***
— О, Арсений Сергеевич, вы уже разобрались с документами? — немного удивлённо окликнула его Директриса в коридоре. — Да, Лидия… — Ивановна, — подсказала женщина, недовольно поджимая губы. — Ивановна, — ничуть не смутился Арсений, — Разобрался — я их все выкинул. — Что? Директриса беспомощно захлопала глазами, — Как это выкинули, Арсений Сергеевич?! Это же документы! Они должны храниться… — Нет никакого смысла в их хранении, — перебил ее Арсений, — Я побеседую с учениками и составлю новые характеристики на каждого из них. — На каждого?! Вы хоть представляете, сколько учеников учиться в нашей школе? Арсений задумчиво закатил глаза. — Пожалуй, младшие классы можно не считать, а так да, представляю. Не беспокойтесь, Лидия Дмитриевна, все будет в лучшем виде, — он фальшиво улыбнулся и направился прочь по коридору. — Ивановна, — растерянно проговорила ему вслед директриса. Арсений хмыкнул про себя. Слабая. Она не уволит его даже если он ей в лицо плюнет. Это даже не интересно…***
В детстве Арсений очень редко прогуливал уроки, но ему нравилось чувствовать себя одним в целом мире, шагая по гулким пустым коридорам школы, чувствуя близкую опасность от возможности наткнуться на учителя, думать о том, что за каждой из этих дверей такой будничный, обычный мир с домашним заданием и ответами у доски, а здесь… Безлюдные пространства. Сейчас, будучи уже взрослым человеком, которому не грозили ни учителя, ни домашние задания, он все равно чувствовал это замирание в груди и от этого было одновременно радостно и грустно. Здорово, конечно, что он всё ещё способен чувствовать так ярко, как в детстве, но и страшно. Потому что Арсений не любил себя ребенком. Презирал даже. В столовой по прежнему пахнет хлебом и компотом. Дежурные со стуком расставляют тарелки по столам, скоро прозвенит звонок и помещение заполнится шумными детьми. Возле окошка раздачи стоял мужчина в пиджаке с закатанными рукавами и весело разговаривал о чём-то с девушкой-поваром. — Добрый день, можно мне стакан чая, пожалуйста? — проговорил Арсений, подходя поближе. — Да, конечно, — всё ещё улыбаясь ответила девушка. — Привет, — обернулся к Арсению мужчина, — Я — Паша, Павел Алексеевич, то есть, а ты, я так понимаю, новый психолог? «Все про всех знаешь, значит? — усмехнулся про себя Арсений, — Что ж, ты то мне и нужен». — Да, Арсений Сергеевич, приятно познакомиться. Паша оказался классным руководителем одиннадцатого класса и учителем русского языка. С русским языком у него все было замечательно и болтал он на нём не переставая. За пятнадцать минут Арсений успел выпить чай и узнать целую кучу школьных сплетен. — …А эта новая учительница через месяц ушла на больничный и теперь мне вместо заслуженного отдыха приходиться ее подменять, — пожаловался Паша, доедая вторую булочку, — Сегодня мои мне на радостях от замены на последнем уроке весь кабинет разнесут… — Может уступишь мне этот урок? — предложил Арсений, — Мне нужно составить характеристики на всех учеников старшей и средней школы, начну с твоего класса, а? — Шутишь? Конечно, я за! Только посижу, пожалуй, с вами, а то боюсь они тебя сожрут, — усмехнулся Паша. Арсений улыбнулся. — Ничего, мне как раз и нужно увидеть их настоящее лицо. Кстати, Паш, не одолжишь мне пару учебников? Для эксперимента… — Конечно, — Паша кивнул с любопытством глядя на психолога.***
— Одиннадцатый класс, будьте добры — закройте рты и послушайте меня, — повысил голос Павел Алексеевич, устало опираясь кулаками о учительский стол, — Сегодня урок с вами проведёт наш новый школьный психолог — Арсений Сергеевич. Очки опустить на кончик носа, причесать волосы и ссутулить плечи, опустить глаза и прижать к груди учебники, будто защищаясь. Говорить тихо. — Добрый день, — голос слегка дрогнул и Арсений внутренне посмеялся, заметив как вытянулось лицо Павла Алексеевича от такого превращения, — Павел Алексеевич посидит с нами, а я пока раздам вам тесты, — судорожно шелестя бумагами на столе проговорил он, незаметно наблюдая за классом. Улыбки. Безразличие. Пренебрежение. Отвращение. Любопытство. Отлично, продолжим. Арсений выполз из-за стола и неуверенно протянул стопку тестов сидящим за первыми партами. Один из них закатил глаза и поднялся с места, другой уставился в упор на Арсения, нагло усмехаясь. — Вон, этой дай, — он махнул на соседку, та послушно взяла тесты из рук Арсения. Паша остался сидеть за учительским столом, наблюдая за происходящим с открытым ртом, но не вмешиваясь. — Ребята, а кого сегодня нет? — Арсений вооружился карандашом и записной книжкой, поправляя очки на носу. Разномастные голоса назвали несколько имён, Арсений сделал вид, что записывает. — Они болеют, — добавила девочка, которая раздавала тесты. — А Шастун где? Он же был сегодня, — подал голос Павел Алексеевич. Повисло молчание. — Ушёл, — пожал плечами кто-то из учеников. Паша закатил глаза. — Подпишите, пожалуйста, свои тесты и честно ответьте на вопросы, — Арсений закрыл записную книжку и отложил её на стол, — если какой-то вопрос будет вам непонятен — спрашивайте. Послышалось недовольное перешептывание, но потом все стихло и ученики принялись за тест. — Что происходит? — шепотом поинтересовался Паша, горящими глазами косясь на Арсения. Тот приложил палец к губам и так же тихо ответил: — Новая методика. Тихо. — Что за дурацкие вопросы?! — послышалось из класса недовольное шипение. У Паши зазвонил телефон и он выскочил из кабинета на ходу бросив: «Я на минутку». Шум в классе усилился. — Почему я на седьмом уроке должен писать эту фигню, вместо того чтобы идти домой?! Арсений попятился, почти прижимаясь спиной к доске. — Зачем это вообще нужно?! — Я не знаю, что на это отвечать! — Да убери ноги с моего стула! Арсений нервно поправил очки на носу. — Успокойтесь, пожалуйста, и сядьте на свои места. Кто-то кинул в него скомканным тестом, бумажка ударилась о доску рядом с головой и отлетела в сторону. Арсений вздрогнул и присел, прячась за столом. Кто-то смеялся, кто-то хлопал в ладоши, бумажки посыпались градом. Это продолжалось минуты три, потом запал угас и ученики стали затихать, не получая от капитулировавшего психолога никакой реакции. В наступившей на мгновенье тишине Арсений поднялся из-за стола, отряхиваясь и уже совсем другим голосом поинтересовался — Наигрались? А теперь сели на места и закрыли рты. Он стянул с носа очки, выходя из-за стола и нависая над первыми партами. В классе повисло гробовое молчание. Арсений обвел всех пристальным взглядом, запоминая каждого в лицо. — Очень прискорбно, что в одиннадцатом классе по уровню развития вы не превзошли первичное стадо, но это, к счастью, не мое дело, я не учитель и мне не нужно вас воспитывать и, не дай Бог, чему-то учить. Я только наблюдаю и анализирую. — Он усмехнулся, опираясь бедром о учительский стол и слегка устало ероша волосы. — Того что я увидел, мне вполне достаточно, так что теперь по очереди назвали мне свое имя и фамилию, собрали мусор в ведро и ждём команды «вольно». — А тесты куда? — тихо спросил кто-то. — Я же сказал: мусор — в ведро. Ну, чего молчим? Я жду.***
— Ты чё с ними сделал? — восхищённо и, кажется, немного с ужасом поинтересовался Павел Алексеевич, возвратившись в класс, — Они только что прошли мимо меня, как гимназисты на линейке — спокойно и молча! Арсений усмехнулся. — Не волнуйся, думаю, это ненадолго.***
Следующие полтора часа Арсений заполнял документы одиннадцатого класса, по памяти составив характеристики на каждого присутствующего. Все-таки дети оказались куда проще, чем его пациенты: с теми приходилось всякий раз искать особый подход, вылавливать и отсортировывать каждую реакцию… А здесь хватило получаса, чтобы составить представление обо всех. С наступлением вечера его потянуло на улицу. Было холодно и сыро. Он снял квартиру недалеко от своего старого дома, но так, чтобы случайно не пересечься на улице с родителями. По приезду он ещё не был у них и вообще не собирался к ним в гости в ближайшее время. Побродить по местам своего детства в темноте оказалось неожиданно приятно. В этом особенно чувствовалась его приобретенная с годами свобода: теперь он мог просто идти в темноте по середине тротуара, не боясь никого повстречать или потеряться. Арсений глубоко вдохнул колкий холодный воздух с запахом мокрой пыли и запрокинул голову к небу, останавливаясь возле пустой автобусной остановки. Он простоял так пару минут, когда вдруг начал различать вдалеке свист и крики. — Стой! Стой! Куда он делся? Шастун, я тебя все равно найду, тварь ты пакостная! Арсений задумчиво нахмурил брови. Какая-то тень мелькнула в тусклом свете уличного фонаря и пропала в глубине остановки. Арсений постоял ещё немного и подошёл поближе. Там, оперевшись о стену плечом, стоял высокий худой парень в надвинутой на глаза шапке и с разбитой в кровь губой. Он, кажется, прислушивался, потому не сразу заметил Арсения, а когда заметил сильно вздрогнул от неожиданности, и, чтобы замять неловкость, поздоровался: — Добрый вечер. — Добрый, — усмехнулся в ответ Арсений, — Что, проблемы? — Нет, с чего вы взяли, — невозмутимо ответил парень. Голоса потихоньку стихали, видимо, ему все же удалось уйти от погони незамеченным. — Антон Шастун, верно? Юноша подозрительно стрельнул в его сторону глазами. — Вы кто? Откуда вы знаете мое имя? — Я новый психолог в твоей школе, меня зовут Арсений Сергеевич, и мы бы обязательно познакомились, если бы ты не прогуливал уроки. Антон пожал плечами. — Так вышло. — У тебя кровь на лице, — заметил Арсений, склоняя голову к одному плечу. — Да, я знаю, — беззаботно отозвался Антон. По крыше остановке застучали первые капли пробирающего до костей осеннего дождя. Арсений с сожалением оглядел парня с ног до головы. — Твой дом далеко? — Минут двадцать пешком, а что? Хотите меня проводить? — насмешливо хмыкнул Антон. — Ты выглядишь как человек, которому не помешает маленькая помощь, Антон, — мягко покачал головой Арсений. Юноша прищурился. — Например? — Например чай с лимоном и перекисью водорода. Антон усмехнулся. — Это очень мило с вашей стороны, но я пойду домой. — Ты промокнешь, пока дойдешь. Почему он отказывается? Боится? — Ничего, — Антон засунул руки в карманы и вышел из-под навеса. — Я просто хочу тебе помочь, Антон, — бросил Арсений ему вслед. — Я понял, спасибо, Арсений Сергеевич, доброй ночи. Он ушел, а Арсений остался стоять под навесом и задумчиво щуриться ему вслед. Не то чтобы ему очень уж хотелось провести вечер в компании избитого подростка, но он был уверен, что Антон из тех людей, которые только и ждут, когда кто-то их приласкает. Они щетинятся и огрызаются ровно до тех пор, пока кто-то не проявит о них заботу. От такого непривычного и нового чувства защищённости они тают и теряют всякую гордость. Обычно такие люди вызывали в Арсении презрение, но сегодня у него было хорошее настроение и он бы с удовольствием понаблюдал за такой картиной. Только Антон отказался от помощи. Не повелся на мнимую заботу. Странно.