Когда умерла любовь, ты стал моим спасением...

После завтрака пара уехала в Останкино, Тамара всю дорогу что-то помечала в своём графике, подписывая в запланированных концертах репертуар. — Милая, у тебя какие-то изменения в гастролях? — поинтересовался Дима, не желая, чтобы его планы на свадьбу разрушились. — Нет, — не отрываясь от бумаг, откликнулась Гвердцители. — Репертуар… корректирую… Дюжев послушно умолк, чтобы не отвлекать певицу, Тамара сама оторвалась от бумаг, когда они въехали на парковку Останкино. Дима галантно открыл для неё бардачок, певица улыбнулась, складывая туда свои листы с гастрольным графиком и оставляя там же помаду, которой немного подкрасила губы, смотря в миниатюрное дамское зеркальце. Актёр едва сдержал усмешку, вспоминая как Юра рассказывал про свою девушку, с которой они встречались уже несколько месяцев, которая как Чурсин тогда выразился, «помечала» его машину небольшими женскими атрибутами. Тамара же делала это сейчас неосознанно, ей казалось это совершенно нормальным: оставить свои вещи в машине жениха. Дима не мог сдержать всеобъемлющие нежность и обожание к певице, поэтому ласково коснулся её подбородка указательным пальцем: — Можно немного подправить тебе макияж? — лукаво и с намеком поинтересовался Дима. Щёчки певицы тут же покраснели, и она покачала указательным пальцем перед его губами: — Нельзя… — а после сама потянулась к мужчине, оставляя невесомый поцелуй на его щеке. — Идём… нам ещё репетировать… Пара заняла одну из комнат и принялись оттачивать исполнение песни, Дмитрию хотелось хоть немного «разрядить» номер, сделать его необычным, ярким и запоминающимся, не похожим на их предыдущие выступления, но в тоже время он прекрасно уже знал и понимал, что Тамара — классическая исполнительница к тому же гордая и при этом очень скромная грузинская женщина, как это всё в ней соединяется, он не мог даже представить, поэтому вряд певица ли согласиться на что-то большее, чем только вальс. Впрочем, через пяти часов непрерывной репетиции, Дюжев взмолился о пощаде: — Тамарочка, может перерыв… небольшой? Увидев его страдальческие глаза, певица рассмеялась, такой высокий мужчина сейчас смотрел на неё словно маленький напроказничавший котик: — Привезёшь нам еды? — наклонив голову, поинтересовалась Тамара, которая была уже не прочь что-нибудь съесть, рядом с актёром она стала полностью забывать о необходимости следить за питанием, все калории сгорали в невероятных эмоциях. — Конечно! — Дима спохватился, надевая пальто и целуя певицу в щёчку, уже помчался к машине, направляясь в ближайшему ресторану японской кухни. Он вернулся в Останкино уже через полчаса, Тамара с нескрываемым азартом ждала его и как маленькая девочка тут же заглянула в принесённые Дюжевым пакеты, доставая оттуда контейнеры с роллами и суши. Пара с аппетитом принялась за обед, им настолько хорошо вместе, словно и вовсе не было этих мучительных разочарований и откровений в последние дни, поэтому они даже забыли об осторожности и стали кормить друг друга, не заботясь при этом закрыть дверь, которая всё это время была полуоткрытой. Пара смеялась, протягивая к губам друг друга японскую еду, Тамара, несмотря на слова, сказанные ещё утром, сейчас чувствовала себя счастливой как на их первом романтическом свидании. К Останкино стали съезжаться и члены жюри, на парковке Гарик встретил коллегу, единственную женщину в их судейском квартете, с подобающей для польской женщины гордостью Барбара приняла предложение проводить её до гримерки. Разговор был медленным и неспешным, Мартиросян старался деликатно узнать у Брыльска её отношение к участникам шоу. В это время Дюжев решился задать вопрос, который вертелся на языке уже не один час, пустые контейнеры уже находились в бумажном пакете, а Гвердцители вновь направилась к синтезатору, но актёр поймал её локоток: — Тамарочка… ты сказала утром, что как раньше уже не будет… но… что мне сделать, чтобы вернуть как было? Певица на миг замерла, видя в глазах Дюжева неподдельную боль и раскаяние, каким бы талантливым актёром он не был, сейчас в его словах и поведении нельзя было уловить и доли фальши. Мучать любимого человека Тамара не могла, порой держать больно, но отпустить ещё больнее, она сделала шаг к нему навстречу и приподнявшись на носочки, прильнула к его губам. Именно в этот «подходящий» момент мимо гримерки проходили Брыльска и Мартиросян, комик по инерции и любопытству заглянул в щель приоткрытой двери, замирая на месте. Он конечно уже давно догадывался, что в дуэте Гвердцители и Дюжева есть романтическая составляющая, но не настолько же явная! Предполагать и увидеть воочию целующуюся пару слишком разные впечатления, к подобному откровению он определенно не был готов. Но неожиданно перед его глазами появилась ладонь Барбары, она закрыла ему весь обзор, а другой рукой немного щёлкнула по подбородку, намекая подобрать челюсть, которая всё же немного опустилась вниз. А следом над ухом донося шепот с характерным акцентом: — Вы раньше ещё не догадаться? — проницательная женщина уже давно замечала недвусмысленные взгляды в дуэте, исполняющем глубокую лирику. Гарик пришёл в себя и убрал ладонь Барбары, отходя от гримерки: — Предполагал… конечно… — отойдя на пару метров от гримерки, поделился Мартиросян и решился на прямолинейный вопрос. — Их недолюбливает Алла Борисовна, она другую пару видит победителями… — Гвердцители имеет голос ангела… — привела аргумент в пользу грузинской певицы польская актриса и со свойственной женщинам прозорливостью, добавила. — И партнёр… он подходить ей, фактура… Тут Гарику оставалось лишь кивнуть, юморист понимал, что Пугачева в большей степени воздействует на других членов жюри, нежели на Брыльска, у которой был свойственный для всех полячек гордый и холодный характер, и Алла Борисовна для неё не была неприкасаемым авторитетом. Но сегодня у операторов возникли неполадки, и съёмки оказались под угрозой срыва, артисты пока находились в руках гримеров и костюмеров несколько часов. Но несмотря на все старания ремонтников приступить к выступлениям и съёмкам получилось лишь ближе к полуночи. Всё это время Тамара и Дима репетировали, едва он был готов к выступлению: в костюме и гриме, сразу постучался к партнёрше в комнату, его уже без малейших вопросов впустили. Однако увидев платье… то самое «зелёное искушение», как он называл его про себя, вспоминая, что именно его открытый и соблазнительный фасон тогда толкнули его на самый решительный шаг в их отношениях, приведший к безумно и головокружительно нежной первой ночи. Все эти эмоции промелькнули у него на лице, и Тамара покраснела, понимая, о чём думает, а вернее вспоминает её кавалер. Всё тело наполнилось изнутри теплом, будто она только что выпила согревающий, но не обжигающий кофе, а совесть воедино со страстью обижено заметили, от чего влюблённые отказываются сами и чего при этом неудержимо желают, стоит им оказаться наедине. Уже в законченных образах они продолжили репетировать, Дима деликатно предложил как-то раскованнее быть на сцене и вставить хоть небольшие движения танца, Тамара растерялась, но противоречить не стала, шепотом объясняя: — Я — ведомая и пойду за тобой… — улыбнулась певица, им предстояло выступить вторыми, поэтому движения отрабатывались в спешке. За кулисами было мало свободного места и при этом слишком много лишних глаз, хотя партнеры в полутьме даже видели друг друга с большим трудом, поэтому решили на сцене поддаться наитию, тем более актёр поспешил заверить грузинку: — Не волнуйся, у нас сегодня уличное пение и я могу немного хулиганить! Тамара рассмеялась, вставая поближе к мужчине, гримеры не отходили от них почти ни на шаг, и пока к Гвердцители подошла девушка с баллончиком лака для волос, поправляя её длинные локоны, Дима решил рассказать комичную ситуацию со своих съёмок. — Слова этой песни постоянно повторял на площадке, и так надоел режиссёру, что он уже кричать начал «Прекратите петь! Прекратите петь!» — ему удалось очень комично и точно передать возмущение режиссёра. Этим он довольно легко развеял напряжение и волнение, которые неизменно присутствуют перед выходом на сцену, тем более, что этот номер они практически не репетировали, были слишком заняты проблемами в своих стремительно развивающихся отношениях. Лишь когда режиссёр шоу наконец объявил о начале съёмок, Гвердцители накинула на плечи шубу, Дима взял её за руку и с обожанием посмотрел в зелёные глаза, Тамара улыбнулась, обволакивая жениха в кокон своего обаяния, признала: — Всё будет хорошо… И эти слова не требовали уточнений, им предстояло начать всё с чистого листа. Тем более, что прямо сейчас, уже совсем скоро, сразу после Рудовой и Колдуна, Тамаре и Диме предстояло вступить самим на сцену, а исполнять любую композицию в дуэте, но при этом затаив на партнёра обиду очень сложно, песня не будет столь проникновенной и искренней, какой её ждут зрители. В этом был с одной стороны большой плюс пары Гвердцители/Дюжев, их романтические отношения передавались через музыку и слова, проникая в сердца зрителей, но малейшие разногласия друг с другом приносили в эту гармонию — фальшь.