Хван Хёнджин и все-все-все)

Хёнджин стоит в коридоре общежития перед дверью самого пугающего студента с их потока. Со Чанбин личность достаточно мрачная, но интересная. И младший, кажется, не вспомнит, когда видел его улыбающимся. Он всегда собран, сосредоточен и где-то в своих мыслях. У него идеальная посещаемость, нормальная успеваемость, и язык не поворачиваться назвать его ботаником, ведь Чанбин бывает на всех студенческих попойках. Но, в прочем, старший практически всегда выпивает только один бокал пива и разговаривает только со своими друзьями — Кристофером, что учится на курс старше, и Ханом с параллельной группы. Хёнджин окольными путями знает, что Со увлечён музыкой, и выше обозначенная троица даже представляет из себя какой-то коллектив, как шутит Минхо «широко известный в узких кругах». Напрямую они не общались, за исключением совместных практических занятий в институте, и не больше чем того требовало задание. Это не мешало иногда Хвану всё-таки ловить задумчивый взгляд Со на себе, который сразу же поджимал губы и отворачивался. Младшему было немного обидно; и он даже не выдержал однажды, подвалив на очередной пьянке под бок Чанбина, и заплетающимся языком поинтересовался, чем же он так не угодил Со. Чанбин затих, выглядя удивлённым и испуганным, а крутящиеся рядом Хан и Крис — офигевшими. Но младшего было не остановить. Посчитав, что из-за музыки его не расслышали, он укладывает свою ладонь на бедро парня и тянется к его уху, повторяя вопрос. Чанбин вздрагивает от дыхания, что коснулось его щеки, и нервно делает глоток пива. Потом, стараясь не смотреть в сторону Хёнджина, очень торопливо убеждает того, что претензий к парню никаких не имеет, а фокусируется на том абсолютно рандомно и «извини, вообще не подумал, что со стороны это выглядит так пугающе». Хёнджин же, получив такое несвязное объяснение, всё равно остается доволен и радостно хлопает в ладоши, говоря: — Вот и славно! На меня нельзя сердиться, я же лапушка. Кстати, у тебя отличные бёдра на ощупь. Ты качаешься? Чанбин, что вновь прикладывается в этот момент к стаканчику, давится пивом. Хёнджин суетливо похлопывает того по спине, протягивая пачку салфеток со стола. Когда Чанбин приходит в норму, Хван белозубо и весьма пьяненько ему улыбается и отчаливает к Минхо, не замечая внимательный взгляд трёх пар глаз. Четырёх, если быть точным: Минхо эту картину тоже палит. Из воспоминаний Хвана выдергивает треньканье телефона и смс от Минхо. «Долго еще жопу светить будешь?» Хван хмурится и поворачивается в конец коридора, где из-за двери их общей комнаты, довольно скалится Ли, и показывает ему фак. В ответ Минхо хмыкает и поднимает большой палец вверх. Как бы Хёнджин не волновался сделать то, что должен, но Ли прав и жопа уже мёрзнет. Мёрзнет по собственной дурости, ибо нельзя забывать, что соревноваться и спорить с Минхо нельзя. Совсем и ни при каких условиях. Потому что эта скотина обязательно выиграет, а тебя будет ждать самое идиотское желание из всех, которое обязательно нанесёт душевно-мозговую травму. Или приведет к нескольким сеансам у психолога. Как, например, сейчас. Парень ещё раз одёрнул короткую красную юбку, что еле закрывала его ягодицы, и поправил топ. Откуда у Минхо костюм помощника Санты для сексуальных игр, Хёнджин знать не хотел, но зато отчетливо представлял, что потом сделает с Минхо за его желание. Началось-то всё по-глупому: Хван похвастался автографом известной группы, что смог выбить на недавнем концерте, а Ли, хитро сощурив глаза, сказал, что может получить такой же и ещё с припиской «Дорогому Минхо». Хёнджин тогда недоверчиво покосился на друга и хмыкнул, на чём старший его и подловил. Каково же было удивление Хёнжина, когда спустя неделю Минхо предоставил ему и автограф, и фотографию, где ему это послание пишут. Причём в какой-то студии, так как активных концертов группа сейчас не давала — все были заняты подготовкой к рождественским концертам. Хван отобрал листок и в течении часа крутил и так, и эдак, сравнивая почерки, но сомнений быть не могло — автограф Ли оригинальный. Признав поражение, он сдался и попросил озвучить его наказание. А когда услышал — захотел выбежать в окно. Хёнджин ещё раз одергивает юбку и нервно стучит в заветную дверь. Проходят долгие десять секунд, и он уже хочет вернуться к себе в комнату, потому что Чанбина явно нет, но дверь внезапно распахивается. — Счастли… — Хван очаровательно улыбается, сталкиваясь глазами с Со, и договаривает уже закрывшейся двери, — …вого Рождества. Впрочем, дверь вновь быстро открывается спустя пару секунд, и его затягивает в чужую комнату властная рука. Чанбин прижимает парня к стене в узком коридорчике и спрашивает недоверчиво: — Ты рехнулся? А если бы тебя комендант увидел? Ты что тут вообще забыл в таком виде? — Я… — начинает было оправдываться Хван, но потом переключается на осмотр Чанбина. Парень перед ним только из душа и стоит в одном полотенце. Хёнджин смотрит на проработанные мышцы груди, сильный торс, крепкие руки; на капли воды, что не успели высохнуть и теперь скользят по коже. На бёдра, сейчас скрытые полотенцем, которое так и тянет сдернуть, чтобы убедиться в том насколько они сильны. Хван опускает взгляд, и Со это замечает, ведь нервно убирает руку от плеча Джинни и делает шаг назад. Ситуация до жути смущающая — один завернут только в полотенце, а на втором только жалкие полоски ткани вместо одежды. Хёнджин поднимает взгляд и видит, как покраснел Со, и находит он румянец на его щеках очаровательным. Что вообще не очень вяжется с его обычным видом даркбоя. Хван слегка наклоняет голову и облизывает губы, заставляя Бина этим жестом вцепиться в своё полотенце мёртвой хваткой. У Джинни давно никого не было, а реакция Чанбина разжигает интерес. Тем более, что он старается Хёнджина не разглядывать. Интересно… Хван отталкивается от стены и приближается к Со медленно и грациозно, вынуждая теперь владельца комнаты упереться затылком в стену. Опирается на руку рядом с головой парня и гипнотизирует взглядом чужие губы. — Так вышло, что я не очень удачно поспорил с Минхо, — Хван смотрит в глаза Со, отмечая в них заинтересованность. — И теперь должен в таком виде поздравить с Рождеством. — Всех? — В тоне Чанбина слышится разочарование, и Хван делает себе пометку. — Нет. Почему-то он выбрал только тебя. — Странные у него желания. — Хмурится Чанбин. — О, с Минхо вообще лучше никогда не спорить. Опасно для психики. — Ну поздравляй. — Есть некоторые нюансы, — жмется Хван. — Ты же понимаешь, что я в костюме не просто так? Со всё-таки опускает глаза, скользя взглядом по подтянутому телу в откровенном наряде, и поспешно возвращается к чужому лицу. — Ну, так Рождество же… — Мой проигрыш стоит мне приватного танца. Для тебя. И подтверждения того, что тебе понравилось. — Расписку написать? — Засос поставить. Чанбин хлопает ресницами и непонимающе смотрит на Хёнджина. — Что? Со выглядит настолько растерянным по сравнению со своей привычной аурой, что Хван сам тушуется и обещает себе прибить Минхо. Но повторяет условие. — Ты должен оставить мне засос. — Где? — Это не обговаривалось. Бин зависает и Джинни приходится пощелкать перед его лицом пальцами, чтобы вернуть в реальность. Парень вздрагивает, промаргивается и вновь спрашивает: — А если мне не понравится? Хёнджин задумывается. — Возможно мне выберут другое наказание. Или другого человека. Чанбин мрачнеет после последней фразы. — Но ты же сам можешь поставить себе засос и избежать этого. На руке, например. — Могу. Но это в какой-то мере дело чести. Я не привык бегать от выполнения обязательств. Вдобавок, засос на руке четко намекнёт, что это сделал я сам. Нужен там, где я не дотянусь. — Я могу поставить тебе отметку просто так. — Ты не хочешь посмотреть танец? — голос Хвана звучит слегка огорченно. — Хочу, — уши Бина краснеют, — но сейчас не самое подходящее время. — А, эм, точно, — Хёнджин предполагает, что Со куда-то собирался уходить, а он сейчас ему мешает. — Ты меня очень выручишь. Чанбин кивает и еще раз оглядывает Хвана. — Куда ставим? — Я думаю, на шее подойдёт, — Джинни слегка отклоняет голову, давая лучший доступ. — Хорошо, — Чанбин сглатывает и кивает ещё раз. — Я начну? — Я думал о таком не спрашивают. — Нервно хихикает Хван. Обстановка в комнате как-то поменялась, но в целом же всё складывается весьма удачно. — Но да, я готов. Чанбин тянется губами, обдавая нежную кожу дыханием, а у Джинни мурашки бегут. Взгляд Со внезапно стал вязким и тёмным, а сам парень вновь приобрёл свою подавляющую ауру. Чанбин укладывает ладонь на талию Хвана, притягивая его к себе чуть ближе, и Хёнджин рассыпается от того, насколько горячим Бин сейчас ощущается. Язык скользит по нежному местечку над ключицей и Хван сжимает ладони в кулаки, потому что действие сейчас очень заводит. Со накрывает участок кожи своими губами, слегка засасывая её, а затем прикусывает. Хёнджин стонет и испуганно отстраняется, глядя на Чанбина. Тот удивлён не меньше, но выглядит заинтересованным. Хван разворачивается к зеркалу в прихожей и осматривает шею. След еле заметный — Минхо точно не поверит. Но просить повторить слишком стыдно. Тем более, что прикосновения его слишком возбуждают из-за долгого отсутствия секса, и, если они повторят, проблема станет слишком заметной. Хёнджин закусывает губу, решая, как быть. Чанбин же, замечая задумчивый взгляд, поступает проще — разворачивает к себе Хвана за руку и вновь прижимая, шепчет: — Я еще не закончил, — и, пока Хёнджин ничего не сказал, присасывается к чужой шее. — И я не против звукового сопровождения. Слова отзываются внутри Хвана усиливающимся возбуждением, и он вновь стонет, прижимаясь к чужой груди. Со целует в этот раз напористее — покусывает кожу, зализывает места укусов, скользит языком и ласкает дыханием. Рука Хёнджина вцепляется в полотенце Бина и он чувствует, как Со прошибает дрожь. А еще чувствует, что у него стоит. Это осознание уничтожает последние преграды, и, когда Чанбин отстраняется от шеи Хвана, чтобы посмотреть на свои отметки, Джинни не даёт ему передышки и целует, проникая в рот своим языком. Ощущения волшебные — Чанбин позволяет хозяйничать лишь пару секунд, а затем забирает пальму первенства, напирая и вплетая пальцы в чужие волосы. Хван скулит и не находит в голове не одной связной мысли, кроме «Хочу». Потому как Со сжимает пальцы на его бедре, Джинни догадывается, что Чанбин совсем не против такой развязки. Они отстраняются друг от друга, чтобы перевести дух. Хван видит в глазах напротив опьяняющее чувство чужой власти и возбуждения. Руки сами тянутся к полотенцу, но Со перехватывает их и утаскивает Джинни в свою комнату. Разум Бина кратковременно проясняется, и он решает уточнить: — Мы ведь не торопимся? — Мы опаздываем, — Хван жмётся к однокурснику собственным стояком и слышит, как Бин рычит. Дальнейшее действо сменяется калейдоскопом ярких событий — долгие укусы-поцелуи, блуждающие по всему телу руки, с Хенджина сбрасывают опостылевший наряд, Хван сам стягивает с Бина полотенце и делает Со минет. Эта картинка особенно отпечатывается в помутневшем рассудке, потому что видеть, как Бин стонет, запрокинув голову, оказывается чертовски красиво. Чанбин плавится от прикосновений, он сидит на кровати откинувшись на руки, пока Хёнджин скользит губами по напряженному стволу и мнёт пальцами бёдра Со. Хван насаживается практически до конца, втягивает щеки и помогает себе рукой. Проводит языком по всей длине и посасывает головку, заставляя пальцы на ногах Чанбина поджиматься. Со отстраняет от себя Хёнджина, и картинка вновь меняется — теперь Хван лежит на спине, уже без нижнего белья и широко раздвинув ноги. Он громко стонет, комкая простыни своими пальцами, пока Чанбин растягивает его, не жалея смазки и оставляя лёгкие поцелуи на внутренней стороне бедра. Когда Хёнджин жалобно хнычет и насаживается сам, Со отстраняется и быстро раскатывает презерватив по члену. Приставляет головку к дырочке и заглядывает в глаза Хвана. — Если ты меня сейчас вновь спросишь что-то из разряда «можно?» или «пора?», клянусь я оторву тебе яйца, которые у тебя уже звенят, Со Чанбин, — очень серьёзно произносит Хёнджин и осекается, потому что Бин начинает проникновение, осторожно заполняя Хвана. Чанбин усмехается. — Вообще я хотел спросить, как тебе хотелось бы, но теперь передумал, — Со склоняется к Джинни, глуша стон в поцелуе. Он вошёл до конца и теперь даёт время на привыкание, проходясь языком по чужому соску; прикусывает его, заставляя Хвана всхлипнуть, и делает первый неспешный толчок. Хёнджин узкий и слишком правильно сдавливает член Со, и парень не уверен, что продержится достаточно долго. Он пытается вспомнить термины и математические формулы, но вид младшего под ним этому не способствует. Им жарко от близости, жарко от эмоций, их дыхание сбито к чертям. Чанбин начинает двигаться внутри чуть быстрее, руки Хвана поглаживают его спину, цепляются за предплечья. Хёнджин выгибается на встречу, вновь открывая доступ к шее, и Со пользуется приглашением. Припадает к коже губами, оставляя многочисленные засосы. Когда Бин понимает, что подходит к финишной прямой, а ритм, который он установил, совсем уже какой-то бешеный, он приподнимается на руках над Хваном, не сводя с него глаз. Хёнджин поддерживает себя под коленками, чтобы не тормозить установленный темп, а Со опускает одну руку, касаясь чужого возбуждения. Ему хватает пары движений ладонью, чтобы Хван кончил, закатывая глаза и сжимая его член внутри, и он кончает следом. Руки, на которых Бин удерживает своё тело на весу, лихорадочно трясутся, и лишь немного отдышавшись он выскальзывает из Джинни, стягивает презерватив и перевязав его, сбрасывает куда-то на пол. Подтягивает полотенце и стирает сперму с чужого живота, оставляя на груди Хёнджина лёгкие поцелуи, а затем укладывается рядом. Хван касается своей шеи пальцами, очерчивая по памяти отметки, что оставил Со и довольно жмурится. Но после эйфории от оргазма приходит осознание того, что только что произошло и становится как-то неловко. — Ну эм… Спасибо, — нервно хихикает Хван. — Теперь доказательств у меня предостаточно, и можно не менять страну, скрываясь от очередных безумных идей Минхо. Я, наверное, тебя задерживаю, ты куда-то собирался… Хёнджин хочет подняться с кровати, но Со укладывает его обратно, придавив своей рукой. — Я никуда не собирался, я только что вернулся с тренировки. Которая внезапно пополнилась кардио нагрузкой, — рука Чанбина оглаживает засосы, вынуждая Хвана прикрыть глаза от нежного прикосновения. Контрастность этого парня зашкаливает. — Эм… Я сожалею? — Врёшь. — Вру. Со на это хмыкает, а затем приподнимается на локте и целует Хвана. Губы того дёргаются в ответ, и Чанбин довольно урчит. А потом внезапно отстраняется: — Но, честно говоря, я ещё раз убедился, что спорить с Минхо опасно. Недавно мне пришлось просить моих сонбэ дать ему автограф, так я чуть со смущения не помер, повторяя формулировку «Дорогому Минхо». Хотя, глядя на твой костюм, понимаю, что ещё легко отделался…