Увидеть свет

— Ты бы подумала над этим предложением, Реджина. По моему мнению, у тебя есть все качества, необходимые для этой должности, — Робин неспеша помешивал кофе, сидя в гостиной. — Мэра города? Ты мне предлагаешь баллотироваться в мэры Чикаго? — рассмеялась Реджина негромко. — Ну а что? Голд готов подключить свои связи и заняться продвижением кампании, ему эта идея очень понравилась, мы обсуждали на последнем собрании, помнишь? — Смутно. — Кэтрин ещё изъявила желание взять на себя всю нагрузку по объектам, чтобы освободить тебя от строительной рутины. — Не смешно, — холодно возразила Миллс. — Отдай Дэвиду один проект. — С Дэвидом впору голосование по вотуму доверия инициировать. — Да ну, Реджина, это его личное дело, — покачал головой Робин. — Он не стал от этого хуже работать. — Не знаю, — задумалась она. — Это нехорошо…для фирмы. — У фирмы есть проблемы посерьёзней, чем любовные интриги в руководстве, — вздохнул Локсли. «Знает ли он?» — Реджина посмотрела на мужа — «Видит ли во мне лицемерку?» *** В гостиной негромко постукивали настенные часы, щёлк-щёлк, цок-цок, маленькие невидимые кузнецы старательно отсчитывали секунды, минуты, звонили в часовой колокольчик, старались всеми силами порадовать хозяина стройной работой, не допустить сбоя в слаженном ритме ударов. С этого можно было бы начать повесть, пришло на ум, эту историю, об одинокой женщине, полуторавекового возраста, унылой и запутавшейся. Реджина усмехнулась, образ закрался в голову так просто и незаметно, что ей показалось, будто историю уже кто-то начал вместо неё, что раз уж повесть начата, то обязательно где-то должен быть конец. Эмма вошла едва слышно, как и часы, шлёп-шлёп, дыхание учащённое, топ-топ. Мягкий шелест волокон ковра. Тишина, лёгкая и утягивающая в сети успокоения. Встретить человека взглядом и утонуть, провалиться в нежный зыбучий песок, и не хотеть оттуда выбраться, не пытаться спастись. Когда встревоженные глаза, полные опаски и недоверия, теплеют с тремя щелчками стрелки часов, и ты оказываешься в объятиях, спонтанных, рвущихся изнутри уже не один день. Ты сидишь и чувствуешь, насколько мёртв был без них, насколько эти минуты отличаются от всех предыдущих минут. И тихое «я не могу без тебя…». И твой ответ, как эхо: «я не могу без тебя…». И время идёт дальше, но объятия не заканчиваются, не заканчивается и тепло, растущее в груди. *** — Робин, я не оставлю свои объекты ради интервью с Опрой, или участия в дебатах, брифингах и модных телепередачах. Это не моё, я не нравлюсь людям, никто не пойдёт за меня голосовать. Мои работники сожгут несведущих зазевавшихся сторонников в первый же день, — нервно продолжила Локсли. — Что за глупости, Реджина? — Робин отложил газету и уставился на жену с удивлением. — С чего ты взяла, что работники настроены против тебя? — Ну взять хотя бы секретарей и помощницу, — развела она руками, потягиваясь в кресле. — Они вынашивают план поджога? — Не исключено. Мери при каждом удобном и не очень случае старается меня избегать, помощница называется, в то время как Лейси фиксирует каждый мой шаг, задаёт кучу лишних вопросов, перестала улыбаться при виде меня, и что-то постоянно записывает в телефоне. У неё всё в порядке? — Реджина переглянулась с Робином. — А сестрички сразу переходят на французский, когда я появляюсь на горизонте, они, видимо, полагают, что я их не понимаю. Какое-то время меня это забавляло, но недавно мне пришлось продемонстрировать им своё понимание, и ты бы видел их лица, — без энтузиазма объясняла Локсли, представляя, как у неё зазвонит телефон, и она услышит спокойный голос Свон, сообщающий ей, что Реджина большая молодец, держится, не принимает таблетки уже полдня. — Реджина, ты такая смешная, когда отчитываешь работников и по-деловому негодуешь, — рассмеялся муж. — Робин, ты должен сохранять серьёзное лицо, я же не в комедийном спектакле кривляюсь, — в шутку ответила она. — В четверг нас пригласили на благотворительный обед в мэрию, чета Гейтсов прибудет, что-то по линии своего фонда. Возможно, тебе пора появляться на таких мероприятиях без меня, — продолжил Робин. — Что? — вздрогнула архитектор. — Почему? — Для укрепления связей с общественностью, поддержания репутации, начнёшь делиться своими идеями с городом, знакомить избирателей со своей жизнью. — С моей жизнью и ногой мне только в Терминаторы, Робби, — Реджина постучала пальцем по коленке. — Как тебе пришла эта идея? — Скоро переизбрание мэра, да и остальной аппарат будут двигать местами и разбавлять новыми людьми, и я не вижу лучшей кандидатуры, чем ты. Весь Совет со мной согласен. — Когда ты успел опросить Совет? — Позавчера, ты была там. — Я не помню ничего, начинающегося на букву «мэр» или «избирательная кампания», — задумалась архитектор. — Ты провернул это без моего участия? — Джефферсон посоветовал, сказал, что с тобой без крови этот вопрос обсудить не удастся, — улыбался Локсли. — И как раз подвернулись поставки, в которых вы с Бланшар что-то напутали, и ты ушла линчевать помощницу, хотя логистика, помнится, была под твоим наблюдением. Кто-то витает в облаках, малыш. *** Улыбка, как пламя свечи, постоянно движущаяся, появляющаяся и исчезающая, от этого ещё больше манящая. Без улыбок мир бы продержался недолго, с полчаса, не дольше. Реджина смотрела на эту улыбку и улыбалась сама, без усилий, без внутренних уговоров. От ощущения свободы, такого же манящего, как огонёк свечи. Свободы от мыслей, от боли, от одежды. Попробуйте снять с себя всю одежду и просто лежать или ходить по комнате, ощущая перерождение, или накройтесь любимым бархатистым пледом и прижмитесь к кому-то, такому же обнажённому и тёплому. Это блаженство, возвращение к началу жизни, к истоку с чистой водой. Двойное блаженство, когда тебя обволакивают улыбкой, и снова «я скучала, я не хочу тебя потерять». И ты как во сне отвечаешь: «я счастлива сейчас». «Мне не хочется упасть в холодную воду и утонуть» тянет добавить, но ты забываешь о мысли об «утонуть» сразу же, потому что это слово с недавних минут ассоциируется только со взглядом, ласкающим, слегка грустным. Эмма не могла насмотреться, она буквально не отводила глаз, хотела понять, как всё вышло, вот так, с невозможностью находиться далеко друг от друга. «Мне хорошо здесь, у тебя красивый дом». «Я замечаю, что он красивый только когда ты появляешься в нём». *** — Я устала от неопределенности, — Реджина с трудом возвращала себя в беседу. — Мне не терпится покончить с расследованием, обезопасить своих строителей и вообще всех, кто может быть в опасности. Для участия в политической игре сейчас неподходящее время, Робин. Наш бизнес всё ещё под угрозой, ты помнишь? — Может твоё выдвижение сыграет нам на руку? — Локсли встал и поправил ортопедическую подушку в ногах Реджины. — Чем больше связей, тем крепче поддержка, в случае падения акций, или массового увольнения. — А если нас ждут иски? Мы ведь не знаем, чем всё закончится. Джефф настаивает, что нужно подождать, что следствие совсем скоро даст нам зелёный свет, что бочка не рванёт. Но я не знаю, прав ли он. — Никто не знает. Но ты была и остаёшься лицом компании, Реджиной Миллс, на которой я когда-то женился, и конечно я горжусь твоим именем и своей фамилией, которая теперь у всех на устах. Твоё место не только в офисе с макетами, или на стройке с ленивыми строителями, ты можешь реально помочь этому городу. С твоим характером, требовательностью, идеями, мы так и до Белого дома дойдём, — Робин мягко массировал ступни жены и внимательно наблюдал за её реакцией. «Если бы он знал…я никуда уже не в состоянии дойти» — мелькнула мысль. — Робин, ты не прав…к сожалению… — обречённо вздохнула она. — Чтобы требовать с кого-то соответствия чему-то — нужна идеальная репутация. Я утратила это право. У меня нет идеальной репутации, у меня нет идеального здоровья, у меня проблемная семейка, проблемный Совет директоров. Встрять в гонку — значит раздать всем своё бельё, и смотреть как они сжирают мою жизнь по кусочкам. — Никто не ждёт от тебя подобия робота, — возразил муж. — Идеальные никому не интересны. — Но все хотят видеть кандидата с обложки, приближенного к вратам рая, хрустящего, как простынь, только что вышедшая из-под рук закройщика, отвечающего на все просьбы положительно и обладающего магией, не меньше. — Наш мэр обычный человек, никакой магии. — Сочувствую ему, без неё парень не очень-то справляется. — А что с репутацией? — вернулся Локсли. — Робби… — подняла она глаза, полные решимости рассказать ему обо всём. — Нет, сначала обед, — внезапно остановил он. — Пойдём, я заказал какой-то умопомрачительный салат и суп, что-то из восточнославянского, ты же знаешь, что у нас новая бригада поваров? *** Связь казалась прозрачной и хрупкой, как оживший ручей по весне. И как-то она крепла, вопреки сопротивлению. «Не исчезай больше, это никому не поможет». Исчезнуть хотелось, но вместе, как исчезает пара дождевых капель, растворяясь в земле. В гостиную пришла ночь, долгожданной гостьей. Тихий, трепещущий «Замок у воды» Густава Климта сменился сверкающей «Звёздной ночью над Роной» Ван Гога. Мерцающие отблески электрического света, словно искры с картины, создавали ощущение пульсации жизни высоко над городом, на двадцать четвёртом этаже. «Мне захотелось крепкого чая с мёдом и лимоном». «Чай…красивого цвета, нужно постараться, чтобы создать такой цвет в палитре. Природа гениальна». Ночь успокаивает и горит огнём одновременно. Тени скрадывают острые углы, а звёзды и фонари обнажают лица и души крадущихся путников. Многоликая владычица сердец, ночь. Кто-то расстаётся с жизнью в сумерках подворотни, а кто-то обретает эту жизнь, скрывшись от суеты в просторном коридоре без окон. Зрение притупляется, но обостряются чувства. Эмма спокойно засыпала, без кошмаров, Реджина забывала на время о боли. Часы на стене исправно стучали, щёлк-щёлк, не обращая внимания на персонажей истории, будь то императоры, завоеватели, стражники Ночного дозора или владельцы бизнес-империй. «Приезжай» оказалось самым правильным словом дня, ночи, месяца, столетия. Грейсленд не мерещился покосившимися надгробиями, и Кру перестала болтаться под потолком. Всплеск воды не сливался со звуком грохочущего поезда в Эванстоне, а причал не подталкивал к краю. Генри не махал рукой из-за решётки, Марго не захлёбывалась в блевотине, сестра не устраивала истерику. *** — Ты перестала ездить по объектам, — Робин сидел в гостиной, печатая отчёт на ноутбуке. — Да, не хочу, чтобы мне на голову случайно упала бетонная плита, — Реджина вернулась со стопкой схем, еле помещающихся в обеих руках. — Ты думаешь, это возможно? Мне казалось, что ты скептически восприняла версию с покушением на мосту. — Вы с Грэмом не даёте моему скепсису разрастись. Убеждаете, что всё было спланировано. Я решила, что немного заботы о себе не повредит. В этом же смысл ваших опасений? Чтобы я была осторожней? — фыркнула Реджина. — Да, я очень рад, что ты стала осмотрительней. — И на следующей неделе прими объект без меня. — Из-за этого? Ты вообще перестанешь появляться на стройке? — удивился Робин. — Да, то есть, нет, я хочу с Марго посидеть. Она совсем слабенькая, и подружка её немного не в себе. Не подумай, какая с меня нянька, но понаблюдать нужно, — задумчиво произнесла она. — Ты прям серьёзно взялась за девочку, — кивнул он с одобрением. — Думаешь, нужно было оставить её на улице? Ты солидарен с Тинк? Газетчики? — Нет, наоборот, ты правильно сделала, что не бросила её там, — Робин отвлёкся и посмотрел на жену. — Только я не понял, почему ты ввязалась в поиски без меня? — Это не было поисками, — возразила она. — Джонс позвонил ни с того ни с сего, сказал, что кто-то из его друзей видел девчонку в Остине, похожую на Марго. Мы съездили, и на этом всё закончилось. Ложь за ложью, барахтанье в бочке дёгтя. — Поэтому ты уволила сорок пять человек? Потому что «не было» поисков? — Слишком раздутый штат охраны, — как ни в чём не бывало продолжала Реджина. — А связи Киллиана нам помогли, — приходилось как-то выруливать. — Хм, кто бы мог подумать, что этот педант способен сделать что-то полезное, — Робин произнёс это без удовольствия. — Да, иногда люди могут удивить… — Это точно… Ну, я рад, что ты быстро справилась с этим делом. И рад, что Джонс проявил себя в действии, Тинк мне как сестра, я всё ещё предвзят к её жениху, — он ухмыльнулся и подмигнул. — Зелина не возражает, что Марго пока останется у нас? — Её никто не спрашивал, — вздохнула Реджина. — Тоже вотум доверия организуем? — Я что-то подустала, Робби… — Надо поговорить? — Надо. — Ладно, в следующий раз. Отдыхай, я поеду в офис, пришёл отчёт по стройке, — Робин захлопнул ноутбук, покрутил в руке телефон, на секунду задумавшись о чём-то, и встал. — Как мы и думали, те же перекрытия, что и на объекте Скарлетта. Только при завозе материалов они не проверяли качество на входном. Ребята настолько доверяют нашему имени, что им в голову не приходит прощупывать каждую балку. — Чёрт возьми! Робин! — не выдержала Реджина. — Когда мы сможем заявить в полицию? Сколько можно ждать? Чего мы вообще ждём? Знака с небес? — Реджина… — Меня знают, как дотошную владелицу одной из лучших строительных корпораций на восточном побережье! — вспылила она. — Все знают, что я помешана на качестве работ и плевать хотела на экономию и другие идиотские компромиссы! Как я буду отвечать на вопросы людей, когда станет ясно, что о бракованных материалах я знала задолго до обвала? Я же не скажу, что ждала чёрт знает чего, чтобы прекратить этот саботаж. — Что тебе сказал Джефферсон? — Робин спокойно покачал головой, подвигая ближе столик с фруктами и соком. — Скоро всё решится. Не переживай, я всегда на связи. Если понадобится — я сам буду отвечать на вопросы журналистов. Всё под контролем. Поспи, малыш. Я нашёл в ванной твои таблетки. Ты, по-моему, немного увлеклась ими. — Нога болит… — Может, хочешь уехать на время из города? Я отвезу тебя, ты давно не была своём любимом доме у озера. Ты всегда любила это место. Поедешь? — Нет, я не могу уехать и…оставить тебя с этой кучей проблем. И нога болит…я не выдержу в тишине и спокойствии…мне лучше здесь, — неуверенно возразила Реджина. — Я понял. Обещай, что завтра же пойдешь к врачу, — ласково произнёс Робин. — Не вынуждай меня сердиться и пугать тебя звонком маме. — Хм, — Реджина криво улыбнулась. — Да, когда-то меня можно было этим напугать. Спасибо. «Он знает» — стучало в голове. — Передай Тинк благодарность от меня, по поводу Джонса, — Робин уже выходил из гостиной. — Скоро выставка? — Да, скоро. Это будет масштабно. — Зарезервируй и мне пригласительный, — пошутил он. — Если ты придёшь поздно, то разбуди меня, мне нужно обсудить с тобой… — Да-да, я помню, Редж. Всё хорошо, мы обязательно поговорим.