Око Дьявола

172-175 Ноа вздрогнул от собственных выпаленных на эмоциях слов. Они отрикошетили от влажных стен склепа и вернулись к своему хозяину оглушающей лавиной едкого сожаления. Это совсем не то, что собирался сказать Морган. К такому он себя подготовить не успел. Поспешное признание оказалось столь тяжелым, что на мгновение Ноа почудилось, что он вот-вот окажется придавленным им к грязному полу. Морган замер не хуже приговоренного к смерти заключенного, ожидающего, когда палач опустит на его шею заточенное лезвие топора. Роль палача отводилась Итану, который безжалостно буравил Ноа взглядом темно-серых глаз. Томсон продолжал стоять у жутковато-красивого саркофага, сам будучи жутковато-красивым в дорогом черном костюме, белоснежной рубашке, черном узком галстуке и блестящих кожаных мужских туфлях. Черная маска и перчатки отлично дополняли образ богатого красивого отшельника, не желавшего иметь ничего общего с внешним миром. Теперь, после слов Моргана, особенно. «Надо перевести сказанное в шутку, — посоветовал внутренний голос. — Или поправь себя, уточнив, что нравится он тебе как человек или друг. Поспеши!» Эта идея показалась Ноа отвратительной. Да, признание в своих чувствах на кладбище в грязном темном склепе — не предел мечтаний, и романтикой здесь и не пахло. Пахло сыростью и затхлостью. Но за сказанное следовало отвечать, а не врать. К тому же за предыдущую ночь Морган понял об их с Итаном взаимоотношениях много нового. — Но ты ведь и сам прекрасно об этом знаешь, — помолчав, добавил Ноа. Итан, как и предполагал Морган, не выглядел удивлённым. Поражённым. Взволнованным. Или какие ещё чувства следовало испытывать человеку, которому признаются в симпатии? Ноа не знал. Он в подобное положение не попадал. И все же, не знай Итан до этого момента о чувствах Моргана, ему следовало хотя бы охнуть. Томсон не охал. Он был в курсе положения дел и, вполне возможно, еще до того, как осознание пришло к самому Ноа. Итан не отводил серых глаз от Моргана, не произнося ни слова. Он с таким усердием вглядывался в Ноа, будто пытался поймать его на лжи или просчитать его выгоду. Томсон не верил ему? Или реагировал так на всё, что не вписывалось в его личные представления о мироздании? Ноа посчитал, что допытываться до Итана и вытягивать из него ответ прямо здесь и сейчас слишком жестоко, учитывая его плохо скрываемый убитый вид. Ни безупречно пошитый на Итане черный костюм, ни ослепительно белая рубашка, ни начищенные до блеска мужские туфли не скрывали того, в насколько уязвимом состоянии он сейчас находился. Томсон никогда не признался бы в том, что переживал эмоциональный раздрай. И Ноа в этом случае не мог поступить хуже, чем вывалить на голову Итану свое дурацкое, абсолютно неуместное и никому не нужное признание. Морган, что же ты наделал?! — Теперь, когда мы во всем разобрались, как насчёт того, чтобы прогуляться до машины? — Ноа постарался выдавить из себя улыбку, хотя с каждой секундой буря внутри него разрасталась, требуя узнать у Итана ответ на признание. Здесь и сейчас! Незамедлительно! Вслед за тем в голову Моргана тут же лезли новые мысли: если бы симпатия оказалась взаимной, Итан бы сразу ему об этом сказал. Сказал бы, верно же? А если нет… В этом случае молчание Томсона имело основания. Значит, «нет»? Или все-таки «да», но прямо сейчас об этом Итан говорить не настроен? Конечно «да»! Он же с тобой флиртовал! Или «нет». Ему просто нравилось наблюдать за твоей дурацкой реакцией. Итан в ответ на слова Ноа не сдвинулся с места. Морган тоже. — Ты не понимаешь, о чем говоришь, когда утверждаешь, будто бы я тебе симпатичен, — выдавил из себя Итан, хмурясь. Морган даже удивился тому, что Томсон предпочел вернуться к этой теме, а не перепрыгнуть на любезно предоставленный Ноа разговор о возвращении к машине. Но от такого заявления Итана его аж передёрнуло. — Я все прекрасно понимаю, — парировал Ноа. — Ты меня не знаешь, — фыркнул Итан. — Да, я и правда не так уж и много о тебе знаю, — не стал спорить Ноа. — Ну и что с того? — Жизнь тебя ничему не учит? — Итан при этих словах постучал по правой брови, намекая на шрам Ноа, полученный благодаря бывшему парню. Удар ниже пояса. И еще не ясно, кому от него должно было стать больнее: Моргану, которому напомнили о неприятной ситуации, или Томсону, который добровольно поставил себя на один уровень с ублюдком. — Нет ничего плохого в том, чтобы доверять человеку, даже не зная всей его подноготной, — нахмурился Ноа. — Мне что же, по-твоему, прежде чем к кому-то что-то испытывать, необходимо нанимать частного детектива, чтобы он искал предполагаемое грязное белье? Это так не работает, Томсон. — Не помешало бы, — выдохнул Итан. — Ты омерзительно наивен. Томсон хотел поссориться с Ноа. Неплохая стратегия. Таким образом отшить человека проще всего: просто заставь его от себя отказаться, пожалеть о чувствах к тебе, сделай все, чтобы он в тебе разочаровался и больше никогда даже не посмотрел в твою сторону. Но на Ноа эта стратегия не работала. Его чувства пусть и могли возникнуть неожиданно и без веских на то причин, но их никогда нельзя было назвать поверхностными. Каждую влюбленность Ноа переживал долго и болезненно. — А ты ведёшь себя как капризный ребенок, — не остался в долгу Морган. От его ответа Итан стушевался, и на мгновение в его взгляде действительно промелькнула детская растерянность. Ноа понимал, что Итан пытается оттолкнуть его от себя. Почему? Потому что Морган ему не нравился? Или потому что Итан не знал, как строить взаимоотношения с другим человеком, даже если очень этого хотел? Что ж… Ноа тоже не знал. Опытом он обладал скудным и весьма сомнительным. Но у него за спиной не имелось тайн, которые якорем держали бы его в прошлом, не давая и шага сделать в направлении будущего. У Итана эти тайны имелись. И что с того? — Морган, ты наглеешь, — заявил Итан. — Вот как это теперь называется? — фыркнул Ноа. — Идём уже отсюда. От этого склепа у меня мурашки, — Морган демонстративно вздрогнул, давая понять, что выбранное для выяснения отношений место не самое удачное. — Нет, — Итан продолжал упрямиться. — Только не говори, что мне придется тебя отсюда выволакивать силой, — вздохнул Ноа. — Прикоснешься ко мне, и я тебя ударю, — неожиданно резко отреагировал Итан. Это лишь в очередной раз подчеркнуло его ужасное эмоциональное состояние. — Я ударю в ответ, — спокойно ответил Ноа, на самом деле и не думая касаться Итана. Уж точно не без его разрешения. А уж драться Морган тем более не хотел. — Очень романтично, — съязвил Томсон. — Думаешь? — Ноа сделал вид, будто не понял сарказма. — А мне кажется, странновато. Попахивает взаимными абьюзивными отношениями. — Нет никаких отношений. — Значит, один лишь абьюз? — нервно рассмеялся Ноа. Итан в ответ тихо фыркнул что-то неразборчивое себе под нос. Шум дождя за стенами склепа лишь усилился. Вода с каменного потолка закапала активнее, а воздух стал сырым и холодным. Время шло, а Итан не выглядел готовым выйти из склепа в компании Моргана. Не выглядел готовым даже просто построить нормальный диалог. И что же в таком случае делать? — Хорошо, компромисс, — предложил Ноа, двигаясь вглубь склепа к саркофагу. От Моргана не укрылось то, что Итан рефлекторно попятился от него, не желая сокращать расстояние между ними. — Я оставлю тебе зонт, — Морган положил зонтик на край саркофага. — Выйдешь сам, когда захочешь, — проговорил Ноа, накидывая на голову капюшон толстовки, который бы однозначно не спас его от усиливающегося ливня. Ответа Итана Морган ждать не стал. Парень выскочил из склепа и, не обращая внимания на бушующую непогоду, пошлепал по лужам к выходу с кладбища. Идти под дождем и переживать на себе пронизывающий ветер ему грозило не меньше двадцати минут. А у выхода еще следовало какое-то время ждать такси. Значит Ноа хватило бы времени для того, чтобы насладиться самобичеванием и оплакать свое идиотское признание. 159,3 Знать о чувствах человека и услышать о них от него — вещи абсолютно разные. Признание Моргана Итана не просто удивило. Оно его обескуражило и обезоружило. Так просто взять и рассказать о своей симпатии? Уму непостижимо! И Томсон, растерявшись, не придумал ничего лучше, чем сыпать язвительными фразочками в сторону человека, который ему симпатизировал. Если бы не проблемы Итана, он, наверное, и вовсе схватил Моргана за плечи и начал бы его тормошить со словами: «Да как я могу тебе нравиться?! Что за бред ты несешь?! Ты хоть представляешь, на какое дерьмо подписываешься???» Это было худшее время и худшее место для оглашения о своих чувствах вслух. Итан пребывал в ужасном настроении из-за мамы и дождя. И новая порция эмоций, пусть и позитивных, утонула в собранном за день негативе и приобрела такой же серый депрессивный окрас с послевкусием тлена на языке, как и все предыдущие. Итан злился на Ноа. Итан хотел на него накричать. Хотел рассказать все, что так тщательно о себе скрывал, чтобы Морган пришел в ужас и ушел, подтвердив утверждение Томсона о том, что любить его невозможно. Итана накрыла истерика. Тихая. Без оглушительных воплей, града слез и ломки вещей. Истерику Итан переживал молча внутри себя. И это было много хуже, чем если бы он дал волю рвущимся из него эмоциям. Признание Ноа стало ударом под дых. Хлесткой пощечиной со стороны чертовки вселенной, любящей рушить все планы. Лишь когда Морган ушел, Итана настигло озарение. Поведение его было отвратительным, а нападки на Ноа — безосновательными. Внутренний голос ко всему прочему именно сейчас решил провести параллели между Итаном и бывшим парнем Ноа. Томсон, размышляя об этом ублюдке после рассказа Моргана, искренне не понимал, как такого светлого парня, как Ноа, можно обидеть. Но прямо сейчас он именно это сделать и пытался. Отвратительное чувство. — Блядь! — выдохнул Итан в сердцах. Он метнулся к противоположному краю саркофага, схватил оставленный Морганом зонт и воззрился на щель между приоткрытыми дверьми склепа. Лило как из ведра. Итан невольно поежился. Шум дождя благодаря постоянному прослушиванию этого звука в машине и дома отвращал не так, как раньше. Но и не приободрял. Капли воды яростно колотили по земле, по траве, по деревьям, по надгробиям, по крыше склепа. Одинокая струйка воды просочилась внутрь сырого помещения и побежала прямиком к Томсону. Итан невольно отступил в сторону, не позволяя воде соприкоснуться с кожаными туфлями. Но на улице избежать воды бы не удалось. В этом ливне и зонтик спас бы едва ли. А у Моргана не было и его. Ноа. Итан с психу наступил в воду и растер ее по каменному полу. Он правда собирался всю жизнь прятаться по склепам, отшатываясь от дождевой воды и позволяя человеку, который ему нравился, мокнуть снаружи? Так больше не может продолжаться! Итан раскрыл зонт и распахнул проржавевшие двери склепа. Порывистый ветер кренил деревья и кусты к земле. Ливень приобрёл такую мощь, что дальше, чем на расстоянии пяти метров, разглядеть что-либо возможности не было. Томсон вцепился в ручку зонта как в спасательный круг. Пальцы Итана от такой хватки онемели. Томсон нервно сглотнул. Он потребовал от себя сделать шаг, но ноги не сдвинулись с места. Желание забиться в дальний угол склепа становилось почти невыносимым. Тело его не слушалось, во рту пересохло, а сердце молотило как ненормальное. «Зачем себя мучить? Вернись в склеп и дождись окончания дождя. А с Морганом ничего не случится. Не сахарный, не растает», — зашептал трусливый внутренний голос. Выходи, черт тебя подери! По колену прошла неприятная судорога. Морган мокнет там из-за тебя! Совсем один! Итан все же сделал шаг. Кожаная туфля погрузилась в размякшую землю. Трава прошлась по оголившейся голени, оставив на ней влажный след. Итана передернуло, но он, шумно выдохнув через нос, опустил и вторую ногу в мягкую жижу. Дождь обрушился на зонт с такой мощью, что Итан от возникшего звука вздрогнул. Несколько капель благодаря ветру попали ему на лицо и он, еле подавив крик, невольно попятился к склепу. Но обратно под крышу не зашел. Раздраженный своим малодушием, Томсон размахнулся и со всей силы отвесил себе свободной рукой пощечину. Ткань маски не смогла смягчить настолько хлесткий удар. Щека загорела огнем. Боль не только отрезвила Итана, но и разозлила. А ярость оставалась для Томсона лучшим провокатором. — Давно следовало решить эту проблему, — забормотал Итан, решительно шагая вперед. — Трус, — выдохнул он. Злые слова самому себе стали отличным топливом для ярости. Гнев жаром растекся по телу Итана, толкая его идти дальше сквозь ливень к асфальтированной дороге. Если он заболеет, вина будет на твоих плечах. Это стало последней каплей. Итан поспешно пересекал кладбище, вглядываясь во влажную дымку и стараясь разглядеть хоть что-нибудь. За яростью пришло смирение. И Итан посчитал, что прогулку под дождем в данном случае можно считать прогрессом. Пусть зонт Итан продолжал сжимать со всей силы. Благо, Морган обнаружился достаточно быстро. Лишь увидев его размытый силуэт, Итан ринулся в его сторону, уже не особенно заботясь о проникающей в насквозь промокшие туфли воде. Ноа оказался не на дороге, как ожидал Томсон. Не обращая внимания на властвующую вокруг непогоду, он замер у одного из старых надгробий. Итан сперва перевел дух, чтобы Морган не понял, что Томсон практически за ним бежал, и лишь затем поравнялся с ним и закрыл его голову от дождя спасительным зонтом. Морган вздрогнул, будто пришел в себя от тяжелых размышлений, и медленно повернулся к Итану. С насквозь промокшего капюшона на щеки и нос ему капала вода. Мокрые волосы от влаги вились в небольшие колечки. Глаза покраснели либо из-за дождя, либо… он плакал. — Что ты делаешь? — сухо спросил Итан. Ноа на это молча пожал плечами, будто и сам не знал, что. Томсон перевел взгляд на надгробную плиту, на которой значилось имя и даты рождения и смерти. Имя Итану ни о чем не сказало, зато по выбитым в камне цифрам он пришел к двум выводам. Первый: покоящаяся в этом месте девушка умерла ещё в начале прошлого века. Второй: она была их ровесницей. — Ты знаешь ту, что здесь похоронена? — осторожно предположил Итан, пусть и не видел связи между значащимся на камне именем и Морганом. Ноа отрицательно покачал головой. — Я не знаю, кто это. — Тогда почему ты остановился именно здесь? Ноа вновь лишь пожал плечами. — Это не ответ, — заметил Томсон, изо всех сил стараясь вести себя как ни в чем не бывало. Его не раздражал звук дождя. Не раздражала мокрая вода в туфлях. Не раздражал свистящий ветер, направлявший ледяные капли к его ногам. Не раздражало собственное бессилие. Не раздражало — не раздражало — не раздражало. — Она умерла такой молодой, — чуть погодя ответил Ноа. — Я раньше никогда не бывал на кладбищах. Только видел их в кино и на картинках. Не думал, что это настолько… жутко. — Вообще-то конкретно это кладбище представили в виде парка, потому что его основатель считал, что подобные места не должны вызывать одну лишь тоску и скорбь, — заметил Итан. — Но что ещё они могут вызывать? — не понял Морган. — Тут тысячи мертвых людей. А ведь кто-то здесь женится! Какой ужас! — воскликнул Морган с искренним недоумением. — Кажется, ты слишком остро воспринимаешь тему смерти, — выдохнул Итан, не представляя, на сколько его ещё хватит. — Но разве смерть — это не страшно? — поразился Ноа. — Я вот как подумаю, что бабуля… Или Пушистик… Или мама… — Или ты, — холодно бросил Итан. — Не хочу показаться бесчувственным чурбаном, но мы все когда-нибудь умрем, — бросил он. — Чем тратить время на размышления о смерти кого-то из близких, лучше потрать его на удовольствие от того, что они живы. Лови момент, а не говни его. Не повторяй моих ошибок. Ноа шмыгнул носом. Ему хватило ума не вступать с Итаном в спор. — А теперь пойдем к машине, пока чертов ветер не сделал и нас частью этого кладбища. 172-175 Итан сказал, что ему надо отдышаться, и уже десять минут молча сидел, вцепившись руками в руль и упёршись в него лбом чуть выше клаксона. Ноа его не трогал, решив подождать, когда Итан придет в себя. Но время шло. Дождь сплошным потоком обрушивался на город. Видимость оставалась почти нулевой. В машине, конечно же, было куда комфортнее, чем в склепе. И все же… — Итан, как я могу тебе помочь? — спросил Ноа тихо. — Никак. — Не может такого быть. Наверняка же есть нечто, что… — Нет. Ноа нахмурился. Ему казалось, что дело не в отсутствии вариантов решения проблемы. Просто Итан не хотел принимать помощь именно от Моргана. — Тогда, может быть, мне сесть за руль? — хлипкая попытка, но все же… Итан оторвался от руля и воззрился на Моргана. — У тебя есть водительские права? — Ну… Да, — чуть стушевавшись, выдавил из себя Ноа. Водить он умел, но не то чтобы очень хорошо. Любой другой с его навыками вождения не рискнул бы сесть за руль такой дорогой машины, беспокоясь о возможных последствиях. Но Ноа сейчас куда больше заботило состояние Итана. — Тогда как-нибудь покатаемся, — бросил Томсон, резко выпрямляясь и заводя машину. «Как-нибудь покатаемся?» И что же это значило? То, что Итан принимал чувства Ноа или предпочитал их игнорировать? Спрашивать Томсона об этом, пока тот вел машину сквозь сплошной ледяной поток, Ноа не рискнул. Они хранили гробовое молчание на протяжении всей поездки. Итан смотрел прямо на дорогу. Ноа — в окно, следя за каплями дождя, бегущими по стеклу. И лишь когда Итан остановился у дома Моргана, Ноа, все это время варившийся в своих переживаниях, поспешно выпалил: — Тебе надо знать, что мои чувства не… Ноа хотел закончить «…не станут помехой нашей дружбе», но Итан резко его прервал грубым: — Выходи из машины. — А? Я имел в виду, что… — растерянно залепетал Ноа, не ожидавший такой реакции. — Я сказал — выходи, — прошипел Итан, и Ноа, проглотив обиду, выбрался из машины навстречу начинающему ослабевать дождю. — Забери, — Томсон протянул Моргану зонт, но тот в ответ захлопнул дверь и наклонился к закрытому окошку. — Оставь себе, — произнес Ноа, надеясь, что Итан, если и не услышал его, то, как минимум, прочитал простенькую фразу по губам. Итан пожал плечами и кинул мокрый зонт на пассажирское кресло, где мгновение назад располагался Ноа, а затем вдавил педаль газа в пол и умчался до того, как Морган успел с ним попрощаться. Итан сказал, что им как-нибудь надо покататься на машине с Ноа за рулём, но прямо сейчас он себя вел так, будто не намеревался в этой жизни тратить на Моргана больше ни секунды своего свободного времени. Итан не попрощался, но казалось, что именно этим он подвёл под их отношениями черту. Ноа зашёл в общий коридор на первом этаже. Сердце его стучало как бешеное, а к горлу вновь, как и тогда на кладбище после нелепого признания, начал подкатывать ком. Ноа не смог дойти даже до лестницы, не то что до квартиры. Упёршись спиной в стену, он медленно сполз на пол, чувствуя, как по щекам бегут струйки капавшей с волос воды вперемешку со слезами. Ноа вытащил из кармана джинсов смартфон и попытался смахнуть с экрана влагу. У него ничего не вышло и он, плюнув, начал бить по сенсору прямо так. Тот срабатывал в половине случаев. Ноа раскрыл TalkPanik и кликнул по чату с Андреа, которой писал с того дня, как они поговорили со Скоттом. Ноа Морган: Привет. Я хотел бы поговорить с тобой. Перезвони, как будешь в сети. Ноа Морган: Привет, Андреа. У тебя все в порядке? Ты так резко пропала. Я начинаю переживать за тебя. Ноа Морган: Привет. Пожалуйста, напиши, как сможешь. Нам надо поговорить. Все три сообщения висели в статусе «не доставлено», что означало либо выключенный телефон, либо намеренную блокировку или удаление приложения. Если так, ответа Ноа мог не дождаться никогда. И все же чувства рвались наружу, и ему было необходимо куда-то их выплеснуть. «Привет, — настрочил Ноа дрожащими пальцами. — Сегодня я признался Итану в своих чувствах. На кладбище, если хочешь знать. И, кажется, меня отшили».