Увидеть свет

— Пропустите меня! Я её брат! — Бут стучал пальцем по непробиваемому стеклу дежурного. — Эй, офицер! Пропустите меня! — Парень, это тебе не приёмная маркизы де Помпадур, встречи не предусмотрены, только с адвокатом, — спокойно реагировал рыжеволосый полицейский. — Мы ещё оформляем эту компашку, остынь. — Но я хочу знать, что с ней всё в порядке! Ей нужен врач! Я здесь уже два часа, вы до сих пор не пригласили врача. — Нам всем нужен врач, — пожал плечами дежурный. — Август! Бут! Что случилось? Где Эмма? — в участок вбежали Мулан с Киллианом. Ребята выглядели взволнованно, озирались по сторонам, одновременно задавали вопросы, Август не справлялся с натиском, сел на стулья в коридоре и разрыдался. — Хэй, дружище, ты чего? — растерялся Крюк. — Где она? Бут, скажи нам что-нибудь. Но киноман только шмыгал носом и задыхался от слёз. — Сэр, будьте добры, подскажите, Эмма Свон находится в этом участке? — Киллиан подошёл к дежурному. — Эмма Свон? Кто это? За что задержали? Когда? — безучастно откликнулся тот. — Не знаю, сегодня ночью… Вот этот парень, её брат, он тут уже давно, — и Крюк ткнул пальцем в расклеившегося товарища. — Аа-а, — протянул офицер. — Мистер «Позовите врача». Да, его сестрёнка у нас, забрали из Нижнего Вест Сайда, незаконные бои, валяется в камере, два часа назад была ещё жива. — Что? Сэр? К ней можно пройти? — испугался друг. — Вы адвокат? — прищурился рыжик. Киллиан поправил галстук, демонстративно взглянул на свои часы, похвалив себя за преданность в вопросах внешнего вида, даже в четыре часа утра на нём был надет свежий костюм, и уверенно ответил: — Да, сэр, я представляю интересы мисс Свон. — Из интересов у неё сейчас только одно — не сдохнуть, — ухмыльнулся дежурный. — Вы ей в этом не поможете. Но, закон есть закон. Можете пройти, по коридору направо, вы поймёте, там вонь и кровь по всему полу. Десять минут у вас. — Эй, ребята, привет, ты Август, да? — в дверях появился Кэссиди, виновато кивнул Мулан и выжал подобие улыбки. — Это я звонил тебе. Как она? Под залог отдадут? Август вскочил со стульев и кинулся на врача. Он схватил его за шиворот и вытолкал за дверь, придавив Бэя к стене. Он тряс его и кричал в лицо, потом снова потянул на себя и выволок его из участка, подальше от любопытных полицейских. Следом выбежали Крюк и Мулан. — Что ты сделал с моей сестрой?! Ублюдок! Что ты с ней сделал?! — кричал он. — Август, вас арестуют, отпусти его, — заволновалась Мулан. — Бут! Полегче! Нас сейчас всех загребут, — Крюк пытался их разнять. Август врезал Бэю прямо в лицо, тот пошатнулся и попятился, спотыкаясь о бордюр и падая. — Извините, ребята, я её не трогал, — объяснял Бэй. — Мы давно дружим, у Свон есть хобби, вы о нём не знали, она периодически участвовала в подпольных боях, но так, несерьёзно, время от времени, ради интереса, не за деньги, вот, но вчера у неё что-то произошло, я не понял, какая-то ссора с кем-то, с какой-то девчонкой на причале, она напилась, и её изрядно избили там, во время драки. Я не мог её вытащить, бой уже начался, мне пришлось позвонить тебе, и в полицию, Эмма дала твой номер телефона, на случай какой-нибудь фигни. Я вообще врач, не преступник. — Катись к чёрту отсюда, врач! — плюнул в его сторону Бут и снова расплакался. — У меня уже была одна с-сестра…ыы-ы…она покончила с с-собой, прыгнула с моста…ыы…ты же взрослый мужик! Как ты мог помогать Эмме себя калечить? Проваливай! — Прости, парень, но тебе лучше уйти, — кивнул ему Киллиан. — Спасибо, что позвонил, — неуверенно поблагодарила Мулан. — Извините, ребята, я правда не ожидал, что так всё закрутится, — Бэй поднялся с земли, отряхнулся и побрёл прочь. — Килл, иди, иди к Эмме, — поторопила его Мулан, взяв под руки Августа и усаживая его на скамейку у главного входа. — Может кому-нибудь позвонить? Насчёт адвоката? Может судья назначит залог? — Побудешь с ним? — он кивнул на Бута. — Да, я останусь. — А где Генри? — Руби с ним. Киллиан, иди уже, я прошу тебя, нужно что-то делать! Джонс подбежал к знакомому уже офицеру и выжидающе уставился на пропускное табло. — Что надо? — безразлично поинтересовался тот. — Адвокат к мисс Свон, — отчеканил друг. — Ну и? Уже один тут ошивался. — Это был я, сэр, отвлёкся на срочное дело. Я могу пройти? — Иди, твоя физиономия мне не нравится. Десять минут, — дежурный щёлкнул каким-то рычагом и пропустил Киллиана вперёд. Джонс ускорил шаг, не срываясь набег, адвокатам такой способ передвижения наверняка был неизвестен, свернул направо, прошёл ещё метров пятнадцать и увидел несколько камер, разделённых между собой перегородками. В каждой теснилось в среднем по восемь человек. Женские камеры находились в самом конце коридора. — Свон! Ты здесь? — позвал он громко. — Эмма! В ответ послышались ругательства, в такую рань заключённые ещё спали или спокойно посиживали на скамейках, ожидая решения судьи, громкие крики их напугали. Киллиан прошёл дальше, заметил на полу кровь, о которой говорил офицер, и позвал снова. — Свон! Это я, Крюк, где ты? — Здесь она, — послышался хриплый ответ. — В отключке, ей бы врача. — Эмма, — Киллиан бросился к камере. — Крюк, — послышалось тихо. — Крюк…спасибо… — Ты жива? Ты вся в крови… — Реджина…она посмеялась надо мной… Килл…она, чёрт…прогнала меня… — Эмма вытирала слёзы. — Я сказала, что…а она… Киллиан, вытащи меня отсюда. — Как ты себя чувствуешь? — Как последняя дурочка, глупая дура, которая тебя не послушала… — Я знал, что это закончится плохо, — бубнил под нос Джонс. — Чёртова Реджина, мало тебе было Уолша, лучше бы диссертацию писала. — Нет, она не виновата, — спохватилась Эмма. — Она не причём, Крюк, она не виновата в этом, — Свон обвела руками камеру. — Это я…давно, после возвращения начала, те царапины и синяки, помнишь? — Помню, — сдерживался он. — Ну вот… — А тот чувак? — Бэй? Он здесь? — обрадовалась Эмма. — Скажи ему, что я жива, благодаря ему. Но парни будут его искать. — Бут ему морду набил, ты бы видела, — усмехнулся Джонс. — Наш миротворец чуть не пересчитал парню зубы. — Кха, кхм, кхм, — закашлялась Свон, расплёвывая не останавливающуюся кровь. — Будет суд? А Генри? Малыш мой. У меня его заберут? — Ты очень вовремя об этом вспомнила, — выругался друг. — Эй! Адвокат! — проорал дежурный. — Время истекло! Выметайся! Судья проснётся через четыре часа и назначит вам залог! — Крюк, прости меня, за эту неразбериху, и за то, что всё время вытаскиваешь меня из проблем, — Эмма попыталась встать, но у неё не получилось. — Угу, но теперь я не знаю, как тебе помочь, родители уже полгода в Новой Зеландии, у меня нет никаких связей, — покачал он головой. — Позвони Вейлу… — Вейлу? Адвокату Реджины? — не понял Килл. — Да, он знает. Позвони ему, — подтвердила Эмма. — Ты уверена? Я не знаю, что между вами произошло, но это точно хорошая идея? — всё ещё сомневался он. — Как бы меня ни воротило от этой мысли, но это единственная идея. Расскажи ему всё, он честный парень, если пошлёт подальше, ну и ладно, но надо попробовать…чёрт, что я наделала? — Эмма закрыла лицо ладонями и рыдала. — У тебя есть сын? — услышали они сбоку. — Да, Урсу, мой маленький малыш Генри, ему всего семь лет, совсем ещё малыш, — всхлипывала искусствовед, осознав всю степень своей ошибки. — Свон, ну и зачем тебе это дерьмо? — вздохнула Урсула. — Вы знакомы? — Киллиан встал и уставился на девушку. — Не-а, только здесь познакомились. Киллиан окинул девушку критическим взглядом, заметил кровоподтёки, рассечённую бровь, засохшую кровь на руках и ногах, но промолчал. — Как дела у Тинк? — Эмма захотела отвлечься. — Галерею вернули? — Не знаю, я съехал, — буркнул друг. — О, чёрт, Крюк, и ты туда же… — Ладно, я пошёл, попытаюсь выбить тебе врача, ещё немного продержись тут, Эмма. Ребята на улице, сходят с ума. Август сам не свой… Чёрт, ну что же ты, а? Ну почему не позвонила, не рассказала? Эх, ладно, — он с досадой махнул рукой. — Чё уж тут поучать…держись, сестрёнка, мы тебя вытащим. И Киллиан ушёл, с тяжёлым чувством вины. — Крутые у тебя друзья, Свон, с такими не пропадёшь, — заметила Урсула. — Крепко же ты меня приложила, подруга, мои внутренности вытекут на этот заляпанный пол, пока судья соизволит проснуться. Как бы Ренуар оценил эти оттенки алого? — задумалась искусствовед, рассматривая пятна крови на своей рубашке. — Ты странная, — констатировала Урсула и села рядом с Эммой на пол. — Не то слово… — всхлипывала Свон. — А я выросла на улице, — продолжила Урсу. — Уметь выживать и постоять за себя, это были главные навыки…тяжёлая рука…да. — Я болталась по приёмным семьям бόльшую часть детства…получила те же навыки… — Что у тебя произошло вчера? Ты обычно повеселей выглядишь, про художников своих болтаешь, а вчера… К сожалению, подавленные эмоции никуда не деваются. Они сидят внутри и разъедают человека как кислота. В самый ненужный момент, неудобный, неприятный, малоподходящий, когда не с руки, не в тему, не ко двору, назовите это так, как позволяет вам литературный вкус, именно в такой момент они прорываются и пожирают всё, проглатывают, поглощают, стирают, смывают, зачёркивают, рвут на части. Смотрели «Невозможное» с Наоми Уоттс? Задавленные чувства до капли похожи на стихию, врывающуюся в жизни героев этой ленты. Очень точный образ неуправляемой воды. И эти чувства точно так же ломают судьбы, уничтожают людей, отравляют их. Хочется сказать «не делайте так никогда, не сжимайте свои сердца в кулак», но, к сожалению, ораторством не добьёшься счастья на земле, для этого нужно ещё что-то делать. Но с разговоров можно хотя бы начать. Не молчите, не стойте столбом, не ждите, что кто-то прочитает ваши мысли. Говорите, громко, спокойно, правдиво. Будьте честными, не бойтесь, не скрывайте. Слишком коротко всё, слишком быстротечно, чтобы упускать эти минуты. Эмма не ответила, потому что она сама не знала, что вчера произошло. Сначала обвинения, затем оправдания, следом попытка выжать из себя безразличие, потом попытка всё забыть, перешагнуть в новый день. И в то же время ничего не хотелось забывать, сначала от обиды, а потом от воспоминаний тепла и блаженства. Хоть их было и не много. Чаще всплывали воспоминания тревожности, волнения, неопределённости. Но чёрт с ними, если зацикливаться на страхе, то пропускаешь моменты волшебства. Если позволяешь себе сожалеть, то даже самые лучшие минуты жизни вдруг покажутся тебе червивыми. А это уже диагноз. «Тупая слепота» называется. Не куриная, не путайте. Это такая слепота, которая делает вас безвольным идиотом. И если позволите ещё один дружеский совет — не надо такими быть. Наслаждайтесь каждым мгновением. Не жалейте ни о чём.