Око Дьявола

172-175 Ноа отрешённо смотрел в потолок, оглушенный собственным сердцебиением. Приятная истома распространилась по телу и буквально припечатала его к мягкой постели. Собственное тело казалось Моргану незнакомым. Невероятно легким и в то же время цельным, восприимчивым и открытым к впитыванию и познанию чего-то нового. Веревки продолжали сковывать его движения, и самой простой характеристикой того, что испытывал от них Ноа, стала бы боль. Тем не менее, это было нечто концептуально другое. Тугая фиксация позволяла иначе оценить свое тело, заставляя концентрироваться на себе необыкновенно остро и замечать то, что в другой ситуации прошло бы мимо Моргана. Мягкое как шелк покрывало на контрасте с жесткими веревками. Твердый пол под ногами на контрасте с ощущением непривычной невесомости, вызванной физической эйфорией. Натяжение на груди и спине при каждом глубоком вдохе. И едва заметное движение прохладного воздуха, ненавязчиво ласкающего обнаженную кожу. Уязвимость из-за скованности в движениях перемежалась с непостижимым чувством полной безопасности. Она казалась всеобъемлющей и почти оглушительной. Настоящая сумятица из психологического возбуждения и физического удовлетворения. Дикое сочетание, на принятие которого Моргану потребовалось время. Ему хотелось, чтобы Итан прикоснулся к нему еще, но в то же время Ноа бы с удовольствием прикрыл глаза и подремал. О первом он бы попросить постеснялся даже пьяный от происходящего, а при мысли о втором тут же вылезали два жирных НО: кровать принадлежала не ему, а руки все ещё скручивали веревки. И пусть это было необычно, неописуемо чувственно и даже возбуждающе, дискомфорт все равно присутствовал. «Так и задумано», — пронеслась в голове мысль, оглашенная голосом Итана. Вот именно. Этот дискомфорт идеально вписывался в полный спектр ощущений Ноа, будто выделяя все то приятное, что Морган переживал вместе с ним. Черная грубая полоса, подчеркивающая выписанные витиеватым почерком слова наслаждения, нанесенные перьевой ручкой на белоснежный пергамент. Так и задумано. От одной только мысли мышцы сами собой расслаблялись, принимая происходящее как данность и даря Ноа впечатление необратимого погружения в глубокие воды собственного подсознания. Так и задумано, Ноа. Только не захлебнись. «Я бы хотел большего…» — пронеслось следующее откровение, которое Моргана слегка смутило. С Мэттью он тоже испытывал возбуждение, но не такое и не так. Между ними главенствовало физическое влечение. Желание генерировало чувства. Итан же предпочитал бить по эмоциям. Рядом с ним чувства генерировали желание и никак иначе. Наверное, потому при Мэттью страх всегда преобладал над всем остальным, будто бы давая понять, что парень перед Ноа недостаточно искренен и может все испортить. Итан бы однозначно ничего не испортил. Он бы все сделал правильно. Это утверждение не требовало доказательств. Ноа просто знал, что так оно и есть. Оставаясь в шатком эмоциональном состоянии, Морган с усилием собрался с мыслями и подал голос: — А ты? — выдохнул он и услышал нетипичную для себя шелковистость голоса. Ноа себя даже сперва не узнал. Это точно сказал он? Интонация так и кричала, насколько все это время он нуждался в подобной разрядке. Чтобы ощущения выбивали не только воздух из легких, но и посторонние мысли из головы. Итан лежал на спине рядом с Ноа и так же изучал потолок, сжимая в правой руке верхнюю пару стянутых с кистей перчаток. В ответ на слова Моргана он лишь дёрнул плечами: — Этого достаточно. — Очень слабо верится, — пробормотал Ноа себе под нос, то и дело поглядывая на ширинку Итана и не понимая, возбуждён он или нет. Свободные джинсы и длинная толстовка не просто скрывали, но и вовсе лишали всяческого доступа к телу. Даже зрительного. К тому же когда Томсон в их предыдущую встречу в этой комнате избавился от верхней брони, Ноа оценил его толстый кожаный ремень с хитрой пряжкой. Выглядела она так, будто представляла собой альтернативу пояса верности. Или могла быть использована в качестве холодного оружия. Ноа бы совсем не удивился. — Пока достаточно, — поправил себя Итан. — Л-ладно, — пробормотал Ноа сконфуженно. Ему не нравилось играть роль получающего, но не дающего, но и на Итана давить совсем не хотелось, тем более, что это могло оказаться чреватым. Кроме того, Моргана волновала еще и собственная неопытность. Желание что-то сделать не гарантировало успеха. В теории все казалось не очень сложным. Но только в теории. А позориться перед Томсоном не хотелось. — Ты не мог бы… — Ноа лишь мельком глянул на свой пояс и вновь уставился в потолок, — …застегнуть мою ширинку? Итан перекатился на бок и подпёр кулаком щеку. В тёмно-серых глазах вновь заплясали черти. — Зачем? Ты и так весьма хорош, — сообщил он будничным тоном. — И долго мне так лежать? — Ноа чувствовал на себе взгляд Итана и намеренно его игнорировал, боясь соответствующей реакции организма. Нет, одного раза однозначно не хватило для того, чтобы справиться с напряжением, копившимся годами. — А сколько бы ты хотел? Ноа поклялся бы, что ситуация почти идентична его прошлому знакомству с шибари. Только в этот раз Морган к собственному удивлению мыслил трезвее. — Даже не знаю, — сглотнул Ноа. — Учитывая, что я совсем не чувствую рук… Черти в глазах Итана исчезли, решив оставить пляски до лучших времен. — Твою мать! — выдохнул он, вскакивая с кровати, хватая Ноа за веревки на груди и дёргая на себя, тем самым силком заставляя Моргана сесть. — Следовало сказать раньше! Раньше — это когда ты мне дрочил, а я стонал на полдома, из-за чего теперь хочу провалиться сквозь землю? — Мое внимание занимало кое-что другое, — пробубнил Морган, не совсем понимая, почему Итан так всполошился. Томсон забрался на кровать с ногами и сел за спиной Ноа. — Нет. Все нормально. Ты меня напугал, — последовал вздох облегчения. — О, так есть что-то, чем можно тебя пронять? — рассмеялся Ноа. — Не смешно, Морган. Веревками можно полностью перекрыть кровоток, а это, в свою очередь, приведет к весьма плачевным последствиям. Напомню, что до тебя я людей не связывал. У меня нет опыта. Я могу накосячить и покалечить тебя! Поэтому, если в следующий раз веревка где-то пережмет слишком сильно, сразу мне об этом говори! Значит, Итан тоже беспокоился о своей неопытности? Только его это не тормозило. Он лишь предпочитал всегда оставаться настороже и слушал Ноа. Может, так же следовало вести себя и Моргану? Побольше уверенности в себе, Ноа. У тебя всё получится! — Всё нормально. Руки, скорее всего, онемели из-за того, что я на них лежал. — Мой косяк, — послышалось бормотание Томсона. — Боже, ты иногда такой паникер, — беспечно выдохнул Ноа, чувствуя, как веревки на запястьях ослабевают. Ощущения оказались сногсшибательными. Морган даже позволил себе застонать от удовольствия. Он медленно вытянул руки перед собой и покрутил запястьями, разминая их. Кончики пальцев защипало, как бывало, когда к онемевшим частям тела вновь поступала кровь. Будто под кожей господствовал осиный рой. — Кажется, самое приятное в обвязке — это развязка, — пошутил он. — Ой, погоди… ты сказал, в следующий раз? — запоздало встрепенулся Ноа. — Если, конечно, ты будешь не против, — добавил Итан, берясь за развязывание основной веревочной конструкции. — А таких обвязок много? — Тьма. — Какая твоя любимая? — спросил Ноа, оглядываясь на сражающегося с узлами Итана и как раз ловя едва заметно поменявшийся взгляд Томсона. — Конкретной нет, но… Эм… Гм… — Итан замялся, что привело Ноа в восторг. — Но? — он не сдержался и широко улыбнулся. Итан тяжело вздохнул, прежде чем выдавить: — Особый интерес у меня вызывают подвесы. — Это название? — не понял Ноа. — Скорее вид, — поправил его Итан, приобнимая парня сзади и разматывая первый веревочный ромб на животе Ноа. — Это когда модель не просто связывают, но ещё и фиксируют ее с помощью веревок, крюков или кольца в воздухе. Грубо говоря — подвешивают над полом. Перед глазами Ноа вспыхнул предполагаемый образ: он сам в классическом японском кимоно застыл в воздухе со скрученными за спиной руками и подтянутыми к потолку ногами. Конечно же, после прошлого раза Ноа немного об этом почитал. Ну как почитал… Морган куда проще воспринимал информацию визуально, потому потратил несколько часов на разглядывание фотографий с шибари разного сорта. Подвесы там тоже присутствовали, только он не знал, что они называются именно так. Выглядели такие фото весьма… впечатляюще. И немного страшновато. — И… эм… Ты бы хотел попробовать это? — спросил Ноа, смотря прямо перед собой, чтобы его ровный тон не подпортили пылающие щеки. — Конечно, хотел бы. Но для этого необходимо хорошо подготовиться. А я в этом полный профан, — второй ромб исчез с Ноа. — Если часть обычных обвязок я еще мог потренироваться делать на манекенах, то с подвесом сложнее. Во-первых, для него нужна отдельная комната и ладно, отец бы понял, если бы я занял одну из пустующих гостевых спален и убрал оттуда всю мебель. Думаю, он бы не стал задавать вопросов и тогда, когда я бы вкрутил в потолок кольцо и крюки. Но если бы я подвесил манекен, он бы точно отправил меня обратно в клинику, решив, что я снова что-то употребляю, — Итан усмехнулся, а Ноа слегка напрягся, гадая, настолько ли на самом деле легко Томсону давались шутки на подобные темы? Для того чтобы избавить Ноа от последнего самого верхнего веревочного ромба, Итану пришлось встать на колени. Из-за мягкости матраса его повело вперед, и он невольно навалился на Моргана. — Извини! — выпалил он, тут же отстранившись, но этого оказалось достаточно для того, чтобы избавить Ноа от лишних беспокойств. И все же Томсона сотворили не из камня, и он тоже кое-что испытывал. До сих пор. — Встань с кровати, — попросил Итан, продолжая играть саму невозмутимость. Ноа поднялся и облегченно охнул, когда ослабло натяжение веревок между его ног. — Знаешь, я ведь тоже мог бы надеть перчатки, — пробормотал Морган, все еще не желая отпускать ситуацию. Итан на мгновение замер. Он молча обошел Ноа, встал прямо перед ним и вытянул веревки вперед. — Нет. — Но я бы… — Нет, — повторил Итан, бросив на Моргана взгляд исподлобья. Ноа услышал в его голосе нотки раздражения и сник. — Извини. — Не стоит извиняться. — Просто я… — Я понял, — Итан развязал последний узел и позволил веревке самостоятельно мягко соскользнуть с Ноа. — Не волнуйся об этом. Да как я могу об этом не волноваться?! — Лучше присядь. Ноа действительно следовало присесть, потому что чем меньше становилось натяжение веревок, тем больше его вело. Когда же напряжение спало вовсе, Морган ощутил странную опустошенность. Она не вызывала отторжения, но будто вытягивала из него все силы. Ноа плюхнулся обратно на кровать, пытаясь сфокусировать взгляд на чем-то конкретном. — Как ощущения? — послышался голос Итана будто бы откуда-то издалека. — Странные, — протянул Ноа. — Странно хорошие или странно плохие? — последовало уточнение. — Странно хорошие? — пробормотал Ноа. Он попытался стряхнуть с себя окутавшее его наваждение, что оказалось весьма непросто. — Ты спрашиваешь меня? — Да. Наверное. Не знаю, — в голове будто образовался вакуум. — Как твои руки? — Все в порядке, — протянул Ноа, смотря на следы от веревок на запястьях и предплечьях. Итан, подойдя ближе, внимательно их осмотрел, не прикасаясь к Моргану. — Могут остаться синяки, — огласил он вердикт. — Не знаю, насколько это будет эффективно, но могу принести какую-нибудь мазь. — Не надо, само пройдет, — отмахнулся Ноа. — Останутся следы, — подчеркнул Итан. — Ну и пусть остаются, — расслабленно пожал Морган плечами, наконец добираясь до своей ширинки и застегивая ее. — Так и скажи, что хочешь, чтобы они остались. — Хочу, чтобы они остались, — спокойно повторил Ноа, все еще пребывая в неге новой волны эйфории. — Ты… — Итан запнулся, нахмурившись. — Иногда ты просто… Невыносим, — выдавил он с запинкой. Но Ноа так и не понял, что же не так сказал. Да и имело ли это значение? Впервые за долгое время ему было слишком хорошо, чтобы заострять внимание на мелочах. Где-то 183 Майкл чувствовал себя выжатым лимоном. И проблема заключалась не в том, что дело Гарсия чем-то по сложности отличалось от предыдущих. Майкл всегда брал самых, на первый взгляд, обреченных клиентов и погружался в их судебные разбирательства с головой, как аквалангист, спускающийся к океаническому дну. Опасно? Да. Интересно? Невероятно! Вот только в деле Гарсия нашлось слишком много слепых зон. Майкла это раздражало. Зато Дункан снова что-то ныл про сверхурочные, которые, между прочим, ему хорошо оплачивались, а затем пошел дальше и предложил Томсону-старшему съездить в отпуск: — Махнем в Майами, босс? И мальчишке полезно, и вы отвлечетесь. — Под мальчишкой ты подразумеваешь Итана? — Его, конечно! — А представить его на пляже получится? У Дункана при этом появилось смешное выражение лица. Лысый бывший вояка иногда выглядел как нерадивый ребенок. — Посидит под зонтиком? — В толстовке, джинсах, ботинках, перчатках и маске? — не отставал Майкл. — Зато воздух свежий! — настаивал Дункан. — Представьте! Итан с безалкогольным коктейлем. Вы, окруженные вниманием загорелых красоток. — А ты серфишь? — добавил Томсон-старший. — Если вы настаиваете! Моя работа вам угождать! — Я думал, что твоя работа защищать мою семью, — рассмеялся Майкл. — Именно так! Даже не представляете, на что я способен с доской для серфинга в руках! Майкл и не хотел представлять, но общая идея отпуска ему понравилась. Надо бы действительно куда-нибудь махнуть, как только он закроет дело. Томсон-старший сам же замер от этой мысли. Всё неотъемлемо повторялось из раза в раз. Каждое предложение приятно провести время с семьей он с энтузиазмом поддерживал, но откладывал до момента, когда работа будет закончена. Здесь и крылась основная проблема. Работа не заканчивалась никогда. Майкл прошел на кухню, планируя налить себе кофе и перед сном изучить ещё кое-какие документы, но до кофемашины не дошел. На кухне обнаружился Итан. Упёршись лбом в стол, он положил руки на голову, будто пытаясь закрыться от всего мира. Майкл прекрасно знал эту позу сына. Она называлась: «Я вот-вот взорвусь от того, что не получаю желаемого». Так же Итан сидел перед днём рождения Джошуа, на котором именинник обещал познакомить друзей со своей девушкой. (Как же Итан тогда страдал по нему! Немыслимо!) Так же он сидел в клинике, когда заинтересовался одним из пациентов. Так же он сидел после нескольких особенно неприятных разговоров с Одри. Так он сидел и прямо сейчас. — Ночи доброй! — бодро поприветствовал сына Майкл, ослабляя галстук, укладывая портфель с документами на стол и включая кофемашину. Со стороны Итана послышался стон отчаяния, а затем он чуть приподнял голову, чтобы через секунду с глухим ударом опустить ее обратно на столешницу. Интересно, сколько часов он так просидел? — Что тревожит тебя, душа моя? — полюбопытствовал Майкл, наблюдая за тем, как чашка наполняется ароматным кофе. — Я хочу его трахнуть, — послышалось страдальческое. — Фу, как неромантично, — шутливо поморщил нос Майкл. — Зато фактично, — послышалось приглушенное. — Вы встречаетесь жалких несколько дней. — Но хочу-то я его намного дольше! И не поспоришь. Майкл невольно улыбнулся, вспоминая себя в возрасте Итана. Его крыло точно так же. О том, как он сходил с ума по тогда еще будущей жене, можно было бы написать целую череду пьес. — Взаимоотношения строятся далеко не на одном сексе, — напустив на себя важный вид, сообщил Майкл, располагаясь напротив сына и начиная со звоном помешивать сахар в кофе. Специально, потому что знал, как это порой раздражало Итана. — Спасибо, император очевидности, — выдохнул сын, поднимая голову и взирая не на отца, а на его звенящую от ложки чашку. Подействовало! — Но если парочку штормит друг от друга, им сперва надо хорошенько натрахаться, успокоиться и спокойно выстраивать более глубокие взаимоотношения. А я боюсь, что из-за меня… Из-за вот этих ограничений… Это нас будет тормозить. — Не слышал историй, в которых отсутствие секса что-то бы тормозило, — протянул Майкл. — Хорошо, выражусь яснее. Это тормозит меня! Я не мыслю трезво, потому что когда он рядом, постоянно думаю только о… Господи. Ненавижу себя! Так больше не может продолжаться! Проблему надо решать. Срочно. Итан снова опустил голову на стол. — Я правильно понимаю, что ты, наконец, созрел для помощи? — невинно поинтересовался Майкл, отпивая кофе. Со стороны Итана послышался ещё один болезненный стон. Кажется, звучал он как: «Да, черт возьми!». Уже только за это Майкл готов был при каждой следующей встрече с Морганом называть его любимым зятем. Тем более, что тот действительно оказался неплохим малым. Итан пусть и заставил Дункана сжечь дело Ноа, но копии никто не отменял. Майкл внимательно изучил материал и приятно удивился. Простой мальчишка из простой семьи. Наивный малый с художественными наклонностями, двумя котами и неплохим средним баллом. И, Господи Иисусе, он был не тупым! Лучшего варианта и не найти, учитывая предыдущие влюбленности Итана, которые варьировались от беспрецедентно глупых маменькиных сосунков до беспринципных сволочей, которые пытались использовать положение сына. Третьего будто бы не дано. И вот наконец-то… Впрочем, Майкл не верил в чудеса до последнего, а потому считал своим долгом понаблюдать за парнишкой ещё некоторое время. Слухи, что о нем гуляли по университету, действительно звучали неправдоподобно. Но Майкл из собственного опыта знал, на какие невероятные вещи порой способны люди. Невероятные и страшные. — Тулси? — спокойно продолжил Майкл. — Тулси, — хрипло подтвердил Итан. Кто бы мог подумать, что главной мотивацией для сына окажется секс любовь. А строил из себя черствого чурбана! Тулси являлась детским психиатром. Из череды специалистов, к которым водили Итана после похищения, она оказалась единственной, кто смог найти с ним общий язык. Жена рассказывала, что стоя с Итаном на пороге кабинета Тулси, она уже особо ни на что не надеялась. И поразилась, когда сын, впервые отсидев все назначенное время, вышел из кабинета, что-то непринужденно обсуждая с женщиной. Тулси относилась к тем людям, которые внесли большую лепту в восстановление Итана после того, как он провалился в первую психологическую яму, и она согласилась помочь в преодолении второй, пусть сыну на тот момент уже было ближе к восемнадцати. Но Итан наотрез отказался. Он втемяшил себе в голову, что раз сам он эту проблему создал, то обязан преодолеть её последствия без посторонней помощи. Как ни удивительно, у него действительно получалось. Шаг за шагом. Медленно, но методично. Если сравнивать сегодняшнее состояние Итана с тем, в котором он приехал домой из клиники, это были небо и земля. Первые месяцы по возвращении домой он почти не выходил из своей комнаты. В маске и силиконовых перчатках даже спал. И не позволял Майклу подходить к нему ближе, чем на три метра. Благо, оказалось, что Итан не просто сидел в комнате и варился в своих переживаниях. За это время он умудрился изучить добрую часть библиотеки Майкла: книги, сплошь посвященные юриспруденции. За пару месяцев до вступительных экзаменов Итан начал заставлять себя выходить на улицу. Через силу. Говорил, что его в маске, очках и с капюшоном на голове принимали за скрывающуюся от папарацци звезду. Итан сдавал вступительные экзамены вместе с другими студентами, отказавшись от варианта попроще, который для него открывали связи Майкла. Он все сделал сам, только своими силами, пусть это и давалось ему с большим трудом. Майкл видел, как первое время Итан каждое утро собирался с духом, чтобы посетить лекцию с большим количеством людей в аудитории. Видел, как сын перебарывал себя снова и снова, прежде чем выйти за порог. Но Итан упрямо двигался дальше. Когда он начал снимать маску, пусть и стоя в отдалении от Майкла, это был праздник. Когда он начал разрешать себе ходить по дому в футболке — это был праздник. Когда Итан поменял обычные перчатки на перчатки без пальцев, Майкл посчитал это головокружительным успехом! Итану стало намного лучше и это не могло не радовать. Но ему было все ещё недостаточно хорошо для того, чтобы спокойно прикасаться к другому человеку. Он бы этого рано или поздно добился, но… «Рано или поздно» больше Итана не устраивало. Он хотел этого сейчас. — Запиши меня к ней на прием на ближайшее время, — попросил Итан, нервно потирая шею. — Вот ещё, — рассмеялся Майкл. — Тебе не по карману такой непревзойденный секретарь, как я. Запишись сам. 172-175 Остаток недели Ноа продолжал пребывать под впечатлением от произошедшего в доме Итана. Возможно, он бы очухался быстрее, но, как назло, окружающих людей будто ветром сдуло, а делиться эмоциями о таком в чате Ноа почему-то побоялся. Николь готовилась к защите очередного проекта. Отчетную презентацию поставили на утро понедельника. Скотта Ноа видел единожды на следующий день после их посещения Андреа (и до поездки Моргана к Итану). Пришел он в таком виде, будто только восстал из могилы. Как оказалось, они с подругой умудрились проболтать всю ночь, сперва разговаривая по душам, а затем решая, как лучше действовать дальше. Скотта после бессонной ночи хватило всего на одну лекцию, после чего он сообщил, что едет домой спать, а вечером снова к Андреа, потому что обещал поддержать ее при разговоре с мамой. Ближе к ночи друг отписался, что все в порядке, разговор прошел хорошо. И больше ни от него, ни от Андреа весточки не приходило. В университете оба также не появлялись. Ноа решил их не дергать, понимая, что друзьям необходимо не только решить проблемы подруги, но и поговорить о статусе дальнейших взаимоотношений друг между другом. Занят оказался даже Итан. Его отец вел какое-то сложное дело, и очередной суд уже мелькал на горизонте, а работы не уменьшалось, потому Томсон без прикрас сообщил, что ему необходимо помочь родителю, а значит, увидеться раньше понедельника у них с Ноа не получится. Морган было затосковал, но огромное количество работы, к его счастью, не помешало Итану периодически с Ноа переписываться. В связи с этим всего за пару дней Томсон стал счастливым обладателем уникальной коллекции фотографий Арахиса, который любил высовывать язык, когда спал, а также хмурого Пушистика, одаривавшего хозяина исключительно осуждающими взглядами. Ноа же в ответ досталась сбивающая с ног волна плохо завуалированного флирта, от которого Морган то бледнел, то краснел, то отбрасывал в сторону телефон и прятал лицо в подушку. Ноа Морган: Хочу поскорее увидеть тебя :) Итан Томсон: А я тебя. Итан Томсон: Желательно голым. Ноа Морган: Итан! Ноа Морган: А одетым ты меня, значит, увидеть не хочешь?! Итан Томсон: Хочу. Итан Томсон: Но голым — в приоритете. Ноа Морган: Ты же понимаешь, что такие смешные подкаты бессмысленны? Итан Томсон: Это почему же? Ноа Морган: Потому что я УЖЕ твой парень! Итан Томсон: Закрепляю результат. От каждого такого разговора Ноа переживал лавину эмоций. Кажется, из-за невозможности реализовывать желаемое, Томсон сублимировал напряжение между ними путем диалога. Запрещенный прием! Если бы человека можно было трахнуть словами, Морган лишился бы девственности на раз-два. Итан Томсон: Кстати, нужно ли мне напоминать, что ты мне обещал за поцелуй? Ноа Морган: Я говорил о поцелуе «губы в губы»! Через маску не считается. Итан Томсон: Не помню, чтобы ты оговаривал такое условие. Ноа Морган: Мне это казалось очевидным! Итан Томсон: В суде ты бы проиграл. Ноа Морган: Тебе я бы проиграл в любом случае)) Итан Томсон: Предлагаю компромисс: раз поцелуй произошел через маску, дрочить можешь в презике. Ноа Морган: ИТАН! И почему Око Дьявола не подсказало Моргану в день их знакомства, какой Томсон любвеобильный?! Итан Томсон: Что делаешь? Ноа Морган: Лежу в ванне :) Итан Томсон: Фото скинешь? Ноа Морган: Только после Вас. Итан Томсон: Без проблем. Итан Томсон: *файл загружается* Ноа Морган: ГОСПОДИ, ИТАН! Я же пошутил! Итан Томсон: А я не шутил. В тот вечер Ноа чуть не утопил свой телефон в ванне, пообещав в следующий раз несколько раз думать, прежде чем на что-то провоцировать Томсона… А потом полночи пялился на фото Итана в одном полотенце, небрежно повязанном на бедрах, с мокрыми растрепанными волосами и абсолютно отстраненным выражением лица. Он даже не пытался позировать перед зеркалом, чтобы покрасоваться. В этом просто не было никакой необходимости! И без того сильные эмоции благодаря таким диалогам буквально били через край и требовали выхода, которого не находили из-за отсутствия иных кроме Итана собеседников. Не делиться же эмоциями о Томсоне с Томсоном! Приходилось переживать все в одиночку, не имея возможности выплеснуть скопившийся восторг в окружающую среду. Из-за этого воспоминания о шибари и о каждом новом сообщении Итана, не найдя свободных ушей, калейдоскопом то и дело мелькали перед глазами Ноа, не давая ему успокоиться. Благо, наконец, наступил долгожданный понедельник. Андреа и Скотт накануне сообщили, что планируют приехать в университет во второй половине дня. Как раз к обеденному перерыву. Николь пообещала, что тоже к этому времени освободится. И даже Итан сказал, что вырвется на это время, уйдя с лекции пораньше. Ничто бы не испортило Ноа этот день! Ничто! Лишь занятие завершилось, Морган подхватил рюкзак и почти вприпрыжку направился в сторону столовой. Погода стояла замечательная. Солнце уже не жарило. Ноа не мог перестать улыбаться, предвкушая встречу с друзьями и своим парнем. — Ох, боже… — девушка, что проходила мимо Моргана, споткнулась и уронила книги, что держала в руках. Сама она при этом прикрыла левый глаз рукой. Ноа, одурманенный хорошим настроением, без задней мысли подскочил к бедняжке и помог ей собрать книги. Она тихо поблагодарила его, забрав толстые библиотечные томики у него из рук, но щурить левый глаз не перестала. — Что-то не так? — спросил Ноа. — Да в глаз что-то попало, — пожаловалась девушка. — Посмотришь? — Да, конечно! Девушка приоткрыла глаз, а Ноа присмотрелся, но ничего не смог разглядеть, потому что студентка то и дело дергала головой, видимо мучаясь от колючей соринки. — Остановись на секунду, — попросил Ноа. — Я пытаюсь! Моргану ничего не оставалось, кроме как придержать девушку рукой за подбородок. И именно в этот момент она резко подалась к нему и поцеловала. 159,3 Итан как раз парковался, когда телефон его завибрировал от входящего сообщения. Он предположил, что это Ноа, но нет… Обновился анонимный чат. Томсон тут же открыл его, и глазам его предстала фотография Моргана, на которой он целовал девушку, дерзко придерживая ее за подбородок. Под фото значилось: «Нет шлюхи лучше, чем универсальная! Теперь принимаю заказики и от девочек ;) Дамочки, спешите! Всю эту неделю по промокоду ОТСТРАПОНЬМОРГАНА действуют скидки!» Итан еще пару мгновений не мигая смотрел на фото, ощущая, как внутри него поднимается шквал неудержимой ярости. Рука, державшая телефон, заходила ходуном от дрожи, спровоцированной лютым бешенством. Ноа Морган: Это все неправда! Я ее не целовал! Это она меня поцеловала! Неожиданно! Знаю, на фото кажется, что… Но я говорю правду! Высветившееся сверху оповещение с сообщением Моргана взбесило Итана еще больше. Итан Томсон: За дурака меня держишь? Итан Томсон: Конечно же, это неправда. Итан Томсон: Я не такой придурок, чтобы поверить хоть одному слову в этом дерьмовом чате. Итан Томсон: Ты в порядке? Ноа Морган: Да. Итан Томсон: Встретимся в столовой. Итан вылез из машины, пытаясь абстрагироваться от того, как его колотит от гнева. Маска неожиданно стала мокрой. На губах появился солоноватый привкус. А Томсон думал, что уже перерос то время, когда у него от бешенства начинала идти кровь из носа. Как показала практика, нет. — ВОТ ЖЕ СУКА! — в сердцах выругался Итан, со всей силы хлопнув дверью машины. Пара студентов, что болтали неподалеку от университетской парковки, подпрыгнули на месте, оглянулись на Итана и стремительно ретировались. Найду эту мразь и, нахуй, повыбиваю ей все зубы.