Увидеть свет

Реджина лежала на больничной кровати и машинально переключала каналы, перепрыгивая с бейсбола на особенности охоты на Аляске, затем на реалити-шоу о богатых домохозяйках, далее о пожарах в Калифорнии, рекламу тампонов, новости Чикаго, и снова по кругу. Фуух, выдохнули мы, присмотревшись и заметив, что архитектор самостоятельно подаёт признаки жизнедеятельности. Вряд ли это можно было назвать жизнедеятельностью, но, по крайней мере, она лежала с открытыми глазами и дышала. Остальное можно доработать. Робин сидел рядом, в кресле для посетителей. Он задумчиво молчал, рассматривая свои пальцы и царапины на ботинках. Солнце двигалось к полудню, никто не обращал на время внимания, кроме ведущего новостей, рукой Реджины врывающегося в тишину палаты. Монотонно капала капельница, кап-кап, словно секундная стрелка, тоже сообщающая о времени. С другой стороны капала другая, медленнее и тягучей. Три монитора мигали и сигнализировали в такт этому движению. Спасительный оркестр, без которого ещё столетие назад у Реджины не было бы и крохотного шанса остаться в живых. Слаженная работа механизмов изо всех сил старалась собрать обессиленное тело и душу президента компании в единую конструкцию. Получалось пока не очень. — Хочешь пообедать? — спокойно спросил Робин. — Нет. — Ну ладно. — Как ты узнал? — Реджина выключила телек и повернулась к мужу. — Она позвонила мне вчера, где-то в это же время, за десять минут до того, как… — он замолчал, запнувшись от подступающих слёз. — До того, как мне стали трезвонить из охраны. Я сначала ничего не понял, но потом вспомнил какие-то намёки Нолан, ты ей рассказывала? — Нет. Я никому не говорила, только Мал…но она не лезет в чужие дела. — Нолан, кстати, достала меня своими попытками настроить нас друг против друга, я, конечно, ей не верил. — Ну и зря… — Не зря, Реджина, — разволновался Локсли. — Я хочу тебе помочь. Да, мне позвонила Эмма и рассказала про твою зависимость, про боли, таблетки, договор с врачом, галлюцинации. Она всё правильно сделала, но поздно. Я бы поблагодарил её за этот разговор двумя месяцами ранее. — Я оступилась, там было мокро, на причале, там, где я стояла, — оправдывалась Реджина. — С Грэмом я ещё побеседую, — холодно перебил он. — Не нужно, я обязана ему всем. — И я испугался, понимаешь? — Робин встал и начал ходить по комнате. — Она меня напугала, я не задавал ей ненужных вопросов, но всё и так понятно. Ты закрытый человек, о тебе никто ничего не знает, и тут звонит какая-то девушка, которую я мельком видел на выставке у Тинк, и рассказывает такие подробности твоей жизни, о которых я не догадываюсь даже. — Робин… — Реджина, я не пытаюсь развязать скандал, подожди. — Прости, Робби, я должна была сказать тебе всё сама. — Она просто хотела помочь, — выдохнул он. — Ты представляешь весь ужас, который накрыл меня, когда я понял, насколько всё серьёзно, если девушка, с которой у тебя отношения, позвонила мне? Не осознание твоих отношений меня ужаснуло, нет, я уже какое-то время вижу это на твоём лице, да и Кэтрин что-то такое болтает уже с месяц. А осознание, что я всё пропустил, что я потеряю тебя, что уже слишком поздно. Чёрт, это пугает, что я сделал не так? Реджина закрыла глаза и молчала. — И ты напугала не только меня, вот что я понял. Эмма была очень взволнована, она тараторила, еле сдерживала эмоции. Реджина, я хочу тебе помочь, мы все этого хотим, — повторил Робин. — Что мне сделать? — Я не знаю, — Миллс закрыла лицо руками. — Робби…я не знаю… Локсли потоптался в тишине пару минут и вышел. Спустя время послышался стук в дверь и несмело вошёл Грэм. — Не помешаю? — Господи, Грэм, что я наделала? — сразу расслабилась Реджина. — Почему ты не остановил меня? Что с твоим лицом? — нахмурилась она, заметив распухший синяк на скуле. — Робин поблагодарил, в вестибюле, сразу как привезли тебя в реанимацию, — ухмыльнулся охранник. — Сказал, что я облажался в третий раз, и не предотвратил падение, вспомнил Ренуара, и мост, и сообщил, что убьёт меня при первой же возможности. Реджина не отвечала, уставившись в потолок. Через несколько минут послышалось шмыганье носом и покашливания. — Чёрт бы вас побрал, я здоровый мужик, Реджина, — начал Хамберт. — Я стою перед тобой и реву. Ты видишь, до чего ты меня довела? Какого чёрта, миссис Локсли? Какого чёрта ты это сделала? Из-за девчонки? — А ведь это ты меня всё время к ней толкал… — Чтобы она спасла твою жизнь! — Грэм сердился. — Я не справляюсь уже… — Я просто оступилась, Грэм… — Твоя трость аккуратненько лежала рядом с ограждением. Я не чёртов ребёнок и не Робин, чтобы поверить в это дерьмо! — Спасибо…что помог…наверное…не знаю я, надо было меня там оставить, никто бы тебя не обвинил ни в чём. — Ты издеваешься, Реджина, — он присел на подоконник, бессильно опустив голову. — Над всеми нами, ты просто издеваешься. — Мама умерла… — Когда? — Грэм внимательно уставился на неё. — Полгода назад. Зелина мне зачем-то сказала. — Вы с сестрой обе ненормальные, — он резко отошёл от окна. — Робин уже ушёл…и ты? — Реджина повернула к нему голову. — Ты рассказала ему? — друг сел в кресло. Реджина кивнула. — Тебе нужна помощь, Реджина. В следующий раз меня не окажется рядом. — Грэм, мне правда очень плохо. У меня нет сил на это… Я не могу дышать, не могу есть, я не могу смотреть Робину в глаза, я не могу смотреть тебе в глаза. Я хочу всё забыть, как кошмарный сон, — она снова отвернулась и тяжело выдохнула. — Я согласен, чтобы ты вообще на меня никогда не смотрела, только не вздумай ничего этого забывать! — Грэм вскочил по-новому. — Ты в дерьме, Реджина, ты в полном дерьме. Ты засунула себя туда сама, ни Зелина, ни Тинк, ни твои юристы, ни Робин, и тем более Эмма тебя туда не тянули. Ты залезла в задницу со своим гидрокодоном, послала всех нафиг, объявила себя жертвой и мученицей, и захотела выйти через запрещённую дверь. К мамочке что ли захотелось? Или к отцу? Но к отцу ты бы хрен попала, он был достойным человеком, там таких держат в местах получше. — Грэм, ты что-то разошёлся… — Ты не понимаешь… — он растёр глаза ладонями. Снова выскочил звоночек «влюблённости», который не давал покоя Грэму какое-то время. Но теперь он звонил по-другому, это была не влюблённость, не эйфория, почему-то именно сейчас это стало понятно. Грэм очень привязался к Реджине, он любил её, как настоящего друга. Как можно считать другом человека, который периодически помыкает тобой? Да легко. Взаимоотношения — штука сложная, без практики не разберёшься. И что мы делаем, когда друг пытается себя угробить? Да, в ответ мы хотим угробить его за это. Становится страшно остаться без помыканий, без молчаливого несогласия, посылок к чёрту, без коротких фраз, мимолётных рассказов о самочувствии, без обсуждения каких-то мелочей. И пусть имеется небольшой барьер между словами «охранник» и «президент компании», но он совсем незаметен, когда охранник оказывается ближе, чем друзья. — Ты опять о своей проблеме? — Реджина попыталась поменять положение, чтобы следить за перемещениями Грэма по палате. — Нет, я разобрался, — покачал головой он. — Ты не думаешь, что пора вытереть слёзы? — Это же ты плачешь… — Потому что мне хочется тебе врезать! И если это поможет…скажи мне…я врежу. — Это не поможет. — А что поможет? — Грэм схватился за подоконник. — Мне вернуть Робина? Заставить его выслушать тебя? Вернуть Свон? Что мне сделать, чтобы не испытывать ужас каждый последующий день? — Все задают слишком много вопросов, — Реджина держалась из последних сил, скрывая слёзы. Ей хотелось только одного — проснуться бестелесным духом, витающим над облаками, не чувствовать, не слышать, не испытывать боли, не бояться. — У неё есть сын… — проговорила она тихо. — И судимость, я знаю, — не удивился Хамберт. — Чёрт возьми, Грэм! Ты предатель! — Реджина дёрнулась, пытаясь встать. — Я предатель? — он подошёл ближе и помог ей приподняться. — Почему ты мне не сказал? — Я похож на девочку-сплетницу? Ты велела мне молчать! — он поправил её подушки и отошёл. — Ты похож на чёртова предателя! Убирайся в компанию к Зелине, Мал, Тинк и Свон! Сидите там и дальше молчите! Никто не может найти сил и сказать всё как есть! — Реджина кричала, понимая, что это обвинение относится и к ней. — Противно… — Если тебе противно всё, то поменяй к чёрту всё! — У меня на шее газеты… — У вас же договор со СМИ, — усмехнулся Грэм, удивившись, что Реджину до сих пор волнует газетная писанина. — Без официального заявления твоего адвоката они будут молчать. Да и какая разница, что скажут газеты? Какая к чёрту разница?! Подтереть задницу только этими бумажками! — как Август выразился он. — Тебя уже пытались убить дважды, и ты сама себя пыталась убить дважды… Разве может стать хуже?! Выкинь все хéровы мысли из своей головы и сделай жизнь такой, какой она будет тебя радовать! — Об этом легко говорить…а если я не знаю, что меня может порадовать?! — ещё громче прокричала Реджина и разрыдалась. — Продай к чёрту свой бизнес, выйди из Совета, или поселись в другом городе, начни разводить кошек…я не знаю…перестань врать всем, скажи Свон, что любишь её! Что угодно, Реджина! Побудь одна, в конце концов. У тебя есть Робин, Тинк, Мал, сестра, племянница, даже две племянницы теперь, охрана, Бланшар, Джефф, Вейл. Они все готовы стоять за тебя горой! Как ты этого не видишь до сих пор? — А ты? — Я по-прежнему хочу тебе врезать… — Грэм, каждый из перечисленных хочет мне врезать, — тяжело и медленно проговаривала Реджина. — Зелина ещё не взорвала отель? И каждый зол на меня, и никто не верит мне теперь. И эта зависимость…я в дерьме, ты прав… — Ну, когда-то же твоё хамство должно было закончиться, как и стоэтажная ложь, — он успокоился, подошёл и сел в кресло около кровати. — Мне нужна реабилитация, приходил врач, сказал, что они откачали меня только каким-то чудом…эти капельницы уже сутки очищают мой организм, и я не выйду отсюда ещё два месяца. — Зачем ты прыгнула? Реджина молча покачала головой, из глаз текли слёзы, тёплые, солёные слёзы горькой печали и разочарования. Что же она наделала? Куда привела себя? Почему не остановилась? Грэм был прав, нужно что-то менять. Дальше двигаться в том же направлении не получится. Тяжёлым камнем давило осознание, что она наплевала на стольких хороших людей рядом. Все перечисленные выше имена старались сделать её жизнь лучше, безопасней, теплее, выиграть бой вместе с королевой на шахматной доске, а она этого не поняла. Грэм и правда был другом, особенным, близким другом, в этом Реджина признавалась себе не раз. Но всё равно, она насобирала столько ненужных правил в своей голове, столько пустого мусора, что сопротивлялась любому проявлению участия или сближению со стороны вот таких классных людей. И Робин. Он страдал. Не из-за измены. А из-за того, что всё пропустил, застряв в работе и проектах. — Ты тут? — Локсли появился в дверях. — Уже ухожу, — Грэм поспешно встал. — Сидни взяли, — сообщил он. — Наконец-то, — Грэм выдохнул и пожал Робину руку. — Теперь это закончится? — Ну, одним убийцей меньше, на днях арестуем остальных. Уходишь? — Да, Реджине надо отдыхать, врач сказал, что она ещё нестабильна. — Вы тут покричали, — заметил Робин. — Нам в конце коридора было слышно. Всё в порядке? — Да, обсуждали мои премиальные, — пошутил Хамберт. — Да уж, страховые компании будут обходить нашу компашку стороной. Спасибо, Грэм. И извини за тот выпад. Я был напуган. — Да без вопросов, Робин, — и Грэм второй раз пожал ему руку. — Мальчики, вы такие приторные…вы меня доконаете… — проворчала Реджина. — Где она? Кто я? Тинкер Белл. Что? Мне свидетельство о рождении вам показать? — послышалось за дверью. — Вы собираетесь применить ко мне силу? Ланс, посоветуй медсестре успокоиться и заняться своими делами. — Фея Белл, — усмехнулся Робин. — О, привет, Робин, Грэм, — забежала Тинк. — Семейный совет? Без меня? — Тинк? — удивилась Реджина. — Не ждала? Ты думала всё, больше меня не увидишь? И это после такой масштабной красотищи в галерее? — трещала подруга. — Что тут у нас? Витаминки? — и она ткнула пальцем в сторону капельниц. — Ты как? — Тинк… Тинк… — из глаз снова полились слёзы. Грэм и Робин кивнули Белл на прощание и удалились. — Ну-ну, Реджи, ты мелькаешь в новостях чаще, чем премьер-министр, пока я сюда ехала, прочитала несколько утренних сенсаций, я думаю, что пора продавать права на экранизацию байопика. — Тинк, я так рада тебя видеть… — Ты жива? — спросила подруга уже с другим настроением. — Надеюсь, что буду… Они проплакали целый час, делясь переживаниями и рассказывая о скрытых чувствах, потом пришла медсестра, чтобы поменять раствор и проверить давление, и Реджина вконец успокоилась. В груди потеплело, от участия любимых людей, от заверения, что всё ещё можно исправить, будь то здоровье, бизнес или ссора с Эммой, и этому заверению верилось. Когда Тинк убежала на очередной допрос, пришло сообщение от Вейла: «Она в полиции. Живого места нет. Дело серьёзное». Поднялось волнение. «Сделай всё, что в твоих силах» — ответила Реджина и позвала Робина.