***
Антон надвинул капюшон на глаза, чтобы спрятаться от противно моросящего дождя. В ветровке было холодно, но куртка ещё не высохла после стирки и приходилось мёрзнуть. Сегодня их задержали дольше обычного и усталость особенно сильно давала о себе знать к концу дня. Хотелось поскорее оказаться дома, выпить горячего чая и лечь спать, уроки можно и утром сделать… Антон свернул на плохо освещённую улицу, рядом с заброшенной стройкой и почти сразу услышал за спиной приближающиеся шаги. Сразу ожили и зашевелились в его голове все страхи, с которыми он так упорно боролся всю неделю. Антон не из тех, кто будет ускорять шаг, боясь столкнуться со своим страхом лицом к лицу, он остановился, решительно разворачиваясь. В двадцати шагах от него остановился человек в капюшоне и маске. Плохо. Из-под куртки в его руки скользнула блестящая бита. Очень плохо. К горлу подступила тошнота, Антон вдохнул поглубже и рванул с места, стуча кроссовками по мокрому асфальту. Арсений чувствовал, как погоня все сильнее разжигает внутри него ярость. Он не упустит его. Не отстанет. Даже когда Антон нырнул в дыру в заборе и ловко перескакивая с плиты на плиту кинулся к недостроенному зданию, Арсений не сбавил хода. В темноте он легко мог переломать себе ноги, но этого не произошло и уверенность в правильности своих решений только сильнее укрепилась в Арсении. Он легко взлетел по лестнице вслед за Антоном: сначала на четвертый этаж, потом по коридору и ещё выше. Отрыв медленно, но верно сокращался, на очередном лестничном пролете Арсений подобрался достаточно близко, чтобы размахнуться битой. Антон увернулся и удар пришелся по стене над его головой, посыпалась штукатурка. Потеряв равновесие, Арсений сам чуть было не полетел вниз и снова дал Антону фору. Увы, лестница была не бесконечной и добравшись до последнего этажа Антон остановился, лицом к лицу встречаясь со своим преследователем. Арсений покрепче сжал рукоятку биты, медленно приближаясь. Все получилось даже лучше, чем он ожидал, падение с высоты вполне могут принять за самоубийство или несчастный случай. Антон попятился к краю, пристально глядя прямо на него, будто мог увидеть лицо сквозь маску. Арсений сделал ещё шаг, по щекам почему-то потекли слезы и это разозлило его ещё больше. Он размахнулся посильнее, но Антон снова увернулся, бита со звоном ударилась о кирпичную кладку, а Антон дёрнулся к краю и пропал. Арсений вздрогнул, ожидая звука удара тела о землю, но его не последовало. Он медленно приблизился к краю, но вместо сломанной фигурки внизу увидел пожарную лестницу. С размаху бросив биту на землю, он сполз по стене и сжал голову руками. — Сбежал, — прошептал он, не то с ужасом, не то с облегчением, — А если он узнает меня? Догадается? Нет, нет, нет… С чего бы ему догадаться, верно?***
Арсений вернулся домой разбитым и уставшим, биту и маску он бросил на стройке, куртку кое-как отряхнул от побелки, но чувствовал себя всё равно помятым и грязным. Лифт опять не работал и пришлось плестись наверх по лестнице. — Добрый вечер, Арсений Сергеевич. На площадке возле его двери, прислонившись к стене стоял Антон, как ни в чем ни бывало разглядывая психолога. — Добрый… Антон, — с трудом проговорил Арсений, глядя на него с нескрываемым ужасом, — А… — голос сорвался и Арсений закашлялся, — Что ты здесь делаешь? — Я хотел у вас кое-что спросить, можно зайти? — Антон отлип от стены и кивнул на дверь. Арсений сглотнул колючий ком и подошёл к двери, ключ все никак не хотел попадать в замочную скважину, руки дрожали, Шаст спокойно наблюдал за этим. — Проходи, — севшим голосом прошептал Арсений, наконец справившись с дверью, — Чай? — Да, с удовольствием, — кивнул Антон, проходя вслед за хозяином квартиры на кухню и усаживаясь за стол. Арсений поставил чайник, выставил на стол чашки, насыпал в них заварку и сахар, замер, не решаясь обернуться: он боялся встретиться с Антоном глазами, мысли шумно метались в голове, не давая сосредоточиться. Чайник закипел и Арсению все же пришлось сесть за стол. — Так что ты хотел спросить у меня, Антон? — А, да, — Шаст глотнул чая и блаженно зажмурился, — Хотел спросить, почему вы уехали из столицы? Арсений не ожидал такого вопроса, но спокойствие понемногу возвращалось к нему и он смог наконец придать своему голосу уверенности. — Мне просто хотелось навестить родные места, — пожал плечами он. — Да? А я думал вы решили залечь на дно, потому что ваш пациент покончил с собой при довольно загадочных обстоятельствах. Ваши методы были поставлены под сомнение, но комиссия не нашла достаточных доказательств вашей некомпетенции, чтобы завести уголовное дело и вас вежливо попросили уйти со сцены, — проговорил Шаст, в упор глядя на психолога и ожидая реакции. Арсений молчал, не отводя взгляда. — Вы достигли невероятного успеха для своих лет, — продолжил Антон, — работали со сложными пациентами: убийцами, психопатами… Вам удавалось каким-то удивительным образом добиваться положительных результатов в их лечении. Только вот вы не вылечить их хотели, а сломать, я прав? Арсений сощурил глаза, откидываясь на спинку стула. — Чего ты от меня хочешь? — Хочу узнать правду. — У тебя диктофон? — ещё сильнее нахмурился Арсений. — Нет, — Антон помотал головой, выкладывая на стол телефон, в качестве доказательства, — Я просто хочу знать, зачем вы пытаетесь сломать и меня? Это ведь вы, я знаю. Я не ваш пациент, не психопат и не убийца, тогда зачем? — Люди делятся на сильных и слабых, — проговорил Арсений, утыкая взгляд в стол, — Человек, не отягощённый моралью и совестью, имеет огромное преимущество перед другими. В глазах общества, я лечил их, на самом же деле они просто проигрывали мне. Я становился сильнее, а они становились обычными… Антон хмурился, сосредоточенно стараясь уловить суть мыслей Арсения. — По-вашему, у меня тоже нет совести? — недоуменно поднял брови он. — Нет, с тобой другое, — Арсений оживился, — Ты не давал мне покоя с самой первой встречи. Ты все время действовал не так, как я предполагал, постоянно шёл наперекор установленной системе. Проявлял силу там, где все было против тебя и мягкость с теми, кто был слабее. Ты сводил меня с ума… — И вы решили убить меня? Арсений осёкся, будто очнувшись, понял, что сказал уже очень много лишнего, понял, кому это сказал. Антон сидел напротив него, в его квартире, хотя должен был бояться, избегать его. Пойти в полицию или пожаловаться родителям, в конце концов! Антон опять делал что-то необъяснимое и странное. Почему он говорит с ним так спокойно? Почему не боится? Арсений со скрипом отодвинул стул, поднимаясь. Ещё не поздно осуществить задуманное. Он здесь беспомощен, здесь ему некуда бежать. Антон тоже поднимается, но Арсений перехватывает его запястья, прижимая к стене, не даёт ускользнуть. Жар подкатывает к горлу и стекает в живот, снова накатывает это странное чувство. Арсений не лжёт себе, а потому зовёт это желанием. Чем это хуже, чем убить его? Ничем. Уже все равно. Он прижимается ближе, скользя рукой под одеждой, касаясь пальцами выступающих рёбер. Антон дёргается от прикосновения, но не вырывается, только сверлит Арсения пристальным вопросительным взглядом, тот не смотрит ему в лицо, оттягивает голову назад, зарываясь пальцами в волосы. Целует шею, прикусывая до кровоподтеков. Набат в голове усиливается, Арсений стаскивает с него толстовку, шарит руками по спине и бедрам, а Антон молчит и не дёргается, будто не может поверить, что это действительно происходит с ним. Арсений снова, как с Психеей, чувствует, как от собственных действий внутри все немеет и ноет от боли. Почему он не вырывается, не плачет? Так было бы легче. Арсений царапает зубами его плечо, выглядывающее в ворот сбившейся футболки и спускается пальцами к ремню на джинсах. Он тоже не может поверить, что делает это. Взгляд Антона почти ощутимо прожигает в нем дыру и Арсений решается все же посмотреть в его лицо. — Что вы делаете? — шепчет Антон, — Вы же не меня, вы убиваете себя самого… У Арсения сбивается дыхание, он замирает, глядя на Антона и чувствует как мощной волной на него накатывает какое-то сильное, пугающее чувство. — Зачем вам быть сильным? Вы ведь не власти хотите… А безопасности. Вам просто страшно. Арсений чувствует, как начинают трястись руки, но не может сдвинуться с места, не может отвести глаз. — Вы сейчас задохнётесь, — Антон протискивает руку между их телами и гладит подушечками пальцев сдавленное спазмом горло Арсения, — Что за страшные слова вас душат? Скажите… Арсений мертвой хваткой вцепляется в футболку Антона и утыкается лицом в его плечо. К горлу действительно подступают слова, но Арсений ещё не знает, что скажет, когда из груди вырывается сдавленный крик. — Мне нужна помощь! Спаси меня! В глазах темнеет и Арсений чувствует только как Антон обнимает его, прижимая к груди, а по щекам льются слезы. Темнота милостиво избавляет его ото всех мыслей.