Око Дьявола

159,3 Итан припарковался в гараже и около часа сидел в машине, вцепившись в руль и пытаясь угомонить рвущиеся из него эмоции. Этот день оказался невероятно богат на потрясения, которые аукались Томсону непрекращающейся дрожью во всем теле. Голова разрывалась от роящихся мыслей. Негатив перемежался с позитивом. Череда эмоций смешивалась в нечто неудобоваримое и непонятное. Хотелось плакать. Хотелось смеяться. Хотелось кричать. И хранить молчание. Настоящее вымещало прошлое. Прошлое перечеркивало будущее. Будущее давило на настоящее. Слишком острые переживания отдавались в груди неприятной тяжестью. Каждый удар сердца молотил по ушам, заглушая окружающие звуки. А дышать через влажную маску становилось все тяжелее. Лишь немного успокоившись, Итан позволил себе выбраться из машины и на дрожащих ногах вошел в дом. Майкл Томсон сидел на кухне, попивая чай с кардамоном и параллельно вчитываясь в рабочие документы. Он не оторвал от них взгляда, даже услышав, что Итан вернулся, но тут же обыденным тоном поинтересовался: — Ты долго. Все хорошо? — Зачем спрашивать, если тебе уже обо всем доложил Дункан? — раздраженно бросил Томсон. Наличие телохранителя на стоянке перед кладбищем не осталось им незамеченным. Окажись Итан в лучшем эмоциональном состоянии, и он бы не преминул вновь, как и тогда перед домом Моргана, подойти к Дункану и сказать ему пару ласковых. — Смит не так хорош в психологии, чтобы, лишь окинув кого-то взглядом, сразу же понять, в порядке человек или нет. Ты у нас, Итан, крепкий орешек. Сразу и не разобраться, о чем ты думаешь в тот или иной момент. Если мне, твоему отцу, порой сложно прочитать твое настроение, что уж говорить об окружающих? Справедливое замечание. Итану хотелось подняться в свою комнату и запереться в ней минимум на неделю, но он сделал над собой усилие и остался. Вместо бегства парень предпочел опуститься на стул напротив отца и начать нервно постукивать указательным пальцем по столу, тем самым привлекая к себе внимание родителя. Ему не хотелось делиться своими переживаниями ни с Майклом, ни с кем бы то ни было другим, но Итан отчетливо понимал, что и молчать сил у него больше не оставалось. — Морган признался, что я ему нравлюсь, — выдавил Томсон еле слышно. Взгляд его при этом уперся в столешницу. Он не желал видеть счастливую улыбку, которая при этих словах наверняка озарила лицо отца. — Что и до этого было для тебя более чем очевидным, — кивнул Майкл, все еще уделяя сыну лишь часть своего внимания. В его голосе послышалась та самая треклятая улыбка. — Очевидно, да. Но я не думал, что он признается мне. Не так быстро! — воскликнул Итан, на мгновение давая волю эмоциям. — Не все люди, подобно тебе, корпят над своими чувствами и никому их не показывают. Как я понял, твой Морган достаточно открытый парень, — вкрадчиво ответил Майкл. — Он не мой, — резко отреагировал Итан. — Пока, — добавил Майкл. — Мне претит подобное обозначение. — Да? Почему? — Он не вещь, чтобы мне принадлежать, — процедил Итан сквозь зубы. — Ох уж этот юношеский максимализм, — Майкл закатил глаза. — Почему ваше поколение все понимает буквально, и такое большое значение придает словам? — задал он риторический вопрос, наконец-то отрываясь от документов и откладывая планшет в сторону. — Если бы следовало стать вещью, чтобы принадлежать твоей матери, я бы все отдал для того, чтобы этот факт прописали в моем паспорте, потому что я всецело принадлежал ей. И, заметь, никогда не чувствовал себя чьей-то вещью. Потому что с предметами это никак не связано. Я любил и был любим. Вот о какой принадлежности идет речь. Разницу чувствуешь? — Неважно, — отмахнулся Итан, понимая, что отец — единственный человек во всей вселенной, при споре с которым в восьмидесяти процентах случаев Томсон проигрывал. — Теперь неважно? Какой хитрый, — пробормотал Майкл себе под нос, но на продолжении спора настаивать не стал. Итан молчал. Майкл пил чай, смиренно ожидая, когда сын созреет для продолжения разговора. — Что мне делать? — с усилием выговорил Итан через несколько минут. — Он тебе нравится? — Глупый вопрос, ты и сам знаешь, что… — Мало ли что я знаю. Я хочу услышать прямой ответ от тебя здесь и сейчас. — Он мне нравится. Майкл удовлетворённо кивнул. — А ты нравишься ему. У тебя правда все ещё возникают вопросы о том, как быть? — Я не могу… — Можешь. — Ему со мной будет тяжело. — Ну и что? — Не хочу превращать его жизнь в дерьмо. — Так не превращай. — Пап! — воскликнул Итан в раздражении. — Сын? — спокойно отреагировал Майкл. — Тебя послушать, так это все невероятно просто! — Потому что это просто и именно невероятно. Итан насупился, чувствуя, как отец вновь доминирует в разговоре. — Я не смогу с ним встречаться, что-то от него скрывая, — произнес Томсон, тщательно подбирая каждое слово. — Так не скрывай. Итан в сердцах сбросил на пол чашку с остатками чая отца. Послышался звон разбитого стекла. Коричневая клякса вперемешку с осколками украсила светло-серый пол. Майкл и бровью не повел. Вспышки гнева со стороны сына не являлись для него чем-то необычным. — То есть ты хочешь сказать, что мне надо ему всё… И как ты себе это представляешь? Как? — Ртом, — заявил Майкл со вздохом. — Берешь и рассказываешь. — Но… — И никаких «Но», Итан. Берешь, черт тебя дери, и рассказываешь! — вспылил Майкл, потому что взрывной характер Итан перенял именно от него. В силу возраста и опыта Томсон-старший отлично себя контролировал, и только сыну иногда удавалось пробить его броню невозмутимости. — Но это же грязное белье! А что, если кто-то ещё уз… — Ты не доверяешь Моргану? — Доверяю. — Тогда в чем состоит проблема? — Разве не ты первый должен кричать, чтобы я никогда и ни за что никому не рассказывал о своем прошлом? Эта информация может разрушить мою карьеру до ее появления! — Плевать на карьеру! — Томсон-старший, до того вновь взявший планшет в руки, с размаху опустил его на стол с такой силой, что экран пересекла трещина. — Какой нормальный родитель между любовью и работой пожелает ребенку второе?! Я понимаю, ты амбициозен. Но никакая даже супер успешная карьера не заменит тебе живого человека рядом! Это я тебе заявляю как эксперт, разбирающийся в этом вопросе как никто другой! Майкл замолк и глубоко вздохнул, возвращая себе самообладание, пока Итан с задумчивым видом что-то для себя решал. — Значит, сказать? — Я не могу решать за тебя, Итан. — Я лишь пытаюсь просчитать риски. Если он расскажет… — Ещё раз спрашиваю, ты ему доверяешь? — Стараюсь. — Он из тех людей, которые способны распространять грязные слухи? — Нет. Но если мы потом расстанемся, то… — Он из тех людей, которые гадят своим бывшим? — Нет, — чуть подумав, ответил Итан. Майкл на это развел руками с выражением лица мол: «Так какого черта ты сомневаешься?!» — Но чт… Что мне ему сказать? — Правду, Итан. Правду, только правду и ничего кроме правды. 172-175 Сообщение до Андреа так и не дошло, и Ноа, отчаявшись, рискнул позвонить Скотту. Благо, друг решил оставить классические фразы вроде «Я же говорил» до лучших времен и весь вечер строил с Ноа теории по поводу того, почему Итан поступил так, как поступил: — А вдруг он просто хотел припарковаться? Попросил тебя выйти с намерением вернуться? — одна из версий Скотта вызвала у Ноа нервный смех. — Нет, это ж бред, — выговорил Морган, чтобы затем побежать смотреть в глазок, дабы проверить, не стоит ли Итан за дверью бедной сиротинушкой. Томсона за дверью не оказалось. У подъезда тоже. И даже в ближайшем кафе. Нет, причина крылась вовсе не в парковке. Ноа со Скоттом проговорили до глубокой ночи. Морган чуточку успокоился. Отшили и отшили. Что с того? Не конец света. Итан далеко не первый парень, в которого Ноа влюблялся. И далеко не первый, кто Моргана отшивал. И после Томсона Ноа однозначно еще не раз влюбится. И не раз окажется отвергнутым… В Итане, если подумать, не было ничего особенного! Абсолютно типичный парень! Нет, неправда. Томсон абсолютно Нетипичный парень. Если предыдущие влюбленности Ноа еще кое-как можно было собрать в группу людей с идентичными качествами, то Итан в нее не вписывался ни внешностью, ни характером. Ноа любил высоких. Да, перед мамой он защищал рост Итана и вещал, что это не имеет значения. Потому что теперь для него это действительно значения не имело. И все же до встречи с Томсоном Морган заглядывался на парней на голову выше его самого. Ноа любил брюнетов. Все симпатии до Итана обладали исключительно черными гривами. Томсон оставался блондином. Ноа любил спокойных, тактичных и мягких. По крайней мере, на первый взгляд все парни казались таковыми. Мэттью в том числе. Итан являлся исключительно неспокойным. Даже когда голос его звучал ровно, а ни единый мускул на лице не двигался, атмосферу невероятного напряжения и сквозящую в словах агрессию не заметил бы только некто, не обладающий эмпатией от слова совсем. Не повернулся бы язык назвать Итана и тактичным. Достаточно было вспомнить его слова, адресованные женщине в доме престарелых. От такой дерзости и откровенной наглости у Ноа по спине бежали мурашки. И уж тем более ни в коем случае Итана нельзя было назвать мягким. Если только мягким как бетон. Или как асфальт. Или как чертова металлическая арматура толщиной с руку. Вот таким он был мягким. То есть, никаким. И именно такие нестыковки с классическими предпочтениями Ноа давали Моргану понять, что эта влюбленность отличалась от остальных и грозила быть пережитой куда тяжелее, чем все предыдущие. Ноа заснул уже после того, как горизонт окрасился оранжевыми всполохами рассвета. И через несколько часов проснулся с ощущением того, будто всю ночь он не плакал, а дрался на ринге. Покрасневшие глаза не спасли даже капли, а убитое состояние не воскресила и двойная порция крепкого кофе. Пока Ноа собирался к бабушке, Пушистик, расположившись посреди квартиры, демонстративно вылизывал спину, в которую накануне пролилось так много горьких слез. Встреча с бабушкой на какое-то время отвлекла Ноа от гнетущих мыслей об Итане, переключив его на гнетущие мысли о душевном и физическом состоянии любимой родственницы. Работники дома престарелых уверяли, что все хорошо, но Ноа все равно волновался. Вечером позвонила мама. На этот раз она умудрилась расстроить Ноа не единожды, как обычно при упоминании бабушки, а целых два раза, потому что начала расспрашивать ещё и про Итана. Ноа не хотелось ей рассказывать о том, что его отшили, потому поспешно свернул разговор, заявив, что жутко устал и собирается спать. В воскресенье Моргана одолело неожиданно боевое настроение. То, что он не нравится Итану, не означало, что им необходимо прекращать общение! В конце концов, это проблемы Ноа, а не Итана. Можно ведь дружить? Вряд ли Итан откажет Ноа, ведь у них неплохо получалось вести задушевные беседы. Не боялся же Томсон гипотетически возможных приставаний со стороны Ноа? Итан же понимал, что Морган на подобное не способен? Или не понимал? Вдруг он видел в Ноа прямую угрозу? Нет. Глупости. Главное сказать Итану, что с Ноа все в порядке и он готов довольствоваться малым и не переходить черту. Сказать как можно скорее. Позвонить или написать. До глубокой ночи Ноа гипнотизировал телефон, не решаясь реализовать задуманное. И так и заснул с мыслью о необходимости объясниться с Итаном. Наверное, поэтому Моргана всю ночь мучили кошмары с почти идентичными сценариями. В каждом был Итан. И как бы ни менялся антураж и события, заканчивалось все категорическим отказом со стороны Томсона. В понедельник последнее, чего хотелось Ноа, так это выходить из дома. Тем более в университет. Тем более из-за пусть и небольшой, но возможности столкнуться с Итаном нос к носу. Морган даже поймал себя на дерзкой мысли прогулять пары. Но ответственность заставила его воскреснуть и доплестись до университета. Зря, как показала практика. Ноа слышал лекторов, но не слушал. Как бы он ни старался сконцентрироваться на занятиях, у него ничего не выходило. И рука сама собой вместо записи лекций чиркала в скетчбуке один и тот же образ, создавая один набросок Итана за другим. Хмурящийся Итан. Улыбающийся Итан. Итан, изучающий состав шампуня (Ноа не знал, почему ему в голову пришел такой образ. Он появился сам собой). Итан с корзинкой из супермаркета. Курящий Итан. Итан, держащий в руках веревки. Итан в черном костюме на похоронах. Итан-Итан-Итан. Ноа себя безумно утомил и понадеялся, что хотя бы обеденный перерыв облегчит его судьбу. Не тут-то было. Морган договорился со Скоттом встретиться в столовой. И друг действительно ждал Ноа в назначенное время в назначенном месте. Вот только был он не один. По правую от него руку сидела Николь. Она что-то активно зубрила, будто бы не замечая гнетущей атмосферы, которую создавал другой человек за столом. Руфус. Он расположился прямиком напротив Скотта, скрестив руки на груди и окидывая друга оценивающим взглядом. По правую руку от Хьюза сидел Итан. И это окончательно запутало Ноа. Томсон же говорил, что они с Хьюзом не ладят. Не могли же они подружиться на почве общей ненависти к Ноа? Ведь Итан его не ненавидел за то, что Морган к нему испытывал? Или ненавидел? Ноа подошел к сомнительной компании ближе, с усилием отметая от себя желание убежать. От Хьюза. От Скотта. Николь. И конечно же Итана. В особенности от Итана. Но оставлять друзей на растерзание Хьюзу и Томсону Ноа не позволила совесть. — П-привет. Что здесь происходит? — запинаясь, сухо поинтересовался Ноа. Он окинул взглядом стол, решая, куда сесть. Свободных мест осталось всего два: рядом с Руфусом и напротив Итана. С Хьюзом сидеть не хотелось. А с Итаном хотелось и очень, но Ноа боялся, что у Томсона недобрые намерения. На эти мысли Моргана наводила его компания в лице человека, который издевался над Ноа несколько лет. — Привет, — спокойно бросил Итан, глянув на Ноа. Он, несмотря на опаску Моргана, не прятал взгляда и не пытался каким-либо образом выразить свое недовольство в отношении Ноа. — Садись, — кивнул он на место перед собой, после чего пододвинул туда несколько булок и кофе из дорогого автомата. Ноа не шевельнулся. Что происходит? Это шутка? Издевка? Скрытая камера? Чего они добиваются? — Что здесь делает он? — кивнул Ноа на Руфуса, не торопясь принимать приглашение Томсона. Под вопрос следовало поставить и наличие Итана, но Ноа слишком радовался возможности увидеть его. — Пытается помочь, — бросил Итан спокойно. — Кому? — Тебе. — И как? Успешно? — не смог сдержать язвительного комментария Морган. — Вот сейчас и узнаем. — Что-то не верится, — хмуро выговорил Ноа. Хьюз и помогает? Немыслимые бредни. — Сядь, — указал Итан на место перед собой. Морган в ответ окинул его мрачным взглядом. — Пожалуйста, — поняв свою ошибку, сменил Томсон тон с требовательного на мягкий. Подействовало мгновенно. Ноа со вздохом плюхнулся на стул перед Итаном. Он пообещал себе, что не притронется ни к булкам, ни к кофе, но лишь запах свежей выпечки достиг его носа, и в животе предательски заурчало. — Ешь, — кивнул Итан на еду, заметив, что Морган медлит. — Я не голодный, — соврал Ноа, понимая, что на фоне желудочной симфонии в четыре акта его слова звучали особенно глупо. — Как хочешь, — не стал настаивать Итан, вертя стаканчик с кофе. — Тогда вернемся к вопросу о наличии Руфуса за этим столом, — произнес он. — Он вызвался помочь нам в поиске человека, ответственного за распространение о тебе грязных слухов. — Врешь, — мгновенно среагировал Скотт. — Хьюз два года от Ноа не отставал. С чего бы вдруг такое благородство? — С того, что он через меня пытается впечатлить мою сестру, — ответил Итан без заминки. На скуластом лице Руфуса тут же появилось оскорбленное выражение лица. — Дело вовсе не в этом! — возмутился он абсолютно неправдоподобно. — Дело именно в этом, — отрезал Итан. — Но давай ты будешь взращивать детские обиды уже после того, как мы разойдемся. Лично мне причины твоих действий не важны. Главным является результат, — заявил Томсон. — Руфус предложил помощь, и я не нашел причин от нее отказываться. Он должен был поговорить с той сукой, что сделала фото Моргана с чертовым стаканчиком. — Не называй ее так… — забормотал Ноа себе под нос. — Прошу прощения? — Итан приподнял брови, подчеркивая свое недоумение. — У нее есть имя. Не называй ее сукой, — выдохнул Ноа. — Да? Имя? У тупого животного? Интересно. И как же ее зовут? — Я не спрашивал, но… — Но что? Ноа нахмурился. Итан тоже. Они буравили друг друга взглядами и оба понимали, что дело вовсе не в том, кого и как именует Томсон. Причина раздора крылась в ином. — Ничего, — фыркнул Морган, откусывая кусок от булки, и только затем осознавая, что рефлекторно ее распаковал. Что ж. Раз первый укус сделан, следовало доесть. Не выбрасывать же. — Раз ничего, я могу продолжить? — выговорил Итан, наблюдая за Ноа исподлобья. — Делай, что хочешь, — буркнул Ноа. — Может, я хочу того, чего хочешь ты, — заметил Итан. Ноа подавился булочкой. Скотт что-то тихо фыркнул сквозь зубы. Николь продолжала зубрить лекцию, не замечая накаляющейся атмосферы. — О Господи… — Хьюз театрально закатил глаза. — Проблемы? — резко повернулся к нему Итан. — Никаких, — проворчал тот себе под нос. — Чудесно, — произнёс Томсон ядовито. — Так что ты узнал у животного, которое нельзя называть сукой? Как девчонке оплатили ее труды социальной проститутки? Ноа невольно навострил уши. — Плату оставили в библиотеке этого кампуса. Ей сказали, какую книгу искать. Деньги были внутри. — Что за идиотские шпионские игры? — недоверчиво выдохнул Скотт. Он не поверил ни единому слову Руфуса. — Шпионы — это круто! — вынырнув из учебы, воскликнула Николь, явно не понимая, о чем до того велась речь. — Помнишь, Ноа, как мы играли в детстве в шпионов? Морган помнил. Вот только они, насмотревшись фильмов про Джеймса Бонда, прыгали по диванам, изображая погоню, или следили за соседской собакой. Никто ничего в книгах прятать даже не думал. Итан задумчиво постучал по столу. — И что нам даёт эта информация? — поморщил Ноа лоб. — То, что твой неприятель учится в этом кампусе, — ответил Итан. — А мы этого не знали, учитывая, где делались фотографии? Напомню, в этой столовой, — фыркнул Морган. — Вообще не факт, — вмешалась Николь, явно заинтересовавшаяся происходящим. — В столовую часто заходят студенты с других факультетов, как, например, сейчас Итан и… э-э-э… Как тебя зовут? Руфус? — указала она на парней. — Заметьте, никто особо не обращает на них внимания, потому что тут постоянная толкучка. Но библиотека — это совсем другое дело! — заявила девушка. — О библиотеке на третьем этаже знают только те, кто здесь учится, потому что она не является общефакультетной. В основном она хранит в себе книги для студентов, обучающихся конкретно здесь по тематикам, необходимым только нам. К тому же из-за интернет-библиотеки, в реальную ходит не так много людей. Обычно студенты берут там старые книги, которые не успели оцифровать. Я тебя в этом уверяю, потому что сама иногда туда заглядываю, — Николь приподняла обложку книги, которую все это время изучала, давая понять, что потрёпанный томик — библиотечный. — А раз там почти никого не бывает и обычно мелькают одни и те же лица, значит, окажись этот человек «чужаком», и он бы обязательно привлек к себе внимание. Я могу сходить в следующий перерыв и поспрашивать об этом библиотекарей. Но надежда мала. Не думаю, что он, она или они настолько тупы, чтобы так подставляться. — Но проверить лишним не будет, — подал голос Итан. — Запиши мой телефон и после поделись результатами. — Конечно! — согласилась Николь и начала рыться по карманам в поисках телефона. Ноа доедал третью булочку, молча наблюдая, как Итан и подруга обмениваются номерами. Он ощутил укол ревности, устыдился этого и решил поскорее сбежать. — Мне тоже потом напиши, как обстоят дела, хорошо? — попросил Ноа у Николь, игнорируя сидящего напротив Итана. — А сейчас прошу прощения, но мне пора на занятия. Ноа врал. До семинара оставалось ещё двадцать минут, и на него он собирался пойти вместе со Скоттом, который не сдвинулся с места. Благо друг быстро сориентировался: — Предупреди, пожалуйста, профессора, что я опоздаю. Скажи, что я отравился. — Это будет четвертое отравление за последний месяц! — рассмеялся Ноа. — А у меня слабый желудок, — прочавкал Скотт, запихивая в рот сразу половину чизбургера. Даже шутки друга не уменьшили желание Ноа поскорее скрыться от пристального взгляда темно-серых глаз, которые прожигали в Моргане дыру все это время. Поспешно попрощавшись, Ноа нагло сгреб остатки булочек в рюкзак и ретировался. Парень поднялся на четвертый этаж, разместился на свободном широком подоконнике, которые, несмотря на запреты, студенты использовали в качестве лавочек, и вытащил из рюкзака скетчбук. Ноа очень хотелось запечатлеть выражение глаз Итана в момент, когда он сказал чертово: «Может, я хочу того, чего хочешь ты». Вот только Морган не успел набросать даже схему скетча, когда его отвлекли: — Кажется, ты спешил на занятие, — произнес Итан ровным голосом. Ноа от неожиданности вздрогнул и уронил скетчбук на пол. Старый альбом рассыпался на части, будто стопка не склеенной бумаги. Весь коридор, благо на данный момент пустой, заполонили многочисленные скетчи с Итаном. Ноа чуть не взвыл от досады и начал поспешно все собирать, наивно надеясь, что Томсон не обратит внимания на рисунки и, тем более, не узнает в них себя. — Мне, конечно, достаточно просто прокачать мышцы из-за невысокого роста. И все же кубики пресса у меня не такие явные. Для подобного результата необходимо потеть в тренажерном зале днями и ночами, — прокомментировал Итан, поднимая один из рисунков и с любопытством его оглядывая. — Кто сказал, что это ты?! — раздраженно фыркнул Ноа, вырывая из рук Итана рисунок, на котором Морган изобразил Томсона чистящим зубы. Этакий по пояс обнаженный утренний мальчик со всклокоченными волосами и сонным взглядом. — Ты. Не сказал, а нарисовал. У тебя очень хорошо получается. Узнать себя труда мне не составило. — Я не разрешал тебе смотреть, — возмущенно прошипел Ноа, прижимая рисунки к груди. — А я не разрешал тебе рисовать себя, — парировал Томсон. — Это не ты. — Это я, и поверь, ты выглядишь очень глупо, пытаясь убедить меня в обратном. Ноа насупился. Сказать ему было больше нечего, потому он перебирал в руках скетчи, размышляя, как бы сбежать. — Ты сегодня занят? — поняв, что спор закончен, поинтересовался Итан. — Занят. — Чем? — Какое тебе дело? — Чем? — настойчиво повторил вопрос Итан. У Ноа появилась дерзкая идея что-нибудь насочинять. Например, придумать историю про свидание с каким-нибудь горячим футболистом. Но нелюбовь к вранью перевесила, и пришлось говорить правду: — Сегодня вечером я обещал созвониться с мамой. — Во сколько? — Часов в девять. — Хорошо, я привезу тебя домой к девяти. — Откуда? — не понял Ноа. — Увидишь. — Ты можешь сказать прямо? — Я же говорю, увидишь, — начал злиться Итан. — Это достаточно прямо. — Я никуда не поеду, если не объяснишь. Твое описание слишком размытое. — Слушай, ты… — Итан осекся, сделал глубокий вдох, беря себя в руки, и лишь затем продолжил ровным голосом: — Ты со мной встречаться хочешь или нет? Ноа стушевался. — А… Э-э-э… Что? То есть… В смысле… Это предложение? — Что? Какое еще предложение? — В… встречаться. Я тебе нравлюсь? Итан поморщился, как если бы ударился мизинцем о край кровати или нечаянно вдохнул в себя порцию острых специй. — Морган, ты идиот? — Итан вновь начал терять терпение. — То, что ты мне нравишься, очевидно всем и каждому! Даже Хьюз не преминул позакатывать глаза на сей счет. — А… То есть… Погоди… Боже… Я тебе? Правда? Тогда почему ты?.. Итан жестом попросил Ноа замолчать. — Так ты хочешь со мной встречаться или нет? — Я? Д-да! Конечно! Ты же мне… Ну ты понял! Конечно, я хочу! — затараторил Ноа, предчувствуя, что позже, вспоминая этот момент, он будет краснеть от стыда. — Сперва ты должен кое о чем узнать. Поэтому после занятий иди на парковку. Я буду тебя там ждать, — с этими словами Итан развернулся и направился к лестнице. — Я… Я ведь правильно понял, что мне надо что-то узнать, а потом мы начнем… Ну это… Встречаться?! Итан успел опустить одну ногу на ступеньку. — Это уже не мне решать, — кинул он сухо. — Тогда кому? Томсон со вздохом окинул Ноа взглядом и так ничего и не ответил. 159,3 Итан нервно барабанил пальцами по рулю, ощущая, как подушечки пальцев от этого действа саднят все сильнее. Он ждал Моргана уже полчаса и у него начинали закрадываться нехорошие мысли. Что, если Морган ему не поверил? Решил, что это очередная идиотская уловка, направленная на то, чтобы как-то его обидеть? Окажись Итан на месте Ноа, и он бы после мерзкого бывшего больше никогда никому не доверился. А может оно и к лучшему, если Ноа не придет? Итану не потребуется рассказывать о худшем унижении в своей жизни. Не понадобится потрошить свое прошлое на глазах у человека, который ему нравился. Он сможет спокойно поехать домой, лечь в свою кровать и остаток своей жизни благополучно гнить в четырёх стенах, думая о том, какое он бесхребетное ничтожество. — Привет, — Ноа плюхнулся на пассажирское кресло и захлопнул за собой дверь. Итану, резко выдернутому из невеселых размышлений, потребовалась пара секунд для возвращения в реальность, прежде чем он выдавил из себя: — Привет. Итан был рад видеть Моргана, но в то же время понимал, чем ему это грозит, и потому начинал тихо психовать. Поездка выдалась даже более мрачной, чем до того с кладбища к дому Ноа. Из радио лился блюз. За окном медленно удлинялись тени. На этот раз Морган не отворачивался к окну, а смотрел прямо перед собой, но наверняка боковым зрением поглядывал и на Итана. По крайней мере Томсон, смотря на дорогу, то и дело кидал взгляд в сторону Ноа. Дорога по вечерним пробкам заняла почти сорок минут. Итан припарковался у небольшой церквушки и вышел из машины. Ноа поспешил за ним. Томсон шел быстро и на тихие расспросы Моргана не реагировал. Он настраивался, чувствуя себя заключенным, добровольно идущим сложить голову на плахе. Людей в церкви оказалось даже больше обычного. Болезненно худой мужчина за трибуной как раз завершал свою историю. Итан сел на лавочку в отдалении от всех. Ноа разместился рядом. Мужчина, закончив рассказ, под негромкие хлопки ушел с трибуны, и к ней подошел Пол — чуть ли ни единственное лицо, которое на этих встречах оставалось неизменным. — Кто-нибудь еще хочет поделиться? — оглядел он всех присутствующих. Итан сжал руку в кулак и с усилием, но поднял ее. По круглому приветливому лицу Пола пробежало недоумение. Еще бы. Итан за три года ни разу не вызывался что-то рассказать и на прямые предложения поделиться своей историей всегда отвечал лаконичным «Нет». К трибуне он выходит лишь для получения очередной монеты. Последняя прямо сейчас висела у Томсона на шее. Медальон, к которому он иногда прикасался, чтобы напомнить себе, что не все потеряно. — Прошу, — кивнул Пол, предоставляя место Итану. Томсон, побоявшись взглянуть на Ноа, на негнущихся ногах дошел до трибуны и развернулся к зрителям. Морган сидел дальше всех, но Итан все равно ощущал на себе его растерянный взгляд. Томсон нащупал медальон на шее под футболкой и сжал его, набираясь решимости. — Всем привет, — со вздохом выдавил он. Каждое слово царапало горло, не желая быть услышанными. — Меня зовут Итан. И я наркоман.