Однажды ночью в Туссенте

      — А я услышал тебя, друг мой, — еле слышно сказал ведьмак.       Два флакона Белого меда, влитые один за другим, подействовали очень быстро. Пятна заражения отступили, но лицо Геральта во тьме все еще оставалось бледным.       Регис дрожащими руками вытер его рот от остатков эликсира, за одно стирая налипшие кровь и грязь с подбородка и щек. Было видно, что вампир и сам держится из последних сил. После того как он окончательно убедился в том, что ведьмак пришел в сознание, Регис обессилено сел на пол рядом, вытянул ноги, привалился спиной к деревянной стене и прикрыл глаза.       Плотва также не упустила возможности ощупать теплыми губами лицо и голову хозяина, фыркая и нервно переступая копытами рядом. Она не стала высаживать Региса у входа, а бесцеремонно завезла его прямо внутрь мельницы. Верная лошадка терпеливо дожидалась, пока он найдет и даст умирающему ведьмаку нужный эликсир.       — Плотва, ну все-все! Живой я… — Геральт аккуратно отмахнулся от нее. — Чуть меня не угробила, — с укором сказал он и попытался сесть. — Холера, где мы? Почему так темно?       — Мне пришлось импровизировать, — не открывая глаз ответил Регис. — Сейчас ты отлеживаешься там, где недавно совершался любовный грех.       — Где-где?!       — Мы все еще в лесу. Помнишь, мельницу я тебе показал, когда мы выехали из руин?       — Да, вроде что-то припоминаю, — ведьмак потер лоб. — Башка раскалывается, и тошнит, как после чародейских телепортов.       — Неудивительно, я сначала подумал, что ты умер. Ты упал, как подкошенный, и начал чернеть… Боги, я действительно думал, что тебе конец.       — Мне кажется, в какой-то степени так оно и было, — Геральт внимательно посмотрел на вампира. — Спасибо тебе. Правда. Я не знаю как, но ты вытащил меня из этого дерьма… как ты успел? Спасибо, — он улыбнулся и положил руку на плечо Региса.       Вампир открыл глаза и посмотрел на ведьмака — на знакомый ему кошачий прищур, на золотую радужку вокруг вертикальных зрачков и растрепанные белые волосы, на глубокие шрамы, которые теперь чуть сильнее выделялись на заветренной коже. На все то, что он еще минуту назад так боялся потерять навсегда.       Регис беззаботно ухмыльнулся:       — Друг мой, разве у меня был выбор! Ты знаешь — я не праведник, и совершил достаточно ужасных вещей за свою долгую жизнь, но, когда я увидел как ты падаешь, даже и в мыслях не было оставить тебя! Наша миссия только началась, и, если мы хотим найти Детлаффа, то нам просто необходимо оставаться в живых. Мы всеми силами должны сдерживать натиск непредсказуемых поворотов судьбы и помогать друг другу. Кажется мне, Геральт, что впереди их еще будет не мало! — и добавил, подняв брови. — К тому же я уверен, что случись со мной что-то подобное, ты не бросил бы меня.       — Бросить-то я тебя бы не бросил, но надо как-то подтянуть знания об анатомии высших вампиров. Есть ли у тебя аллергия на чеснок или необычная реакция на различные древесные породы?       Вампир рассмеялся и шутливо откинул руку ведьмака со своего плеча:       — Аллергия у меня только на толщину и плоскость твоих шуток, Геральт! — Он снова прикрыл глаза. — Мне кажется, что нам пока стоит дождаться утра здесь. Я пока не готов к долгим прогулкам, да и ты выглядишь паршиво.       Ведьмак согласился. Тело все еще было ватным, головная боль не отступала. Он снова лег на спину и прикрыл глаза рукой. Тошнота и слабость ужасно раздражали. Казалось, что процесс сбора крови для микстуры и сражение с альгулями случилось по меньшей мере неделю назад. В довесок Геральт вспомнил, что ел последний раз утром, еще до событий в Тесхам Мутна. Где-то у него должны были быть какие-то орехи и сухофрукты, пара бутербродов с курицей и несколько бутылок Сепременто.        — Ну, — сказал он, — Раз уж мы тут так красиво отдыхаем, предлагаю поужинать.       С трудом поднявшись, Геральт подошел к Плотве, которая клевала носом у противоположной стены помещения.       Ведьмак порылся в сумках и достал всю провизию, которая была у него с собой.       Регис тоже принял участие в подготовке к трапезе — развел небольшой костерок, нашел где-то дряхлую лавочку и соорудил недалеко от соломенной подстилки что-то вроде стола.       Бутерброды оказались уже на исходе своей свежести, и были съедены без особого удовольствия. Сушеные яблоки, цукаты, изюм и чернослив при этом были еще очень даже ничего и придавали сил. Сладкие орехи тоже хорошо подошли под красное вино.       — Это из твоих запасов? Славный вкус. Терпкое и густое, по духу похоже на молодую кровь. — Регис отхлебнул из протянутой ведьмаком бутылки. — К нему бы хорошо сейчас ломоть свежего багета и пару кусочков ветчины для полноты наслаждения, и я бы тогда назвал наш вечер более чем удачным.       — Да, неплохое там делают пойло. Варнава большой молодец, что хранит это все с такой дотошностью.       — Ну, теперь-то в Корво-Бьянко новый хозяин, который обязан развивать производство. Когда я был там в последний раз выглядела винодельня весьма удручающе.       — Это точно, ремонт бы там не помешал. Я уже выделил кое-какие средства на травлю крыс и покраску внешних стен. Надеюсь, что и внутри смогу все восстановить.       — И что, друг мой винодел, ты думаешь остаться здесь? Ну, после того как мы найдем Детлаффа?       Геральт задумался:       — Сложный вопрос… Но я пока не хочу возвращаться на север, — ведьмак сделал большой глоток из бутылки. Вино приятно согревало изнутри и притупляло головную боль. — У меня странное чувство, когда я просыпаюсь в Корво. Раньше что-то подобное я испытывал только в Каэр-Морхене. Такое, знаешь, ощущение дома. Но там дом был огромный, холодный и каменный, с постоянными звуками капающей воды, криками ворон и орами Ламберта. Корво-Бьянко же — теплый уголок рая на земле, как из какой-то детской сказки. Где пахнет не сыростью, а луковым супом и утром пробуждает меня шелест зелени и пение птиц, а не вой волков.       — Ощущение дома, говоришь? Хм, — Регис отпил из протянутой бутылки. — Я тебе даже завидую! Пожалуй, сейчас я не могу назвать своим домом ни одно место на земле. И уж точно не свой роскошный подвал в Мэр-Лашез! — он горько рассмеялся и вернул вино ведьмаку.       Геральт задумался на мгновение. Посмотрел на красивую витиеватую этикетку Сепременто в своей руке:       — Ты… это… если вдруг ты захочешь, ты всегда можешь оставаться у меня, — и добавил через секунду. — Как мой дорогой гость. Просто не представляешь какие ароматные Базиль умеет печь булочки! А сколько он знает об истории винодельни и вообще Туссента. О, да, я уже вижу ваши бесконечные нудные беседы по вечерам.       Ведьмак договорил, набил рот орехами и стал нервно их жевать. Регис ответил ему с улыбкой:       — Я благодарен тебе за такое доброе предложение, Геральт, — было видно, что Регис искренне рад. — Правда! Твое гостеприимство и радушие всегда будет цениться такими бродягами как я. Я даю слово, что, как только у меня появится такая возможность, приеду и мы с тобой устроим что-то вроде отпуска. Будем пить вино и смотреть на звезды. Ты расскажешь мне все, что произошло с тобой с тех пор как мы не виделись, о том, как поживает Цири и какие страшные тайны ты узнал об Эмгыре!       — Ну, тогда по рукам! — Геральт улыбнулся и протянул ладонь вампиру.       Регис посмотрел на теплую улыбку ведьмака и протянул свою руку в ответ. Он крепко пожал его ладонь, но задержался на секунду дольше, чем принято. Рука Геральта была горячей и жесткой, как и подобает тому, кто не выпускает меча и живет жизнь, полную опасных приключений. По сравнению с ним, вампир ощущал себя книжным червем, запертым среди заплесневелых стен и бездушных фолиантов.       Ведьмак ощутил руку Региса в своей руке. Даже через его кожаную перчатку он чувствовал тонкие прохладные пальцы. «Ладошка-то почти как у Йеннифер — подумал он. — И как он только дотащил меня до сюда, а потом еще и нашел Плотву?».       Их взгляды встретились на одно мгновение, прерванное маленьким костром, который вдруг начал затухать. Помещение мельницы вновь погрузилось во мрак.       Регис прервал рукопожатие и вскочил:       — Надо подкинуть еще дров в огонь! Где-то я видел… — он суетливо начал собирать все что попадалось под руку.       Геральт молча нахмурился, посмотрел на свою ладонь, затем допил последний глоток вина и откупорил вторую бутылку.