Не ссы, Гнутый

Женя переводил взгляд с календаря на стене на иконку непрочитанных сообщений в телефоне. Как же сильно он ждал и как же сильно он боялся этой субботы. Хоть Евгений и привык к тому, что каждый день для него является новым увлекательным приключением, но всё же его высокультурная натура требовала и более цивилизованного времяпрепровождения. Каждый день пить энергетики с пивом под душераздирающий визг расстроенной гитары он не собирался. Этим собирался заниматься только Саня, который считал своим долгом ставить Женю в такие условия, чтобы, как он выражался, «растрясти» его. Но всё же, стерпев одно «ой, да в пизду всё это, Гнутый», Жене удалось уговорить Матёрого хотя бы раз в неделю идти туда, куда хочет он. Такие места чаще всего являлись парками, музеями и картинными галереями. Однажды даже получилось затащить Саню в театр, правда больше повторять такое приключение не хотелось. В тот вечер вместо «Грозы» в фойе разыгралась комедия в двух действиях под названием «Да подавись ты своими бахилами, ебланище!». На поклон, к счастью, не позвали. А пьеса Сане по итогу и не понравилась. Не ценитель Островского оказался. Пришлось признать, что к театрам Саня Матёрый не готов, и стоит держать его оттуда как можно дальше. Так что Женя ограничивался художественными галереями и музеями, хоть и тут тоже ничего гладко не шло. Хоть Матёрый и пытался честно наслаждаться тем, что ему предлагали, но недовольства, в случае чего, никогда не скрывал. Евгений, конечно понимал, вкусы у всех могут быть разные, но между выставкой посвящённой творчеству Брюллова и игрой в «Змейку» на телефоне, он бы точно не выбрал второе. На сто процентов безопасным местом всё-таки являлись общественные парки. Там было чисто, тихо, картины нигде Брюллова не висели и бахилы никто не требовал надеть. Идеальное место для такого как Матёрый. Да и для Жени тоже, тишину он любил, хоть по его нынешнему кругу общения сказать это было сложно. В действительности, во время таких прогулок говорили они мало. Евгений даже находил это забавным. Обычно ведь Саню не заткнёшь. Они могли просто идти рядом, время от времени отпуская какие-то нелепые замечания про погоду или ещё про какую неважную мелочь. А когда встречались взглядами, то тут же неловко их отводили. Женя старался не забивать себе голову глупостями. Глупостями вроде того, что такие встречи уже становились еженедельными, что время встреч всегда назначалось заранее и случайно они произойти не могли, что даже сквозь текстовые сообщения чувствовалась чужая радость. И даже подслушанный случайно телефонный разговор Сани с кем-то из знакомых, в котором он назвал их встречу «важным делом», Женя причислил к глупости, о которой думать не стоило. Хоть и одно слово на букву «с» как некстати напрашивалось на ум. Однажды Матёрый позволил себе, то ли в шутку, то ли всерьёз, обозвать их встречи этим словом. У Жени тогда от испуга чуть сердце не выскочило. По крайней мере, он хотел верить, что это был испуг. Когда слово на букву «с» так используется, то его вполне можно испугаться. Евгений даже некоторое время Саню игнорировал, настолько это слово его… напугало. Больше таких шуток никто не отпускал. Но какими бы страшными не были слова на букву «с» и как много бы глупостей не рождалось в голове, Женя эти встречи не собирался прекращать. Слишком уж он прикипел к ним. Настолько, что даже помечал их в календаре, обязательно приписывая куда и во сколько они идут. Высококультурная натура такой подход, почему-то, одобряла. Да и, чего скрывать, к Сане Матёрому он тоже прикипел. Без него прогулки по паркам и выставкам были бы уже совсем не тем удовольствием. Как-то он рассказал об этом самому Сане, а тот, усмехнувшись, сравнил его с Барашем из «Смешариков». «С тобой горы превращаются в ГОРЫ» процитировал он и практически правдоподобно проблеял. Женя тогда даже не обиделся. Несомненно, такая привычка была дурной. Саня был олицетворением всех плохих привычек, от которых ограждали Евгения суетливые родители. Алкоголь, курение, брань, шастанье по улицам допоздна. Словно смесь Волка из «Ну, погоди!» и «плохих подростков» из социальных реклам, что крутят детям в школах. Но курить всегда можно бросить, от алкоголя можно отказаться, речь можно контролировать, а возвращаться домой вовремя тоже труда не составит. Но Саня особая вредная привычка. Он — Женина личная вредная привычка. О такой привычке не рассказать знакомым, не спросить совета у родных. Раз даже сам Евгений не может понять, почему в последнее время так часто слушает шлягер из девяностых про серые глаза, то другие уж точно в этом разобраться не смогут. Эти серые глаза тоже своего рода вредная привычка. Не зря в них так часто хочется смотреть. Боже, лучше бы он всё-таки курил. Женя вновь проделал взглядом путь от телефона до календаря. На эту субботу он нашёл хорошую выставку, которая бы Сане точно понравилась. По крайней мере, Женя знал, что к Врубелю он неравнодушен. Но радость от предстоящей встречи смешивается со страхом этой радости. Это ведь ещё один шаг в сторону слова на букву «с». И шаг не маленький. Он вновь посмотрел на экран. Матёрый ведь что-то написал ему. Кажется, там три сообщения. А вдруг среди них прячется это чёртово слово? Вдруг опять, уже не в шутку, оно замаячит перед глазами. Это будет гораздо страшнее, чем «Моя любовь на пятом этаже». Ведь на этот раз Женя намеренно тащил себя в эту яму. Теперь уже не получилось бы свалить всю вину на Саню и его дурость. Евгений сам отмечал дни в календаре и сам назначал время. И полностью отдавал себе в этом отчёт. А значит, он специально нарывался на слово на букву «с». Дома, в абсолютном одиночестве, легко было говорить себе, что это последний раз. Что больше прогулки повторяться не будут. Легко было даже браться за телефон и печатать то самое сообщение, что утвердило бы. Что это всё в последний раз. Только вот каждый раз был последним. А потом всё повторялось. Если уж и говорить о вредных привычках, то любой алкоголик уверяет, что в любой момент может бросить и каждая последующая бутылка знаменует собой конец пьянства, который, конечно же, никогда не наступит. Вот и Женя такой алкоголик. Самый что ни на есть законченный. Маршрут «календарь-телефон-календарь» был прерван внезапным звонком. Евгений чуть было не выронил телефон из рук. Он прекрасно знал, кто ему звонил. Помянешь дьявола, как говорится. Да и без рогатого ясно было, что Саня. Видимо, решил не дожидаться ответа на свои сообщения. Женя обругал себя за трусливую мысль проигнорировать звонок. Он всегда отвечает, такое уж правило. Да и ему уже не четырнадцать, чтобы от телефонных разговоров трястись. — Привет, Сань, — он постарался звучать как можно бодрее, и Саня, видимо, в эту бодрость поверил. — Гнутый, ну наконец-то! Я думал, ты там откинулся уже, чего на сообщения на отвечаешь? — Да я хотел, просто забыл, — как-то неловко оправдался Женя, вперив взгляд в календарь и на обведённое там красной ручкой число. — Ну да, когда у тебя голова забита проблематикой творчества Пастернака, куда уж тут про людей помнить, — заметил Матёрый, но, впрочем, не злорадно. Евгений фыркнул на него. Сейчас совсем не до острот. — Ты до конца жизни будешь напоминать о том, что я вместо того чтобы «Гражданской обороне» подпевать ту статью читал? — Ты абсолютно прав. Женя был уверен, что Матёрый даже сквозь расстояние почувствовал его осуждающий взгляд. Но стало немного легче. Мысли о страшных словах отошли на второй план, а обведённое красным число перестало казаться жутким клеймом. — Ладно, Саш, — начал он, — Я и правда забыл, я тебе не вру. — Скажи спасибо, что мне слишком похуй, чтобы в тебе сомневаться, — отмахнулся Матёрый. Замолчав ненадолго, он продолжил, прокашлявшись, словно пытался звучать как можно более непринуждённо, — Есть планы на субботу? — Суббота это сегодня, Саша, — заметил Евгений, невольно улыбаясь и вновь обращаясь взглядом к календарю. — Я знаю, знаю. Ну так есть планы или нет? Женя для себя осознал, что если прямо сейчас сказать «есть», то он будет на шаг ближе к тому, чтобы бросить совсем. Если скажет «есть» сейчас, то с вредной привычкой сможет попрощаться. И опасность в виде слова на букву «с» совсем пропадёт. Но открыть рот и сказать одно лишь простое слово не вышло. Словно комок вставал в горле, каждый раз, когда Евгений пытался произнести это пресловутое «есть». Только он порывался сказать есть, как вспоминал что там, на другом конце провода, есть человек. Человек с умными серыми глазами, который который однажды сказал «я б тебя ни за что не бросил». Человек, что назвал их встречи «важным делом». Человек, с которым даже горы стали бы ГОРАМИ. Может, ради этого стоит немного повременить? Может, ради этого не стоит бояться слов на букву «с»? — Два билета на выставку, посвящённую творчеству Михаила Врубеля, тебе о чём-то говорят? В тихой усмешке Сани, что Женя уловил почти почувствовалось облегчение. — Разве что о том, что я подъеду к твоему дому через час. — Через два, Саша. От вредных привычек принято избавляться, это очевидно. Избавляться от них крайне необходимо. Но Саня — Женина личная привычка. Так пусть он побудет ею ещё немного.