Дьявол всегда рядом

      Некоторое мгновение я дрожала. Трава подо мной еще не успела полностью остыть, но вокруг явно чувствовалась сырость. Я не сразу разлепила глаза и не сразу смогла что-либо рассмотреть в сумерках.       Книга соскользнула с груди на землю, стоило мне приподняться с насиженного места, потирая заспанные глаза. Книга убаюкала и я задремала, прогретая солнцем.       Как я могла так беспечно заснуть?       Уже глубокие сумерки. Солнце успело окончательно перекатиться за горные кряжи. Небо на закате едва тлело, видны лишь слабые-слабые отблески угасающих лучей, украшенные багрянцем. Крохи истаивающего дня скоропостижно превращались в ночь.       Я накинула хаори на плечи и обняла себя, с облегчением принимая согревающую защиту. Долго стоять и ничего не делать — непозволительно. Присев на коленки, я начала собирать разбросанные вещи в корзинку.       Туман слишком быстро поднимался со дна ущелья, укрывая деревушку от всего мира, точно молочной полой. Зажженные фонари вдали походили на блуждающих светлячков.       Так запредельно далеко и так соблазнительно близко. До дома почти рукой подать, но чтобы добраться до него придется вернуться тем же путем как и пришла — через лес. Через черный зловещий лес, через молчаливый храм, где в глубинах, в предвкушении затаились эфемерные существа. Духи леса будут пристально наблюдать, посмеиваться и дурачиться, затем попытаются меня запугать или заманить в расставленные ловушки.       Как поступить? Мысли метались, пытаясь отыскать лазейку как попасть поскорее домой. Так не хотелось пробираться сквозь чащу, в тишине, в полном одиночестве и без фонаря!       На небе зажглись первые путеводные звезды.       Не стоило больше медлить, а спокойно спуститься привычной дорогой, обуздав свой страх. Слова госпожи Кацу, кажущиеся сейчас таким правильным напутствием, назидательно повисли в памяти: о необходимости добраться домой до наступления ночи.       А что если пойти иным путем? Не прислушиваться к глупым предрассудкам стариков и пройти через Ущелье Богов?       По коже побежала россыпь мурашек, я непроизвольно задрожала. Обернувшись, я пристально всмотрелась в едва различимые очертания узкого ущелья. Если спуститься по другой горной тропинке, то можно преодолеть весь путь до поселения в два раза быстрее.       Река, несущая свои воды обратно на гору, разветвлялась на несколько притоков. Один из рукавов извилисто петлял через деревню и горные равнины, а другой сворачивал направо и устремлялся вниз. Именно та часть реки вела к Ущелью Богов.       Дорога, по которой я сюда поднималась безусловно заслуживала такого названия, то путь направо, к ущелью — давно забытая всеми тропка в густых зарослях. По ней даже животные не крались. Никто не ходил там и некому было протаптывать. Жители пугались даже обсуждать ущелье в своих разговорах, не то, чтобы пересекать.       Существовали негласные правила вот уже на протяжении нескольких десятков лет, а то и целого столетия. Еще исстари люди, жившие собирательством плодов, охотой на кабанов и оленей у истоков реки как раз и основали данные правила. Нерушимые и незыблемые правила. К Ущелью Богов приближаться нельзя. Там боги спали. Да не просто боги. Боги, с которыми говорить нельзя. Боги, которых видеть нельзя. Боги, способные воскрешать мертвых из глубоких пучин потустороннего мира…       Об этом даже думать страшно! Не то, что спускаться и идти совсем-совсем близко!       Да это просто глупые сказки, страшилки для детей и только! Старики придумали эту легенду, чтобы запугать и отучить лазить по опасному горному ущелью, вот и все. Ведь я сама в детстве там любила гулять! Могла часами собирать цветы и исследовать ту живописную местность, бегая по лабиринтам и тропам, известным только мне. Никто не заходил туда, никто не нарушал гармонию моего маленького мирка. Когда-то давно это было так привычно. Так что мешало и сейчас там перейти? Ведь я не буду тревожить гробницу!       Я до сих пор помнила, как выглядело ущелье и каким оно было потрясающе красивым. Россыпь цветов живым покрывалом украшала ущелье, зазывая и приглашая вступить на заветную территорию. Тонкие стебельки закручивались, переплетались и общим подвижным организмом дышали раскрытыми бутонами под голубым небом, вибрируя как рябь на воде под дуновением ветра.       Круглый год там цвели ликорисы. Старики из деревни звали их чертовы, наверно за их необыкновенный вид. Диковинные ядовито-красные цветы, или еще как их называли: паучьи лилии, которые нельзя трогать и срывать. Они даже запаха не имели, а красный цвет был таким насыщенным, словно свежая кровь на белом одеянии. Также среди изобилия красных лилий кое-где выглядывали и голубые соцветия. Буйство красок закрутилось в водовороте, острой вспышкой треснуло в подкорке воспоминаний. До сих пор все-все помнила!       Погруженная в дни давно минувшего прошлого, я стала спускаться по горной тропинке, приняв окончательное решение в выборе короткой дороги через ущелье. Я надеялась, что зрение не подведет в сгустившейся тьме, а ноги вспомнят старые детские восхождения и спуски.       Страх подгонял и торопил, и я почти летела вниз, не разбирая тропинки. Камушки перекатывались и остро вонзались в тонкую подошву, заставляя подскакивать и неуклюже прыгать то на одной ноге, то на другой, а потом резко останавливаться и заваливаться всем телом назад, не то можно легко сорваться и полететь головой вниз, прямо на острые выступы. Дорожка все время извивалась, местами была так узка, что нельзя было поставить рядом две ступни, а кое-где вообще обрывалась.       Мое сердце замирало от удушающего страха, стоило споткнуться в особо непроходимом месте, а тонкие и хлесткие ветви наотмашь били по лицу, норовя выколоть глаза. Бисеринки пота застилали лоб, во рту пересохло от частого дыхания.       — Ой!..       Влажная почва под ногой оказалась настолько неустойчивой, что я проскользила на одной ноге добротное расстояние и была готова уже отправиться в полет, если бы впопыхах не ухватилась за колючую ветку. Повиснув в воздухе, я с облегчением перевела дыхание, понимая, что, возможно, чуть не совершила роковую ошибку. Сердце колотилось, безумной птицей билось внутри, а язык присох к нёбу, отдавая горьким привкусом паники.       — Обошлось…       В одно мгновение ветка хрустнула и обломалась. Я оказалась в невесомости, только и оставалось — в секундном порыве взмахнуть корзинкой. Непослушные ноги несли меня с огромной высоты в самую пропасть, а тьма уже раззявила навстречу свою бездну.       Ноги подкосились… И следующим шагом я споткнулась о натянутый словно тетива поваленный сук, и кубарем полетела в неизвестность.       Все произошло настолько быстро и спонтанно, что я не успела за что-либо ухватиться. Обезумевшее сознание оглушительно вопило. Меня сопровождал только хруст ломающихся под моим телом веток. А затем все вокруг утонуло в обжигающе-белой вспышке боли…       Больно, очень больно…       Я вздохнула, и воздух свистящим всхлипом наполнил грудь. Правая сторона лица была вдавлена в землю и зудела. Словно в кожу вонзились тысячи острых игл. Я чуть шевельнулась и тело моментально заломило от боли.       Я разлепила глаза и не сразу сообразила, что сделала верное движение — тьма стояла совершенно одинаковая. Несколько раз проморгавшись, я еще раз убедилась в том, что чернота вокруг действительно была оглушительно-непроглядной, а не плодом фантазии или бреда.       Постепенно и очень медленно очертания обретали свою форму, сливаясь в застывшую карикатурную чащу. Изогнутые и вывороченные сухие ветви полусгнивших деревьев в бледном свете луны нависали так низко, что почти касались земли. Здесь никого не было, кроме меня и мертвой пустоты.       Голова раздалась пульсирующей адской болью, и на глаза навернулись слезы. Ужас и неописуемый страх подступил к горлу. Я медленно подняла руку к виску, где особенно сильно ныло, пытаясь понять, что случилось. Пальцы нащупали влагу, как оказалось — это была кровь. Тревожить открытую рану грязными руками я не стала.       Пару раз вдохнув и выдохнув, приходя в себя после сумасшедшего падения, я осмотрела землю в поисках корзинки, но не смогла обнаружить. Остальные вещи, скорее всего, раскидало в разные стороны. Я наткнулась на раскрытую книгу, отданной мне Кацу. Отряхнув от грязи, я затолкала ее за пазуху.       Как же так все удручающе и печально сложилось? Только из-за моей глупости и наивности. Сама виновата, раз решилась пройти именно здесь, где не ступала нога человека уже очень давно.       Хватит сокрушаться! Нужно идти дальше. Жалеть себя буду после, когда все закончится и я окажусь в безопасности дома.       Подлые гадкие мысли блуждали в голове, подбрасывая все более жуткие картинки, пока я, пошатываясь, слепо брела меж густо растущих деревьев. Хватаясь за тонкие стволы в попытке удержать равновесие и не споткнуться, а иногда, из-за тошнотворного головокружения, облокачивалась, позволяя себе секундную передышку. Темень была кромешно-густой. Совсем близко уже выделялся край границы рощи и в просвете теней смутно виднелось узкое ущелье. Я брела на слабый лунный свет, как потерявшийся путник за добродушным проводником, оказавшимся в нужном месте в нужный час для оказания помощи.       Под глубокой улыбкой луны без остатка потонула вся окрестность Ущелья Богов. Высокие сосны и криптомерии бездвижными истуканами обступили избранную землю в центре, вбирая в себя этот холодный сумеречный свет месяца, принимая неземную милость как благодать. Острые пики готовы были вонзиться в черное бескрайнее небо, пытались дотянуться до белых звезд, неисчислимым множеством украшающих небесное полотно. Открывшийся вид взбудоражил до самых кончиков пальцев, но не звездное небо погрузило меня в благоговейное состояние, а залитое светом ущелье. Каменные скалы-стражи с незапамятных времен охраняли узкий просвет между ними, на дне которого расположился ветхий, рассыпающийся столб, вбитый в твердую землю. Даже стоя на достаточно большом расстоянии, я смогла его разглядеть в тени скалы, куда лунный свет еще не дотянулся. Даже помнила высеченные надписи на уже мертвом языке. В детстве я прибегала сюда и стояла перед ним, щурясь от солнца и делала заумный вид, будто понимала письмена. Тихим шепотом проговаривала незамысловатые, придуманные мною звуки и слова. Это и была сердцевина Ущелья Богов.       Настоящее озеро из цветов омывало ущелье. Как молящиеся богам, они преклонялись перед неизведанной древней и могучей силой. Но, что удивительно — цветы издавали тихий гул шепота! Я обомлела и выпучила глаза, решив, что уши меня подводят, но нет, разинув алые пасти, хищные цветы жадно подпитывались сиянием полумесяца и перешептывались! Было в этом что-то ненормальное, неправильное… Они были словно живые, я воочию видела колебания и пульсацию, как будто на самом деле чертовы лилии дышали. Воздух сгустился, время замерло. В этом месте, заброшенном и избегаемым всеми, происходило по-настоящему что-то противоестественное…       Я не могла отвести ошарашенный взгляд, оторваться от пристального наблюдения, боясь, что могу упустить какое-то особое мановение. Особый знак. Внезапно краем глаза я успела зацепить резкое движение у подножья скал, порывистое и слишком выделяющееся на фоне всей застывшей атмосферы. Нечто, что не могло быть ложным видением.       Никого. Но не могло же мне померещиться?!       И все-таки здесь кто-то был, бесшумно скользил в темноте. Еле слышно шумели кроны вековых деревьев, и напряженное до предела мое сердце дрогнуло в преддверии надвигающегося ужаса. Чувствовалось чужое присутствие, от чего даже цветы замолкли и стали поворачивать свои бутоны в сторону скал… И тогда я заметила его. Некто неизвестный вышел под лунный свет из кромешной мглы с противоположной стороны леса, и остановился. Разглядеть кто это был не составлялось возможным — далековато, даже напрягая зрение изо всех сил. Но это определенно был мужчина, причем довольно высокий. Лунный свет поблескивал и с трудом очерчивал его стать.       Я тяжело сглотнула, и вязкий комок нервов громко упал на самое дно желудка.       Он еще не увидел меня?       Кем бы он ни был, что бы ни делал в этом ущелье, во мне он пробуждал только нарастающую волну страха и желание быть незамеченной, а по возможности оказаться как можно дальше отсюда. Бежать прочь без оглядки. Но секунды отсчитывались, а я, все также замерев, неотрывно следила за темной фигурой по ту сторону цветущей поляны.       Внезапно мой желудок издал голодное урчание…       А потом произошло то, чего я совсем не ожидала. По округе раздалось многогранное, с каждым разом усиливающееся эхо моего желудка. Звуки доносились со стороны обступающего леса, там, под низкими ветвями выглядывали пробудившиеся духи старых деревьев. Желтые светлячки кодама повыползали из своих укрытий и издевательским хором подхватили урчание моего желудка. Беспощадно подставили и выдали таким абсурдным, невероятно смешным способом.       Пожалуйста, нет… Не оборачивайся, не оборачивайся!..       Вот теперь я ощутила ледяное прикосновение ужаса. Дикий ужас охватил все мое естество и превратил в съежившийся комок. Нервы натянулись как струны, стоило незнакомцу обернуться и посмотреть прямо на меня…       Я предельно ясно почувствовала, как мои уши прижались к голове, словно у застывшего испуганного зайца перед хищником.       Крупные бутоны цветов задрожали в предвкушении.       Немедля больше ни секунды, я стремглав ринулась обратно в лесную обитель. Перед глазами все завертелось и закрутилось в сумасшедшем танце белых пятен, но я не обращала на это внимания. Слепо, по наитию, бежала прочь от проклятого ущелья, от чертовых цветов, от таинственного, но пугающего до глубины души незнакомца.       А был ли он человеком из плоти и крови?       Продираясь через спутанные кусты, убегая все дальше от Ущелья Богов, я внутренне клялась себе в том, что никогда больше моя нога не вступит на землю мертвых и не разбудит спящих. Ни при каких условиях нельзя мне было сюда спускаться и видеть то, чего не должна! Я потревожила дремлющих духов, обратила не только на себя их пристальное внимание, но и навлекла беду на всю деревню. Теперь остается только уповать на священных ками и молиться, отдаваясь без остатка, искренне просить о прощении и умолять отвести пагубную напасть.       Чужак, незнакомец, враг или, может быть, мертвый дух или ёкай? Нет, нет, нет… Я не хотела сейчас даже думать об этом, пока судорожно и рвано пробиралась по сумеречному лесу в поисках мнимого укрытия, изо всех сил превозмогая усталость и головную боль. Может, это и к лучшему — обогну Ущелье Богов по часовой стрелке, по тому же пути, как и пришла сюда, а не приведу мертвых на порог своего дома.       Выбежав на прогалину, я очутилась на берегу горной реки, разрезающей своей природной силой лес на два берега. Журчащая река кропотливо и своенравно текла по проложенному пути, невозвратно и бесповоротно неся воды в Ущелье Богов.       Я остановилась, выискивая мелководье, а затем кое-как прыгая по прибрежным скользким камням.       Подобрав подол платья, я сделала первый боязливый шаг, погружаясь в живую черную воду.       — Ох… Ледяная.       Пробирающая до костей горная река неприветливо лизнула ледяным огнем мои ноги. Пути назад нет. Я уверенно двинулась на глубину, стиснув до звонкого скрежета зубы. Подводная галька и сильное течение в середине речки превратились в непроходимую трясину. Вода била бурным и стремительным потоком, агрессивно набрасывалась и намеревалась повалить меня с ног, как вихрь урагана приклоняет к земле молодое деревце. Возможности ухватиться за что-либо не было, поэтому, погрузившись по пояс в воду, я напрягла ноги и осторожными шажочками двинулась вброд.       Я ухватилась за густую траву на крутом высоком берегу, вгрызаясь ногтями в рыхлую почву. Подтягиваясь и ступая на подводные камни и переплетенные корни, покрытые скользким илом, из последних сил вытаскивая себя из воды. Мокрая холодная одежда тяжким грузом облепила тело.       Прислонившись к заскорузлой коре лиственницы и переведя учащенное дыхание после испытания, я поняла, что эта опора на данный момент хоть и временное, но единственное постоянство в безумной ночи.       Над головой ухнула сова, и ее всевидящие глаза сверкнули двумя горящими точками среди кружева листвы. Немой и осуждающий взгляд птицы подтолкнул меня двигаться вперед быстрой поступью, переходящей на бег.       Чистый горный воздух пьянил и путал мысли, холодом обволакивал горло и стрелой вклинивался в голову при каждом глубоком вздохе. Нельзя позволить слабости и измождению организма взять надо мной верх! Прежде всего надо добраться в безопасное место и там переждать. Мокрые тапочки хлюпали и увязали в земляной жиже.       Я несколько раз оборачивалась, проверяя, не гонится ли кто за мной. Абсолютно любая тень позади казалась чем-то живым и жутким.       Впереди забрезжил просвет. Я находилась уже неподалеку от святилища, а дальше — заветная тропинка до поселения. Только и оставалось — спуститься с открытой опушки. Приближение к знакомому и родному месту слегка уняло бурно трепещущую тревогу и привело меня в более трезвое состояние.       Я была в безопасности. Но все же обернулась еще раз, чтобы окончательно ввериться не только своим обнадеживающим словам, но и удостовериться в этом лично…       И тотчас правая нога провалилась в кроличью нору, но поврежденная плоть даже не успела вспыхнуть жгучей болью, как я всем телом натолкнулась на преграду. И замерла.       Мое лицо уткнулось в мягкую ткань, а под ней ощущалось нечто твердое, но такое теплое, почти горячее! Можно было прильнуть всем телом и согреться словно у очага. А окутавший меня запах напомнил душистую полевую траву, нет… или сладкую липу… И нотку горечи.       Сквозь пелену помутнения, я предельно ясно почувствовала очень быстрые удары сердца. Неужели это мое сердце так колотилось?       Я потерлась щекой об ткань, пока медленно поднимала голову навстречу загадочному облику преткновения. Приоткрыв веки, мой взгляд сосредоточился на чужом подбородке. Исследуя взглядом нижнюю часть лица, а затем сжатые, плавно очерченные губы и кончик носа, я смогла почувствовать еле ощутимое дыхание незнакомца на своем лице. Его черные длинные волосы, развевающиеся на ветру, щекотали мне лоб.       А затем я подняла голову еще выше и наткнулась на темные, нечитаемые глаза мужчины. Пристальные, едва видимые в ночи глаза привели в чувство, и мне пришлось выпустить из хватки его сжатую одежду. Дикая смущающая неловкость перед незнакомцем заставила временно забыть о болезненном ушибе.       — Прошу прощения за неуклюжесть! — хриплые слова вырвались из уст без моего ведома.       Это был он! Там, в ущелье!       Я убрала руки и отпрянула от него на допустимую для приличия дистанцию, намереваясь вызволить свою ногу из заточения, а затем уже начать нормальный разговор, чтобы эта напряженная тишина так не давила. Значит, это был он! Но что он делал здесь, в данной местности? Заблудился? Вероятно, его путь пролегал через эти земли…       Я даже не успела моргнуть, как мужчина грубо схватил меня за грудки и снова притянул к себе.       — Что вы… — вопрос застыл на губах, но вместо него вырвался удивленный возглас, когда он приподнял меня над землей! Мои ноги беспомощно забарахтались в воздухе. Я даже не ощутила боли, когда правая ступня с завидной легкостью выскочила из ямы. — Подождите!..       Скомканная одежда туго обтянула мою грудь и сдавила горло. Ткань под сильным и крепким напором стала трещать и рваться. Я не знала, что делать! Может надо закричать?.. Просить его остановиться?.. Начать вырываться?..       — Отпустите…       Мои руки отыскали огромный кулак и попытались разжать эти нечеловеческие сильные пальцы, при этом стараясь не поцарапать его кожу. Смущение нанести вред чужому человеку не покидало меня даже сейчас!       Но в душе царил хаос! Я разрывалась между непониманием происходящего и желанием уберечь свою жизнь от угрозы.       Луна выглянула из-за плывущего по небу облака, осветив все вокруг, и я, запыхавшаяся и на грани окончательно утратить самоконтроль, — предаться истерике, случайно взглянула в его лицо…       Я забыла свое имя, забыла, как оказалась в лесу, забыла, как открыть рот и издать громкий вопль…       Его лицо все это время — холодное и ожесточенное, перестало быть таковым, а стало преображаться на моих глазах — в уродливое и дьявольское. Нет… Его глаза… безучастные и холодные глаза, неотрывно смотрящие на меня, изменились! Нечто, с неведомой мне ранее потусторонней мерзостью, изуродовало его лицо, явив под лунный свет еще несколько хищных глаз. Теперь у него было пять… Шесть одинаковых глаз! На меня жестоко взирали шесть химерных глаз! Кроваво-красных, как те самые цветы, с прожилками и горящими янтарными зрачками!       Разум больше не властвовал над моим телом. Меня парализовал животный, первобытный ужас… Без воздуха, без света, без чувствительности, абсолютный и непроницаемый. Ужас заставил время замедлиться до бесконечности в одном кратком миге.       Животный ужас был сильнее разума, но не сильнее инстинкта жить! И я пронзительно взвыла, начав бешено и с остервенением брыкаться и вырываться, не в силах больше терпеть бессилие.       — Успокойся… — ровный и низкий голос мужчины-оборотня пробрался в мой обезумевший разум. Удерживая на весу одной рукой, он встряхнул меня, отчего голова отрывисто мотнулась из стороны в сторону.       Что он собирался делать?!.. Он хотел убить меня?! Или… или… Я уже не смогу вернуть книгу госпоже Кацу… Мне надо поговорить с ним! Уговорить… Может все будет хорошо?..       Может он один из Богов?! Ведь все совпадало: он был в ущелье, а также его странный сверхъестественный вид!.. Надо попросить прощения!.. Или…       Я почувствовала горячее прикосновение чужих пальцев и вздрогнула, когда он убрал волосы с моего лица, обнажая правую сторону.       — Пожалуйста, простите меня! Я…       Я снова встретилась с дьявольскими глазами, трясясь всем телом и почти теряя сознание, но его шесть зрачков одновременно обратились куда-то в сторону, будто его неожиданно что-то заинтересовало.       Он опустил меня на землю, но онемевшие ноги абсолютно не слушались. Я устояла только благодаря крепкой хватке — безвольно повиснув на его руке.       — Будь здесь… — неожиданно произнес мужчина, отпуская меня, и я, покачнувшись, свалилась наземь около его ног.       Из мглы лесных дебрей показалось еще трое неизвестных. Они подступали неспеша, с разных сторон поляны, словно окружая и замыкая нас в обозримый круг.       Мой взгляд заметался между моим незнакомцем и новоприбывшими.       Кто они?!.. Еще одни чудовища?..       Тем временем неизвестные достаточно приблизились, что я могла их как следует рассмотреть. Насколько позволяло мое слабое зрение в ночи. Мне казалось, что мои глаза стали слепы к восприятию окружающего мира, а особенно к происходящей вокруг полной бесовщине. Могла смотреть, но ничего уже не замечать и не понимать.       Я смогла рассмотреть, что у каждого из троицы были наготове мечи! Странные, балахонистые и неприметные одеяния мужчин мне абсолютно не запомнились, но вот длинные катаны в сжимающих руках, я точно забыть не смогу.       — Демон! Мы долго выжидали тебя! — громкий возглас зычно прокатился по округе, разрушив несуразную тишину. — И как результат — ты лично попался в наши сети!       Демон?..       — Попался в ваши сети… — после затяжного молчания его спокойный голос прозвучал надо мной как раскат грома среди ясного неба.       Ответ демона определенно был насмешкой, но смеха не последовало. Словно он пробовал слова на вкус, перекатывая те на языке.       — Ах ты… Да ты просто ошибка природы, которой не должно быть! Ты должен подохнуть! — Видимо, последние слова демона изрядно вывели из себя молодого человека, одного из члена загадочной команды. Было заметно по мечущейся фигуре, что его внутри раздирали ярость и злость. Он готов был вот-вот сорваться и совершить нечто опрометчивое и ужасное.       Рядом стоящий напарник в быстром жесте руки подал знак замолчать, обрывая первого на полуслове. Третий мужчина пока хранил молчание.       — Хината, замолчи!       Я сидела с отупелым, ничего не выражающим лицом, мой взгляд метался в пространстве, а разум невероятно медленно пытался осмыслить происходящее. Страх жил во мне, он холодом сковывал живот и наполнял слабостью руки и ноги. Он никуда не делся.       — Мы не можем пока ничего предпринять, рядом с ним находится невинный человек, — таковы были его слова, и я наконец-то смогла уложить смысл в своей голове — речь шла об мне. Но последующая реплика была уже обращена в нашу сторону: — Мы знаем, кто ты такой, демон, и мы следовали за тобой все это время…       — Давайте убьем его прямо здесь и сейчас! Неужели какая-то девчонка может встать на нашем пути?!       — Ты забыл наше главное правило? Мы обязаны оберегать людей от демонов, а не наоборот!       — Можно исключить одно правило, когда на кону стоит важная миссия, Итама! Ее смерть не будет бесполезной. Что значит одна жертва в уплату сотням другим жизням? — Молодой парень был уже не в состоянии себя контролировать, желание собственноручно убить монстра взыграло вверх над словами старшего. Несмотря на юный возраст, Хината пылал чистой яростью, такой несвойственной и невиданной мною прежде. — Такаси, я знаю, ты сейчас согласен со мной! Неужели ты останешься в стороне после того, как этот самый демон убил твоего отца? Разве ты не мечтал найти его и покончить с ним лично, отомстив за смерть? Скажи мне!       Третий спутник, Такаси, покрепче сжал рукоять меча, его ноги были готовы сорваться с места в сию секунду, тело было напряжено и словно наэлектризовано. В воздухе явно сгущалась необузданная энергия. Мои волосы встали дыбом, а тело до сих пор не слушалось, приковав к земле около ног демона. Я не знала куда приткнуться, чтобы исчезнуть из этого места навсегда.       — Вот идеальный шанс покончить не только с убийцей твоего отца, но и уничтожить Высшую Луну! Так пускай между нами и им не будет преград. Это наш единственный шанс, нельзя его упускать! Демон… мы отыскали тебя, потому что за тобой тянется кровавый шлейф смерти!       — Ты прав, Хината, мой отец должен быть отомщен, несмотря ни на что. И я, как будущий столп, взял на себя возложенное обязательство. Сегодня, здесь и сейчас — идеальное время, чтобы покончить с одним из отродья Кибуцуд…       Его глаза вытаращились, рот застыл, но вместо слов до меня донесся булькающий звук. На лице Такаси застыло выражение сердитого изумления перед вероломной смертью. А потом его голова слетела с плеч и с глухим стуком упала на землю. Из срезанной шеи густыми толчками выплескивалась в воздух кровь. Тело бесшумно последовало за головой.       Я на мгновение замерла, пытаясь осмыслить и поверить, что все это происходило на самом деле… Чужая боль, остро мною ощущаемая, оказалась способна заглушить собственные эмоции. Мое сердце сжалось от ужаса, безумного и немилосердного.       — Заставляете меня ждать. Ваша смерть действительно не будет бесполезной.       Я отчасти оглохла и ослепла, последние слова долетели до моих ушей бессмысленной мешаниной звуков. Живой парень, Такаси, теперь лежал бездыханным телом на серебристой траве. Он больше не говорил и не двигался…       — Ублюдок!.. Такаси!.. — отдаленный голос Хинаты прорезался паникой и клокочущей лютой яростью.       Яркая вспышка света затмила тьму в моих глазах, осветив пламенем поляну посреди гущи леса. Свет был способен подавить ночь в небе.       — Я должен обнажить свой клинок, иначе это будет неучтиво с моей стороны, — единственный голос, который я смогла различить, принадлежал дьяволу ночи. — Ваша плоть напитает мое тело, ваши кости навечно уйдут в землю…       — Стой, Хината!..       В голове происходил шторм. Мысли, как водная гладь, поднимались со дна и накидывались друг на друга, подобно беспорядочным волнам. На берегу уже появилась морская пена, когда мой мозг стал отвергать происходящее. Слегка подрагивая, я прокусила щеку, отрезвляя и возвращаясь в сознание. Металлический горький вкус крови заполнил рот.       Яркая вспышка повлекла за собой грохот и мощную ударную волну. Невиданное явление, словно звуками железной наковальни, обрушились на землю, вызывая шквал урагана. Свет заполнил все вокруг, просочился сквозь лесные дебри. А ветер срывал все на своем пути. Деревья затрещали и зашумели. Потревоженные сонные вороны рвано взлетели в небо, испуганно каркая.       Казалось, мое тело сейчас превратится в тлеющий пепел.       Я приподняла голову над травой, наблюдая за развернувшейся передо мной бойней. Нечто сплеталось и перемножалось незнакомыми силуэтами. Хината и Итама кружили вокруг демона, чей облик претерпел изменения. Одежда, что я совсем недавно сжимала в своих руках, была распахнута на груди, оголяя бледную кожу. Темное кимоно держалось благодаря низкому поясу. Демон стоял твердо и абсолютно спокойно, даже равнодушно; его не пугала угроза в лице двух мечников. В левой руке расслабленно держал длинный меч, опущенный острием в землю. Он игрался с ними.       Никогда еще мне не приходилось видеть выражения такого отречения от всего и вся. Я всегда считала, что мир отторгал все уродливое, но лицо демона — оно само отринуло весь мир. Его лицо не имело ни прошлого, ни будущего, оно замкнулось в бездушном молчании. И я поняла, что для него не существовало никаких преград, его нельзя было просить, умолять или плакаться — это страшное и опасное существо просто смело бы меня со своего пути. Бесчеловечно и хладнокровно.       Я не смогла уследить за движениями двоих мужчин, все слилось в одно неприглядное пятно. Мечники атаковали дьявола напрямую: ловко изворачиваясь, кружа и подбираясь все ближе. Их боевой молниеносный стиль был неподвластен моим глазам и разумению. Не в силах охватить происходящее своим разумом, я чувствовала беспомощность. И собственную бесполезность. Но движений самого демона как будто вообще не существовало — я их просто не видела. Не замечала. Он действовал за гранью человеческих глаз.       Молодой Хината был уже на пределе; его травмированная левая рука была сломана окончательно, а все его тело получило серьезные повреждения. Его дыхание сбивалось, грудь ходила поломанным колесом. Напарник постарше выглядел не таким потрепанным, но довольно изможденным и выдохшимся.       — Что именно руководит тобой? Безмерный страх или истинная преданность? — нарочито небрежно бросил Хината, пытаясь ужалить демона единственным оставшимся способом — словом.       Ответа не последовало — я его просто не расслышала. Подобравшись и сжавшись, я тихо пятилась, пока не отыскала в себе крохи жалких сил развернуться и броситься наутек.       Расстояние до деревни сокращалось, лес вдруг превратился в один сплошной водоворот мглы, запаха и страха. Я была уже на пределе своих возможностей, тело потихоньку переставало меня слушаться, ослабевая все быстрее и быстрее. Слабый отголосок интуиции повел меня в сторону храма. Я не могла точно определить, что это была за сила, но она требовательно настаивала сменить направление и бежать к подножью храма. Пребывая в отрешенно-диковатом состоянии, мечась между выбором, я выбрала дорогу к святилищу.       Каменные кацунэ все также молчаливо поприветствовали меня, а заросшие мхом ступени казались огромными и бесконечными, высоко ведущими к главному зданию храма. Влево и наискосок от лестницы спряталась крытая накренившаяся хибарка. Постройка храма, священные врата и изогнутая слегка в сторону лестница, омытые бесчисленными дождями и высушенными ветрами, белели под лунным светом, словно кости огромного скелета. Высаженные деревья глицинии трепетно мерцали небесными цветками.       Я знала, что жители оставляли здесь некоторые вещи для проведения ритуалов поклонения и поднесения благодарности. Дрожащими руками я распахнула маленькую дверцу хибарки. Сдерживающие створки ставней противно заскрипели чужому напору. Похлопывая руками по стенке, увешанной разной утварью, я смогла отыскать маленький ручной фонарь андон, внезапно звякнувший в тишине. В тесной хижине запахло старым маслом, когда я отворила дверцу и попыталась разжечь фитиль с помощью прикрепленного рядом огнива. Яркие всполохи озарили на мгновение мои руки и слабо высветили контуры хижины, но сразу же угасли, не способные раздуть спасательное пламя во тьме. Открытая входная дверь противно и протяжно скрипела от дуновения ветра, назло проникающего внутрь и незамедлительно задувая фонарь. Наконец огонь зажегся за стеклом, и я поспешила закрыть его, молясь, чтобы он не погас.       При свете фонаря, освещающего ступени под ногами, все вокруг уже не казалось таким чужеродным и отпугивающим.       Несмолкающий ужас руководил и повелевал мной, заставлял трястись и дрожать всем нутром. Ноги все время подкашивались, но все еще удерживали на весу. Я не могла даже позволить себе лишний раз моргнуть, зорко глядя под ноги…       Я верила — святой храм сможет защитить и уберечь. Повесив фонарь за крючок на вратах торий, я облокотилась на холодные подпорки. Силы окончательно иссякли.       Поднявшийся ветер раскачивал фонарь над головой и он, то освещал пляшущим мягким светом скульптуры каменных кицунэ и лесную чащу, то качнувшись назад — погружал все во мрак.       Слабый свет очертил на мгновение темную фигуру на нижних ступенях и снова скрыл.       Демон был уже здесь, совсем близко!       В мертвой тишине его глаза блеснули, как глаза хищника выслеживающего свою добычу. Глаза, для которых тьма не препятствие.       И в этот момент, будучи на пределе всего моего человеческого страха и ужаса, чувствуя размытие границы реальности и поступающее помутнение рассудка, я услышала звук, такой прекрасный и долгожданный в природе звук — пение птиц, пробудившихся на рассвете дня.       Я встретилась с глазами дьявола в непостоянном свете фонаря и без страха закричала, зная, что он не сможет приблизиться ко мне:       — Убирайся прочь!       Но на нижних ступенях его уже не было.       Едва различимые в предрассветном полумраке контуры каменных кицунэ и черные силуэты деревьев, и темные вершины гор вдруг непонятным, пугающим образом оказались лишенными всякого смысла. Все вокруг, не дожидаясь моего участия, обрело свою собственную реальность. И эта бессмысленная, неохватная реальность, с неведомой доселе тяжестью, разом обрушилась на меня.