о мальчике, который спит, с головой накрывшись одеялом.

И вот Антону 17. Возраст, когда хочется лишь тусоваться и ни о чём не думать. Только вот грядущее ЕГЭ этого делать не позволяет. Да и развлекаться Антону не хочется. Просто не с кем. В школе всё такой же тихий, сидит читает себе что-то на последней парте. Одноклассники его не трогают ещё со средней школы. Просто смотрят на него как на дурачка. Ничего необычного. Дни с 13 лет ничем не отличаются. Разве что Антон совсем перестал высыпаться. Кошмары, учёба. Антошка курить начал. Деньги-то мама даёт. 500 рублей на неделю. Парламент тропик вояж. Тонкие с кнопкой в народе. Пахнет от него сигаретами, конечно, заметно, но и маме и почти всем в школе всё равно. Не всё равно только новому школьному психологу. Он уже приходил к нему с тестом. Антошка как обычно быстро справился и сдал психологу. А Попов всё смотрел на Антона, рассматривал и чуть улыбался, когда их взгляды пересекались. Представился Арсением Сергеевичем. Одет был стильно, волосы уложены, а на носу круглые очки. Встречаются они каждую большую перемену в курилке. Антон с сигаретами, а Арсений с «курилкой-парилкой» или «дудкой», как звали её бабушки и истинные любители сигарет, считавшие электронные откровенной хуйней. Антошка их не понимает. Пахнет вкусненько и ему не мешает. — Губишь себя, Шастун, губишь, — из раза в раз тянет Попов, пока сам выдыхает вкуснопахнущий пар. — И Вы себя, Арсений Сергеевич, — подросток только вздыхает. На этом их диалог с успехом заканчивается. Они всё продолжают встречаться в курилке, а Арсений — улыбаться, когда пересекается с Шастуном взглядами. Антон всё только закрывается, удаляется ото всех, становится тише и всё не спит ночами, решая пробники и страдая от кошмаров. А ещё на руках появляются порезы. Антон не знает, зачем это делает. Так сразу как-то легче становится. Хотя у него в жизни не всё так и плохо, чтобы было тяжело. Но Шастуну плохо. Плохо морально и физически. Он худой донельзя, завтракать нормально не успевает, а на ужин варит пельмени. Его рацион состоит из сигарет, пельменей, доширака и кофе по утрам. Доширак с пельменями чередуются. Нужно же хоть какое-то разнообразие. Деньги даже есть, он может спокойно сварить ну как минимум макароны и сделать котлет. Только вот ни времени, ни желания нет. А плохо морально. Он не знает почему. Тяжело, отсутствие аппетита и каких-то положительных эмоций. А ещё Антон решил, что не будет плакать. Решил в 8 классе. Уже три года не плачет, как бы ни было больно и плохо. Иногда ужасно хочется ласки. Хочется уткнуться куда-нибудь носом и расплакаться. Высказать всё, что накопилось. Поделиться проблемами. Побыть нужным и... любимым. Бабушка была человеком, который бы никогда не осудил Антона. Она всегда поддерживала его во всем. Любила всем своим сердцем и душой. Понимающе кивала и гладила по голове, когда маленький Антон плакался ей в колени, рассказывая о мальчиках в садике. Она говорила Антону, что он у неё красивый и умный мальчик. Что всё у него получится. И будет он счастлив. Но бабушки нет. Нет ласки, поддержки и любви в сторону одинокого Антона. Шастуна буквально пожирает одиночество изнутри. Ему ужасно хочется хотя бы просто поговорить. О чём угодно. О соседских котах, о ненавистной всем физичке, о погоде. Но Антошка молчит. Молчит, как рыба, закрываясь ото всех. Нет, он не боится людей. Даже после всего того, что пережил. Новый день. Колгейт, кофе, дорога в школу и тусклое серое заведение. Арсений Сергеевич в курилке. — Шастун, у тебя всё в порядке? Ты почти каждую перемену мне на глаза попадаешься. Отсюда ведь идёшь, я знаю, — психолог взволнован. В глазах легко читается. Он давно наблюдает за учеником. За тихим мальчишкой по имени Антон. 17 лет, курит. Высоченный. Ему бы характер другой — точно был бы звездой школы. Но нет. Тихий мальчишка-кудряшка, который то в наушниках, то в книгу носом уткнётся. То в курилке тусуется. — Хочешь поговорить после уроков? Заходи после уроков в 126. Я там один сижу, — Арсений старается улыбаться, глядя на бледное усталое лицо и пустые зелёные глаза. Получается не очень хорошо. Мальчишке явно нужно помогать. Ну, или хотя бы выспаться. — Не переживай, я договорюсь с репетиторами, если твои родители помешаны на твоей учебе. — Маме всё равно. Я приду, — тихонько говорит Антон. О железный подоконник тушит бычок и выкидывает его. Психолог поджимает губы. Действительно становится немного спокойнее от факта того, что он сможет помочь тому, кто ему интересен. Арсения всегда интересовали тихие ребята, проводящие время в гордом одиночестве. Звучит так, будто он педофил. Но это не так. Правда же интересно, что на уме у этих самых «серых мышек»? Чаще всего они оказываются очень интересными. Просто запуганные и недоверчивые. Конец 7 урока. Антон направляется в заветный 126 кабинет. Арсений копается в бумажках, которые на него повесили как на «молодого специалиста», и сначала даже не замечает Антона. — Ох. Совсем не слежу за временем. Ты торопишься? Просто тут грязно, надо хоть убрать немного бумаг со стола. А то я тебя даже и не увижу за этими завалами, — смеётся, поправляя очки. Делает это как-то очень грациозно. Костяшкой указательного пальца приподнимает дужку снизу, перенося повыше. — Нет, — коротко поясняет Шастун, усаживаясь на свободный стул. Арсений быстро переносит документы в нужном порядке на тумбочку и складывает ручки, что были разбросаны по всему столу. Усаживается поудобнее. — Ну, давай начнём. Я Арсений Сергеевич, если ты вдруг забыл, — тихо хмыкает, зачёсывая выбившийся локон в общую копну волос пальцами. — На педофила я не очень похож, пусть у нас и разница 8 лет, Антон. Ты прости, что всё по фамилии обращался. Имя почему-то очень плохо запомнилось, в отличие от фамилии. — Ничего, — вздыхает Антон, слегка расслабляясь. Теперь ему почему-то комфортнее. — Я не буду давать тебе тесты, заметил, как ты умело их заполняешь. Да и не особо они точные. Давай лучше с тобой поговорим, — улыбается. — Конечно, понимаю, что ты сейчас сразу не будешь со мной активно разговаривать, как с другом, но всё же. Кстати, насчёт друзей. Как у тебя дела с этим?