Око Дьявола

172-175 Эротическое искусство? В каком смысле «эротическое»?! В том самом? «Эротическое» от слова «эротика»? Да быть не может! Ноа вспотел и со стыда чуть не заскулил в голос. Теперь он понял, почему его предложение о помощи вызвало у Итана лёгкое замешательство. С таким же успехом Морган мог бы порекомендовать Томсону отточить на себе технику французских поцелуев. Что-что? Любишь целоваться и тренируешься на манекенах? Но разве можно научиться поцелуям, не целуясь? Поэкспериментируй на мне. У меня, в отличие от манекенов, есть язык. Я в твоём распоряжении! Господи Иисусе, какой кошмар! Нет-нет-нет, Ноа излишне нагнетал обстановку. Это всего лишь веревки. Всего лишь узлы. И мало ли как подобные действия воспринимались другими людьми. Для Ноа это было чем-то вроде растяжки мышц. Физической нагрузкой. Не более! Половые органы в данном действе не участвовали, а значит, интимом и не пахло. Пахло цитрусами. И лавандой. От веревок. Силиконом от перчаток. И еле уловимо одеколоном Итана… От Итана. Вся эта странная смесь будто обволакивала Ноа со всех сторон, лишь обостряя его и без того обостренные чувства. Но интим? Нет, конечно. Морган улавливал каждое движение пальцев Итана, пусть тот и не касался его, уделяя все свое внимание исключительно веревке. Ощущал тепло, которое генерировало тело Томсона. Силу, которую Итан прилагал, завязывая узлы. Его дыхание на своем загривке, несмотря на маску Итана. Всё это Ноа переживал настолько остро, будто его нервы неожиданно оказались оголены. Что тому виной? Натяжение веревок на руках? Тихий голос Итана? Его ненавязчивый запах? Или окружающая их тишина? Да кого Ноа обманывал?! Это было чертовски интимно! ДЬЯВОЛЬСКИ! И Томсон, чтоб ему пусто было, так спокойно рассказывал Моргану о нюансах своего увлечения, будто бы не было в этом ничего особенного. Ладно Ноа — он разрешил попросил связать себя по незнанию, но Итан ведь все понимал с самого начала. Так какого черта?! Неужели он не мог сказать что-нибудь вроде: «Извини, но я обвязываю только тех, кто меня привлекает». Или он готов был связать первого, кто согласится? Нет, Итан слишком яростно отталкивал от себя людей. Выходит, кто попало ему бы не подошел. Значит ли это, что Морган Томсону… Голова Ноа разрывалась от предположений. Не смей принимать желаемое за действительное! Легко сказать. Что делать, если подсознательно Ноа уже это сделал? Поверил в то, что нравится Итану, и нафантазировал их совместное будущее, которое бы, конечно же, продлилось до глубокой старости. ТОМСОН ДАЖЕ НЕ БЫЛ ГЕЕМ! Наверное. Вероятнее всего. Да стопроцентно! «Оку Дьявола» следовало подсказать Ноа об ориентации Итана еще в день их знакомства. Но тогда Морган сконцентрировался на ином. Голос Итана звучал ровно. Ноа бы решил, что для Томсона происходящее не значит ровным счётом ничего и никаким боком не бередит его душу, если бы не веревки, по которым будто бы проходила рябь от дрожащих рук. Я ему нравлюсь. Скорее всего, руки Итана дрожали из-за напряжения. Всё-таки, чтобы добиться необходимого натяжения веревки, Томсону приходилось прикладывать физическую силу. Или я ему нравлюсь. Мышцы рук начало тянуть почти сразу. Итан ещё не завершил обвязки, а плечи и лопатки Моргана уже загудели от напряжения. К моменту, когда Томсон сфотографировал свое детище, покалывающие ощущения добрались до локтей. Но это сейчас имело наименьшее значение. В ушах Ноа стоял голос Итана, мерно вещающего про доверие и беспомощность. Про игру в доминирование одного человека над другим. В этом определенно что-то было. Но зачем при этом Ноа сидеть без движения пятнадцать минут, он все равно не понял. А уж какой кайф Томсону доминировать над ним — тем более. Итан прошел к письменному столу, что размещался по правую руку от кровати, оставил на нем фотоаппарат с фотокарточками, а сам ухватился за спинку стула и поволок его через комнату к Ноа. Вряд ли стул весил настолько много, что Итан не мог бы его поднять. Нет. Волок он стул по полу специально, издавая максимум шума и тем самым концентрируя внимание растерянного Ноа исключительно на себе. Можно подумать, до этого внимание Моргана принадлежало Итану не всецело… Чтобы получить желаемое, было совсем не обязательно шуметь. Или связывать Ноа. Или вообще вести его в свою комнату. Морган и без того ловил каждое слово Томсона, хотел он того или нет. Итан поставил стул почти вплотную к коленям Ноа спинкой к нему, а затем уселся на стул задом наперед и упёрся в эту спинку локтями. Направленный на Моргана пристальный взгляд темно-серых глаз заставил его невольно поежиться. Только Ноа попытался чуть-чуть сменить положение своего тела, ответом ему стало тягучее болезненное онемение. Мышцы следовало разминать лучше. Да и тренировать гибкость в будущем оказалось бы не лишним. В будущем? Будто Ноа собирался становиться моделью Итана на постоянной основе. Ха. — Пятнадцать минут, — пробормотал Томсон, ковыряясь в телефоне, а затем показывая экран, на котором таймер начал стремительно отсчитывать секунды. Значит, время, которое Итан потратил на прогулку по комнате и перестановку мебели, Томсон решил не учитывать. Какой хитрый. Итан кинул телефон на кровать, давая Моргану возможность следить за временем вместе с ним. — Окей, — пожал Ноа плечами, делая вид, будто ему всё равно и он так может просидеть и двадцать, и даже тридцать минут. Конечно же, это было не так. Мышцы жутко тянуло, руки немели все сильнее, давление веревок нарастало. И все же связка не шла ни в какое сравнение со взглядом Итана, направленным на Ноа почти в упор. Ноа стеснялся кидать на людей столь пристальные взгляды и даже самым близким, например, Андреа и Скотту, смотрел в глаза лишь украдкой. Он как-то читал статью о том, что неумение человека держать долгий зрительный контакт — признак лживости или того, что он что-то скрывает. Ноа ничего не скрывал или как минимум свято в это верил. И уж тем более никому не врал. Он просто… стеснялся. Итан зато ни черта не стеснялся, не боялся быть неправильно понятым, не волновался из-за того, кто и что о нем подумает. И Ноа внезапно пронзила мысль о том, что Томсон являлся одним из самых свободных людей, которых он когда-либо встречал. Свободный от окружения, но заточенный и заклеймённый самим собой. — М-может, прекратишь смотреть на меня? — Ноа не сдержался. Взгляд Томсона давил на него сильнее веревок. — Тебя это раздражает? Следовало ответить «да», но Ноа не любил врать даже в мелочах, а потому ответил правду. — Меня это смущает. — Почему? — Не знаю. Просто смущает. — Не просто, — не согласился Томсон, и не думая прислушиваться к Ноа. Наоборот, он и вовсе перестал моргать, видимо решив прожечь взглядом в Моргане дыру. — Очень многих пристальный взгляд смущает, — попробовал Ноа оправдаться, зная, что Итан обязательно отыщет контраргумент и непременно им воспользуется. — Нет, — что и требовалось доказать. — Большинство людей пристальный взгляд воспринимают как прямую угрозу. Других это бесит. Очень трудно вызвать в человеке смущение одним лишь взглядом, если отсутствуют ведущие к этому факторы. Какие ещё к черту факторы? Итан на что-то намекает?! Ноа почувствовал, как сердце его пустилось в галоп. По телу прошла противная мелкая дрожь. Он знает? Знает, что Ноа к нему испытывает? Чего он добивается? Хочет получить признание? Зачем? Это взаимно? Это насмешка? Или он имеет в виду совсем другое? Ноа бы схватился за голову и застонал от бессилия в голос, но веревки на руках напомнили, что сейчас он не может сделать даже этого. Как ни удивительно, но у Моргана начало складываться впечатление, что он не может пошевелить ни единой частью тела, хотя движения его ограничили минимально. Но ядовитая смесь веревок и обезоруживающего взгляда буквально пришпилили Моргана к постели, не позволяя ему даже нормально дышать. — И что же это за факторы? — выдавил из себя Ноа и удивился низости своего голоса. Итан беспечно пожал плечами. — Их много, — ответил он, и Ноа готов был поклясться, что Итан в этот момент улыбнулся. Это было заметно по его взгляду. Какого черта ты лыбишься?! Ноа злился все сильнее. — Например, комплексы, — выдал Итан неожиданно безобидный вариант. — Намекаешь на то, что я закомплексованный? — мрачно выдохнул Ноа. В дурном расположении духа он мог и поскандалить. Даже по самым идиотским причинам. Мог, но обычно этого не делал. — К чему намеки? Говорю прямо. — Не правда. — Сказал парень, который постеснялся при мне снять футболку, — фыркнул Итан. «Так это потому, что ты мне нравишься!» — чуть не выпалил Ноа. Погодите… А не о подобных ли факторах говорил Итан. И если так, то… Как же сложно! — Я просто не люблю оголяться при посторонних, — вкрадчиво ответил Ноа. Характеристика «посторонний» явно не пришлась Томсону по вкусу. Он слегка нахмурился, но предпочел по этому поводу ничего не говорить. — Хорошо, — вместо спора кивнул он. — Тогда скажи мне, что тебе в себе нравится? Ноа нервно поерзал на кровати. Матрас под ним обладал идеальным уровнем мягкости и не производил ни звука. Не то что кровать Моргана, которая периодически начинала скрипеть как несмазанная телега. — Я не буду хвастать, — попробовал он уклониться от ответа. — Причем здесь хвастовство? На конкретный вопрос я хочу услышать конкретный ответ. Ты удивишься, но нет ничего предосудительного в том, чтобы говорить о себе что-то хорошее, — сообщил Итан. — Да? Тогда побудь примером. Я отвечу, если ответишь ты. Что тебе нравится в себе? — спросил Ноа, уверенный, что Итан попробует уйти от ответа или сменит тему. Второй вариант ему нравился даже больше. — Всё, — Итану не потребовалось и секунды на размышления. — Мне нравится натуральный цвет моих волос, — он запустил пальцы в густые светлые волосы и слегка их взъерошил. — Нравятся глаза и лицо в целом. Я знаю, что не лишён привлекательности, — он подцепил пальцем маску и стянул ее с носа к подбородку. — Вполне себе неплохие внешние данные, скажи? Ноа нервно сглотнул, жалея, что задал этот вопрос. Пора бы ему привыкнуть, что любая попытка Моргана подколоть Итана обрекалась быть использованной против него. Не лишен привлекательности? Это еще мягко сказано! — Мне нравится мое тело. Но больше остального — руки, — Итан вытянул руки, демонстрируя их Ноа. Из-за необъятных толстовок угадать фигуру Томсона казалось миссией невыполнимой. Разглядеть увитые выразительными венами предплечья — тем более. Ноа искренне порадовался, что такая возможность ему представилась уже не в первый раз. Действительно красивые, — Ещё мне нравится оттенок кожи. Форма ногтей. Зубы, в конце концов, — Итан чуть оттянул уголок рта и постучал пальцем по острому клыку. — Мама в детстве из-за них называла меня волчонком. Как мило. — Одним словом, я идеал, — с серьезным видом подвел Итан итог. Ноа чуть не поперхнулся воздухом от такого самодовольного заявления. — Ничего себе самолюбие, — почти восхищенно выговорил он. — Нет, ты не понял, — покачал Итан головой. — Я для себя идеал. Но не утверждаю, что идеален для других. Мне этого и не нужно. — Но это ложь, — чуть подумав, все же попробовал контратаковать Ноа. — В день нашего знакомства… Я видел… Никакой ты для себя не ид… Итан жестом попросил Ноа замолчать. Он нервно побарабанил пальцами по спинке стула, что-то обдумывая. На пару секунд взгляд его остекленел, будто перед Ноа осталась лишь телесная оболочка, тогда как сознание Итана благополучно упорхнуло покорять параллельные вселенные. — На то есть причины, — после затянувшегося молчания ответил он. — Я совершил ошибку. И не одну. Я испытываю к себе достаточно негативных эмоций. Но вызваны они моими поступками, а не тем, что мне что-то не нравится в моем внешнем виде. Потому что нравится мне абсолютно все. Это же мое тело, и оно у меня одно, — объяснил он. — И… что за поступок заставил тебя возненавидеть себя? — осторожно поинтересовался Ноа. Итан наклонил голову, продолжая смотреть на Моргана почти не мигая. — Секрет, — кинул он холодно. — Мы сейчас говорим не об этом, — заметил Томсон. — Я ответил на твой вопрос. Твоя очередь. Что тебе в себе нравится? Ноа нахмурился, пытаясь придумать ответ. В голову, как назло, ничего не шло. Неужели Ноа не нравилось в себе абсолютно ничего? Так себе открытие. — Может, твои глаза, — решил подсказать Итан. — Они красивые. — Обыкновенные, — выпалил Ноа до того, как подумал. — Фигура? Аристократичная утонченность. — Я тощий как палка. — Пальцы пианиста? Непропорционально длинные. Это красиво. — Паучьи лапки. — Длинные ресницы. — Да кого вообще волнуют ресницы? — Меня, — кинул Итан, чуть прищурившись. — Не дури, — фыркнул Ноа, невольно задержав дыхание. — Так значит, вместо того чтобы принимать комплименты, ты их яростно оспариваешь? Интересно. Не подскажешь, в чем смысл? Комплименты? Ноа думал, что Итан над ним шутит. — Я… не хочу никого разочаровывать, — Морган выдал, как ему показалось, удобоваримый ответ. — Кого же ты разочаруешь тем, что признаешь себя красавчиком? — хмыкнул Томсон. — Но это же вранье! Я далеко не… — Почему ты так считаешь? Потому что я, черт бы тебя побрал, иногда смотрю в зеркало! — Господи, чем мы вообще занимаемся?! — вспылил Ноа. — Разговариваем. — Но о чем? — О тебе. — Я… — Морган запнулся. — Я не хочу говорить о себе. — Предпочтешь говорить обо мне? Ноа действительно предпочел бы именно это, но признаваться побоялся. Моргану было даже страшно подумать, как он сейчас выглядел, учитывая, как горели его щеки. Лицо его наверняка алело. — Давай поговорим на отвлеченные темы, — попросил Ноа. — Не хочу говорить на отвлеченные темы, — поморщился Итан. — Хочу говорить о тебе. Какой же Итан упрямый! Ему доставляло удовольствие смущать Ноа больше и больше. Этого он добивался? — Окей, хочешь знать, что мне в себе нравится? — зло выдохнул Ноа. — Мои ноги. Они длинные и худые. У меня чертовски классные ноги! — заявил он, не скрывая раздражения. — Хм… — Итан наконец-то перестал изучать лицо Ноа и перевел взгляд на его колени. — Действительно. Ноги тоже красивые. — Ты прикалываешься надо мной?! — взбеленился Морган. Какого хера здесь происходит?! — Почему же? Просто констатирую факт, — невозмутимо ответил Томсон. — Интересно, я смогу обхватить руками твое бедро? — с этими словами Итан соединил большие и средние пальцы, тем самым создав круг. Конечно же нет. Ноа был не настолько худой. Наверное. — Раз интересно, попробуй, — бросил Ноа, смотря на Томсона исподлобья. Итан считал, что единственный, кто может кидать провокационные шуточки? Не тут-то было! Томсон нахмурился. — Что? Ты в перчатках. Я в джинсах. Не думаешь же ты, что зараза проникнет через две преграды. Ноа специально не уточнил, с какой стороны грозила прийти мифическая хворь. Итан продолжал хмуриться. — Слабо? — произвел Ноа контрольный в голову. Итан наверняка терпеть не мог чувствовать себя неспособным на какие-либо действия. Даже учитывая его проблему. — Вот ещё, — фыркнул Томсон почти по-детски. Все же и его трезвый разум иногда подавляли эмоции. Томсон вскочил со стула и развернул его к Ноа. Вновь плюхнулся на него и сложил руки на груди, будто бы подчёркивая, кто в этой комнате хозяин. Злым Ноа подобное поведение воспринималось так же, как тряпка быком. — Если ты решил оценить толщину моей ляжки силой мысли, то уверяю тебя, не получится. Итан сверкнул глазами, явно злясь не только потому, что его тыкали носом в собственные слабости, но ещё и потому, что он планировал в их маленькой игре вести. Это же Ноа сидел на чужой территории со связанными за спиной руками. Это ему следовало прогибаться. Обойдешься. 159,3 Итан в очередной раз убедился в том, что невинная овечка по имени Ноа Морган ни черта не невинная. Не следовало оставлять его связанным. По крайней мере, не сейчас, без вводного курса о том, как следует себя вести и какие эмоции, благодаря этому, получать. Гипотетически. Ну и, конечно же, сперва им следовало стать ближе. Куда ближе, чем они были друг другу сейчас. Итан переживал, что перегнет палку и напугает Моргана. И он, поддавшись эмоциям, действительно ее перегнул, сам не заметив, как их беседа перекочевала к исключительно колким двусмысленностям. Но Морган не испугался. Он ответил тем же. Легко сыграл на гордости Итана и практически припер его к стенке. Хочешь потягаться со мной в провокации, Морган? Смотри не пожалей. Итан растопырил пальцы правой руки и уставился на свою ладонь. Черная эластичная перчатка плотно прилегала к коже, гарантируя хорошую чувствительность. И Морган был прав, помимо перчаток присутствовала ещё и джинсовая ткань. Такого рода прикосновения Итану казались приемлемыми. Но лишь при мысли, что он прикоснется к кому-то добровольно, Томсон ощутил легкую дурноту. Когда в последний раз он к кому-то притрагивался не кулаками? Давно. Очень и очень давно. И теперь такая возможность вызывала как предвкушение, так и почти животный страх. А что, если это подтолкнет память Итана и вытащит наружу то, о чем он старательно забывал годами? С другой стороны… Морган вел себя неожиданно нагло и стоило поскорее напомнить ему о том, в каком он оставался положении. Итан с заминкой, но упёрся пальцами в колено Моргана и почувствовал покалывание от касания, непривычно длившегося больше пары секунд. И давно забытое тепло чужого тела. Хотя Итан не мог с полной уверенностью утверждать, что последнее — не плод его фантазии. Морган усиленно изображал саму невозмутимость. Но лицо его приобрело насыщенно-красный оттенок, будто кровь из всего организма решила перетечь к щекам. Наблюдение за его реакциями доставляло особое удовольствие, пусть Итан и рассчитывал на иное. На что именно, он бы ответить не смог, но вполне очевидно предполагал, что Ноа будет дрожать перед ним как маленький ягненок перед волком. И это, конечно же, стало бы интересным опытом. Но то, что Итан получал прямо сейчас, оказалось намного любопытнее. И почему он, пусть и на мгновение, но позволил себе допустить, будто Морган его слабее? Иное мышление, иные реакции на происходящее, иные принципы подчеркивали, насколько они разные, но не мерили их силы и не указывали, кто кого превосходит. Томсон провел рукой по бедру Ноа и нарочито медленно обхватил его ногу с внешней стороны. Легкого нажима хватило для того, чтобы уловить еле заметную дрожь Моргана. При этом Ноа, до того наблюдавший за рукой Итана, уставился пустым взглядом на другое свое колено. «Пытается отвлечься, — догадался Итан, кинув взгляд на ширинку Ноа. — Его это возбуждает». Томсон провел свободной рукой от колена к внутренней стороне бедра Ноа, остановившись всего сантиметрах в пяти от его паха. — Как руки? — спокойно поинтересовался Итан, будто бы в его комнате сейчас не происходило ничего из ряда вон. — Я… Эм… — Ноа не подготовился к неожиданному диалогу. — Ой… Я их почти не чувствую. — Пошевели пальцами, — попросил Итан, сцепляя большие пальцы, а остальные просовывая под ногу Ноа и пытаясь сцепить и их тоже. — Не знаю, как описать ощущения, — пробормотал Морган, практически отвернувшись от Итана. — Пальцы словно ватные. — А веревки? Как ощущаются они? — Давят. — Больно? — Эм… Да нет. Вроде бы нет. Трудно понять, все онемело. Скорее я ощущаю усталость от них. Итан почувствовал, как кончики его пальцев столкнулись под ногой Ноа, замыкая круг. — Ха! А говорил, что не получится, — усмехнулся Итан, на самом деле сам сомневавшийся в успехе. Морган, до этого смотревший куда угодно, только бы не на Томсона, резко повернулся к нему и уставился на его руки. — Быть не может! — И тем не менее, — Итан чуть сжал пальцы, чтобы Ноа почувствовал, как они опоясывают его худую ногу. — Твои… руки больше, чем казались, — выпалил Ноа. Итан еле сдержался, чтобы не заявить, что у него не только руки больше, чем может показаться на первый взгляд. — Широкие ладони, — вместо очередной провокации объяснил он. — Такие ноги созданы для того, чтобы их связывали, — сообщил он, примериваясь. Сколько метров понадобится для такой обвязки? Не стоит ли взять веревку потолще? — А… Э-э-э… М-м-м… — красноречиво ответил Ноа. Он хотел промычать еще нечто невнятное, но неожиданно вздрогнул и обернулся на дверь. — Ты слышал? Итан слышал. Тихий хлопок, раздавшийся с первого этажа. — Нет, — соврал Итан. — Мне показалось, что кто-то зашел в дом. — Может быть, — равнодушно пожал плечами Томсон. — Раз… развяжи меня, — неожиданно потребовал Ноа. Итан, вместо того чтобы тут же кинуться ослаблять узлы, не сдвинулся с места. Окажись желание Ноа спровоцировано болевыми ощущениями, он бы, конечно же, поторопился избавить Моргана от веревок. Но причина реакции Ноа крылась не в этом, а потому Томсон разрешил себе не спешить. — Еще минута и тридцать секунд, — сообщил он, кивая на таймер. — К черту таймер, развяжи! — Ноа запаниковал. Немудрено. За дверью раздавались звуки приближающихся шагов. — Договор есть договор. Итан не только не исполнил желания Ноа, но даже не убрал рук с его бедра, продолжая сжимать его ногу. — Итан, черт тебя дери! — зашипел Ноа, начиная неуклюже вертеться на кровати. — Итан, ты дома? Могу я зайти? — раздался по ту сторону двери голос отца. — Да, я дома, — ответил Томсон абсолютно спокойно, выдержав гневный взгляд Ноа и не обратив внимания на его тихие ругательства в свою сторону. — Вот только… — Итан не успел договорить, когда дверь распахнулась. Отцу не терпелось чем-то с ним поделиться. Скорее всего, рассказом про суд, на котором он сегодня однозначно блистал. Но ни единого слова так и не сорвалось с его губ. Мужчина застыл на пороге. Ноа тоже замер. Лишь Итан аккуратно отпустил ногу Моргана и сложил руки на груди. — Я не успел ответить на твой второй вопрос, — заметил он, нахмурившись. — Ох, прошу прощения, — поспешно извинился отец. — Пожалуй… эм… зайду попозже. — Дельная мысль, — согласился Итан. Отец ухватился за ручку двери и поспешно ее закрыл. Впрочем, промелькнувшая на его губах улыбка за секунду до того, как он скрылся с поля зрения обоих молодых людей, не осталась Томсоном незамеченной. — Черт, Итан! — воскликнул Ноа в праведном гневе. — Ты соображаешь, что творишь?! — А что такого я сделал? — удивился Томсон. — Не беспокойся, я объясню отцу, что ты моя модель. Если ты боишься, что он плохо о тебе подумает, то я уверяю, ничего подобного не произойдет. — Господи, — выдохнул Ноа устало. — Ты же умный парень, а сейчас жутко тупишь! — Видимо, так и есть, потому что правда не понимаю… — Подумай сам, — забормотал Ноа, то и дело дергая руками. Он хотел избавиться от пут. Но на таймере оставалось еще двадцать секунд. — Он заходит в твою комнату, а у тебя на кровати сидит парень со связанными за спиной руками. Да ты еще и ногу его лапаешь! Что он, по-твоему, подумает? — А что он может подумать? — Он может подумать, что ты гей! — вспыхнул Ноа, недоумевая, почему Итан не замечает очевидного. — Хм… — Томсон воззрился на таймер, на котором счет перевалил за пятнадцать минут. — Ничего страшного. Он и так прекрасно знает, что я предпочитаю парней. 172-175 Что???