Вопреки

— Что ты делаешь, Сейлор мун?! — крикнула Сейлор Венера. Она первая заметила светящуюся Лунную диадему, которой Сейлор Мун намеревалась разбить расставленные крупные минералы. — Совсем с ума сошла?! — с презрением рявкнула Уран. — Готова предать Мамору ради этого? — она ткнула пальцем в растерянного Сейю. — Так его любишь, что рискнёшь нашими жизнями и всего мира?! — Люблю… — непослушными губами прошептала Сейлор Мун. По щекам ручьями потекли слёзы. — А Мамору, значит, разлюбила? Уже не хочешь его возвращения? — язвительно спросила Марс. — Люблю. Люблю их обоих. По-разному. Но не позволю принести Сейю в жертву. — Предательница! Бесхребетная предательница! — с ненавистью закричала Уран, когда Сейлор Мун замахнулась. — Предательница? — Сейлор Мун замерла и посмотрела Харуке в глаза. — У тебя ведь есть человек, с которым тебе не страшно совершить что угодно? Даже, как ты однажды сказала, отправиться в ад… — Мы хотели спасти мир… Это наш долг, — сглотнула Уран и сжала кулаки. — Вот и я хочу исполнять долг рядом с тем, с кем не страшно оказаться в аду. Сейлор Мун замахнулась. — Стой, Оданго! Стой! Не надо! — Сейя вышел вперед. Потрясённый и растерянный. — Прошу, остановись. — Я не позволю тобой жертвовать! Мы найдём другой выход! — её голубые глаза светились решимостью. — Нет другого выхода, Оданго! — крикнул он, и Сейлор Мун замерла. — Я всё равно умру. И скоро. Поэтому никто никем не жертвует. — Что? — диадема в её руке сначала потускнела, потом замедлила вращение, пока со звоном не упала на пол. — Я не понимаю. — Хранитель привязан к своей оболочке, а я поддерживаю жизнь в его теле и мешаю естественному процессу перерождения. Поэтому планета медленно разрушает оболочку изнутри. Я ничего не могу с этим поделать. Никто не может. — Почему ты раньше не сказал? — зло спросила Марс. — Да, очень интересный вопрос, — добавил Кунсайт. — А что бы это поменяло? Ничего. Но вы бы все доставали меня вопросами о самочувствии, а то вдруг раньше времени решу откинуться. Ну или сочувствием, что тоже так себе перспектива. — Сейя… — Сейлор Мун всхлипнула. — Прости, Оданго, прости. — Он спешно подошёл к ней и обнял. — Я даже помыслить не мог, что ты… Прости. — Он коснулся губами волос. Сейлор Мун отчаянно его обняла, прижалась и горько расплакалась. У неё никогда не было выбора. Иллюзия. Всегда была лишь иллюзия: выбора, отношений, будущего. Всё было решено, предопределено и ничего не изменить. — Мы можем провести обряд завтра? — спросил Сейя, не выпуская Сейлор Мун из объятий. — Да лучше бы сегодня… — начал Джедайт, но осекся под взглядами Нефрита и Кунсайта. — Но и завтра нормально. Как раз все… успокоятся… переварят, — добавил он тише. Воительницы развоплотились. — Тебя проводить? — спросил Сейя у Усаги. Она утвердительно кивнула. Он чувствовал прожигающие взгляды, кожей ощущал ненависть Харуки, но ему было плевать. Он был готов врезать любому, кто посмел бы неосторожно высказаться о том, что произошло. Подумать только, Усаги хотела спасти его жизнь. Она выбрал его, а не Мамору! Сказала, что любит… Вот только этим признанием разрушила своё бесконечно долгое будущее. Из-за него. И теперь исправить ничего нельзя. Они вышли из церкви и долго шли молча под порывами зимнего ветра, пока не пришли на автобусную остановку. Сейя сжал её ледяные пальцы, а потом привлёк к себе и крепко обнял. Усаги не сопротивлялась, лишь беззвучно плакала. — Прости меня, Оданго. Прости. Если бы я только знал… — он поцеловал её в макушку, — я бы рассказал, не позволил тебе наделать глупостей. Прости. Хотел как лучше, а получилось… Прости. — Ты не виноват, — шепотом ответила она. — Главного бы это всё равно не изменило. Не изменило того, что я чувствую. Сейя не знал, что ответить и как утешить, поэтому они ждали автобус молча, крепко обнявшись. — Мы можем провести день вместе? — спросила Усаги, когда они подъехали к Токио. Сейю в очередной раз больно кольнула совесть. Предыдущие два дня они почти не виделись. Он приводил дела в порядок и помогал достать последний нужный минерал, но на самом деле он боялся проводить время с Усаги наедине. Боялся своих чувств, боялся той душевной боли, что разъедала рядом с Усаги и подтачивала выдержку, забирала последние моральное силы. Но сейчас Сейя не мог ответить отказом. И не хотел. — Конечно, — он улыбнулся. Усаги улыбнулась в ответ такой же печальной улыбкой как и его. — Давай притворимся, что мы обычные люди и что у нас есть завтра и послезавтра? Поедем к тебе? — Давай. Только надо купить еды, я не планировал сегодня обедать или ужинать, — попытался пошутить он, но Усаги в ответ не улыбнулась. Они ничем не выделялись среди других покупателей, но только всё было не так как всегда. Усаги не спорила что взять, не улыбалась, не подтрунивала, а просто крепко держала его за руку. Сейе и самому было не до шуток. Они вошли в его квартиру, тёмную, идеально убранную и как будто чужую. Через пару дней Нефрит вернёт от неё ключи хозяину, когда истечёт срок аренды, и заберёт личные вещи Сейи, сложенные в картонные коробки у стены. Сейя разбирал на кухне покупки, выставляя на стол аккуратно упакованную по контейнерам еду. Усаги бесшумно подошла и крепко обняла со спины. — Так могли бы проходить наши вечера, если бы мы были обычными людьми. Ужинали бы вдвоём или приглашали друзей или ходили куда-нибудь. Было бы весело. С тобой всегда весело. И хорошо. Даже когда всё плохо, — она говорила приглушённо, уткнувшись носом ему между лопаток. — Оданго… Сейя разнял её руки и повернулся лицом, погладил по щеке, коснулся большим пальцем нижней губы. Усаги обняла его за шею. — Я не буду ни о чём жалеть. И никогда тебя не забуду. Обещаю. Подари мне воспоминания, Сейя. Самые сладкие и самые горькие. Хочу, чтобы они были. — Усаги… — он неверяще смотрел на нее. — Это ведь всё изменит, усложнит до предела. — Неважно. — Она перебирала его волосы и неотрывно смотрела в глаза. — Уже и так всё запуталось. Но пусть у меня останется в сердце и памяти то, что будет держать в самые трудные моменты. Пусть останется то, что будет делать меня живой. Не будь он обречён на смерть, ему бы хватило одного намёка от Усаги на взаимное чувство, чтобы сражаться со всей вселенной за право быть с ней, вопреки всем правилам и пророчествам, вопреки долгу. А сейчас её признание разбивало ему сердце. — Оданго, я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду. Но… — И я люблю тебя. — Она приложила пальцы к его губам, не дав возразить. — И у нас есть сейчас. Может показаться, что это ничтожно мало, но это не так. Завтра может не быть ничего. И я хочу быть счастливой сейчас, здесь, с тобой. Пожалуйста. Усаги нежно, едва касаясь, поцеловала его в губы. Сейя сглотнул, но не посмел ответить. — Давай притворимся, что у нас есть завтра, и не будем ни о чём думать. — Она вновь коснулась его губ своими. — Как тогда в парке… — Ещё один невесомый поцелуй. — И на аттракционах. Забудем обо всём и просто будем вместе. Сейя ответил. Так же робко, словно ступил на тонкий лёд и от одного неосторожного движения они провалятся. Было больно и горько. Притвориться и забыться не получалось. У Усаги тоже. — Ты уверена? — шепотом спросил он и вытер слезу с её щеки. Она кивнула и снова поцеловала. Сейя сдался. Его переполняли и словно рвали душу любовь и тоска. Ему хотелось, чтобы Усаги знала, как много он к ней чувствовал, ощущала сердцем, что она для него значит, но он не хотел, чтобы ей стало ещё больнее от неизбежного расставания. — Не думай сейчас ни о чём. Просто не думай, — Усаги обхватила его лицо ладонями и посмотрела в глаза. Сейя печально улыбнулся. — Ты ведь сам меня этому научил. Идём. Она повела его за руку в спальню. Тусклый свет серого дня пробирался сквозь неплотные шторы. Усаги закрыла дверь в комнату, словно хотела оставить реальность за порогом, сняла с себя тонкий свитер и кинула на пол. Затем подошла к Сейе и потянула вверх его толстовку. Он снял её через голову вместе с футболкой. — Ты очень красивая. Очень, — шепотом произнес он, всё ещё не смея к ней прикоснуться. Глядя ему в глаза, Усаги провела по его плечам и крепко обняла. Кожа к коже. Душа к душе. Усаги поцеловала его в плечо, поднялась на мысочки, и горячие губы коснулись основания шеи. Сейя шумно втянул ртом воздух. Так хорошо, так приятно, что перехватило дыхание. Страсть одурманила за считанные секунды. Всё, происходящее за пределами спальни, потеряло важность. Страхи и сомнения растаяли, словно разогнанные теплом и светом призраки. Сейя подхватил Усаги и уложил на кровать, накрыл собой, целуя и лаская. Он запомнит каждый её вздох, каждый стон, прикосновение и ласку, унесёт их с собой в вечность. — Сейя… Она шептала его имя, подавалась вперёд, навстречу губам и рукам, нетерпеливо помогала снять оставшуюся одежду. Их давно связывало нечто, чему Усаги не находила определение. Они чувствовали не только энергию и физическое тепло друг друга, их души говорили на одном языке. И каждый поцелуй, каждое прикосновение не только приносило физическое удовольствие, но и наполняло сердце теплом и радостью. Оглушающей радостью и свободой. Быть и любить того, кто не подпустит к тебе одиночество. По крайней мере пока жив. Чувствовать Сейю было невероятно приятно. Каждое движение, каждый взгляд. Ненадолго Усаги забылась, растворилась в происходящем, согрелась в его ошеломляющей любви. Они любили друг друга до рассвета, словно старались прожить целую жизнь за несколько отпущенных часов. Обоим хотелось, чтобы время если не остановилось, то хотя бы замедлило бег, чтобы немного дольше пожить той жизнью, о которой оба мечтали. Но подкрадывался новый день, а вместе с ним приходило отчаяние. Они так много всего не успели.

***

— О, сразу всей компанией, — усмехнулся Нефрит, когда открыл дверь своей просторной квартиры. — С чем пожаловали среди ночи? — спросил он четырёх хмурых гостий. — А ты спать собирался? — ехидно спросила Рей. — Поспишь тут, как же. После всего, — буркнул Джедайт. — Поговорить надо, — серьёзно сказала Минако. — Ну, говорите, — пристально изучая каждую, ответил Кунсайт.