Из личного дневника А. Камской
«<…>24 числа пришёл приказ о расформировании. Половину отправили в 32-ю танковую бригаду, парней в том числе. Навязалась с ними. С Таней прощались долго. Ревели. Дай Бог свидимся. <…>» «<…>30 вечером въехали в Тулу. Ехала с парнями в танке. Жутко интересно, но места мало. Коля часто бьётся головой. Переживаю, как бы дурачком не остался. Вошли в состав 50А. Будем держать оборону. <…>»Тула. Тридцатое Октября. 1941 года.
Скрипнул люк. Дверцу толкнули изнутри. Девушка высунула голову, схватилась руками по краям. Она ловко подпрыгнула, подтянулась и села на край люка, перекидывая ноги. Снизу её поймал Илья. Следом показался Юра. Коля, пока вылезал, обо что-то стукнулся. Сидел на башне и потирал ушибленный лоб. — Нам надо найти наводчика, — сказал Юра, натягивая шапку сильнее. Она была ему мала и сильно открывала уши, которые за время в дороге успели знатно замёрзнуть. — У тебя там ещё жопа не примёрзла сидеть? Коля покачал головой, мол, в процессе. Начинало темнеть. На улице зажигались редкие фонари, те, что ещё были в рабочем состоянии. Парни решили разойтись, поспрашивать, может, кто-то остался без экипажа или хотел бы сесть в танк. Аня с ними не пошла. Ей надо было явиться в госпиталь, отдать бумагу о переводе и получить прикрепление. Она надеялась, что ей позволят и дальше находиться в полевой бригаде медицинской помощи, к тому же, опыт у неё уже имелся, а от бывшего командира она получила записки с рекомендацией. Они договорились встретиться у танка, следить за которым оставили Илью. Тот недовольно повздыхал, а после забрался в кабину, пожелав, чтобы у ребят что-нибудь отмёрзло. Юра и Коля разошлись в разные стороны, взглядом выискивали одиночек и подходили к ним. Первый час поисков не увенчался успехом. Юра в расстроенных чувствах возвращался к остальным. Рыжие, почти красные, волосы он заметил издалека. У Ани был не такой выраженный цвет, да и причёска была короткой. Неприятное чувство разочарования и лёгкого презрения заскребло изнутри, царапало рёбра, расползаясь по всему телу. Что, чёрт возьми, с ним происходит? Он этого человека впервые в жизни видит, а уже готов наговорить ему гадостей. Юра подходил медленно, глубоко дышал, пытаясь развеять неприятное чувство, но с каждым шагом оно только росло. Парень стоял в новенькой шинели, плечом прислонившись к холодному корпусу танка. Был он весь…какой-то странный, манерный и изнеженный домашней атмосферой. Он постоянно норовил заправить прядь волос за ухо, громко смеялся и кокетливо хлопал глазками. Юре всегда казалось, что от самого присутствия человека не может тошнить, но желудок уже сжался, а к горлу подкатило. Он неохотно подошёл со стороны, встал чуть позади Ильи. Новенький его даже не заметил. — Долбоёб какой-то. — тихо резюмировал Юра. — Согласен. — кивнул Илья. Но Ане и Коле он похоже нравился. Юра кашлянул в кулак, привлекая внимание: — Колясик, — обратился он к Коле. Было очевидно, что это он его привёл. — Ты нас не познакомишь? — А! — Коля как-то виновато улыбнулся. — Это Руслан. Он приехал сегодня утром и его ещё никуда не определили. — Очень приятно, — соврал Юра. Даже руки не подал. — Юра. — Взаимно. Руслан натянуто улыбнулся. Руку, протяни её всё-таки Юра, он бы и не пожал. Кажется, уставший солдатик, с растрёпанной чёлкой, тоже ему не особо понравился. Руслану, в принципе, не особо нравились люди, просто каких-то он мог терпеть, например, Аню и Колю, а таких, как Юра — нет. Коля показался ему просто большим ребёнком, который не спорит, а делает. С такими общаться легче, они не задают вопросов, их можно вовремя заткнуть. Единственное, им нужно внимание. Аня была девушкой, с боевым характером, но девушкой. А девушки, по наблюдениям Руслана, в критические моменты оказывались просто дурами. С ребятами он задерживаться не собирался, командный дух и товарищество явно не про него. Ему бы от командования отделаться, а там подловить момент и запросить разрешение на перевод. Впрочем, наводчиком он был хорошим. Такой-то и нужен был экипажу тридцать второй танковой бригады.Тула. Ночь с 31 Октября на 1 Ноября. 1941 года.
— Угломер 32-00, наводить в точку наводки — отдельное дерево. Снаружи что-то взорвалось. Илья громко выругался. Танк тряхнуло, Юра сильнее сжал ручку смотрового прибора. Он слышал, как медленно поворачивается башня. Руслан вращал маховик одной рукой, быстро, иногда резко перехватывая его и сверяя с командой. Когда указатель угломерного кольца оказался на тридцать втором делении, он хлопнул Юру по коленке. Юра несильно пихнул Колю в плечо: — Заряжай. Коля, несмотря на свой рост и привычку биться головой обо всё, двигался ловко и быстро. Он подхватывал увесистый снаряд, проталкивал его в пусковой отсек и дёргал спусковой затвор. Танк снова тряхнуло. Юра разглядывал в смотровой прибор струйки чёрного дыма. Взрыв не заставил себя ждать. Яркий всплеск пламени показался в воздухе, Юра видел, как отлетает башня, падая в сугроб. Облако снега и пара затрудняло обзор, поэтому Татищев вертел прибор из стороны в сторону. Заметил движение слева. — Угломер 45-00, наводить в точку наводки — прямая наводка. И всё по кругу: Руслан наводит, Коля заряжает, Юра командует, а Илья ругается, успевая выруливать из сугробов. Дикая тряска сопровождается оглушительными выстрелами со всех сторон. Юра даже собственный голос не слышит, повторяет свои слова на всякий случай. Стреляют с перебоями в несколько минут. Глаза разбегаются, наводят на ближайшие. Громкий хлопок внутри танка становится неожиданным. Хлопает настолько громко, что режет по ушам. Юра пытается заткнуть их, как можно сильнее, чтобы не слышать звон. По шее тонкой струйкой стекает кровь. — Что, мать вашу, произошло? — кричит Руслан. — Противооткатная жидкость нагрелась! — Коля держался за голову. Лицо его было красным, по лбу и вискам стекал пот, глаза слезились. Он тяжело дышал, пытался подлезть ближе, рассмотреть. — Разорвало тормозной цилиндр! Выстрелим ещё раз — взлетим на воздух. Внутри потянуло слабым запахом гари. — Что-то горит? — подал голос Илья. Он только пришёл в себя, его оглушило сильнее. Голову вело, слышит лишь отдалённые размытые звуки. — Проводка полуавтоматического затвора начала нагреваться! — в голосе Коли засквозила паника. — Надо вылезать! Двигатель может рвануть! Юра с силой толкнул люк башни. В лицо ударил порыв холодного ветра и крупные хлопья снега. Он вылез первым, тут же спрыгивая в сугроб. Следом вылез Руслан, тащил за собой Колю. Тот испуганно мотал головой по сторонам. Парни передвигались почти ползком, одежда быстро намокала от снега. По сторонам слышались взрывы, снег и лёд взлетал на воздух. Они не успевали поднимать голову, чтобы рассмотреть, что происходит вокруг. Продвигались медленно, замирали каждый раз, когда снаряд падал в пределах двухсот метров. — Парни, — окликнул их Руслан. Остальные повернулись к нему. Пришлось снова пригнуться, снаряд упал всего в метрах десяти от них. Парней засыпало снегом. Оттряхиваться не стали, лишь приподняли головы. — Впереди Тип-3. У него угол слепой зоны сорок пять градусов. Попадём в него, сможем забраться на башню и открыть люк в кабину. — А вытаскивать немцев голыми руками будем? — возразил Юра. Руслан цыкнул. Рукой потянулся во внутренний карман шинели, доставая боевой пистолет. Когда только успел его взять? Или он всё время был у него? Юра на мгновение пожалел, что открыто назвал его придурком пару часов назад. — Там пять патронов. Но! Одному из нас придётся подлезть под корпус. У кого есть спички? Коля несмело поднял руку. — Отлично. А кто умеет стрелять? Илья оглянулся на Юру. Руслан неохотно передал пистолет Юре. План был прост: им надо было поменяться местами, чтобы Коля оказался замыкающим, ему-то и предстояла самая сложная работа. Корпус Типа-3 был только с виду массивным, основной сплав пошёл в пушку и башню, а самыми тяжёлыми оказались колёса, чтобы предотвратить переворачивание техники. Дно, как выражался Руслан, было тоньше его шинели. Его можно было поддеть ножом и получить доступ к двигательному отсеку. Одной зажжённой спички хватило бы, чтобы подорвать его. Юра же должен был залезть на башню, открыть люк и потребовать освободить танк. Илья страховал Колю — в случае подрыва его требовалось немедленно оттащить назад. А Руслан страховал Юру, но, в случае чего, спасать не собирался. Слепую зону определяли на глаз, продвигались медленно. За спиной что-то громко взорвалось. Парни огляделись лишь на секунду. Их танк разорвало на куски, те разбросало в разные стороны. Похоже, проводка накалилась настолько, что задела двигатель. Когда они были у цели, Юра выдохнул, зубами зажал край рукояти пистолета и полез наверх. Осторожно, чтобы не наделать лишнего шума. Руслан так высоко подниматься не стал, залез лишь на гусеницу и мысленно повторял про себя, чтобы та не начала двигаться. Коля проскользнул под танк, подал Илье руку и коробок спичек. Юра дёрнул люк резко, упёр дуло прямо в лоб солдату. — Raus aus dem Tank. — отчеканил Татищев, помедлив, добавил: — Sonst werden wir mit Ihnen untergraben.Из личного дневника Н. Сибирякова.
«к своему удивлению обнаружил, что Ю. знает немецкий. не сказал бы, что он выглядит способным к языкам, но изъясняется бегло и отлично переводит на слух»Восточное направление. Ночь на седьмое Ноября. 1941 года.
— Я не хочу даже знать, как вам пришло это в голову! Это опасно! Аня слишком туго затянула повязку на голове Коли. Тот зашипел, поднял на неё забитый взгляд. Она разжала руку с бинтом, поцеловала Колю в темечко, приговаривая: — У собачки боли, у кошечки боли, у Коли не боли, — и снова натянула бинт, закрепляя его на конце. — По-моему, народная медицина ещё никому не помогла, — протянул Юра, наблюдая за картиной. — Как твои уши? — Аня хотела возмутиться. От услышанной информации у неё внутри всё кипело. Намеренно подвергать себя опасности — она этого не понимала. — Слышишь хорошо? Или всё ещё, будто воды налили? — Уже лучше. — Его, если что, Костя подлатает. У него там койка по блату значится. Илья хлопнул друга по плечу, садясь рядом. Место было не особо много, сидели соприкасаясь коленками. Даже ноги не вытянешь. Коля уложил голову Ане на плечо. Девушка медленно гладила его по волосам. Голова у Сибирякова разрывалась уже несколько дней, иногда сопровождалась повышенной температурой и звоном в ушах. Ходил вялый, но во время боя выкладывался на все сто. Парни усвоили урок сполна, теперь знали, что может случиться, если они будут бездумно палить раз за разом. Новый танк им не выдали, партию ещё не пригнали с завода. На днях раскрасили сворованный красками, чтобы их по ошибке не подбили. — Кто такой Костя? — поинтересовалась Аня. — Наш знакомый, — ответил Илья. — Мой друг, — вместе с ним произнес Юра. Парни переглянулись, слабо кивнули головами, мол, вот, что ты думаешь. Аня пропустила те редкие моменты, когда Юра, ещё будучи под впечатлением санитарной службы, рассказывал про столичный госпиталь и хирурга из Свердловска. Когда истории закончились, Юра про Костю не говорил. Некрасиво человека за спиной обсуждать, да и не с кем было. Илья Уралова знал плохо. Не то, чтобы Юра мог похвастаться своими познаниями, но информации у него имелось побольше. Он даже не сказал никому, что написал письмо — считал слишком личным. Только их с Костей делом. — Илья ногу сломал в конце Августа, месяц отлёживался в госпитале, а меня с ним оставили. Там и познакомились. — отмахнулся от вопроса Юра. — Он врач? — Хирург. — Вам лучше пойти и поспать, — сказала Аня. Она не стала продолжать диалог, видя безучастное лицо Юры. Не хочет говорить, значит, не стоит спрашивать. — Во сколько мы выдвигаемся? — тихо спросил Коля. — На рассвете, у нас ещё часа три-четыре. Руслан зашёл в палатку, оттряхнул снег с ворота. Где он бродил всё это время — загадка. Юра ему пистолет так и не вернул.Дедилова. Восемнадцатое — двадцатое Ноября. 1941 года.
Из личного дневника А. Камской
«К середине месяца оказались в частичном окружении с Востока. Уже третий день идут непрерывные бои. Ребят не видела. 18.11.41» «Мельком услышала от командования, что 32 отличилась. Спросила, был ли там перекрашенный танк. Ответили, что такого не наблюдали. 19.11.41» «Болохово в окружении. Пытались прорваться, немцы стоят плотно. Где мои мальчики? 20.11.41»Окрестности Калуги. Семнадцатое Декабря. 1941 года.
Из личного дневника И. Томина.
«Ночью начинаем операцию. Собираемся по окружной линии выйти к Калуге с юга. Ребят не видел. Аню тоже»Калуга. Двадцать третье Декабря. 1941 года.
Из личного дневника Ю. Татищева
«Вошли в Калугу. Основная часть сил собрана здесь. Надеюсь, все тут»Калуга. Тридцатое Декабря. 1941 года.
Через облако дыма и пепла, Юра видит знакомую рыжую макушку. Руслан сидит на снегу, спиной привалившись к танку. Смотрит куда-то в небо. Юра ускоряет шаг, на ходу толкается с ликующими солдатами. На половине пути его сбивает Илья. Они летят в снег, Юра больно ударяется спиной, но проглатывает слова возмущения, как только признаёт друга. — Илюха! Сукин ты сын! Здорова! — Юра радостно обнимает друга, сдвигая шапку на затылок. — Юра! Я уж боялся, что ты помер! Их возню замечает Руслан. Смотрит на них с широко раскрытыми глазами, и подрывается с места. Ботинки скользят, он неуклюже заваливается, пытаясь удержать равновесие. Перед парнями поскальзывается, заваливается вперёд, больно падая на колени. — Никогда бы не подумал, но, — Руслан выдохнул, — Рад вас видеть. Последние деньки выдались нервными. Юра впервые улыбается Руслану по-доброму, без издёвки и сарказма. Он прав, последние дни выдались нервными. Сложно было сработаться с новой командой, поладить с новым начальством. Никто не ожидал, что их разбросает так сильно. Илья сел на снег, потянул Юру за руку, чтобы тот перестал валяться на спине. Шапка упала, Юра пригладил растрёпанные волосы. Мимо, ровной шеренгой, шли военнопленные. Те остатки, которые не успели эвакуироваться и покинуть Калугу. Шли в сопровождении вооружённых пехотинцев. — Камская! — услышал Юра со стороны, обернулся и лишь успел выставить руки, чтобы поймать летящую на него Аню. Она обняла Юру за шею, другой рукой притянула Илью. После потянулась к Руслану. Енисейский, не привыкший к такому, смущённо похлопал её по спине. В стороне стояла высокая женщина, она недовольно покачала головой и грозно прикрикнула: — Анна! Не засиживайся! Та коротко ей кивнула и принялась повторно обнимать парней. Не было лишь одного человека. Колю за всё время не видел никто. Ребята осматривались по сторонам, но знакомого лица нигде не было. Аня тоже ничего не знала — пациент с его фамилией к ним не попадал, но и в списках погибших его не было. Уж в этом она была уверенна. Она лично проверяла все эти списки, выискивая знакомые фамилии, и не находя, облегчённо выдыхала. Из здания вокзала выходили солдаты, которые принимали участие в штурме. Они победно ликовали, подбрасывая шапки в воздух. Ребятам было не до веселья. Они, конечно, радовались, очередная победа, к которой они приложили руку. Но война не закончилась, впереди два месяца зимы и полной неизвестности.Калуга. Первое Января. 1942 года.
Пришло ответное письмо от Кости. Юра читал его в тайне от всех. Не хотел делиться чужим вниманием. В тот же вечер заварили чай.Калуга. Шестое Января. 1942 года.
Из-за больших потерь и полного расформирования многих дивизий и армий, остатки тридцать второй танковой бригады, по приказу генштаба, были направлены в Москву на перераспределение. Юра садился в поезд с замиранием сердца. Он увидится с Костей.