Кошмар.

– Ты вправду слышал его голос? – глаза, наполненные болью, слезами и разочарованием смотрят на Чимина с толикой недоверия. Парень только кивает в ответ, сжимая кулаки. Почему привела его судьба именно сюда, почему Намджун смог пробраться именно в его мозг и передать сообщение впервые за… – Два года прошло, – тихо проговорил Джин, смахивая рукавом вязаной кофты слёзы. – Что мы будем делать? – Чимин сразу не понравился Юнги, ибо младший слишком ветреный, а ещё слишком юный, дабы понимать всю важность происходящего. Для Мина он скорее как образец для опытов, ничего более. – Пак Чимин! – парень поднял голову. Сердце его полыхает огнем, но мозг не соображает что делать. – Ты готов стать анимагом? Готов пройти другой путь, нежели как ведущий к суициду? – голос вновь холоден и серьёзен, а брюнет не хочет, он не хочет быть волком, нуждаться в чьей-то крови, не хочет убивать, не хочет быть здесь. Лучше бы умер… – Нет! – воскликнул тот. Глаза Юнги, Чонгука и Тэхена вмиг приняли форму орбит планеты и чуть не вылезли из глазниц. – Да как ты посмел, щенок?! У нас только появился шанс! – с момента, когда он угрожал Намджуну ставить над ним и его братом опыты прошло больше трёх с половиной лет, и это первый раз, когда Мин Юнги снова повысил голос. Об этом Чимин знал от Чонгука, тот рассказал ему обо всем, что случилось с этими родными друг другу людьми, но Пак просто запутался, ведь он не может помочь… ничем. – Остынь, Юнги. Мы не можем держать человека против его воли, – вступился Сокджин, похлопывая брюнета по плечу. – Чонгук, проводи его до города. Гук только гулко сглотнул, а на глазах Тэхена появились слёзы. Показалось, что жизнь его рухнула в тот же момент, когда Пак отказался от того, чтобы помочь им. Внутри взорвалась бомба – злость смешалась с грустью, печалью и ненавистью. Ему хотелось вырвать этому самовлюбленному идиоту волосы и подвесить над костром, чтобы мозг расплавился в первую очередь, если он там, конечно, есть. – Принято… Шли они очень долго и все время в тишине. Она съедала, заставляла думать, заставляла плакать, заставляла снова обрести надежду и потерять ее. Чон шел словно зомби, его было просто не остановить, даже если Чимин останавливался зашнуровать обувь или присесть немного около ручья. Он просто шел, витая в далёких облаках. Жизнь оказалась слишком сложна для такого как он. Он потерял все и всех к своим шестнадцати, остался абсолютно один по своей же вине. *** – Ты не… не виноват, Чонгук, – хрипло проговаривала мать, захлебываясь собственной кровью. – Но, я ведь… убил тебя! Мама! – женщина повернулась к нему лицом и слабо погладила по руке, вновь повторяя, что он не виноват. А Чонгук этого все ещё не осознает. Его отец был оборотнем, а мать обычной женщиной, что случайно встретилась с ним в ночном клубе. Он просто изнасиловал ее, а она забеременела и родила самого прекрасного в мире ребенка, но тот убил ее. Просто представьте себе… сущность его отца вспыхнула огромной вспышкой и он просто не осознавал того, что он делает, ему нужна была человеческая плоть и кровь, а единственная кто был рядом – мама. Так Чонгук ушел, плача градом из слез, вырывая волосы со своей головы, в тот момент он умер морально и собирался физически, но его остановили. – Мы все годимся для удобрения земли, но, мне кажется, что твое время ещё не настало, – холодно, неожиданно стало очень холодно. Чонгук обернулся, крепко сжимая ладони в перила. Если бы не эти слова, он бы уже летел вниз двадцать пять этажей и умер скорее от того, что его сердце остановилось, чем от удара плашмя о холодный асфальт. У последнего совсем нет чувств и сожаления, он не может ничего раскрыть или рассказать, просто холодный кусок грунта, но, кажется, что он был бы отличным собеседником. – Я просто чудовище. – Не смей корить себя за то, кем ты родился. Никто не выбирает, но жить приходится. Меня зовут Юнги. Сразу говорю – хочешь прыгай, мне плевать, а хочешь – можешь пойти со мной, тебе не понадобится в дальнейшем есть людей, просто быть собой. И Чонгук согласился. Слезы застилали глаза и все, что он видел – изумрудно-красные зрачки напротив… *** Они дошли, и Чонгук, не попрощавшись, облачился в волка и убежал обратно в свою деревню, пока Чимин собирался с мыслями и силами, дабы смочь дойти хотя бы до дома. Смотря на тот мост, он не осознавал всей сути ситуации. Он так хотел поговорить с кем-нибудь, но мог только глядеть, пока слёзы скатывались по щекам и утопали в мокрой траве.