Однажды ночью в Туссенте

      Они услышали нарастающий стук капель по дряхлой кровле. Начался дождь. Среди худых досок основания мельницы, проложенных ветхой соломой, стало прохладнее.       Прежде небольшой огонек, а теперь, благодаря стараниям Региса, внушительный кострище трепетал от порывов сквозняка.       — Я и не знал, что в это время года тут бывает такая скверная погода. — Прервал молчание Геральт.       — Скоро осень, и дожди будут идти все чаще, — прокомментировал Регис. — Но они, конечно, не сравнятся с бесконечными ливнями и туманом на Скеллиге. В этих краях дождь носит скорее плодородную функцию полива.       — Ты говоришь про дожди на Скеллиге, и у меня начинают ныть кости, — Геральт поежился и отпил из бутылки. — Как вспомню сколько раз я там промокал до нитки…       — Увы, от такого любой устанет. Даже знаменитый Белый Волк, да? — Регис задорно подмигнул Геральту, но был удостоен лишь короткого взгляда. 
       Вместо ответа ведьмак сделал большой глоток, передал вино вампиру и придвинулся ближе к костру. 
То ли от сырости, то ли от чего-то другого, но ему вдруг стало ужасно неуютно здесь и захотелось уйти. А еще лучше — сразу оказаться дома.       Обычно ему не составляло труда ночевать на голой земле, но, видимо, после всех пережитых событий, тело отчаянно молило о бадье с горячей водой и чистой мягкой постели. Он нащупал под рукой шершавый деревянный черенок и принялся ворошить им угольки, глядя в огонь.       Регис наблюдал за ним. Он заметил, что настроение Геральта изменилось. Здесь и эмпатом быть не нужно. Взгляд ведьмака стал хмурым, движения скованными, и все в нем, вплоть до интонации, излучало холод. «Неужели, я сделал что-то не то?» — спрашивал он сам себя.       — Люди… — С улыбкой почти беззвучно произнес он. — Сколько мы с тобой знакомы, друг мой?       Геральт сперва посмотрел на него, а потом поднял глаза к потолку пытаясь высчитать ответ на вопрос:       — Ээээ… Ну, мы не виделись… сколько? Семь лет? Значит могу только сказать, что больше семи… А что? — Мрачно спросил он.       — Нет-нет, ничего! Я просто задумался о нашей первой встрече. Кажется, это было где-то в прошлой жизни. Забавно, что каждый раз, когда я вижусь с тобой, я открываю для себя все больше и больше граней твоей души. Ты и не подозреваешь, дорогой мой ведьмак, какой ты загадочный.       — Хуядочный.       — Ха-ха, ну вот видишь! Пока не начался дождь ты звал меня в гости, а теперь словно хочешь сгореть заживо лишь бы больше не продолжать наш разговор.       — У меня просто жопа затекла. И в спину дует.       — Тут мне парировать нечем! — Веселился Регис. — Нет, правда, ты в порядке? Погляди вокруг на все, что ты не в силах заметить! Тут тебе и камин, — он сделал широкий жест в сторону костра. — И прекрасное вино, звуки дождя… Такая шикарная атмосфера, а ты раскис.       — Да не раскис я, Регис. Хорош! — Геральт встал и принялся расхаживать взад-вперед, разминая тело после долгого сидения на земле.       — Ладно-ладно, прости меня. — Регис поднял ладони в жесте примирения. — Видимо, твое Сепременто действует на меня иначе.       Вновь наступило молчание, нарушаемое лишь треском углей и тяжелым дыханием ведьмака. В глазах Региса плясали задорные огоньки, и он никак не мог унять своего отчаянного желания радоваться всему происходящему, поэтому и наблюдал с самой своей лучезарной улыбкой за угловатой разминкой Геральта.       Геральт же, напротив, становился все мрачнее. Он делал приседания и выпады, и даже пару раз отжался — все это конечно же, чтобы размять зад. И нет, совсем не потому, что ему невероятно сильно хотелось снова взять Региса за руку.       Внезапно ведьмак услышал тихое пение. Самым странным при этом было не само наличие пения здесь и сейчас, а то, что оно совершенно точно слышалось из того места, где сидел вампир. «Побороть хотел я скуку Кто меня бы ублажил? Деву нежную за руку Взял и к сердцу приложил! А она возьми да молви: Убирайся старый хрыч! Пусть тебя утопец грохнет, И накроет паралич! Пусть тебя утопец грохнет, И накроет паралич!»       Регис допел и через секунду рассмеялся. Геральт, которого пение застало в очаровательной позе выпада с руками на поясе, глядел на него подняв брови в полнейшем изумлении.       Неожиданно для себя в смеющемся лице вампира Геральт рассмотрел что-то настолько непривычное и подростковое и озорное, что сам невольно начал смеяться:       — Баааа… Что ты там заливал про загадочные грани моей души? Уж никак я не ожидал, брат, такого представления! — Он выпрямился и пару раз хлопнул в ладоши.       Регис поднялся на ноги и шутливо раскланялся, держа в руке наполовину пустую бутылку вина:       — Это еще что! Да будет известно вашей милости, я не только эту песенку знаю. Но еще много-много других, и, должен заметить, гораздо менее приличных! Поживи с моё, друг мой. Некоторые произведения засядут и в твоей голове на сотню-другую лет!       Геральт подошел к нему и забрал бутылку. Проверил на свет сколько в ней осталось вина:       — Почти кончилось. Мне что-то совсем не хочется спать. Как думаешь, сколько еще до рассвета? Пара часов?       — Да, около того. И мне спать перехотелось.       — Может, споешь мне еще?       — С удовольствием. — Регис улыбнулся как довольный кот, который наконец-то смог поймать изворотливую мышь.