как ты можешь со мной так поступать? — Ой, да завали. Ты просто в моей голове. Ты — моя совесть. На которую мне, между прочим, плевать. — Насколько ты в этом уверен? — На 100%. От тебя остался только голос. И ничего более. Лёша укрылся одеялом и повернулся на бок. — Я могу и показаться. — Форточку закрой. — Макаров открыл глаза. У окна появился размытый силуэт. — Блять! — он принял очертания знакомого тела. — Это всё не реально. Проекция моего воображения. — Я повторю. На сколько ты в этом уверен? Лёша залез под одеяло с головой. — Тебя нет. Тебя нет. Тебя нет. Тебя нет… В таком положении он проспал до утра. И всё повторилось вновь. Глаза резко открылись. Пришлось вновь склониться к тазу и вытереть рот рукавом. Хлопок двери. — Кого там принесло? В проёме, облокотившись о косяк, встал Игорь. — Я вижу, ты себе не изменяешь. — он отхлебнул кофе из одноразового стакана и откусил шаверму. — А ты себе. Так к чему обмениваться той информацией, которая нам обоим известна. — Я бы на твоём месте помолчал. Мы знаем, кто взорвал корабль. Лёша поперхнулся глотком из бутылки. — Кто? Покажи мне это чудовище. Гром кинул на кровать включённый телефон. — Банда Чумного Доктора. Сергей Разумовский. Очень умный псих. Когда-то жил в нашем детском доме, кстати. Скажу честно, наёмники выбраны замечательно. Под страхом смертной казни не раскалывались. Ну, почти все. Макаров смотрел на экран и отчётливо видел свою вчерашнюю ошибку. «Мне отсосал убийца Кирилла» — Я…спасибо, что рассказал. Теперь можешь меня оставить? Я должен всё осознать.* * *
Всё осознать. Что я сделал? Он убил Кирилла. Мне отсосал убийца Кирилла. Какая же я скотина. Кир, боже, прости меня. Прости. Я не могу без тебя. Говорил себе Лёша, пока набирал ванну с горячей водой. Я не хочу. Говорил себе Лёша, когда делал «розочку» из бутылки. Возможно я ошибся на этом раз. Но надеюсь, меня все простят. Говорил себе Лёша, когда закатывал рукав рубашки, сидя в воде. Глубоко вдохнув, он провел острым углом вдоль предплечья левой руки, сжимая и разжимая кулак. Бесстрастные порывы касаются лица. Фацет усыпан снегом вдоль и до конца. Сияющие звезды узреют смертный час. Кончина наступила, а луч давно погас. Иллюзии неспешно разбились о могилу. Иссохшие цветы развеялись на милю. Надгробие уныло собирает пыль. За упокой никто не зажигал фитиль. С этими словами он закурил последнюю сигарету. Кровь беглой струйкой текла к ладони, а после на коврик. Если есть что-то помимо жизни, то я точно попаду в ад. Буду коптиться с Кириллом на адской сковородке… И не больно почти. Больше страшно. Рука немеет. Жалко мне риэлтора. Он же эту квартиру хуй сдаст. Надо было хоть прибраться. Неудобно как-то. С этими словами он потерял сознание.* * *
Лиза вошла в ранее не закрытую квартиру, чтобы навестить нерадивого брата. Обойдя все комнаты, она пошла на кухню, но решила по пути заглянуть в ванную. Тело оцепенело от ужаса. Из-за шторки торчала окровавленная бледная рука с посиневшими венами. Не растерявшись, она сняла с себя ремень и перетянула руку выше локтя, рану замотала майкой. — Алло, Игорь! Лёша вскрыл вены. Я не знаю, что делать. — сидя на коленях, рыдала Лиза в трубку. — Чего?! Лизок, не плачь. Я сейчас приеду. — Надо вызвать скорую. — Нет. Сами разберёмся. Ты оказала первую помощь? — Да. У него ещё есть пульс. — Жди. Я скоро!* * *
— Я тебе никогда этого не прощу! — причетала Лиза, пока Гром вытаскивал Лёшу из ванной. — Ты хотел оставить меня одну! — Удивительный долбоёб. Макаров наблюдал за ними в полглаза, пока его не положили на кровать. Игорь дал Лизе свою кофту, чтобы той не было так неловко. — Не отключайся! — Зачем вы меня вытащили? — еле говорил Лёша. — Я взрослый человек и знаю, что делаю. Вы что…эгоисты? От меня и так никакой пользы. — Ты бредишь что-ли? Лёха, да без тебя ни я, ни Лиза жить не сможем. Кирилл бы этого точно не хотел. — Да откуда вы знаете, что он хотел? Его голос циркулирует у меня в голове и убивает изнутри. Я просто сократил путь из точки А в точку Б. — Нет, лучше поспи. А то я собственноручно тебя убью. Лиза, последи за ним. Я схожу за чем-то сладким. Его надо поднимать. Сестра сидела у его кровати, держа за руку. Лёша периодически открывал глаза и закрывал обратно. — Всё наладится, Лёш. Всё будет хорошо. Мы будем жить дальше. — Я не смогу, если этот голос останется. — Ты должен себя простить. За это всё. Потому что я тебя простила. — Спасибо.* * *
Прошло несколько недель. Лёша начал посещать психиатра и пить таблетки, чтобы убрать голоса. Рубец на руке медленно заживал и был ещё одним напоминанием о прошлом. Кирилл эхом звучал в его голове, скрёбся внутри, просил о помощи. И в итоге, за неимением сил, Макаров вместе с Игорем отправились на кладбище. Автобус выводил Макарова из физического равновесия. Рвота подкатывала к горлу, но Игорь умудрялся постоянно его отвлекать и спускать позыв на тормоза. От волнения очень кружилась голова. — Ещё далеко? — измученно спросил Лёша. — Приехали. Сейчас выходить. Давай, поднимайся. Шатаясь, Лёша всё-таки смог выйти и сразу врезался плечом в остановку. — Да куда ты… Веди себя нормально. — Поверь мне, я очень стараюсь. Дорога к месту тянулась через всё кладбище до самого конца. Сквозь густые деревья нельзя было разглядеть пути. Лёша огляделся: ухоженные могилы сменялись обычными заросшими крестами. Вскоре пошли надгробия без надписей. Потерянные. «За Кириллом никто не будет ухаживать. Кроме меня. Я не могу его бросить. Он бы не хотел, чтобы я его забыл» Гром довёл его до самого края. Перед глазами предстала плита с выгравированной фотографией. — Оставь меня, пожалуйста. Я тут побуду. Игорь откланялся. Убедившись, что вокруг ни души флегматичное выражение лица сменилось рыданиями. Ноги начали подкашиваться и в конечном итоге он упал, пачкая колени в свежей земле. — Кир… блятство, да как так-то? Гречка… Лёшу было слышно в пределах тридцати метров. Крики боли вырывались из груди с каждым разом всё громче, пока голос не начал срываться на хрипы. Пальцы дотянулись до портрета на камне и опустил голову. — Вот я трус. Сам упал, а тебя за собой не потянул. Но ты прости меня. Я так страдаю. Лизу чуть не пришиб, себя почти порешал. Ты бы меня, наверное, прибил этой же пепельницей. Он из последних сил подполз к гранитный камню, облокотился на него спиной и закурил. — Я буду приходить. Буду. Только ты ко мне больше не приходи. Я не забуду про тебя. Просто не смогу забыть. Я люблю тебя. Слишком люблю тебя. Я буду только твоим, но не тревожь меня, умоляю. Я сам к тебе приду… — он замолчал, как будто ожидая ответной реплики. — У меня, видишь, шрам остался. На брови вот. Упал неудачно и о камень шваркнулся. Футболка. Я в ней ещё с тобой спал. Теперь один сплю. Колечко ещё. Оно начало с меня спадать, но я его закруглил и на цепочку повесил… А мы уже планов настроили. Что теперь делать, ума не приложу. Если тот, кто в моей голове — правда ты, то отпусти меня. Если любишь. — Игорь подошёл к ограждению, но не торопил Лёшу. — Нам с Лизой тебя не хватает. Очень тебя не хватает, Кир. Прости. Мне очень жаль. — Ты как? — Всё хорошо. Мне стало лучше. Макаров поднялся, отряхнул колени и облегчённо поднял голову. Глаза светились трезвостью и жизнью, а щёки налились румянцем.* * *
— Спасибо, Гром. Не знаю, чтобы я без тебя делал. — Пропал бы. — И прости меня за тот поцелуй. Глупо получилось — Забыли. Друзья? — Друзья. Парни пожали руки. — До встречи, Лёх, если что, звони. Перед Лёшей предстала пустая грязная квартира. Только сейчас он смог трезво оценить ущербность своего жилья. — Чистота мыслей начнётся с чистоты комнаты. С этими словами он взял мусорный пакет и принялся складывать в него бесчисленное количество цветных бутылок.