Никто

Виски неприятно сжимало, тошнота подступала к горлу, а в боку неприятно кололо из-за того, что Гром бежал по городу не останавливаясь. Сейчас с Хазиным могло происходить всё, что угодно и Игорь надеялся успеть, прижать омегу к себе, успокоить. Сделать хоть что-нибудь. И не попасть под машину, конечно же. Каждая ступенька давалась тяжело, поэтому один раз всё же пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Первое, что пришло в голову — Петя примет наркотики. Игорь почему-то даже не сомневался в этом, так как… Короче после того, как мужчина узнал, что лежит в подарке от Вити, Гром пару часов убил на поиск информации об этом петухе, но вышел на задержания Хазиным, которые выглядели пиздец, как подозрительно. Ещё немного покопавшись, альфа понял, что Петя почти всех задержанных подставил, да ещё и наркотиками торговал. Хотел с Петей по этому поводу поговорить, только вот выяснилось, что Лёша… Дверь в квартиру была открыта. — Петь? — Игорь вошёл без труда, сразу замечая на полу осколки зеркала, которое раньше висело в коридоре (на некоторых из них была кровь). А чуть дальше, ближе ко входу на кухню, валялось пальто и белая кофта. Тоже в крови. Гром опустил плечи, скидывая кепку, и обвёл взглядом квартиру, понимая, что дверь в ванную была приоткрыта. Альфа без сомнений дёрнул её на себя и сердце пропустило удар. Мужчина увидел Петю: он дрожал, опираясь окровавленной рукой на раковину, а во второй сжимал горсть таблеток, пара из которых уже успели приобрести розовый оттенок из-за крови. Заметив Игоря Хазин сделал пару шагов в сторону, прислонившись к стене, и съехал по ней вниз, смеясь. При этом парень попытался закрыть правой рот рукой. Той, в которой держал… — Петь, пожалуйста, не делай глупостей, — тихо начал Игорь, быстро опускаясь перед омегой, но тот попытался отвернуться, всё же глотая пару таблеток, и тут же закашлялся, выпуская остальные на пол. — Наш сын мёртв, слышишь? — даже не смотря на альфу, шептал, словно заведённая кукла, Петя, отчего Гром сжал кулаки, борясь с желанием ударить стену. Пытаясь понять, чем хотел отравиться омега, Гром бегло осмотрел ванную комнату, замечая на полу баночку из-под «Темазепама» — одного из сильных снотворных. Это был пиздец какой-то. — Сколько? Сколько ты успел глотнуть? — закричал Игорь, тряся парня за плечи, но Петя лишь снова засмеялся, сильно подрагивая. И шептал что-то, правда Гром понять не мог, соображал, что делать и пришёл к самому дебильному, но эффективному решению. Он резко схватил парня за подбородок, заставляя открыть рот, и надавил на язык двумя пальцами, почти сразу вызывая у Пети рвотный рефлекс. Омега поддался вперёд и его стошнило на ковёр. Желчью и двумя таблетками, которые не успели раствориться и начать действовать. С тихим стоном Гром сел ближе к двери, прислонясь к стене, слыша, как кашляет Хазин. На лице парня повреждений не было, но из-за того, что омега трогал себя окровавленными ладонями, оно было почти всё красное. И трясся весь, пытаясь опереться на раненные ладони. У самого руки тряслись и глаза слезились, но мужчина собрал все силы и встал, направляясь к ванной. Он скинул куртку на пол, закатал рукава кофты и включил воду, краем глаза следя за тем, как Петя ложиться на бок смотря перед собой. Его Петя, которого он только что чудом успел спасти. Которого он, от части, довёл до такого состояния. Поджав губы, Игорь хотел было поднять парня, но замер, замечая разбитый телефон недалеко от раковины. Очевидно, Петя кинул его об стену сразу же после разговора с Лёшей. Ох, лишь бы тот сидел в квартире, в чём Гром уже начал сомневаться. Парень характером всё же в Игоря был: вспыльчивый, резкий и, чёрт возьми, агрессивный. А Гром, придурок, только сейчас подумал, что неплохо бы было попросить присмотреть за Лёшей либо Юлю, либо, прости господи, Прокопенко. Не то, чтобы мужчина Дубину не доверял… Просто Диме пришлось бы долго объяснять, слушать советы (может даже и нужные). — Петь, — Игорь опустился возле парня на колени, но тот так и смотрел перед собой, не переставая плакать. Блядь, да именно такой реакции Гром и боялся! Хотел как-то подготовить… Подготовил, мать твою. Альфа пару раз моргнул — сам слёзы сдерживал из последних сил — и аккуратно дотронулся до лица парня. Тот даже не вздрогнул и не сопротивлялся, когда Игорь посадил его на стиральную машинку. Правда теперь Петя стал следить за альфой взглядом, прислонившись плечом к стене. Гром схватил полотенце, висевшее на электрической сушилке, намочил его и попытался стереть кровь на лице, руках и груди Хазина, то и дело следя за уровнем воды в ванной. Носился с ним, как с ребёнком, а Петя не чувствовал ничего. Пустота будто сжигала изнутри, вызывая пофигизм ко всему и особенно к Грому, который теперь уже обрабатывал его руки, раздумывая стоит-ли бинтовать. Очевидно стоило: когда понял, что за бинтами и пластырем придётся идти в другую комнату, глянул с недоверием. Петя лишь глаза закрыл. Хотелось кричать чтобы Гром убирался, и вообще кричать от душевной боли, а сил больше не было. Да и Игорь слишком быстро вернулся, всё так же молча перебинтовывая ладони. Потом он странно взглянул на Хазина и потянулся к ремню, чтобы стянуть брюки (остальную одежду парень скинул почти сразу же после звонка Лёши). Правда, когда Гром всё-таки не решился снять с омеги бельё и прямо так опустить в воду, Петя едва заметно усмехнулся и отвернулся, не желая встречаться с Игорем взглядом. К слову вода казалась ему не такой уж и тёплой. Наверное, из-за истерики поднялась температура. Оба молчали. У Хазина просто не было сил, а Гром не знал, что говорить, что дальше делать, от чего безмолвно стал медленно тереть кожу парня мочалкой с жидким гелем. Запах кокоса быстро заполнил комнату. Если честно, Гром был не из сентиментальных, кто со слезами сразу бы прижал к себе любимого человека в такой ситуации, но сейчас пиздец, как хотелось сделать именно так. Но в действительности он смывал с груди омеги остатки крови вперемешку со слюной и следами от рвоты, не испытывая при этом никаких чувств. Кроме вины. — Как такое может быть? — неожиданно прохрипел Петя, поворачивая голову. Он всё ещё подрагивал, но с виду был спокоен. Игоря это пугало не меньше, чем вся ситуация в целом. Гром отвернулся, пару раз моргая. Нервы лечить всем троим нужно было. И чем быстрее, тем лучше. Хотя, сначала следовало бы привести парня в чувства. Мужчина вздохнул, не сильно сжимая ладонь омеги, снова смотря в его пустые глаза. — У нас с ним родинки одинаковые, — Хазин наклонил голову набок, будто обдумывая следующие действия. — Лёша… из-за этого решил, что он наш сын? Было видно, что последние слова давались омеге с огромным трудом. Гром, стоявший на коленях, сел, смотря на Петю с широко раскрытыми глазами. Предстояла самая сложная часть их разговора — поступок матери. Тяжело вздохнув, Игорь сказал: — Когда Лёша ушёл, я поехал в детский дом, думая, что он туда вернулся, а воспитатель его вернула отказ. Написанный от твоего имени… Я к тебе полетел, а ты… ты рассказал мне, что сын мёртв. Блядь, это так хуево звучит, но, думаю, что отказ писала твоя мать. — Игорёк, что за хуйню ты несёшь? И мою мать приплёл… — Петя выровнялся, но тут же опустился со стоном обратно, так как голова кружилась нереально. А потом хохотнул, еле сдерживая истерический смех. — Да, она знатно жизнь мою испортила, когда в наши отношения влезла, но, блядь, чтобы… — Лёша видел своими глазами этот отказ, из-за него он тебе и позвонил, понимаешь? — Игоря ситуация начинала бесить, поэтому он встал, сжимая кулаки, и отвернулся. Теперь он казался Хазину просто гигантским, ей Богу. — Лёша — наш сын, он жив, Петь! Нужно было захватить отказ, а я на эмоциях… — Мать никогда бы так не поступила, — омега вздрогнул, отворачиваясь. Этого же просто быть не могло. Истерика снова накрывала, он стал бить руками по воде, морщась и крича: — Этого не может быть! Не может! — Посмотри на меня! — крикнул Игорь, снова опускаясь на колени, но Петя не обратил на него внимания, громко зарыдав. Теперь Гром всё же решился прижать к себе омегу. Кофта сразу же намокла, неприятно прилипая к телу, но Игорь обратил внимание не на это — Петя горячий был. — Блядь, — не в силах больше сдерживаться, Гром выругался, доставая парня из воды, посадил его опять на стиральную машинку и стал вытирать вторым, сухим полотенцем. При этом делал это он так быстро, будто боялся опоздать куда-то. Истерика Пети никуда не делась, плакать он продолжал, только теперь, из-за того, что нос был заложен, он дышал ртом, позволяя Игорю стянуть с себя мокрые трусы, которые тот бросил на пол. Полотенце оказалось огромным, поэтому Игорю удалось почти полностью укутать им парня. Затем Гром перенёс омегу в спальню, чуть не выбив дверь ногой по привычке. Опустив парня на кровать, альфа первым же делом сходил за жаропонижающим, и слава Богу, что таблетку Петя выхватил сам, выпивая почти полностью стакан воды. Правда, Грому всё же пришлось придержать омегу, так как тот из-за слабости не мог нормально даже на локоть опереться. Поняв, что парень медленно приходит в себя, альфа осмотрелся, решая найти что-то из одежды. Спальня была большой, с приятными светлыми обоями и тёмной мебелью. Кровать двуспальная, с краю по тумбочке, напротив небольшой шкаф для вещей на котором стоял телевизор и статуэтки разные. Были и какие-то картины, но на разглядывания произведений искусств времени не было. — Я хочу позвонить, дай телефон, — прохрипел Петя, когда Игорь открыл шкаф сразу находя шорты. Просьба парня заставила застыть на месте, правда альфа быстро пришёл в себя, с плохо скрываемым раздражением говоря: — У меня нет её номера. Догадаться кому хотел звонить омега было не трудно. И, во-первых, у Игоря действительно не было номера матери Хазина, во-вторых, свой телефон Петя разъебал и вряд ли гаджет включится, ну и напоследок — рисковать больше Гром не хотел. Учитывая, что парень чуть не наглотался таблеток после звонка Лёши… — Я буду кричать, если ты… — что-то доказать Пете было невозможно (как всегда). Игорь вздохнул, поворачиваясь к омеге с чистыми трусами и шортами в руках, не дав договорить угрозу. — А после разговора с ней ты будешь кричать ещё больше. Петь, прошу тебя… Я сделаю всё, что ты скажешь, но только после того, как увижу, что ты более-менее спокоен. — На что ты рассчитываешь? Что я поверю в этот бред, полюблю тебя, и мы заживём как в сказках — долго и счастливо? — с раздражением спросил Хазин. — Шестнадцать лет мы ни слуху, ни духу, а тут на тебе! — Да откуда я, блядь, по-твоему узнал о ребёнке? Петя, я любое твоё решение приму, даже если ты нахуй меня пошлёшь! Я просто хочу, чтобы ты знал две вещи: наш сын жив и это Лёша! Сказав это Гром кинул одежду недалеко от Пети, выходя из комнаты. Ещё и дверью хлопнул, от чего парень вздрогнул, прикрывая глаза. Он было подумал, что альфа действительно ушёл, но тот стал чем-то греметь на кухне, затем Петя услышал, как Игорь набирает воду и через пару минут тот снова появился в комнате, но в одних джинсах и с тряпкой в руках. — Пальто в крови, я его застираю сейчас… И ковёр надо… – начал было он, но потом вздохнул, доставая из заднего кармана штанов свою старую нокиа. — Наизусть знаешь? Мне остаться с тобой? Удивлённый Петя отрицательно покачал головой, с недоверием принимая телефон из мокрой руки. От волнения сердце бешено заколотилось словно пытаясь вырваться, из-за шума в ушах парень даже не услышал, что сказал Игорь, пока не понял, что неосознанно сжимает его ладонь. — Может сначала ты поешь или попьёшь чай? — Гром пустился на край кровати, не отпуская руку Пети. — Заодно и подумаешь о том, как начать с ней разговор. — Года два… года два после того, как… это всё случилось, когда я уже жить нормально пытался, на моё имя письмо пришло от издания газеты. Космос, кажется, — омега глянул сначала на их ладони, потом на Грома, который выровнялся услышав про газету. Петя сразу же всё понял. Мать после долгого лечения, длиною в полтора года, постоянно квартиры меняла, говоря, что это для его же блага, пока отец не получил шикарную в центре города. Петя значение этому не предавал, жить всё так же не хотелось, поэтому и письмами, которыми строго мать занималась, он не интересовался. Пока однажды мать на стрижке задержалась, пришлось отцу с почтой разбираться. Он сыну письмо от издательства газеты и передал, с интересом наблюдая, как Петя его разворачивает. Я устал. Серьёзно устал по всей Москве тебя ловить. Наверное, и это письмо ты не прочтёшь, потому что мамашка твоя конченная (если вы читаете это, то огромный вам привет и идите на хуй) хер чё тебе передаст. Я люблю тебя и жалею, до сих пор жалею, что отпустил. Если всё же читаешь… Прости если можешь. Надеюсь, что ты действительно живёшь в другой стране, со своим бандитом. Или кто он там? — Я о тебе тогда сразу же подумал, мать ведь действительно все письма забирала, но потом про бандита прочёл… Да и почерк другой был, не твой. — Попросил знакомого написать, думая, что вдруг пройдёт. Он мне и посоветовал послать от имени газеты, — Игорь погладил забинтованную ладонь, и отвернулся. Петя снова заплакал, прикрывая глаза. — Про бандита мне твои соседи сказали. Ну, одни из. Вы же постоянно куда-то переезжали. Знаешь, один раз я даже заболел, зимой долго под окнами просидел. Сначала Гром не расслышал, что сказал Петя. Казалось, он только шевелил губами, ничего не говоря, но потом… — Ты нужен был мне всё это время! Ты мне был нужен! Игорь прекрасно его понимал. Сам неоднократно с момента их встречи думал об этом. И так себя за это ненавидел, за безделье, за то, что до конца не пошёл и не встретился с Петей. Вздохнув, Гром залез на кровать, прижимая к себе дрожащего омегу, который в ответ обнял его с такой силой, будто прощались они навсегда. — Теперь я буду рядом до тех пор, пока ты не попросишь меня уйти, — прошептал мужчина, гладя парня по волосам. — Я буду рядом.