Не ссы, Гнутый

«Да что с ним сегодня такое?» Гнутый был сегодня слишком нервным, слишком закрытым, превышая собственную норму. Даже на предложение пройтись до «Пятёрочки» ответил как-то вяло, без интереса. А сейчас шёл рядом и едва-едва отвечал на вопросы, в разговор совсем не вовлекался. И всё время отводил взгляд, словно скрывал что-то. И Саню это раздражало. Так и чесались руки отвесить затрещину и потребовать не распускать сопли, и без того день паршивый. Но пока он ещё держался. С трудом, то и дело пуская в сторону этого несчастного Гнутого выразительные взгляды, но держался. День был действительно паршивый. Холодный, сырой, ветреный. А судя по тучам, что осуждающе нависали над городом, в любой момент мог бы полить мерзкий дождь. Саня поёжился, заранее поднимая воротник куртки, и опять покосился на Женю. Тому-то дождь едва бы помешал. На нём тёплая ветровка, да ещё и с капюшоном, он даже не заметит испортившейся погоды. Это, в сочетании с мерзким выражением лица, разозлило ещё больше. Руки опять зачесались. — Хуйня, а не погода сегодня, — буркнул Матёрый, пряча руки в карманы, от греха подальше. — Ага, — кивнул в ответ Гнутый и поднял рассеянный взгляд на небо, — Кажется, всю неделю такая будет. Саня резко повернул голову и тут же возненавидел себя за это. Одно безликое предложение не стоило того, чтобы за него так рьяно цепляться. Тем более, что Гнутый и до этого не отличался разговорчивостью, он больше слушал. Но посреди этой нервной и натянутой атмосферы, замечание про погоду казалось невероятной щедростью. Хотя, с чего бы вдруг? Жизненные принципы Сани Матёрого, выращенные из старых фильмов, заветов улиц и речей, что толкали на застольях друзья отца, не подразумевали держаться за что-то в этой жизни. Верность хранить нужно либо себе, либо своему оружию (хотя, оружия Саня-то и не имел), либо, в качестве исключения, своей братве. Остальное — дело приходящее и уходящее. Препятствия на жизненном пути или как там великие философы говорят. Жить так было вполне легко. Когда знаешь, что всё это рано или поздно уйдёт, то не ноешь и не убиваешься потом. А нытьё Саня не переносил с самого детства. За нытьё всегда прилетало. Да, Женю в свою жизнь Матёрый затащил сам. Сам, хоть и по пьяни, заставил сесть рядом, сам же решил проводить до дома. Но тогда он тоже отдавал себе отчёт, что нервозный «человек порядочный» исчезнет из его жизни на следующее утро, оставив только нелепое воспоминание о себе. Но Женя так просто не ушёл. Женя сказал, что живёт на пятом этаже. Может, поэтому Сане захотелось ещё. Что под этим «ещё» подразумевалось, Матёрый бы не ответил даже сейчас, а уж тогда тем более. Но с каждым новым разом это призрачное «ещё» не удовлетворялось, снова подгоняя искать встречи и говорить, говорить без умолку. Саня этим голову не забивал. Отмахивался и был уверен, что всё будет как всегда. Сколько у него было таких знакомых? В поездах или в подъездах, старые или молодые, с крышей над головой или без, они все в конечном итоге были одинаковы. Зажигались в его жизнь ярким бенгальским огнём и затухали. А Саня с лёгким сердцем выкидывал их сожжённые силуэты из своей жизни. И вот, добегался. Гнутого теперь не выкинешь. Он стал привычкой, важным пунктом в распорядке дня, словно чистка зубов или утренний душ. И Саня сам до этого довёл. Собственная тупость теперь возвращается к нему бумерангом, со всей силы вмазывая по затылку. Это раздражает. Ударить бы что-нибудь. Если не Гнутого, то хотя бы фонарный столб. Хоть так бы выместить всю злобу на его мерзкую кислую мину. Но остаётся только стискивать зубы от досады. Женя же, как самый тупой из всех тупых баранов, этого не замечал. Так и бродил взглядом по улице, хмурился и тяжело вздыхал. — Чё сопли распустил? — фыркнул ему Саня, наконец не выдержав этой пантомимы (спасибо Гнутому за словечко). Он обернулся, и Матёрый тут же понял, что нихрена Женя ему не расскажет. Как только Саня его окликнул, он поджал губы и замедлил шаг. Тут же решил закрыться, вот же скотина! Мутит воду своей тусклой рожей, а сам отказывается говорить, что случилось. — Что, прости? — словно бы и правда не услышав, переспросил Женя. Матёрый в который раз задавил в себе желание врезать ему. — Ничего, блять. Смотреть на тебя уже тошно. — Ну так не смотри, не заставляю, — пожал плечами Гнутый и отвернулся. Саня мысленно отматерил его, благо матерных слов знал преогромное количество. Вот как надо, так он язык в жопу засовывает, а как за Ремарка пояснять, так громче всех орёт. Законченный интеллигент, аж больно. И легче с ним не становится. Хотя, может и сам Саня ситуации не помогает? Будто бы забыл, что такие как Гнутый обычного языка не понимают. Им надо, чтобы вокруг них на одной ноге скакали. А он залетает к нему со своими вопросами в лоб. Но по-другому Матёрый не умел. Да и не собирался учиться. Ведь если очевидно, что человека что-то гложет, то зачем ходить вокруг да около? Чтобы он себя особенным почувствовал? Никогда ещё полный комплексов и надуманных проблем мир Жени Гнутого не был так далёк. Правда, добираться до него Саня не собирался. Он сам придумает, как согнать с Гнутого это туманное выражение лица, не дурак. Правда, действовать тут надо куда осторожнее. — Слышь, Гнутый, — позвал его Матёрый, легонько толкнув в плечо. Осторожностью тут не пахло, но зато внимание это привлекло, Женя опять посмотрел на него, — А ты в кино хочешь? Женя нахмурился, с подозрением оглядев Саню. Губы его слегка дёрнулись выдавая раздражение. Другого Саня и не ожидал. — Ну… Предположим. А к чему вопрос? — наконец неуверенно поинтересовался он. — А к тому, что я сегодня пиздец какой богатый и хочу по дружбе сводить тебя в кино. Ещё вопросы? Гнутый остановился и усмехнулся, явно Матёрому не веря. Это бы оскорбило его в другой раз, но пусть лучше продолжает свои тупые насмешки, чем хмурится и ходит чернее тучи. — Богатый? Ты? С чего вдруг? — А ты думаешь у меня деньги совсем не водятся? — То, что ты на своих «концертах» зарабатываешь, деньгами я бы не назвал. — Вот не надо тут, ты тоже горы золотые на своих статьях не делаешь, — отмахнулся Саня и, прерывая дальнейшие споры, схватил Женю за руку, потянув его за собой, — Короче, деньги есть, не ссы и шевели поршнями. Женя удивлённо фыркнул за спиной, и Саня, к сожалению, не заметил растерянной улыбки на его лице. Больше возникать он не стал, сделав какие-то свои выводы, только спросил через пару минут. — А на какой фильм пойдём? — Да на какой захочешь, вот честно! — махнул рукой Матёрый, но, обернувшись, тут же добавил, — Кроме мюзикла. Если хоть одна тварь на экране откроет рот, и оттуда раздастся песня, я тебя придушу. — То, что тебе не понравился «Призрак оперы» не значит, что все мюзиклы плохие, — заметил Женя, и тут же был втянут в спор, где пытался доказать, что «Призрак оперы» это не «сборище куколдов», а полная трагедии история.

***

Гнутого никто сегодня душить не собирался. Он выбрал какую-то заумную научную фантастику, о которой Саня слышал только краем уха. Но там никто не пел, так что Матёрый уже был счастлив. Ему на фильм было, в общем-то, плевать, первые двадцать минут он даже вздремнуть успел. Но вот Женя был искренне увлечён, и когда Саня попытался поговорить с ним, то только шикнул, мол, не отвлекай. «Ну и хрен с ним», решил Матёрый и продолжил развлекать себя сам. Сначала поковырял грязное пятно на рукаве куртки, потом изучил узоры на спинке кресла перед ним, потом попялил в потолок. Но это наскучило довольно быстро, а больше в зале заняться было нечем. Саня бросил взгляд на Гнутого и невольно усмехнулся. Если честно, не было у него никакого хитрого плана по поднятию Жене настроения, в кино он предложил пойти потому что в голову больше ничего не пришло. Ну а с другой стороны, куда ещё? Не в кафешку же его тащить, не на свидании. Хотя, поход в кино порядочные люди вроде Жени тоже считают сугубо романтической вещью. Что только не подвяжут под свои розовые сопли. В таком случае, странно, что Гнутый согласился. Матёрый нахмурился и на всякий случай отвернулся от Жени, чтобы тот своим видом не забивал в голову всякую муть. Пусть смотрит своё кино, а потом они разойдутся. Может, Саня отпустит какую-нибудь неловкую шутку, Женя закатит глаза, но посмеётся с неё. И всё как всегда. Нет, ну правда, почему он согласился? Почему не стал задавать вопросов, бросать подозрительные взгляды или возмущаться? Он бы так точно сделал, это было бы на него похоже. Не выходил этот идиот и его идиотизм из головы. Саня опять стиснул зубы, тяжело выдохнув через нос, и посмотрел на Женю вновь. Тот его не замечал, его задумчивый взгляд был прикован к экрану. Красивым Матёрый Женю не считал. Его идеалом была Сара Коннор, Гнутому до неё далеко (и не только потому, что он мужчина). Прилизанный, белокурый, худощавый. Поэтому Саня и не удивился, когда при взгляде на него бабочки, или подобные им твари, в животе не затрепыхались, или сердце быстрее не забилось. Но собственной улыбке, вылезшей из ниоткуда, удивился ещё как. Она появилась как-то сама собой, стоило только подумать о том, что Женя, со всей своей задумчивостью (даже здесь критика играет?) выглядит забавно. Забавно. Да, Женя вполне забавный. Улыбка опять появилась на губах, и Матёрый тут же встряхнул головой, будто смахивая её. Что за напасть с этим Гнутым? Смотришь на него — голова гудит, не смотришь — всё ещё хуже. А он даже помочь не пытается, не замечает, что одним своим существованием заставляет Саню в себе сомневаться. Правда, почему он согласился? Саня уже совсем ничего не понимает в дружбе?

***

— Ну и как тебе? Женя, на удивление, первым начал диалог. Видимо, настолько его зацепила эта двухчасовая тягомотина, что он решил сразу же о ней поговорить. А судя по его горящим глазам, его и правда зацепило. Даже до конца титров досидел. Зануда. Саня пожал плечами. — Не знаю. Скучно как-то, да и я не понял нихрена. — Надо было внимательнее смотреть, тогда бы всё понял, — заметил Гнутый, скрестив руки на груди, — Там всё не настолько сложно. В диалогах всё поясняют. — Каждый раз, когда я обращал внимание, они стояли и молча пялились вдаль. Больше там ничего не происходило. — Мы с тобой один и тот же фильм смотрели? Матёрый решил не уточнять, что больше он смотрел на Женю, чем на экран, и ограничился пожатием плеч. Впервые, спорить ему не хотелось. Гнутый и мысли с ним связанные вымотали его, так что говорить вообще не хотелось. Его опять всё раздражало, но на этот раз без видимой причины. Со всеми интеллигентами такая дрянь происходит, или это Гнутый такой особенный. Женя вздохнул, покачав головой, и понял, что говорить о фильме бесполезно. Какой догадливый. — Тебя проводить? — спросил Саня, через силу выплюнув из себя эту фразу. — Если нетрудно. — Я никуда не тороплюсь. До Жениного дома шли они молча. Гнутый, похоже, заметил, что Матёрый не в самом хорошем расположении духа, а поэтому ни о чём и не заикался. Только удивлённо на него посматривал. Саня это видел, но решил никак не комментировать. Не хотелось разводить из-за этого ссору. Он только-только с Жениными загонами разобрался, не хватало опять их возвращать. — Слушай, Саш, — спустя почти двадцать минут неловкого и неприятного молчания, наконец позвал его Гнутый. — Саня, — на автомате поправил он. — Саня. Я тут спросить хотел… Ты не против? Саня оглядел Женю, приподняв брови, и пожал плечами. — Спрашивай, мне какое дело? Только если будешь опять про погоняло донимать, то я тебя пошлю. — Я помню, и я не об этом, — покачал головой Гнутый. Он замолчал ненадолго и, видимо, сформулировав свой вопрос, продолжил, — А зачем это всё? Саня даже остановился и с неподдельным удивлением уставился на Женю. То есть, мало ему сводить его с ума своим странным поведением, он решил его ещё и вопросами добить. Матёрый всегда мог найтись с ответом, но сейчас просто выпал. Гнутый же ничего странного не видел и спокойно ждал ответа. — Чего? Какое «всё»? — наконец нашёлся Саня. — Ну, я про кино, — пояснил Женя, — Зачем ты меня пригласил, да ещё и отсидел со мной два часа фильма, который тебе совсем неинтересен? Я видел, что ты спал первые двадцать минут, можешь не оправдываться. Вот и приплыли. А откуда Сане-то это знать? Да и как ответить? Что его настолько взбесила Женина кислая рожа, что он не придумал ничего лучше, чем отвести его в кино? Что он хотел поднять ему настроение? От любой такой реплики становилось по-подростковому стыдно. А недавно Саня ругал Женю за неумение задавать вопросы в лоб. Вот и допрыгался. Почему он с ним всегда и на всём обжигается? — Ну… не знаю, — сказал он, нервно дёрнув плечом, — Захотелось. — Обычно ты бы меня в клуб отвёз, вот я и спросил, вдруг какая-то причина есть, — заметил Женя, неловко прокашлявшись и вытерев тыльной стороной ладони губы, будто случайно беря паузу и давая Сане возможность сказать что-то ещё. Но что ещё сказать, Саня понятия не имел. — Я хочу провести с тобой время. Это единственная причина, и она никогда не меняется, — буркнул он, — Что ты пристал? — Я не пристал, мне просто интересно, — вздохнул Гнутый. Они замолчали вновь. Саня зарылся в воротник куртки и угрюмо уставился в землю, а Женя просто молчал и выглядел так, будто его ничего больше и не беспокоило. Порадоваться бы, да только не получается. Как же Саню тошнит от этого дня, непонятного Жени и непонятного себя. Свалить бы побыстрее к себе и занять себя чем-нибудь. Чтобы больше дурные мысли в голову не лезли. Когда Гнутый заговорил вновь, они уже почти дошли до его дома. — Знаешь… Я понимаю, ты может быть, об этом и не думал, но… у меня сегодня был не очень хороший день. Саня сдержался от усмешки. Не знал он, как же. Да у этого придурка на лице всё написано. — Сочувствую, — фыркнул он. Женя закатил глаза. — Я серьёзно, сегодня и правда был плохой день. Я… в общем, ты не бери в голову, это не так важно. Я просто хотел сказать тебе спасибо. Женя стих, неловко засовывая руки в карманы и тут же их убирая оттуда. Саня же вновь уставился на него, недоверчиво нахмурившись. Этот фокус был совсем уж новым. Ему «спасибо»? Да с какой стати? Матёрый хотел уже было спросить об этом, но Гнутый продолжил. — Не знаю точно, почему ты меня позвал и почему именно в кино, ты мне ведь не скажешь, но спасибо. Мне как-то легче стало, знаешь. И сейчас тоже легче. Что бы ты там не говорил, а фильм был хороший. В общем… спасибо. Саня как-то глупо и невпопад кивнул, тихо угукнув. Его голова гудела от миллиардов вопросов, что возникли в голове вместе с этим дурацким «спасибо». Дурацким, потому что оно было приятным до ужаса. Искренним, тихим, неловким, как и сам Женя. Захотелось засмеяться. Легко и непринуждённо, глупо. А в животе, кажется, что-то да запорхало. — Да не за что, Гну… Женя, — ответил он, едва-едва себя слыша, — Я, так, просто решил. Не думал, что тебе это поможет. — Как видишь, помогло, — пожал плечами Женя, усмехнувшись, — Ну ладно, я побежал к себе, у меня сегодня гости ещё будут, а я так ничего и не подготовил. До завтра, Саш? Матёрый отстранённо кивнул и также отстранённо пожал Женину руку. Что там ещё он сказал ему, Саня не услышал, но покивал для приличия. И только когда Гнутый скрылся из виду, он пришёл в себя. — Вот же идиот, — выругался он сам на себя и наконец-то засмеялся.