Никто

Музыка в беспроводных наушниках показалась раздражающе громкой, квартира слишком серой, убогой, разваливающейся. Лёша выключил и кинул телефон на диван, смотря на огромное круглое окно, насчитывая не менее трёх слоёв облезшей белой краски. Бесило абсолютно всё, каждая мелочь, каждый звук. Определённо это был самый плохой день в его жизни за все пятнадцать лет. Однажды его сильно избили старшие дети, сломав два ребра за то, что Лёша заступился за шестилетнего малыша, который только поступил в их детский дом. Но даже это ни за что не сравниться с сегодняшним днём. Он поднял с пола скомканную бумажку на которой аккуратным почерком был написан отказ от ребёнка. Точнее — от него. Увидев это впервые Лёша сильно удивился, читая вскользь. Боялся, что Игорь застанет его, отругает. Но так хотелось наконец-то понять, что же происходит между Игорем и Петей. Тем более, в «документе» была указана фамилия старшего омеги. Прочитав ещё раз, Лёша понял, что это отказ от него. Петин отказ. Отчество, правда, было другое. Лёша прочитал ещё раз, и ещё, пока глаза не стало щипать от слёз. Игорь даже не удивился, когда парень прямо решил спросить, что это. Именно в тот момент жизнь Лёши разделилась на две части. Да, Гром пытался объяснить, но парень слушать не хотел, слишком много мыслей крутилось в голове. А потом он взял и позвонил Пете, чтобы … услышать его крик. Лёша испугался, не ожидал такого, понял, что Хазин тоже ничего не знал. А теперь сидел в грязной, убогой квартире не зная, что делать. Игорь ушёл около трёх часов назад, не звонил до сих пор и высовываться запретил. Да и Лёша не планировал. Поначалу. Но теперь, борясь с желанием не порвать или спалить сильно помятый лист, парень еле сдерживался чтобы не выбежать прямо без куртки. Было больно, обидно, отвратительно. А ещё глаза давно покраснели из-за слёз. Готов ли он был простить так называемых родителей? Виноваты ли они в сложившейся ситуации или действительно Петина мама была настолько тварью, чтобы поступить так с собственным внуком? А с собственным сыном? Лёша не знал, не мог до конца поверить. Как бы ему не хотелось. В этот момент что-то с шумом упало со стола привлекая внимание парня. Стопка тетрадей. Новых, которые Петя купил ему для школы, и пару черновиков, в которых они, опять же с Хазиным, пытались решить задачи по геометрии. Лёша шмыгнул носом, решая не поднимать, но тот факт, что они валялись на полу ещё больше создавая беспорядок в этом бомжатнике, взбесил парня. Нет, всё же Лёша решил взять всё необходимое и уйти, но сначала нужно было придумать, что написать Игорю. Чтобы тот понял, что парня никто не похищал, что вернётся он сам, когда посчитает нужным, что… Омега вздрогнул, разворачивая лист черновика, на котором Петя расписал условия задачи. Рядом красовалась аккуратно начерченная пирамида, стороны которой они обозначили как «И Г О Р Ь». (Найти нужно было сколько в градусах тупой угол был). Сердце пропустило удар, руки задрожали, а глаза снова наполнились слезами от осознания. Аккуратный мелкий почерк Хазина не совпадал с тем угловатым из отказа. Его писал не Петя и тому было доказательство в виде грязного черновика. Лёша опустился на пол возле окна, смотря перед собой пустым взглядом. Охуеть какой поворот был. Казалось, погода тоже переживала не меньше парня. Первые, довольно огромные капли дождя, громко забарабанили по стеклу, заставляя Лёшу поднять глаза. Теперь всё вокруг окончательно стало серым и мерзостным. Тут же вспомнились крики Пети. Да он и сам зарыдал, опуская голову на колени. Но верить в происходящее до сих пор не хотелось. Будто сон это страшный, но… Комната быстро погружалась в темноту: было уже около семи, свет после ухода Игоря он так и не включал. К слову о Громе. Его-то Лёша папой назвать мог. До сегодняшнего «открытия» и так пытался прочувствовать ту семейную атмосферу, в окружении которой всегда мечтал побывать. И вот теперь… Он не знал, как называть Петю, как к нему относиться. Да в конце концов, как Хазин будет относиться к парню? Примет ли Петя ситуацию? А что, если Гром не успел и омега… Лёша буквально подорвался с места хватая телефон, который не хотел включаться минуты две. Руки стали дрожать ещё сильнее пока он набирал номер Игоря. Затем долгие, раздражающие гудки и, наконец, хриплый, заспанный голос.

***

Поцеловав спящего Петю в висок, Игорь хотел было встать с кровати, но Хазин сжал его в объятиях ещё сильнее, потом пробормотал что-то невнятное и отпустил отворачиваясь. Игорь мягко улыбнулся, поправляя задравшееся одеяло, и всё же вышел из комнаты. В объятиях Пети он пролежал минут сорок, если не больше. Первое время они молчали, а потом Хазин просто Игоря за руку взял и приложил к своему животу. — Когда Лёша первый пинок сделал, я подумал о тебе сразу. Мне так хотелось увидеть твою реакцию, я так скучал по тебе, — тихо сказал он, а Гром слёз не сдержал, тяжело задышал, аккуратно поглаживая живот парня. — Долго думал, как ты бы хотел назвать сына. Знаешь, ведь я за все эти пятнадцать лет так и не смог придумать. Как будто не было ребёнка, был какой-то фантом. Лёшей его, очевидно, мать назвала. У Игоря в этот момент загрудинные боли сильные были, но он чудом нашёл в себе силы оставаться в таком же положении, прижимая парня к себе. А тот рассказывал о болях в спине, о том, как с сыном разговаривал, будто тот всё слышал и понимал. И голос всё тише и тише становится, пока Петя и вовсе не заснул. И вот, выйдя из комнаты, первым делом Гром направился на кухню, чтобы понять, что он сможет приготовить, как только Петя проснётся. Скорее всего это будет салат, а ещё пельмени. Магазинные. Нет, наверное, стоило сварить бульон, так как Пете нужно было что-то лёгкое после… После всего того пиздеца, который парень пережил за последние пару часов. Когда бульон был готов, Гром навёл порядок на кухне и вышел в коридор, обводя взглядом место где совсем недавно валялось разбитое стекло. Конечно, альфа почти сразу всё убрал, но убедиться, что ничего не осталось, всё же стоило. Не хватало ещё чтобы Петя поранил ноги. А учитывая то, что он носки надевал очень редко… Тряпку Гром нашёл в импровизированной кладовке. Правда прогремел немного: не сразу понял, как свет включать, не уследил за дорожной сумкой, которая чуть не упала на пол с грохотом. Хорошо хоть на голову Игорю. Она и так у него пустая была… Шутки шутками, но разбудить Петю Гром боялся, тому сейчас нужен был хороший сон. В ванной комнате порядок альфа навёл очень даже быстро. Таблетки собрал и решил оставить у себя, а то мало ли. Ковёр оттирал без отвращения. Правда, сердце болело. Будто Игорь сам пытался прочувствовать всё то, что испытывал его Петя. Оставалось только надеяться, что Хазин не будет больше пытаться покончить с собой. Честно говоря, Гром Петю оставлять больше не желал и хотел, чтобы тот к ним с Лёшей переехал. Хотя бы на время, чтобы оба оставались под присмотром. Только как Хазина на это уговорить — проблема. Радовало, что Петя всё же принял то, что Лёша их сын. Блядь, а ведь Игорь совсем забыл про него! Он хотел позвонить парню и уже начал было искать телефон, как вдруг вспомнил, что гаджет остался на кровати. Смартфон Пети признаков жизни не подавал, но была надежда на то, что ситуация не безнадёжна. Да и на подключение к зарядному устройству телефон отреагировал: экран всё же загорелся и высветился значок зарядки. Игорь осмотрел комнату. На журнальном столике в зале валялась пачка сигарет и зажигалка. Гром достал одну, глянул на закрытую дверь спальни, в которой спал Петя, и вышел на балкон. Ночь уже охватила город, небо затянуло тучами, а значит скоро должен начаться дождь. Игорь вздохнул и сделал затяжку. Первую, за многие годы. Облегчения он не почувствовал, но слегка расслабился, всматриваясь в дома напротив. Где-то там, в тёплой квартире, наверняка жила счастливая семья. Родители уложили ребёнка и сидели на кухне, пили чай и болтали обо всём, смотря друг на друга влюблёнными глазами. Игорь слабо улыбнулся, туша сигарету. Он готов был сделать всё, чтобы именно такой счастливой и беззаботной семьёй стали и они. Потом Гром кошку покормил, которая в угол забилась на балконе. Чудо, что мужчина её заметил. Почти возле самой кухни Гром остановился, замечая на полу свой кошелёк. Он редко носил его, наверное, не достал после похода в торговый центр с Юлей за одеждой Лёшке. Потерять где-то вещь он боялся не из-за денег, а из-за небольшого кольца из проволоки нержавеющей со знаком бесконечности. Сам делал. Для Пети много лет назад. Гром положил кольцо перед собой на стол, опустил голову на сложенные руки и прикрыл глаза. Всё как будто вчера было… — Это предложение руки и сердца? — спросил Петя, рассматривая необычный подарок. Понять, что он чувствовал было невозможно. Во-первых, уже достаточно темно, а во-вторых Гром почти сразу смущённо отвернулся, не отвлекая парня от кольца из проволоки. Чтобы хоть чем-то занять потеющие от волнения руки, он взял гитару. — Ну… нет пока. Вот буду зарабатывать хорошо, куплю тебе самое шикарное кольцо. Золотое, с вот таким бриллиантом, — ответил Игорь, показывая в воздухе размер камня. Они сидели на берегу реки у костра, в то время как их друзья разошлись по палаткам. — Или любое другое, чтобы все завидовали. — Мне и без кольца все завидовать будут, — Петя неожиданно дотронулся коленями до зелёной травы, заставляя Игоря на него глянуть, и, перед самым поцелуем, прошептал прямо в губы: — Где ещё такого альфу найти? Где-то вдалеке раздался звонок телефона, но Гром не придал этому значения. Его это как будто уже не касалось, он засыпал.