Когда умерла любовь, ты стал моим спасением...

На следующий день Дима уехал на площадку, но перед этим ему позвонил Безруков и чтобы Тамара не волновалась, супруг включил громкую связь, как выяснилось, ни о каком продолжении съёмок не могло быть и речи, всех кто был в тот день на площадке вызывает следователь. Гвердцители заметно успокоилась и гораздо легче отпустила мужа. Однако едва за ним закрылась дверь, как грузинка почувствовала на себе серьёзный взгляд матери: — А теперь, сказка моя… мы едем с тобой к врачу, — спокойно, но не терпящим возражения тоном, начала Инна Владимировна. — Только не в Бакулева! — испуганно прошептала Тамара. — Там Сергей… — Нет, не к нему поедем, — с намеком произнесла Кофман, и глаза певицы расширились, она поняла всё, что между строк хотела сказать родительница. Поверить в правдивость этого она не могла, но послушно последовала за Инной Владимировной. Последующие несколько часов томительного ожидания в кабинете врача и наконец вердикт… по другому назвать заключение доктора Тамара не могла. — Тебе нужно сказать ему… — положив ладонь на плечо дочери, осторожно начала Кофман. — Дима должен знать… — Я… я подожду немного… подходящий момент… — запинаясь пояснила Гвердцители, только представляя как кардинально изменится её жизнь в ближайшие недели, но что было ещё страшнее, она была не уверена, что эти перемены именно в лучшую сторону. Дюжев спешил вернуться домой как можно скорее, чтобы супруга, которая в последние дни была особенно нервной и явно не собиралась ему прощать в ближайшие дни произошедшую катастрофу, снова не обиделась на него. Дмитрий хорошо понимал, что виноват перед женой, он завёлся и взбеленился только от одной новости, что она потеряла сознание на репетиции, и её образ… тогда в больнице, когда она его увидела, уже успев похоронить… эти глаза… актёр словно физически испытывал огромную волну боли, которую успела пережить по его вине Гвердцители. Стараясь хоть немного загладить вину, мужчина приехал к уже знакомому ювелиру, выбрав в подарок два кольца: жене и теще, мужчина купил и несколько охапок красных гвоздик, что они буквально заполонили собой весь багажник и салон мерседеса. Но на удивление Дюжева, дома никого не было, он сначала обрадовался, в несколько заходов перенеся из машины все цветы, расставляя их в вазах по всей гостиной, но через два часа уже стал нервничать. Поворот ключа в дверном замке казалось поиграл на нервах актёра как ребёнок новичок на скрипке. Дмитрий зашёл в коридор и облегченно выдохнул, увидев перед собой жену и тёщу. — Что-то случилось? Я приехал, а вас нет и… и записки тоже… — Дюжев наблюдал за рассеянной и бледной Тамарой. — Что-то случилось? Окинув беглым взглядом дочь, Инна Владимировна ответила первая: — Нет, всё… в порядке… мы с Тамуней решили прогуляться… — Кофман аккуратно взяла дочь под локоть, чтобы немного привести её в чувство и это сработало. — Да… свежий воздух, — стараясь улыбнуться, отозвалась Гвердцители. Дмитрий растерялся, но вовремя вспомнил о купленных подарках и протянул обеим женщинам бархатные коробочки: — Это в качестве извинений, — шёпотом произнёс актёр. Дамы улыбнулись, и Тамара медленно подошла к нему, осторожно обнимая за плечи, ей нужна была его поддержка и Дюжев почувствовал это буквально физически, поэтому также бережно обнял жену. — Я разговаривал со своим директором, они с твоим Руссо уже несколько дней прощупывают почву… в общем, если мы не выиграем… там расклад явно не в нашу пользу у продюсеров… то уже через год нам смогут организовать совместные гастроли… наша история на сцене будет продолжаться… независимо от победы или проигрыша в этом шоу. Наши директора готовы сотрудничать! — Хорошо, — улыбнулась Тамара и подняла на супруга глаза. — Если только мой муж снова не захочет геройствовать… и не оставит меня вдовой… — Больше никогда! — клятвенно пообещал Дюжев и прижал жену к себе. Тамара старалась не прикасаться к его покалеченным рёбрам, поймав внимательный взгляд матери, певица едва заметно покачала головой, так и не признавшись Диме в причинах своего недомогания по здоровью. Для Инны Владимировны это было непонятно, ведь Дюжев официально супруг её дочери и должен был знать обо всём, но переубедить Тамрико было невозможно, настолько сложных и нежных, неоднозначных и страстных отношений у Гвердцители ещё никогда не было. Оставшиеся три дня они репетировали дома, Дмитрий постоянно шутил, что ему очень повезло с женой музыкантом, можно репетировать в любом месте, Тамара всегда смущалась этим словам и немного краснела. Если не считать мелких ссор и замечаний певицы по исполнению их репертуара, то можно было смело сказать, что атмосфера в доме была абсолютно гармоничной. Но ночью, когда Гвердцители казалось, что Дима спит, она покидала постель и подолгу стояла у окна, скрестив руки на груди, даже не догадываясь, что за ней всё это время наблюдает супруг, не решающийся нарушить мысли, которые сейчас были в женской голове. Тамару сейчас беспокоила её карьера, и впрочем, почти вся устаканившаяся жизнь, которая могла вновь остановиться как когда-то давно. Начинать всё с нуля певица была не готова, но упрямое сердце требовало рискнуть: или потерять всё, или обрести то, о чём она уже и запрещала самой себе мечтать. Репетиция с оркестром проходила с очень напряженной атмосфере, расклад предстоящего финала чувствовался даже в воздухе. Гвердцители, не привыкшая расталкивать коллег локтями ради места под солнцем, сейчас чувствовала себя особенно неуютно, но Дюжев буквально не отходил от жены ни на шаг, его рука всегда была на её лопатках, поэтому Тамара, по собственному выражению, смогла отмучаться на репетиции. Вечером, выбирая костюм для супруга, вольготно расположившегося на кровати и с обожанием смотрящего на неё, Тамара вздохнула, набираясь смелости: — Дима, я… — но слова застряли где-то в горле. — Да, милая! — отозвался Дюжев, с нежностью смотря на жену. — Ничего… я… я выбрала тебе костюм, — улыбнулась певица, так и не найдя в себе силы сказать важное признание. — Ложись со мной рядышком… — с улыбкой Чешира предложил Дмитрий, похлопывая ладонью по одеялу рядом с собой. Тамара усмехнулась и подошла к нему ближе: — А ты… идёшь на поправку! — заключила она, не торопясь наклоняться. Дюжев потянулся и вмиг повалил супругу на кровать, нависая сверху, боль естественно сдавила грудную клетку, но он не показал вида. Гвердцители сдавленно охнула и тут же уперлась ладонями в его плечи. — У тебя трещины в рёбрах! Перестань так себя вести! — она сурово накрыла пальчиком его губы. — Эх… и опять я лишён супружеского долга! — вздохнул Дюжев. — Дмитрий Петрович, трещины в рёбрах и травмы лишают вас супружеского долга! — напускно нахмурилась Тамара, едва сдерживая лукавство. — А в них виноваты вы… поэтому не обвиняй меня! Тамара рассмеялась и мягко оттолкнула супруга, потянувшись и поцеловав его в уголок губ: — Будем отдыхать… сегодня был сложный день… На следующий день атмосфера конкуренции была на каждом квадратном сантиметре Останкино, на эти съёмки приехали все выбывшие участники. Тамара поспешила скрыться в своей гримерке, у неё кружилась голова, и как не старался гримёр скрыть бледность Гвердцители макияжем, ему ничего не удалось. Положение спас пришедший в комнату Дюжев, заметив состояние супруги и её уставшие глаза, он вмешался: — Тамарочка, может мы немного изменим свет на нашем первом номере? Но певица покачала головой, не желая вносить поправки в уже отрепетированный номер: — Нет, не нужно, всё в порядке, не беспокойтесь… — она взмахнула своими длинными ресницами, словно крыльями бабочки, управляя всеми решениями мужчины. Дима дождался момента, когда они окажутся одни и достал из кармана своё обручальное кольцо, надевая его на палец. — Независимо от оценок и результатов, мой самый главный приз — это ты! Ты подарила мне смысл жизни! Тамара подошла чуть ближе к мужу, на её пальце кольца не было, она его сняла, когда они с Мамой ездили вместе к доктору. Певица заглянула ему в глаза и медленно притянула любимого за шею к себе, целуя мужчину у лоб и выдыхая, прижимаясь к его лбу своим.