Пурпурная ведьма

С чего все началось? Наверное, с того, что мне всегда снились странные сны… хотя нет, это уже случилось чуть позже. А началось все с того, что меня внезапно озарило, что я хочу Электро Архонта. За девять дней до окончания баннера. И имея в истории всего тридцать шесть молитв. — И почему я не удивлена? — качает головой моя сестренка, глядя на меня своим любимым скептическим взглядом из разряда ах-да-о-чем-я-это-ведь-ты. — Ты бы еще за два дня до конца это решила. — По крайней мере, я решила это не в последний день баннера, — рассеянно отмахиваюсь я, сосредоточенно пытаясь уловить закономерность и правильно зажечь чертовы факелы. — Справедливо, — фырчит Крис, вновь утыкаясь в экран телефона. — Рекорд Ёимии все еще не побит. Сколько там оставалось?.. четыре часа, да? — Но я же ее выбила! — И вынесла при этом мозги всем окружающим! — Только тебе, вообще-то, — обиженно бурчу я и выдыхаю, получив наконец-то свой заветный сундук. — А я что, не считаюсь? Я решаю благоразумно промолчать, за что тут же получаю подушкой. Отплевываюсь, убирая волосы с лица, и нагло закидываю ее обратно на кровать, с удовлетворением глядя на возмущенную моську сестры. — Иди-ка ты… Баал выбивать! — И пойду, — фырчу себе под нос, разворачиваясь к ней спиной и слушая, как та шуршит наушниками. И гораздо громче: — И даже выбью! — Ага-ага… вперед и с песней, — бурчит она, демонстративно затыкая уши. Тяжело вздыхаю и из вредности прибавляю в ноуте громкость, слыша за спиной сердитое сопение. А после с тоской смотрю на свои одинокие сто сорок четыре примогемчика. — Тяжела жизнь без доната… но ничего! Сяо же я как-то выбила? Значит, и Райдэн выбью! — и бегу дальше лупить чертовых летающих недо-слаймов. Лгать у меня всегда прекрасно получалось, а уж самой себе… это, можно сказать, уже возведено в особый ранг мастерства. Как и собственное задротство в определенных вещах. Например, в поисках сундуков и мировых заданий. Особенно, когда время поджимает. И тем обиднее падать вниз. — Скрести пальцы, Крис, скрести пальцы! — поторапливаю я сестру, торопливо разворачивая на столе сразу несколько пентаграмм и переносясь к статуе Райдэн. — Да скрестила я, скрестила… крути уже! — и нетерпеливо подтягивает стул к столу, присаживаясь рядом. — Выпади-выпади-выпади! — бормочу я, с напряжением вглядываясь в синюю вспышку. — Сорок одна, сорок две… золотая! И в следующее же мгновение со стоном растекаюсь по столу, больно стукнувшись по нему лбом и хныча что-то нечленораздельное. Фиолетовая... — Да ладно тебе, — с тяжелым вздохом меня гладят по спине. — Хотела электро богиню — получите, распишитесь. Некоторые за ее консты удавиться готовы, а тебе уже вторая падает… радуйся! — Я ею даже в самом начале не играла, — досадливо бормочу я, чуть поворачивая голову и с тоской вглядываясь в фигурку в фиолетовом платье. — Зато у тебя есть на нее оружка, — пожимает она плечами. А потом вдруг задумчиво замечает: — Я, кстати, удивлена, что ты за нее не играешь… вы похожи. — Ага, — со скепсисом киваю, потому что о Лизе я знала ровно то, что нам прямо сказали в заданиях. В ее истории и репликах я не рылась, хотя персонаж, конечно, забавный… можно даже сказать, в моем вкусе. — Нет, серьезно! — закатывает она глаза. — Ты ее реплики хоть раз читала? Я делаю крайне сложное лицо, за что закономерно получаю уже привычное: «ты странная». И перевожу взгляд на библиотекаршу, задумчиво перебирая в голове известные мне о ней вещи. И с легкой завистью вздыхаю: — Жизнь у нее, конечно, просто сказка — сидит себе в библиотеке, читает книжки в тишине, попивает чаёк, да гоняет рыцарей молниями, когда они решают ее побеспокоить… никаких тебе забот и проблем, сиди и наслаждайся покоем, да развлекайся, отпугивая народ двусмысленными фразочками, сладкими улыбочками и электрическими искрами. Но мы с ней не похожи. — Ага, конечно, — фырчит Крис недоверчиво, глядя на меня с насмешкой. — То-то в ней так и узнаются порой твои интонации, да фразочки. — Это все поклеп и наглая провокация, — насмешливо выдаю я и все-таки выхожу из игры. — А любые совпадения являются случайностью! — Конечно-конечно. Я молча бросаю в нее своего плюшевого Стича и, показав язык на возмущенный взгляд, смываюсь из комнаты прежде, чем мне успевают что-либо высказать. Пофыркав в ванной еще некоторое время на нашу «непохожесть», я выбрасываю этот разговор из головы и вспоминаю о нем много, много позже. Мне всегда снились странные и богатые на фантазию сны. Они могли быть жутко реалистичными — настолько, что утром я непонимающе пялилась в потолок, не понимая, куда все пропало, могли быть обычным сгустком размышлений и полета фантазии, а могли быть и квинтэссенцией бреда — вроде мартышек, летающих на бананах и противно визжащих о том, что я арестована… за угон банана, ага. Я могла осознавать, что это просто сон, несмотря на всю его реалистичность, а могла и отбиваться от мартышек, покушающихся на мой угнанный банан, так, словно от этого зависела моя жизнь, и серьезно верить, что это так и есть. От чего это зависело — я не знала, но искренне подозревала, что мой мозг временами меня просто стебет, и уже давно смирилась с этим. В тот раз мне снилось темное-темное небо с яркими росчерками звезд. Разбирайся я тогда в астрономии чуть больше, чем «Луна — это спутник Земли, а Солнце — это звезда», то наверняка бы сказала, что звезды мне снились… неправильные. Таких в моем мире нет. И насторожилась бы, не позволяя себе упустить хоть что-то из виду. Но тогда я этого не знала и только широко распахнутыми глазами любовалась видом, а потом невольно задержала дыхание, завороженно наблюдая за яркой вспышкой в небе… падающей звездой… Не ко мне, нет, далеко за горизонт, но сразу после того, как она исчезла, появилось ощущение невесомости и одновременно притяжения. Мне нужно было увидеть место падения звезды. Это безотчетное чувство необходимости, правильности, пока я бежала в ту сторону, не чувствуя ничего, кроме азарта и странного предвкушения. А потом я замираю на краю кратера, не успевая увидеть ничего и проваливаясь куда-то вниз… В сознание я прихожу резко и тут же глухо закашливаюсь от удушливого запаха огня, прикрывая лицо рукой и слезящимися глазами пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь марево пожара. Откатываюсь в сторону, выбираясь из-под чего-то деревянного, похожего чем-то на лавку или стол, вставая на четвереньки, зарываясь носом в собственный воротник… и замираю, расширившимися глазами глядя вперед. Где-то в горле застревает отчаянно бьющееся сердце. — Что за херня, — еле слышно шепчу я, не сводя потерянного взгляда с возвышающейся надо мной нечеловеческой фигуры. А в следующее мгновение раздается рев.