Сборник имейджинов (Майор Гром: Чумной доктор)

— Мама тебя убьет, пап, — Андрей по-деловому складывает свои маленькие ручонки на груди и покачивая головой, разглядывает свою спальню, заваленную игрушками. — Потому что я превратил твою комнату в детский мир? — подпираю плечом дверной косяк и с высоты роста поглядываю на сына, вжившегося в роль взрослого, лучше меня. Огромным усилием воли сдерживаюсь от смеха. — Именно, — Андрей задирает голову и смотрит на меня глазами своей матери. Женщина, подарившую мне лучшую жизнь, которую я никогда не заслуживал. Андрей — маленькая копия моей любимой жены. И это настоящее благословение видеть в каждом движении и слове, и в каждой манере сына — /Т.И./. Один цвет глаз. Белокурые волосы и милые ужимки, передавшиеся Андрею, когда он злится или недоволен, или чем-то расстроен от матери. И его смех, в котором я всегда слышу смех /Т.И./. — Скажем маме, что это я попросил новые игрушки, — Андрей пихает меня локтем в ногу и заговорщицки подмигивает. А вот эта черта его характера уже передалась от меня. Подхватываю сына на руки и кружу в воздухе. Он заливисто хохочет, расставив руки в стороны, имитируя крылья самолета. — Я люблю тебя, пап, — своими маленькими ручками Андрей обнимает меня за шею и прижимается щека к щеке. Весь смысл моего существования в моих объятьях. — И я тебя, — целую светлые локоны, вдыхая обалденный аромат этого крошечного создания. — Как мило, — одного голоса /Т.И./ достаточно, чтобы моё сердце лихорадочно застучало в груди, рвясь на волю в руки к своей хозяйке. Спустя столько лет я люблю свою малышку еще сильнее. Она нашла силы не только, чтобы простить меня, но и подарила второй шанс. Каждый день сводит меня с ума и прямо сейчас выглядит настолько соблазнительно, что у меня ни одной приличной мысли в голове. — Привет, мам, — Андрей изворачивается ей на встречу, но с моих рук не сходит. — Это я попросил папу купить новые игрушки, — прыскаю от смеха, наблюдая за мнимой серьезностью /Т.И./. Наш сын еще тот партизан — выложит все как на духу. — Однажды, я не найду тебя среди игрушек, Андрей, — её очаровательные бровки сходятся на переносице, и белокурый непоседа притихает. Только /Т.И./ удавалось успокоить его одним взглядом и словом. — Я наведу порядок, — в этом мы с Андреем похожи! Не выносим, когда /Т.И./ нами недовольна или расстроена. — О! И я должен показать вам свой рисунок! — выскальзывает из моих рук как рыба и сломя голову мчится к своей постели, раскидывая игрушки в поисках нужного. — Привет, — на место объятий сына приходят объятья мой любимой малышки, и я просто теряю голову, когда /Т.И./ целует меня в губы и незаметно от сына нежно кусает в шею. Я способен только на тяжелый вздох, вызывающий жутко довольную и соблазнительную улыбочку моей жены. — Нашёл! — Андрей вскрикивает на всю комнату и зовет нас присоединиться к нему на кровати, занимая свободные места по обе стороны от сына. — Это наша семья! — немного помятый рисунок лежит у него на коленях, и наш юный художник представляет каждого героя в отдельности. — Это мама! — маленький пальчик перемещается на девушку, и Андрей с особым трепетом поглаживает рисованный образ /Т.И./. — А это ты папа, — мои пламенные волосы с кем не спутаешь. Хорошо иметь отличительную черту во внешности! — Малыш, а это кто? — /Т.И./ гладит Андрея по голове, а сама смотрит на четвертого персонажа, выбивающегося из общей картины. Ощущение, что сын не хотел его рисовать, но обязан был запечатлеть на листе бумаги. — Это мой друг, — с сияющей улыбкой на лице Андрей переводит взгляд с /Т.И./ на меня. — Друг? — мнимая улыбка /Т.И./ настолько натянутая и неестественная, что на мгновение мне кажется, ее губы сейчас порвутся. — Мой воображаемый друг. Его кстати зовут также, как и тебя, пап, — тихий стон вырывается из груди /Т.И./, и она прикрывает рот ладонью, с интересом изучая до боли знакомый образ лишнего персонажа на рисунке нашей семьи. Прячет испуганный взгляд от Андрея. Как это возможно? Темная версия другого меня не может являться моему сыну, потому что она — часть меня. Не плот воображения и не фантазия. Значит... значит эта болезнь... это раздвоение личности поразило и моего единственного ребенка? — Он хороший. Не переживайте, — обнимаю сына за плечи и целую в висок, перетягивая его рисунок к себе на колени. — Андрей, принесешь маме попить? — воодушевленно мотает головенкой и вылетает из спальни ракетой. Оставшись наедине с /Т.И./ поддаюсь страху и не желая оттягивать неизбежное, переворачиваю рисунок другой стороной, на которой почерком нашего сына, но аккуратным и красивым, написана всего лишь одна фраза: «Я всегда буду твоей частью, Сергей и всё ещё только начинается...».