12 декабря. Четверг. 16:40.
За последние три дня Баджи не мог дозвониться до Чифую, всё раздражало, абсолютно всё бесило до истощения организма. Что он сделал не так, почему так больно внутри. Неужели он осознал, что Мацуно действительно противно и тем самым показал, что заканчивается общение. Издевательски, неправильно — ужасно страшно. Работа не была уже такой весёлой, уже не отвлекала, как прежде. Когда ты мог с головой погрузиться в позирование, обсуждение новых локаций или каких-то брендов, пока на тебя не вешали, как на тремпель. Мозг всегда был в напряжении и только лишь секунды, тянущиеся так долго, оставались на Чифую. На того человека, с которым Баджи думал, что нашел общий язык. С тем человеком, с которым теперь мог говорить о чем угодно. Но это всего лишь «кажется», это иллюзия или галлюцинации — называйте как хотите. Называйте Баджи слабым, но когда внутри тебя зарождается теплое чувство по отношению к другому человеку. Когда тебя тянет неосознанно, когда хочется быть рядом, прикоснуться, почувствовать ту атмосферу молчания на двоих — уютно. Когда внутри завязывается приятный и тягучий узел просто от услышанного голоса, когда обращаются к тебе, когда так вежливо произносят твоё имя. Может и можно в такие моменты сказать, что человек слаб, но вы будете глубоко ошибаться. Это совершенно иное — ты становишься на голову выше, ты невероятно сильный, когда любишь того, кого нельзя любить. Кого нельзя исправить, ведь ориентация не передается воздушно-капельным путем, ею нельзя заразить — это не болезнь. Ты рождаешься таким, ты не выбираешь кого любить: девочка, мальчик. Ты — это ты. Тот, кто был таким всегда, просто не понимаешь, не понимаешь как теперь приспособиться. Как сейчас сделать так, чтобы просто забыть навсегда. Нельзя влюбляться в людей, которые откажут, отвернуться или громко буду смеяться, тыкая пальцем, говоря ужасные слова. Это неимоверно сложно принять себя, когда общество не воспринимает. Трудно и больно, когда считают психически нездоровым, когда говорят лечиться или упоминают, как было раньше. Конверсионная терапия. Да, ничего лучше не придумаешь, даже знаешь, что такие были и наверняка еще есть. Да, не все могут принять ориентацию и просто не обращаться внимание. Сколько раз Баджи слышал это в своем детстве, сколько раз слышал это от своих же родственников. — Дорогая, его точно надо лечить, не думала о терапии, это явно болезнь, — говорил какой-то из дядей, которых Баджи старательно и специально не запоминал. Ему было всего тринадцать, когда впервые он сказал это своей матери. — У меня нет времени… пусть сам разбирается. И каждый старательно пытался занять себя особо важными делами: кто-то я работаю и некогда следить за этим оборванцем, куда катится мир; я тоже хочу жить и строить личную жизнь, Баджи; да, врач тут точно не помешает. Давить ребёнка с детства, это просто уничтожать его психику, когда старательно пытаешься узнать, что же это за терапия. Современное общество, могли все сказать, продвинутые люди, поэтому интернет имелся и парень в тринадцать мог казаться взрослым для того, чтобы узнать что и как. Открыть сайт, почитать методы, с истерией и ужасом смотреть на каждый пункт, когда по телу проходит холодный пот, боль прошибает до самого позвоночника, буквально ломая пополам, внизу всё скручивает. Ты бежишь в ванную на ватных ногах, смотришь в зеркало и ненавидишь себя до такой степени, что готов убить. Бить стекло, пока не станет больно. Ведь физическая боль лучше, чем душевная, чем когда тебя пытаются «излечить» тем самым просто убивая напрочь. Ты чувствуешь теплую струйку, обращаешь внимание на то, как по руке стекает алая жидкость — кровь. Твоя. Когда в тринадцать ты уже не хочешь существовать и всеми способами доказываешь родителям, что ты нормальный, но уже нет. Никто не поверит, просто смиряться и никто не извинится. В свои тринадцать, ты просто пустой до мозга костей. Никаких чувств, лишь отвращение и нежелание принять себя, до рассыпающихся осколков души, когда в истерике доказываешь врачу, что полностью здоров, когда начинаешь пить лекарства, когда понимаешь, что антидепрессанты уже неотъемлемая часть тебя. Так лучше. Лучше, когда все думают, что помогает. Всё больше игральных карт на столе, всё больше Баджи становился нормальным. Он почти выбил флеш, почти поверил, что может заслужить ту маленькую надежду быть друзьями, быть открытым с человеком, в которого влюб… еще рано — а теперь нельзя.19 декабря. Суббота. 17:50.
Прошло плюс-минус десять дней с того момента, как Чифую последний раз звонил. Звонил непосредственно, жадно и готово. Готовый так больно причинить Баджи. Растоптать, уничтожить или снова указать на то, как это бывает. Мир жесток, нельзя забывать это. Не всегда будет так, как ты хочешь, это всё детский лепет. Когда ты в детстве задеваешься свечи, загадываешь так невинно, а потом пробалтываешься и так по-детски думаешь, что это всё сбывается, как будто, так и должно быть. Не всегда, когда ты взрослый, ты строишь сам своё будущее, ты сам знаешь чего хочешь. Именно сейчас Баджи усердно работал. Каждый день с утра и до ночи он пропадал на новых съемках, на новых пробах. Приглашения на мероприятия, на которые резко и четко отвечал «да», так можно забыть. Можно отпустить ситуация, ведь здесь проще, здесь можно — не осудят. А Чифую, он смог бы? Ну прошло же десять дней, после которых он не слышал ни слова. Вот и ответ, который Баджи откладывал в самый глубокий ящик, под семью замками и охраной цербера. Оказалось, что на его месте открытая книга, будто писали от руки и с жизни. Он мог спокойно подойти к парню, получить то, чего хотелось без лишних вопросов (ясно где и почему), насладиться удовлетворением своих потребностей, а точнее его тела. Но это без чувств, но он никогда на такое не пойдет. Он помнит слова Чифую, сказанные, кажется, так давно. Они выбились у него в легких, когда хочется вдохнуть, а воздуха не хватает именно по этой причине. Оно выбито на каждой частичке тела, что сковывает в движениях, когда слышишь вибрацию своего телефона и мчишься с надеждой увидеть — Чифую Мацуно. Ошибки людей, всегда придумать, навязать и верить. Верить в то, что ты прав и много не дано, такой уж народ. Ошибка, когда ты всеми силами пытаешься забыть то, чего еще даже не было, но ты яро воображал. Так можно? Ошибка, когда до нового года остаются считанные дни, а ты расставил все точки над «I» зная будто наперёд. В это же легче верить? Конечно, всегда лучше верить в то, что к тебе ближе. В чем ты не уверен совершенно, но лучше загнаться сейчас — потом будет больнее. Десять дней, когда ты можешь наконец-то лечь на кровать и вздохнуть — лучше. Сегодня нет работы, нет доставучего Ханмы, который заваливает депрессивными вопросами. Который действует на нервы словно точечные удары ножом по деревянной доске, только это сердце, душа. Сегодня тот день, когда наконец-то есть отдых от всего, поэтому Баджи быстро принял душ, тело остыло до нужной температуры, комфортной и приятной. Быстро заварил себе чай, включил на фон какую-то песню, даже названия толком не вспомнит, но мотив был приятный. Время подходило к вечеру, поэтому устроить день на полную. Отбросить глупые мысли, наконец расслабиться, понять для себя, что сейчас в приоритете. Травма, которая тянется с его юношеских лет, или же идти дальше. Да, с кучей проблем, но их же можно оставить, можно заглушить таблетками или же смертным. Всё правильно, всё до мельчайших подробностей. Всё идет точно по плану, когда он наливает себе вина, присаживаясь на кресло в зале, смотря в панорамное окно. Всё могло продолжаться точно плану, если бы не неприятное уведомление на телефоне, пришло сообщение. В такое время, Кейске определенно знал, что никто важный написать ему не мог, а за несколько часов не сможет произойти чего-то, хотя, учитывая Ханму — могло случиться всё что угодно. Он посмотрел на экран, а брови поползли вверх, потом чуть хмуря их, делая складочку между бровями. Чифую Мацуно. Отвратительно. «Это уже лишнее» — вынес вердикт Кейске. Что могло измениться за один день, когда ты так откровенно говорил с человеком, открыл часть себя. Буквально на блюдечке принёс свою душу, ту боль, которую мог испытывать всю жизнь, что так сильно пытался скрыть. Отдал себя всего одному единственному, которому доверил себя.Поверил.
Понадеялся.
Разъебали.
А потом возникает вопрос, почему люди так бояться быть близки, почему так не хочется кому-то открываться и доверять. Всё просто, тебя могут забыть буквально за считанные секунды, минуты, дни, не важно… Пыль в глаза, всё хорошо, а потом просто уходят. Молча, а вся боль остаётся с тобой, только увеличивается в два раза, наседая мертвым грузом где-то внутри, заставляя жечь грудь, внутри всё переворачиваться. Ненависть разливается внутри до уровня извержения вулкана. Да, это может точно относится к Кейске Баджи, но он не такой человек, он любит чисто и искренне. Он доверяет и отдается чисто и искренне. Чёртово вера, когда она такая гнилая изнутри. Еще какое-то время не хотелось даже брать телефон в руки, а вот выпить бокал вина залпом — да. Именно это и сделал Баджи, откладывая смартфон, наливая еще немного, потому что за уже нет выходного, завтра надо ехать на встречу. Снова, снова он сможет отпустить мысли и просто делать то, что уже не приносить наслаждения. Как заводная машина, у которой отсутствует тормоз. Разогнаться бы и просто врезаться в первый попавшийся бетонный столб, так что навсегда. Как там в песни было: «а начиналось-то красиво, как у Шекспира…», так вот слишко правдиво, слишком банально, чтобы быть ложью. Даже рядом никого нет, чтоб просто поделиться, только радоваться своему безрассудному сознанию, с которым остаёшься наедине и разговариваешь. До боли смешно, когда в глазах появляются слезы, а ты сглатываешь их, не давая эмоциям выйти наружу. Пока Баджи старательно раскладывал постиравшиеся вещи, снова неприятное оповещение, которое сигнализирует сообщение на телефон. Второе, снова дрожь по телу, снова Баджи не берет телефон в руки. Теперь он определенно знает от кого это. Определенно знает, что безумно хочет быстрее ответить, хотя бы посмотреть, что написали, но нет. Он старательно откидывает в сторону эту мысль, продолжая складывать вещи. Хоть чем-нибудь себя занять стоило. Снова оповещение. Сообщение. Третье. Скорее всего, неправильно вести себя также, уподобляться и игнорировать — неправильно. Кто должен быть умнее, кто должен показать, что ему сделали плохо, что его буквально опрокинули и наступили сверху, чтоб наверняка. Поэтому стоит просто быть спокойнее, просто посмотреть сообщения и хотя бы оценить вероятность своего ответа, стоит ли вообще… Закинув очередные вещи в стиральную машинку, Кейске шаркая тапочками, подошел к дивану, достал телефон, что светился сообщениями и просто разблокировал. Зайди в диалог, он еще раз вслух произнёс его имя, смакуя горечь отдаленных гласных на языке. Неприятно, но так хочется произносить его чаще, чтоб сладко отдавалось где-то в грудной клетке. Не сейчас, точно не в эту минуту. В углу линии диалога светится яркий синий кружочек с цифрой три. Осталось только нажать, просто прочитать и если надо, откинуть в сторону, если надо будет, то выкинуть в окно. Без телефона же люди жили, скорее всего даже лучше было. Нажимает, высвечивается диалог, руки подрагивают, а глаза бегают по строчкам новых сообщений. Чифую Мацуно: 18:20. Прости. 18:25. Я выбрал самое худшее, просто исчезнуть, я знаю. 18:33. Ответь, потому что позвонить у меня сил не хватит. Баджи готов был заблокировать телефон, больше никогда не открывать этот чертов диалог и просто продолжать существовать в этом мире, но нет, такого счастья не предоставлено. Телефон неприятно завибрировал в руке, заставляя Баджи дернуться, а глаза машинально опустились на новую строчку уже не слишком понятных букв, потому что проглотить слезы на этот раз не вышло. Слабак, просто чертов слабак. Чифую Мацуно: 18:40. Баджи-сан, пожалуйста, просто ответь, я должен объяснить. — Нахуй мне твои объяснения и нахуй точки в конце предложений. Ядовито выдавил Баджи. Если смотреть на эту ситуацию со стороны, то можно на понять почему так сильно давит в груди, почему так сильно обижает это. Да, знакомство растянутое на три месяца не может так сильно привязать людей друг к другу. Нельзя влюбиться, нельзя так доверять всего за три месяца. Но нет, Баджи сделал это. Пальцы машинально стали набирать сообщение в ответ, буквы приобретали сложенные текст, только Баджи не мог понять зачем.Баджи Кейске:
18:45.
Я думаю, что не стоит уже ничего объяснять, я всё понимаю, пришло осознание того, что я все-таки омерзительный человек и тебе не стоит с таким общаться, да, понятно.
Он с силой выдохнул, до болей в легких, когда увидел, что сообщение прочитано. Быстро, даже слишком. Печатает сообщение. Чифую Мацуно: 18:46. Нет-нет, ты всё не так понял, я долбаеб, да, что игнорировал, что скинул, но правда, я хочу объяснить всё, а через сообщения легче, потому что я не смогу слышать твой голос, я не смогу говорить это вслух нормальным текстом! Не знаю, как объяснить, но блять, я просто трус, знай это. Было сложно понять, было сложно отвечать, но может это того стоило, может надо все-таки дать возможность добить себя сильней. Что так заставило Мацуно поступить таким способом, что ему мешает говорить это по телефону, почему он не хочет слышать Баджи. Это до жути раздражало.Баджи Кейске:
18:50.
Говори уже.
Материться хотелось безумно сильно, но он сдерживался, просто ожидая чертовых сообщений с объяснением. Стоит ли.Баджи Кейске:
18:51.
А нет, блять, какого хуя, Мацуно, десять дней, десять чертовых дней ты игнорировал все мои сообщения, ты скинул нахуй трубку после того, что я открылся тебе. Может ты нахуй пойдёшь?
Да, терпение Баджи было слабым и уже ненужным. Он написал то, что так долго было внутри, хотелось послать далеко, так чтоб больше не смогли вернуться и снова сделать больно. Избегать общения и просто жить, просто закрыться в себе до конца жизни. Может это тот самый вариант, который так необходим был Кейске в этой ситуации. Думать, что вот это оно, человек, который поймёт тебя с полуслова, который смотрит на тебя, как на равного. Но нет. Тебе просто дали в солнечное сплетение, наблюдая, как ты сгибаешься пополам и задыхаясь, стараешься схватить ртом воздух. Это издевательски. Другого на ум и не приходит. Баджи мог продолжать дальше, но быстро нажал «отправить» и с силой упал на диван, продолжая с силой сжимать телефон.***
Что останется человеку, когда он начинает понимать, что ему слишком дорог другой. Не девушка, которая с ним так долго, а тот, который совершенно в другой стране. Тот, с кем было такое странное знакомство, тот, от которого на данный момент просто сбежали. Что будет с Мацуно, который понимает, что в его сердце есть то чувство, которое описать сложно. Признать еще сложнее. Влюблённость? Что это значит для Чифую, который встречался с девушкой, а думал о Баджи. И пусть это так, но нельзя же заразиться ориентацией, нельзя вот так просто стать геем, Мацуно это понимал. Понимал, но сейчас мысли потоком дикого цунами смывали всё на своем пути. Начинать вспоминать, когда Мацуно первый раз поцеловался? Глупо, эта была Юзуха и ничего нового для Мацуно не было. Противно? Нет, обычно, никаких эмоций. Аканэ? Тоже самое, никаких порхающих бабочек в животе, в сравнении с тем, когда Чифую первый раз увидел Баджи в клубе, когда увидел его в своей палате, в больнице. Дурак, который принёс ему лучший кофе, который нашел в городе, но не разрешил его пить — нельзя. Дурак, который приходил проветривать его, от которого внутри всё замирало от одной улыбки с этими торчащими клыками. Приятные прикосновения, пусть не специальные, пусть случайные, но такие мягкие, нежные… Тот вечер прощания перед аэропортом, тот невесомый поцелуй, когда в животе приятно потянуло, а сердце забилось чаще. Приятный запах забытого шарфа, который Мацуно носил каждый день, чувствуя Баджи рядом. Волнение за него, когда этот дурак разрешил Ханме его поцеловать и неприятное чувство внутри — ревность. Разговор с Юзухой, когда приходит понимание того, что человек действительно нравится и не зависимо от его Пола. Он есть, он рядом и так хорошо на душе, ты знаешь, что можешь доверять, можешь быть открытым, тебя поймут. Забота, которую проявлял Баджи, трепет, с которым относился к нему, когда было плохо или когда было слишком хорошо. Но это сложно принять, сложнее признаться. Опрометчивый поступок сразу позвонить, а потом еще глупее поступить — скинуть. Уровень сотый — игнорировать десять дней, стараясь разобраться самому и придумать, подобрать нужные слова, чтоб хоть как-то об этом сообщить. Да, Мацуно не нашел лучшего способа написать ему через столько дней, через такое количество времени, надеясь, что его сразу примут с распростертыми руками. Опрометчиво. Но он писал, писал в ожидании ответа Баджи и знал, что тот сорвется. Каждый бы так поступил, но стоит, это действительно того стоит. Мацуно не может говорить о таком, это будет звучать нескладно, некрасиво, с заиканием. Всегда легче писать. Чифую Мацуно: 18:59. Я знаю, понимаю. Можешь называть меня кем угодно, посылать, но я должен тебе это сказать, не знаю как, поэтому пишу. Пишу, как идиот. Как трус.Баджи Кейске:
19:01.
Уже слышал это, дальше что?
Чифую Мацуно: 19:05. Ты признался мне, ты открылся и рассказал свою тайну, свою боль, а я поступил как полный мудак. Я все эти дни пытался найти подходящие слова, я говорил с Юзухой, думал, что готов, но нет.Баджи Кейске:
19:10.
Да и похуй, честно. Больше я так не поступлю, с меня хватит.
Мацуно с силой закусил губу, чувствуя привкус металла. Даже сейчас страшно писать, страшно читать ответы, когда тебя ненавидят. Есть за что. Заслужил. Сердце стучит об грудную клетку, так ощутимо. Ладошки потеют, но Мацуно с силой держит телефон, снова набирая сообщение, он должен быть готов. Должен, просто обязан. Чифую Мацуно: 19:16. Знаю, даже не жду ответа. Я выбил себе выходные на работе. Блять, Как идиотски это звучит, но я, блять, купил билет, Баджи. 19:18. Блять, я купил Чертов билет, чтоб приехать к тебе, потому что ты оказывается пиздец дорог мне, нужен мне. Я не могу сказать это вслух, не могу слышать, что ты ответишь мне на это, но я чертовски хочу быть рядом, я не знаю объяснений этому, я старался понять, но ничего не вышло. 19:24. Я просто говорю это как есть. Я хочу коснуться, я хочу почувствовать твои прикосновения. Мацуно тяжело дышал, было слишком смущающие. До невозможности приятно писать такое, но так страшно. Он пытался передать всё, что чувствует. Он безумно хотел, чтобы Баджи его понял, правильно понял. Это было важной задачей для Мацуно, просто донести до Баджи его чувства, которым он не может дать определение — это сложно. Чифую Мацуно: 19:30. Можешь не отвечать, но просто знай, ты важен, пиздец, Как важен мне.Баджи Кейске:
19:37.
Сдай билет пока не поздно, пожалуйста.
Страх прошиб Мацуно изнутри. Он всё испортил, теперь он это понимает. Знает, что любые слова, сказанные сейчас ни к чему хорошему не приведут. Поздно, поздно извиняться, сам же сказал, что Баджи может не отвечать. Лучше бы он именно так сделал, чем в лоб бить. Странное чувство, когда внутри становится так плохо, будто вырывают часть тебя, выкидывают далеко и навсегда. Теперь попробуй жить вот так, без того, кто оказался тебе таким родным. Таким нужным. Мацуно выронил телефон на кровать, укутываясь полностью в одеяло, как в кокон, а глаза наполнились слезами. Больно, он знает. Знает, почему так происходит, поэтому больше нет сил. Нет, билет он не сдаст, он просто его выбросит, ему не жалко этих денег, совершенно нет. Ему абсолютно всё равно. Так попросил его Баджи, человек, которого он игнорировал десять дней, а потом решил проявить и вылить на него такие слова. Конечно, какой идиот сразу поверит и кинется на шею, ожидая приезда. Да, дурак Мацуно так хотел, где-то в глубине души точно.***
И что теперь надо делать? Баджи просто захлебнулся в потоке непонятных ситуаций и мыслей. Слишком всё странно, слишком неожиданно. Сердце кричит — да, а вот разум понимает, что над ним в очередной раз просто издеваются. Так не бывает, мы не живем в фильмах, это не театр одного театра и не романтическая песня. Это жизнь и она может быть жестокой. Так хочется написать, что он знает это чувство, он испытывает его. Он хочет ему это сказать, но пальцы не могут даже нажать на клавиатуру, чтобы дать этим буквам приличное образование предложений. Он не может соединить всё происходящее, лишь смотреть на последнее сообщение. Баджи действительно не хотел, чтобы Чифую приезжал. Не сейчас, он не может его видеть, ведь не сможет сдержаться, он испугает его, просто потеряет еще раз. Мацуно может понять себя неправильно, а потом наконец увидит насколько это омерзительно. Влюбляться в мужчину. Баджи съедал себя этими мыслями, он не верит, он не может довериться снова. Но также, он не хочет потерять его сейчас, он нужен. Глаза бегают по приходящим сообщениям Мацуно, руки дрожат, а слезы капают на экран телефона, смазывая четкость предложений.Баджи Кейске:
19:50.
Пожалуйста.
19:51.
Не надо писать это.
19:52.
Ты не понимаешь, что сейчас делаешь.
19:53.
Ты не понимаешь, как вселяешь в меня надежду на то, что это хоть каплю взаимно, Мацуно.
19:54.
Страх.
Баджи сделал глоток воздуха, получая дозу кислорода, чтоб хоть как-то дальше продолжать мыслить. Хоть как-то понять всю ситуацию правильно. Поступить так, как надо. Жизнь не такая простая, сложно принять себя, когда все детство тебя называли больным и водили по врачам. Когда тебя всегда пытались вылечить от неизлечимой болезни. Страшно, когда ты осознаешь, что это не в твоих силах, когда внутри всё ноет в желании чувствовать руку Мацуно в своей. Страшно вспоминать, как всё было легко под таблетками целовать его на прощание, и пусть это всего лишь в лоб, но это искреннее проявление чувств. Сумбурное, быстрое, но такое важное. Баджи безумно не хотелось думать о том, что Мацуно может ошибаться, может неправильно понять свои чувства. Это же может быть дружески? Но Баджи не хочется, не может в это верить. Должна же быть белая полоса после черной. Должен же он получить хоть раз что-то приятное и важное за столько страданий, которые он пережил. Лучше так, лучше сейчас быть одному, хотя бы переварить всю информацию полученную так внезапно. Мацуно может быть просто облажался, но каждый заслуживает быть понятым, быть счастливым. Баджи просто хочет любви, впервые за столько лет. Невинной, маленькой, но любви. Закрыться в себе, самая глупая вещь, которую можно совершить. Именно поэтому, Баджи усердно перечитывает каждое слово, ищет подвох, ищет суть, но внутри лишь приятное тепло. Это действительно чувства, которые нельзя отрицать, нельзя просто выкинуть. Он знает это. Мотнув головой, Баджи налил себе вина, делая большой глоток, перебирая подходящие слова. Надо оставить это на потом, просто сообщить Мацуно о том, что это не так просто, не просто взять и ждать с любовью в глазах, надеясь на лучшее. Он никогда не был таким сентиментальным, он был жесток, пока не появился Чифую Мацуно, с которым хочется быть добрым, нежным, заботливым. Хочется быть…Баджи Кейске:
20:10.
Страх, когда влюбляешься.