Вы красивые, но пустые. Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя.
Ахмет всегда считал, что они с Ширин идеальная пара. Он был тем единственным мужчиной, кто так безупречно дополнял такую женщину. Когда окружающие смотрели на них становилось ясно — эти двое будут очень счастливы вместе. Ведь они не только подходили друг другу физически, но и духовные качества были на одном и том же уровне. Однако, окружающие не могли заметить, что даже у идеальной пары не такой прямой путь как кажется. И даже люди, которые созданы друг для друга могут оказаться в тупике… — Привет, ты угостишь меня? — девушка, которая подсела возле барной стойки к Ахмету, мило улыбнулась и постаралась показать всю харизму, на которую была способна. — Эй, — он подозвал бармена — Еще один шот. Нет лучше четыре. — Ого, гуляем? — засмеялась та. — Гуляем, — кивнул Ахмет, бесцеремонно рассматривая глубокий вырез на майке девицы и то, что он видел ему определенно нравилось. Четырьмя шотами дело не ограничилось. Поэтому изрядно подвыпившие они, смеясь на всю улицу, подошли к машине. Девушка облокотилась на бампер и прикусив губу, сказала: — Ездить за рулем в таком состоянии — запрещено. — Ты хочешь куда-то уехать? — Ахмет пытался найти ключи от машины. — А ты любишь адреналин? — Просто обожаю, — ему все же удалось отыскать ключи и открыв заднюю дверь своей машины он запихнул туда девицу, имя которой уже забыл. Девушка сразу же набросилась на него с дикими поцелуями, Ахмет не рассчитав свою силу разорвал ее майку и пытался стащить бюстгальтер. Девушка провела пальцами по его ширинке, где было уже довольно тесно находится его мужскому естеству. Он оторвал ее от своих губ и опустил рукой ее голову вниз. По ее реакции она была далеко новичок в таких играх, хотя что еще можно было найти в дешевом баре? Девушка расстегнула ширинку его джинс и коснулась губами возбужденного бугорка, осталось освободиться от еще одного слоя одежды и можно предаться этому порыву. Но как на зло вместо сладкого предвкушения в голове Ахмета всплыл образ Ширин. Он вспоминал ее нежные губы, бархатную кожу, которая пахла самым лучшим ароматом, ее темные большие глаза. Вспомнил, как она шептала ему ласковые слова на ухо, когда они занимались любовью. Он тряхнул головой, отгоняя от себя эти мысли. Эти губы и это тело касалось ненавистного Явуза, она предала их любовь… еще и с кем? Сжав в руке шевелюру девушки Ахмет, попытался вернуться в реальность, где собирался переспать с незнакомкой, но почувствовав мягкие волосы он снова вспомнил ее. Волосы Ширин были намного приятней на ощупь и их было гораздо больше. Ахмет очень любил, когда они падали ему на лицо при страстных поцелуях, когда Ширин склонялась к нему. — Эй! — закричала девушка от боли — Что ты творишь? — она резко отпрянула и потерла затылок. Ахмет будто очнулся и недовольно посмотрел на лицо своей спутницы. Ее тушь размазалась, губы были такие тонкие, что их не хотелось больше целовать, а волосы похожи на птичье гнездо. И на эту женщину он хотел променять свою красивую жену? — Уходи. — Что? — Выйди из машины. — Ты, шутишь?! Что это значит?! — Пожалуйста, не заставляй меня тебя выталкивать, — простонал Ахмет, желая как можно скорее избавиться от этой девки. — У тебя, что проблемы? — Давай, уже выходи! — ему пришлось самому приоткрыть дверцу и чуть ли не выталкивать ее. — Козел! — прокричала девушка, когда он уехал.***
Явуз никогда не дружил с Ахметом, даже когда те являлись партнерами в бизнесе. Ахмет всегда считал, что Явуз слишком зациклен на том, что о нем думают другие. Явуз — что Ахмет не думает о других вообще. Несколько лет им нечего было сказать друг другу, но как-то в глубокую ночь, изрядно подвыпивший Ахмет все же нашелся, о чем поговорить с бывшим инвестором. — Ого, господин Ахмет, какими судьбами? — усмехнулся Явуз. Засидевшись до ночи в своем офисе, Явуз не ожидал на выходе встретится с человеком, которого презирал в последнее время больше всех. Ахмету понадобилось преодолеть пару шагов, чтобы схватить своего оппонента за грудки. — Ты — труп. — яростно процедил он. — На твоем бы месте, я не раскидывался столь громкими словами, — Явуз вырвался их цепкой хватки и поправил свое пальто. — Везде камеры видеонаблюдения. Конечно, если ты не хочешь опять попасть за решетку. — на его лице появилась издевательская улыбка. — Плевать! Я тебя убью! Чувство гнева полностью завладело им, он уже не думал о последствиях, которые могут повлечь за собой данная разборка. Сжав кулак правой руки, он со всего маха ударил по лицу Явузу, от чего тот молниеносно отскочил, зажимая нос. — Кретин! — воскликнул Явуз. — Ты хоть, представляешь, во что опять можешь вляпаться?! — Я тебя убью! — только и повторял Ахмет, замахиваясь в очередной раз. Физические данные Явуза уступали в этой драке, он только и мог отскакивать и обороняться на бездумные выпады разъяренного Ахмета. — Что, готов опять из-за этой шлюхи сесть в тюрьму?! — хоть Явуз и не был силен в уличных драках, зато умел ударить словом. — Не хватило одного раза? — Заткнись, ублюдок! — Да, ты просто больной! На какой черт она тебе задалась?! Вот, увидишь, эта стерва еще не раз наставит тебе рога! Хотя я тебя понимаю…эта развратная девица творит чудеса в постели… После этих слов он сразу же получил очередной удар под ребро. — Ты сдохнешь, если скажешь еще хоть слово! — Ахмет повалил его на асфальт и начал пинать ногой, в надежде отбить все почки. Явуз вцепился в его ногу и тут же дернул отчего его противник больно ударился спиной об жесткий асфальт. — Теперь то мы уж точно квиты, — зашипел Явуз, нависая над ним. — Твоя женушка очень постаралась ради тебя. Все-таки она прелестна. Громко, вскрикнув, Ахмет сжал его горло и со всего размаху ударил головой по лбу Явузу. Лишившись остатков логического мышления, им полностью овладел гнев и на Явуза, который говорил об этом с издевательской ухмылкой, и на Ширин, которая вот так просто отдала свое тело мерзкому интригану. — А ты ведь даже не мужик, — прижав Явуза опять к земле, Ахмет продолжал сдавливать его шею. — Так…одно название… Именно, поэтому она тебя кинула как щенка. Помнишь, тот вечер в честь дня рождения твоего банка? Она отдалась мне уже через пару часов. Мы всю ночь трахались в квартире, за которую ты платил. А потом она обвела тебя как малолетнего идиота, и я снова завалил ее. — Ты этим гордишься? — прокряхтел Явуз, пытаясь убрать от себя руки Ахмета. — Тогда, слушай сюда, придурок, если ты решил поиметь чужую женщину, тогда хотя бы имей мозги не попасться на этом. Я ведь тебя полностью закопал. Твоя жизнь рушиться с неимоверной скоростью, скоро у тебя ничего не останется. И мне от этого очень хорошо… — Сейчас тебе еще лучше станет! Как только Ахмет в очередной раз замахнулся кулаком, чтобы полностью разбить лицо ненавистному Явузу, к ним подъехала патрульная машина. Из нее сразу же вышли двое полицейских и разняли одуревших от злости мужчин. — В соответствии с правонарушением гражданского порядка на улицах, мы вынуждены доставить вас в участок, — сказал один из полицейских. — Господин, все в порядке, — поспешил заверить того Явуз. — Мы немного повздорили, но думаю, что я могу это компенсировать, — он незаметно передал несколько купюр полицейскому. — Что ж, в таком случае отделаемся предупреждением. Если, конечно, вы не хотите заявить на нападавшего… — тот покосился на Ахмета. — Нет, нет. — улыбнулся Явуз. — У нас с этим господином все разрешилось. Конфликт исчерпан. Через несколько минут полицейская машина уехала. — Скажи, спасибо, и проваливай. Иначе, жертва твоей женушки будет напрасной. — Лучше тебе больше не попадаться мне на глаза, — Ахмет понимал, что этот мерзавец специально не стал предъявлять претензии, ибо хотел унизить еще больше, но с драками на фоне эмоционального взрыва, действительно нужно было завязывать. — Учти, увижу еще раз, меня никто не остановит. — Хорошо, львенок мой. Иди с Богом. — перед тем как сесть в машину, Явуз кинул на него небрежный взгляд. — Нечего тебе опять по полицейским участкам шляться, ты ведь и так уже наказан. Иметь жену, которая раздвигает ноги перед каждым… Рогоносец — для тебя худшее наказание. Удачи в личной жизни с такой женушкой. Нет, даже предупреждения от стражи порядка никак не смогли остановить от разрушающего удара ногой в под-дых, Ахмет никак не мог избавится от своей ярости пока не добьет Явуза. Когда тот опять упал на землю возле своей машины, у него уже не было никаких сил встать обратно на ноги. У Явуза ужасно болели все внутренности живота, но мысль от того, что эта боль не сравниться с душевной от которой и страдал его противник, давала ему утешение. — Ты глупый человек, Ахмет Эрдем. — обессилено качнул головой Явуз, держась за ребра. — С этими девками можно только развлекаться и выбрасывать потом, как ненужную вещь. Но ты…ты решил забрать это барахло к себе. Ахмет присел рядом с ним и небрежно похлопал Явуза по лицу. — Знаю, что ты ее любил. По твоему взгляду на том вечере это сразу стало понятно. А вот во ее взгляде… — он усмехнулся. — Читалась страсть к другому. — Эта шлюха готова отдаться любому, у кого есть деньги. — Возможно. Но любит она меня и то, что я сейчас набил тебе морду вместо, того, чтобы продолжать сидеть за решеткой только доказывает эту истину. Смирись уже и не порть другим жизнь, словно неудовлетворённый стервятник.***
Ширин лежала на своей огромной, но такой одинокой постели и горько плакала. Она знала, что такой исход возможен и то, что реакция Ахмета будет именно такой, но все же маленькая искорка надежды не угасала на счастливое будущее. Ахмет кричал ей о том, что лучше сидеть в тюрьме, чем знать какую цену пришлось отдать за свою свободу. Жалела ли Ширин о содеянном? Она и сама не знала. В тот момент единственным ее желанием было, чтобы муж как можно быстрее снова был с ней. Именно поэтому она решилась на такой отчаянный шаг, хотя прекрасно понимала, чего ей будет это стоить. Ее близость с Явузом была настолько отвратительным занятием, что она невольно вспоминала своего отчима. И только мысль о том, что скоро она снова будет в объятиях мужа придавала ей сил вытерпеть все это. К сожалению, как и было изначально ясно, Ахмет не оценил жертву Ширин. Он уехал, даже не повернув к ней голову, хотя она отчаянно била по стеклу и умоляла его остаться. Кричала как любит его. Но все было тщетно. Ширин даже боялась представить, где сейчас находится ее муж. Он был очень темпераментным мужчиной, для которого измена была на грани конца света. Она накрылась одеялом, когда ее уже трясло от холода и попыталась заснуть. Конечно, сон не шел. Глаза опухли от слез и сильно болели, Ширин просто прикрыла их в надежде, что сон накроет ее и пыталась согреться. Ни того, ни другого не произошло. Ахмет не стал включать нигде свет, он просто рухнул на диван и провалился в сон, все эта выпивка, драка и стресс дали о себе знать.***
Как только Селин опять попала в реабилитационную клинику ее практически никто не навещал. Первые тридцать дней это было крайне, нежелательно делать, а после, видимо Фидан и Явузу настолько понравилась беспроблемная жизнь, что они не приходили даже тогда, когда это было необходимо. Но Селин свыклась с этим, впрочем, она тоже не горела желанием кого-либо видеть. Первое время ей было слишком сложно справляться со своей пагубной привычкой, каждая ломка была настоящим испытанием. Доктора клиники были действительно первоклассные специалисты, Селин становилось все лучше и все меньше тянуло к наркотикам и мыслям о них. Клиника находилась в горной местности, свежий воздух наполнял легкие Селин, когда она часто ходила гулять по территории, от этого ее цвет лица и кожа стали как прежде, прошли синяки под глазами. Бродя, по каменным тропинкам Селин часто размышляла, что будет делать, когда выберется отсюда. Но в голову ничего не приходило. Ей совсем не хотелось возвращаться к своим родителям, а больше идти было некуда. За все то время, что она находилась тут Селин, успела познакомиться с несколькими людьми, погрязших в такой же трясине. Общение с такими же несчастными, кто всеми силами пытался преодолеть себя вселяли в нее надежду на светлое будущее. Она прониклась безграничным уважением к докторам, они были очень терпеливы и тактичны. — Селин? Этот голос, который она пыталась забыть столько времени раздался у нее за спиной и вывел в реальность. Обернувшись, Селин увидела Эмре. Он стоял от нее в нескольких шагах и пытался выдавить из себя улыбку. — Что ты тут делаешь? — Селин нахмурилась. — Пришел навестить тебя. — Навестить? Это очень мило, но уходи. Ты последний человек, которого бы я хотела сейчас видеть. — она вновь отвернулась и ускорила шаг. — Селин, постой, — попросил Эмре, пытаясь сравняться с ней. — Давай поговорим? — Нам не о чем говорить. — Я ведь хочу извиниться перед тобой! — Не стоит. — Нет, мне правда очень стыдно за все, то, что я с тобой сделал. И твое состояние — тоже моя вина. Мне нужно было более мягко с тобой расстаться. — Более мягко?! — воскликнула она и все же остановилась — То-есть ты сожалеешь только о том, что послал меня в грубой форме?! Ну хорошо, я прощаю тебя за этот ужасный поступок. Все? Можешь проваливать! — Не только за это. Прости меня, что испугался. Поверь, если бы не угрозы от твоего отца — я бы никогда не бросил тебя. Он же грозился засадить меня в тюрьму. А в чем я был виноват? Что полюбил тебя? — Брось, Эмре, ты никогда не любил меня. — Любил! Я и сейчас тебя люблю! Ты никак не идешь из моей головы. — он осторожно взял ее ладонь, боясь спугнуть — Селин, я очень люблю тебя. И мне безумно жаль, что все так вышло. Иногда я представляю себе тот вариант жизни, если бы мы с тобой уехали, как и хотели. Я себя каждый раз проклинаю за это. — Я тебе не верю. — Подумай, стал бы я выгораживать тебя, когда ты практически с поличным попалась в доме брата? Ты сделала очень плохую вещь. Из-за вас погиб нерожденный ребенок. Но я ничего не сказал никому. И не собираюсь. Селин невольно вспомнила тот ужасный вечер, когда они с Сарпом влезли в чужой дом, чтобы найти денег на наркотики. В голове возникла снова та картинка, когда свалившаяся с лестницы женщина лежала и кряхтела от боли, а Селин пробежала, мимо не обращая никакого внимания. Разве такому ее учили? — Спасибо. — сказала она — Ты меня очень выручил. И мне стыдно за то, что я сделала. Я никогда не желала никому зла, но так получилось. В моей голове был полный хаос. Я желала лишь одного и больше не о чем не думала. Но теперь я стараюсь победить в себе эту слабость. — Ты молодец, что признала это. Я верю, что все будет хорошо. Если позволишь быть рядом с тобой в это нелегкое время, то я буду очень счастлив. — Хочешь быть со мной? — Селин очень удивилась сказанным словам — Но каким образом? — Для начала буду приходить к тебе — навещать. А когда ты… Выберешься от сюда, то я желаю лишь одного — наладить нашу с тобой жизнь. Попробовать все заново. — Эмре, — горько усмехнулась она — Не говори ерунды. У нас уже ничего не получится. Ты слишком сильно меня ранил. И сейчас продолжаешь это делать, зная как сильно я к тебе привязана. Это еще одна моя слабость, от которой нужно избавиться. — Скажи: ты любишь меня? Я же вижу по глазам, что — да. Так давай исправим ошибки. Будем вместе. И плевать я хотел на твоего отца и свою тетку! Они больше не посмеют нам помешать. — Ты так красиво говоришь… Но это очередная ложь. — Поверь мне! — Эмре обхватил руками ее лицо и приблизился, Селин почувствовала его горячее дыхание — Я сделаю все возможное, чтобы мы были вместе и счастливы. Я тебя люблю. Селин обещала себе, что больше никогда не посмеет поверить в сладкую ложь этого человека. Она знала, что он ее обманывает. Но смотря в его глаза, чувствуя тепло его рук, ей снова захотелось погрузиться в эту пучину счастья, которое она испытывала только рядом с ним. Эмре коснулся ее губ своими, и Селин ответила на его поцелуй.***
Ширин и Ахмет уже несколько дней не разговаривали друг с другом. Точнее она хотела начать разговор, но он ей этого не позволял. При каждой попытке заговорить, Ахмет уходил из дома, в его голове творился самый настоящий хаос. Все чаще он думал о разводе с этой женщиной, он больше не мог смотреть на нее как на жену, а уж называть этим словом тем более. Ему постоянно хотелось применить к ней совсем иное слово, хлесткое, но так точно описывающее ее поступок. А у Ширин не было даже настроения съездить и сделать себе маникюр. Она превратилась в затворницу и даже научилась правильно готовить булгур, который так любил ее муж, но и это не спасало. На протяжении месяца их отношения стали совсем холодными, чем прежде. Раньше хотя бы были яркие скандалы, сейчас же даже они сошли на нет. Ахмет продолжал посещать благотворительный фонд, в который отдал уже кучу денег, но и добрые дела не приносили ему душевного спокойствия. — Спасибо, что помогаешь мне разобрать все эти бумаги, если честно, то я в них ничего не понимаю, — откровенно лукавила Чичек, говоря о финансовом отчете. — Ну, что ты, — улыбнулся Ахмет — Мне совершенно не сложно. Для этого я здесь и нужен. — Не говори так. Ты уже сделал столько хорошего для нашего фонда, многие спонсоры не сделали того же за много лет. — она вновь коснулась его руки — Ахмет, не сочти за любопытство, но уже долгое время и наблюдаю за тобой. Мне кажется, у тебя неспокойно на сердце. — Да, — он не стал одергивать руку — В последнее время я сам не свой. — От чего? — Я думал, когда выйду, то жизнь наладится. А все получилось — наоборот. В семье полный хаос. Мы с женой… — он призадумался — Хотя, что это я тебя гружу своими проблемами? — Нет, нет, я тебя с удовольствием выслушаю. Ведь для этого и нужны друзья. — Чичек снова очень приторно улыбнулась — Которые близки по духу. — Спасибо. Я ценю твою заботу, но действительно не стоит продолжать этот разговор. — Я понимаю твои проблемы, даже если ты о них и не говоришь. У тебя сейчас происходит яркий кризис в семейной жизни. Обычно, если у пары нет детей, то они не могут пережить это трудное время и к сожалению — расстаются… — Я бы очень хотел иметь ребенка. Это мое самое навязчивое желание за последнее время. — Но Ширин не хочет идти тебе навстречу? — Нет. То-есть все не так… У нее недавно был выкидыш. И это было сложное время для нас. — А ты не думал, что она в принципе против детей? И просто тянет время? — Тогда жопа нашему браку… Ой, прошу прощения! Чичек рассмеялась. — Да, действительно жопа. Но есть выход. Разведись с ней. Пока время еще не упущено.***
— Ай, черт! — воскликнула Ширин, когда обожглась паром сливая воду из-под пасты, за неимением прислуги готовить ей приходилось самой. — Привет, есть разговор, — сказал Ахмет, присев за кухонный стол. — Мы снова разговариваем? — удивилась она, отбросив все дела. — Раз мы все еще живем вместе, то должны общаться. — Хорошо, я только за, — Ширин улыбнулась и села напротив. — С одной стороны я понимаю зачем ты так сделала. Все ради меня. Из-за большой любви. — Ахмет поднял руку жестом приказывая не перебивать — Но, с другой стороны, ты тоже должна понять — мне никогда не удастся простить тебе эту выходку. Извини, но это так. Поэтому я подумал и решил, единственное, что может спасти наш брак — ребенок. — Ребенок? — тихо повторила она. — Да. Давай родим сына или дочь. Неважно. Пусть только будет. — Ахмет, как можно спасать брак ребенком? Это же несусветный бред. По статистике все браки, сохраненные, ради детей сказывались же на самих детях и не лучшим образом. — Дай слово, что родишь мне ребенка и я не разведусь с тобой. — ему не хотелось слушать ни о каких статистиках, ему хотелось только ребенка. — Я не могу ничего обещать. — Почему?! — Потому, вряд ли я проснусь завтра с ощущением того, что мне всю жизнь претило. Но я не отрицаю такую возможность. И для меня это уже немалый сдвиг. — А для меня маловато будет! — Ты хоть слышишь, что говоришь? — возмутилась Ширин. — Угрожаешь мне разводом, если я не рожу. Хотя сам в душе ненавидишь меня за тот поступок. У нас все и так очень плохо, Ахмет! А ты еще хочешь сюда и ребенка добавить? — Не будем выяснять отношения. Просто дай обещание. — Единственное, что я обещаю — если не вправишь себе мозги, то я сама уйду от тебя!***
— Эй, ты! Да, да! — крикнула Ширин, быстро надвигаясь на Чичек в благотворительном центре. — Где мой муж?! — О, Ширин, добрый день. Не нужно так кричать. — та с раздражающим спокойствием окинула взглядом гостью. — Ахмет сейчас занимается распределением финансовых средств в лагеря для сирийских сироток. — Ширин? — Ахмет вышел в коридор из кабинета — Что ты тут делаешь? — Это, что ты тут делаешь? — возмущенно спросила Ширин, разведя руками. — Разве, не помнишь, что мы записались к госпоже Джемре? — Я помогаю Чичек в распределении денежных средств, которые должны отправиться в сирийские лагеря. Там дети голодные умирают. — Ахмет, мы пропустили нашу запись к психотерапевту! — Мы пропустили сеанс к психотерапевту? — хмыкнул он — А в Сирии дети умирают. — Не уберешь с лица благочестивую ухмылку — количество погибших увеличиться. — Чем ты недовольна?! — Ахмет повысил голос. — Чичек? — Ширин посмотрела на довольную женщину — Будь добра, оставь нас с мужем. — Разумеется, — она отошла за угол. — Мы собирались спасать наш брак, — продолжила Ширин. — Но как это возможно, если эта стерва забивает тебе голову голодными сиротками? — То-есть ты считаешь, что Чичек подстрекает нас к скандалам? — засмеялся он, не веря в происходящее. — Да! Подстрекает! Ей нужно, чтобы ты послал меня и принадлежал ей! Она, как и я — женщина. А я, то знаю, что мне нужно! — Да, она женщина… Но не такая, как ты! — Ахмет, куда ты идешь? А как же наш сеанс?! Он зашел обратно в кабинет при этом громко хлопнув дверью. — На вас лица нет, может стоит сходить на массаж? — предложила Чичек, выходя из своего укрытия. Ширин больше не смогла сдерживать своего внутреннего зверя, который давно рвался наружу. И на ее счастье, рядом оказалась та, на ком она очень хотела выместить свой гнев. Подойдя ближе к Чичек, она звонко ударила ее по щеке. — Так-то лучше, — выдохнула Ширин. Но Чичек не собиралась оставаться в долгу, она вцепилась в волосы Ширин и сильно дернула их. Та громко закричала, но перед тем, как Ахмет успел выбежать и разнять разбушевавшихся женщин, Ширин больно стукнула ей по плечу, за что потом и получила удар по спине.***
Эмре твердо решил — жизнь пора менять. И в первый день своей новой жизни он отправился к Селин, чтобы от всего сердца извиниться перед ней за свои глупые ошибки, признаться в своих чувствах и дать надежду на светлое будущее. И Селин снова поверила ему… Советы госпожи Джемре не прошли даром и теперь он был убежден, что его жизнь в корне измениться. Он выкинул из своего шкафчика все косяки, которые успел забить, ведь когда Селин вернется из клиники прямо к нему — соблазнов быть не должно. Вызвал одну из служанок тетушки, чтобы она навела блеск и чистоту в доме. И даже решил обдумать предложение его старого знакомого, который уговаривал его вести курсы живописи, чтобы иметь постоянный заработок. Определенно Эмре был очень доволен своим начавшимся преображением. И именно потому как он хотел стать лучшей версией себя, в голову пришла еще одна мысль: они расстались с Лейлой очень некрасиво, хотя девушка была к нему весьма благосклонна, да и он проникся к ней теплыми чувствами. Эмре решил, что нужно исправить еще одну свою ошибку. — Привет, зачем ты хотел со мной встретиться? — спросила Лейла, когда пришла в кафе на набережной района Каракей. — Привет, — кивнул Эмре, жестом указывая присесть напротив — Хотел с тобой поговорить. — Хорошо, — Лейла заинтересованно посмотрела на Эмре и улыбнулась. — Знаешь, я, конечно, не понимаю зачем ты все-таки меня обманула насчет своей личности, но извинения приняты. Я вовсе не злюсь на тебя больше. — Правда? Спасибо, Эмре… Я действительно виновата. — Ладно, опустим это. Может быть, расскажешь своему другу о себе немного? — Другу? — Разве не ты предлагала остаться друзьями? Лейла еще больше расплылась в улыбке. Она не знала почему этот человек вызывает у нее такой интерес, но за то время, что они не общались — ей очень не хватало Эмре. — Хорошо, раз мы друзья, то конечно, расскажу. Меня зовут Лейла Мидхат и мне двадцать пять лет. Мои родители погибли в авиакатастрофе пятнадцать лет назад. С этих пор заботы обо мне легли на бабушку и деда, но бабуля тоже покинула этот мир, поэтому остался только дед. Я живу в квартире с видом на море в районе Бейлоглу, но очень часто навещаю дедушку, учусь на экономиста, но люблю что-нибудь рисовать. Хотя как ты уже заметил — это у меня плохо получается. У меня есть кошка, которая ненавидит никого, кроме меня. Вот в принципе и все. — Спасибо за честность — улыбаясь сказал Эмре — Про меня ты и так уже все знаешь. — Да. Ты мне ни в чем не солгал. — Что же, может тогда съедим чего-нибудь вкусное? Выпьем кофе за нашу дружбу? С недавних пор я ничего крепче не употребляю. — Надо же! Что этому послужило? — Хочу стать лучше. И отказ от выпивки и других пагубных пристрастий — один из важных пунктов. — Хорошо, я очень рада за тебя, — Лейла была удивлена таким поворотом, но это не могло ее не радовать. — А потом можно будет возобновить наши уроки. — Ты серьезно? Думаешь, у меня есть шанс? — Я тебе помогу, открою еще пару секретов. Ведь друзья поступают именно так. — Надо же, мы не виделись с тобой месяц, а я словно общаюсь с другим человеком. Ты действительно меняешься, — она пристально посмотрела в его глаза — И я рада этим изменениям. Как твой друг, конечно!***
Как только машина подъехала к дому, Ахмет вылетел из нее словно пуля и начал ругаться на Ширин. — Подралась с Чичек! — Да, подралась, — согласилась она, ее нервы тоже были на пределе. — О чем ты только думала?! — Ни о чем! Зато сейчас поняла: кто действительно заслуживает пару синяков — так это ты! Я ради тебя на такое пошла… А ты еще смеешь меня шантажировать разводом? — Только не надо опять рассказывать мне сказки о том, какой совершила подвиг! Очень сомнительно! — Пойми у меня не было выбора! Сам подумай: ты в тюрьме, я наслаждаюсь жизнью и кучей денег, если бы я тебя не любила, то ни за что бы не пошла на этот шаг! И дальше бы гнил там! Но теперь я — плохая, а ты — мученик! Прекрасно! Еще и эта… Наверняка, мысли о разводе подала она. — Эй, я тебя не шантажировал! Просто просил дать слово. — Мы уже дали друг другу слово на нашей свадьбе. И заметь, я выполняю обещанное. Я с тобой и в горе, и в радости! А ты, похоже, хочешь быть только в радости… В глубине души Ахмет понимал, что на самом деле сделала для него Ширин. За последнее время он часто вспоминал их неприятный разговор об отчиме жены и о том, что с ней произошло. На них действительно свалилось слишком много бед, но она не ушла, осталась рядом и пытается сохранить брак. Год назад Ахмет и представить себе не мог, что его жена способна на такое. — Извини, — тихо сказал он — Я был не прав. В чем-то… Но я так дико хочу ребенка… — А я хочу знать, что я та женщина с которой ты готов идти по жизни. И шантажировать меня детьми — это низко. — Ширин, перестань. Ты же знаешь… — Стоп! Ахмет, прости, но против своей воли я ребенка рожать не собираюсь! Так что… Выбор за тобой. И реши, пожалуйста, сейчас. Зачем оттягивать время? — она глубоко вздохнула и выдохнула, прикрыв глаза. Ширин понимала, что сейчас они могут навсегда расстаться, но продолжать жить так, как раньше, с помощью махинаций и бесконечной лжи друг другу — было невозможно. Лимит терпения у обоих был исчерпан. Ахмет долго смотрел на Ширин, сомнение на его лице сменялось уверенностью. — Я выбираю тебя. Она улыбнулась, понимая, что все-таки он ее любит. — Это правильный выбор. — Да… — улыбка на его лице была печальная. — Ладно, пойду выпью чего-нибудь… — Ахмет! — резко воскликнула Ширин, когда он уже хотел зайти в дом — Я тоже для себя кое-что решила. — И что же? — Я хочу ребенка, — сказала Ширин, медленно приближаясь к нему. — Хочу, чтобы у нас с тобой был ребенок. Ахмет замер у самого порога и недоуменно покосился от ее слов. Неужели Ширин сейчас была абсолютна искренна? Неужели она настолько его любила, что готова была пойти еще на одну жертву? Или же до этой взбалмошной особы дошло, что именно в семье заключается счастье? Он не смог найти ответ на этот вопрос, но печаль на его лице сменялась сомнением, а потом и вовсе радостью. На мгновение забыв о своем гневе, Ахмет крепко обнял Ширин, вдыхая в себя запах ее волос. Чувствуя тепло ее тела, он понял, как ему не хватало этого за последний месяц. — Я люблю тебя. — прошептала она, прижимаясь еще крепче. Ахмет улыбнулся, все еще не отстраняясь. Конечно, Ширин его любила, иначе бы никогда в жизни не пошла на такой отчаянный шаг. Мысли о ее «подвиге» опять резко осели в его голове. Улыбка спала с лица и небрежно сбросив ее руки со своей шеи, он отстранился от жены и ушел в дом. — Ахмет! — воскликнула Ширин и пошла следом. В глубине души она прекрасно осознавала с чем связана его эмоциональная нестабильность, но ведь сейчас они вроде помирились и все выяснили. Если Ахмет от чистого сердца признался в том, что хочет сохранить их брак, то Ширин так же не кривя душой призналась, что готова стать матерью. — Прошу давай поговорим. — тихо произнесла она, войдя в гостиную. Ахмет все же налил себе бокал виски и одним глотком выпил его. — Ширин… -терпеливо вздохнул он. — Я очень стараюсь подавить в себе этот гнев и лучше будет, если ты сейчас не будешь приставать ко мне со своими разговорами. — Я думала, что мы все выяснили, — она присела рядом с ним за большой стол. — Раз, уж сделали выбор…тогда давай начнем все с чистого листа. — Оф! — Ахмет громко усмехнулся, наливая себе еще один бокал. — Кто сделал выбор?! Я? Да, действительно, я выбрал тебя, потому что ты моя жена, которую я люблю. Но давай по-честному, ты просто не оставила мне выбора. Поставила перед фактом! — Не говори так! — возмутилась Ширин. — Что же мне оставалось? Кинуть тебя в тюрьме на столько лет? Или же мне нужно было сначала посоветоваться с тобой: соглашаться или не соглашаться на предложение Явуза за твою свободу? Бокал с виски в ту же секунду оказался скинутым на пол. — Не смей! — крикнул он, сжимая кулак. — Не смей больше произносить имя этого ублюдка в моем доме… — Вижу, что ты действительно не готов сейчас к разговору, — она лишь тяжело вздохнула и встала, чтобы уйти, но Ахмет резко схватил ее за руку. — Эй, больно же! Отпусти. Он и сам не понимал зачем это сделал, видимо, мозг окончательно перестал соображать и пытаться подавить в себе злость. Как только Ахмет услышал имя подонка, который испортил в один миг его жизнь, он сразу же представил свою любимую Ширин в руках мерзавца. В голове возникли, слишком яркие образы от которых можно было свихнуться. — И как это было? — спросил Ахмет все еще крепко держа ее запястье. — Ты серьезно? Оф, не начинай пожалуйста… — Нет, мне действительно интересно, — он быстро встал и прижал Ширин к столу. — Как ты его ублажала за мою свободу? Она испуганно смотрела в глаза мужа, наполненные гневом. Несколько минут назад Ахмет обнимал Ширин и у нее появилась надежда, что они смогут преодолеть этот кризис, сейчас же эта надежда исчезала. — Если ты сейчас же не заткнешься, то я… — ее голос дрогнул от обиды, мало того, что теперь Ширин вряд ли отделается от позорного клейма в его глазах, так он еще хочет знать подробности. — Что? — Ахмет всем телом навалился на Ширин, при этом больно прижав ее к столу. — Давай, поведай мне о том, как тебе было плохо. На глаза Ширин навернулись слезы. Ахмет совсем слетел с катушек, если считает это поводом для насмешек. Ей захотелось сейчас дать ему звонкую пощечину, но это только усугубит их и без того натянутые отношения. — Остановись, — прошептала она, смотря ему прямо в глаза. — Ты же потом будешь извиняться… Он лишь громко рассмеялся и отстранился от неё. Взяв, из стеклянного шкафа еще один бокал он опять налил себе виски. — Извиняться?! То-есть, ты мне изменила, а я еще просить прощения у тебя должен?! — Ахмет намотал себе на руку ее локон и больно потянул. — Не многого ли ты хочешь, сладкая? Прежняя злость снова вспыхнула в его сердце. Какое она вообще имела право упрекать, после того как ему изменила? Если бы тогда она осталась ему верна, все бы было хорошо. — Ахмет нам не надо враждовать, — тихо произнесла она. — Я предлагаю перемирие, начать новую жизнь. Чтобы у нас была полноценная семья. — Раз ты хочешь подарить мне сына! — сказал он, сделав на этом особый акцент. — Я принимаю твое предложение. — схватив ее за затылок притянул ближе. — Если ты ещё хоть раз изменишь мне, я придушу тебя собственными руками и снова сяду в тюрьму. — второй рукой он резко сдавил шею жены. Ширин было страшно смотреть на него, Ахмет был похож на сумасшедшего. Безумный взгляд, его оскал заставили ее вздрогнуть. Жуткий, взбешенный… Она никогда не видела его таким… Никогда не видела, чтоб люди теряли человеческий облик. Сейчас он казался ей разъяренным зверем с диким блеском похоти и ненависти в глазах. Ширин все еще пыталась воззвать к нему, надеялась, что все в этом мире можно решить словами, если правильно их подобрать. Но, увы, еще никогда она, не имела дела с зверьми в человеческом обличие. Хотя, нет имела… Но представить себе не могла, что ее ласковый и добрый муж превратится в нечто подобное. — Отпусти меня! Ты делаешь мне больно! — Ширин попыталась вырваться и оттолкнуть Ахмета от себя, но не смогла, он навис над ней, не давая возможности вырваться из железного захвата своих рук. Ахмет молчал, а крылья носа трепетали от того, как шумно он втягивал воздух и выдыхал. И ни одного проблеска понимания в его глазах, которые сейчас так сверкали в полумраке, как у хищника, готового к нападению. — Никогда отпущу… Ты принадлежишь мне, сладкая… — яростно прошипел он ей в лицо и стремительно прижался ртом к ее приоткрытым губам, сминая их порабощающим властным поцелуем. Ширин, вначале опешившая, мгновенно опомнилась и стала вырываться с еще большей силой. А когда его дерзкий язык по-хозяйски проник в ее рот, она дернулась и задела губы мужа зубами. Тут же ощутила на языке привкус крови. И задохнулась от ужаса. Ахмет отстранился и пронзил ее насквозь острым, как бритва, взглядом. Ширин застыла на краткий миг, пораженная и скованная страхом. Таким она мужа никогда не видела. Попыталась вырваться, но не смогла. Он, не произнося ни слова, вновь накрыл ее губы своими, грубо и жестко, словно оставляя на ней свою метку. Горячие руки коснулись одежды и рванули ее на себя. Блузка подалась мгновенно, обнажая кружевной бюстгальтер. Его ладонь накрыла полушарие груди и, нащупав сосок, стала его поглаживать. — Нет! — только и смогла выкрикнуть Ширин. Ахмет стремительно развернул ее и толкнул к стенке. Он прижался к ней телом, не выпуская из своих тисков, продолжая насиловать ее рот языком в то время, когда одна рука стянула с жены кружево бюстгальтера, а вторая грубо рванула юбку вверх, обнажая ноги. — Нет! Ахмет! Нет! Ты же не зверь! Нет! — Кто сказал, что я не зверь? — Не зверь… ты можешь быть другим, я умоляю тебя. Не надо со мной так. — С тобой надо ещё хуже. Заткнись и не зли меня иначе будет еще хуже. Ахмет стал покусывать ее шею, сильно сжав грудь. Это был даже не крик — это был самый настоящий вопль ужаса, её колотило крупной дрожью при взгляде на лицо, искаженное похотью и потемневшие глаза, обещающие все муки ада. Ширин видела, что его только распаляет её сопротивление, оно его подхлестывает как животного, чья добыча сопротивляется перед тем, как быть съеденной и заводит охотника еще сильнее. Ахмет буквально придавил её своим телом к стене, вторая рука начала спускаться вниз, залезая в трусики. И тут её тело предало хозяйку — лоно увлажнилось. Он очертил пальцем небольшое отверстие, собирая капельки влаги, и начал массировать, не касаясь самой чувствительной точки женского тела. Жар желания пронзил Ширин, заставляя все внутри пульсировать. Она задыхалась, пытаясь найти в себе мужество, и набрала в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить. Уже полностью теряя рассудок и контроль над своим телом, Ширин — громко ахнула. Желание сжимало ее нутро. Кровь закипала. Мысли исчезли. Ахмет пробудил в ней животную страсть. Она всегда мечтала о таком, но думала, что это невозможно. Нет, не так. Перед ней стоял сейчас не её муж, а невероятно сексуальный незнакомец. И он видел все её скрытые постыдные желания. Он не только понимал их, но мог исполнить каждое из них, доставляя ей при этом неземное удовольствие. И прямо сейчас он излучал полную готовность воплотить все ее фантазии в жизнь. Почувствовав, достаточную влагу на пальцах, Ахмет развернул её лицом к стене и чуть нагнул, спуская трусики. Ее била дрожь, холод прошелся вдоль позвоночника, в ушах звенело, пульс врывался из запястья и эхом отдавался в горле, а предательское тело отвечало на грубые ласки. Она услышала звук расстегиваемой молнии, а еще через пару секунд почувствовала его горячую плоть у входа в свое лоно, он бесцеремонно вторгся в неё. Внутри Ширин все встрепенулось и взорвалось ярым протестом и криком негодования. Она в последний раз попыталась оттолкнуть мужа, и уйти из-под захвата, но уже через несколько секунд ощутила, как он стремительно врывается в нее, невзирая на ее протесты и возгласы. И ей уже не хочется ничего. Она застывает под ним, подавленная и раздавленная. Порабощенная. Быстрыми движениями Ахмет начал двигаться, буквально вколачиваясь во влажную женскую плоть. —Ахмет, — слезы застыли в ее глазах, но он даже не собирался обращать на это никакого внимания. Кричать и биться уже не имело смысла. Ширин знала он сильнее, и все сопротивления бесполезны, он просто разорвет её на куски, если она не расслабиться и не станет получать удовольствие. «Молчи… Ты должна молчать… О Всевышний, за что? Я не так мечтала… не так хотела» — Ширин вела внутренний монолог, при этом пытаясь отвлечь себя от боли. Она должна была стать покорной и сделать всё что он хочет, ради их будущего — «Ты вытерпишь Ширин, всё что он не сделает вытерпишь… Это всего раз унижения, вспомни что в твоей жизни были моменты и по хуже. Ахмет выпустит гнев и просит тебя.» С каждым толчком он всё сильнее прижимал её к стенке, ускоряя движения, превращая насилие в какой-то бешеный марафон. Двигается быстро, резко, почти грубо, доставляя ей боль и одновременно удовольствие своими движениями. Захватив ее волосы и намотав их на кулак, дыша в шею прерывисто и тяжело, постанывая ей в ухо, не переставая при этом наращивать темп. Стоны Ширин становились всё громче и громче. Все горело…все пылало и жаждало… «Ненавижу его за это… не так должно было быть. Не так… не так.» — она расплакалась, кусая опухшие губы. — «Вот теперь я его игрушка … теперь я точно им поломанная.» Ахмет продолжал монотонно двигаться, но в довольно быстром темпе. Он сжал руками её бедра и стал входить глубже и глубже, всё сильнее и сильнее. Все её тело сотрясало мощными спазмами, такими сильными и острыми, что она, закатив глаза ловила открытым ртом воздух. Ширин уже почти приблизилась к пику, как он вышел из нее, так и не доведя до победного конца резко, отпустив. Так, что она немного потеряла равновесие, однако не упала. Её лицо исказилось в несчастной гримасе. — Не переживай любимая, это не конец. — ехидно произнес Ахмет видя расстроенное лицо жены. — Ты ещё не до конца выучила свой урок! Ты должна чётко и ясно запомнить, кто является твоим хозяином. Ширин была в смятение чувств, страх, адреналин, боль и удовольствие. С Ахметом она каждый раз открывала для себя новые и новые ощущения в сексе. Ей даже начинала нравится эта его грубость. Сколько может вынести любящая женщина ради того, чтобы попытаться сохранить брак?.. — Я на все соглашусь, Ахмет. Я буду покорной, я буду такой, как ты захочешь, но не надо так. Я стану на колени, я склоню голову… все как ты захочешь. Я только твоя Ахмет. Только твоя! — с этими словами она опустилась перед ним на колени и взяла его плоть. Ахмет был доволен её поведением, он погладил жену по волосам и сжал и в кулаке. — Молодец… Хорошая девочка! Приступай к делу. И постарайся сделать так, чтобы мне понравилось! Ширин подняла голову и взглянула ему в глаза, затем медленно наклонила голову к его плоти и медленно взяла его в рот. Плотное кольцо её губ двигалось то вверх, то вниз. Потом она начала целовать головку и изредка обводить её языком, затем вновь яростно принялась сосать иногда покусывая его. Ахмет застонал, когда ее язык скользнул по головке и вниз, поглаживая и ощупывая, каждый изгиб и подъем его напряженной плоти. Он, напряг бедра, проталкивая плоть все дальше в ее рот. Пальцы Ширин крепко сжала, а язык принялся с новой силой поглаживать его плоть. Тепло окружило его. Влажное, скользкое тепло. Ее язык был как шелковый демон, ее губы плотно обхватывали его, сжимая и даря удовольствие. Только Ширин могла доставить ему такое удовольствие, лишь она имела такую власть над ним. Она была настоящей жрицей любви. Он едва мог вынести такое удовольствие, казалось, что он взорвется от наслаждения. Ее язык плотно прижался к его фаллосу, и это прикосновение заставило его зарычать от наслаждения. Она протестующе застонала, когда он попытался скользнуть дальше. Ширин могла взять больше, и он знал, что она может. Ахмет резко выдохнул, глядя в ее широко раскрытые глаза, замер, читая в них страх и волнение. — Да-а, —зашипел он от удовольствия. Она взяла еще чуть-чуть. Достаточно, чтобы его пронзила при этом зрелище дрожь удовольствия. — Еще. — требовательно и грубо сказал он, борясь с отчаянным желанием резко толкнуться в ее влажный рот. И вот он почувствовал. Это было невероятно. Он проник в самую глубину ее рта. Ему не нужно было видеть, он чувствовал. Ее, пальцы сжимали его, поглаживая, доводили до самого края. Выступ под головкой мучительно пульсировал, и он не мог терпеть. — Хватит. Идём в спальню! Ширин отодвинулась от него, и встала с колен. Муж сильно схватил ее за запястье и потащил в спальню, стремительно развернув ее и толкнул к кровати. Потеряв равновесие, Ширин упала на нее. Рассудком, она презирала мужа, но плоть ее не желала идти на поводу у здравого смысла, она жаждала новых бурных страстей. И теперь, ерзая на кровати, она окончательно запуталась и не знала, как ей быть. Ширин вытаращила глаза и замерла в ожидании неминуемого. Ахмет смотря в ее глаза знал, что возможно причинил ей боль, но ему нужно было наказать её за измену. Ее испуганные глаза, смотрели на то, как он окончательно терял контроль над зверем внутри себя. Полностью раздевшись, Ахмет залез на кровать резко перевернув жену на живот, поднял ее бедра верх, рукой прижимая голову в постель, и со всей силы вошел нее. — Ублюдок! Кретин! Животное! — начав вскрикивать, она чувствовала небольшую боль, и в тоже время извивалась от сладострастия и тяжело дыша. — Чувствуешь разницу? Когда ласкают и когда дерут шлюху? — он хлопнул ладонью по её упругой ягодице, которая тут же закачалась от удара. — Мы только начали. — возбуждённо прорычал он. Ахмет проникал в нее все глубже и глубже, лоно не противилось этому грубому вторжению. Напротив, оно словно бы всасывало его в свою пучину, как бы намереваясь поглотить и оставить в себе навсегда. Экстаз охватил Ширин, она была на грани оргазма, казалось, что мир рассыпался на осколки. Она ощущала каждый миллиметр его плоти. Это посылало миллионы разрядов по всему телу, и выбило все мысли из головы. Ей было не важно, что Ахмет вторгался в неё словно зверь, она чувствовала только безудержное удовольствие и неутолимый огонь. — Ты моя! Моя! — как сумасшедший повторял Ахмет, взяв в руку её волосы и натянул их продолжая двигаться в бешенном темпе. Пока его жена снова не стала исходить сладостными стонами и криками. Больше не в силах терпеть, Ширин помогала ему, сильнее выпячивая попку и временами тоже совершая встречные движения. Стенки лона сжались, словно бы опасаясь упустить желанного гостя. Фаллос начал раздуваться и вздрагивать. Он знал, как она себя чувствовала. Его плоть была настолько твердой, славно гранит. Но он собирался сделать эту ночь такой чтобы сладкая девочка, запомнила на всю жизнь, что за ошибку она получит наказание. Ширин ощущала пульсацию мужского достоинства глубоко внутри себя, так что она почти достигла оргазма. Она снова была очень близка, когда он вышел из нее, оставив опустошенной и дрожащей. Каким-то образом ожидание, что произойдет, сделало ее более взволнованной, удерживая ее на грани оргазма. — Дьявол, — она ударила руками по матрацу, извиваясь своей попой. —Прекрати дразнить. Дай мне то, что я хочу. — Черт возьми! Успокойся и заткнись! Ты начинаешь сильно злить меня! — прорычал Ахмет. — Я доведу тебя до пика, когда захочу! Выведешь меня из себя, не получишь освобождения никогда! — самодовольно заявил ей муж. — Значит так? Хорошо. Смотри, ты сам напросился. — озлобленно ответила Ширин. Она повернула голову набок для удобства, и её рука соскользнула к источнику наслаждений, прикоснувшись к своей чувствительной точке, Ширин застонала. Купаясь в боли и удовольствии, она стиснула зубы. Ее точка была такой чувствительной, что было почти больно прикасаться к нему, ее эрогенная зона была влажной и болезненной. — Твою мать, девочка ты творишь? — вырвалось у него, видя, что творит его жена. Её действия завели его еще пуще, Ахмет решил дать ей немного расслабился и получить удовольствие, а после вновь лишит её этого. Ширин было больно, но эта была странная боль. Не без удовольствия. Она, поглаживала свой клитор, не обращая внимание на дискомфорт, отчаянно ожидая оргазм, которые все не наступал. Осталось немного, движений и всё. Очень близко. Почти на грани… Она простонала, когда Ахмет убрал её руки и заломил их за спиной. — Что я тебе сказал? Ты получишь удовлетворение, когда я это позволю! Его глаза стали совершенно дикими, бешеными, казалось, он готов был сожрать одним лишь взглядом. Ничего человеческого, только сам облик, а там под кожей прячется безжалостный дьявол, осатаневший от похоти и близкого получения добычи. — Могло быть по-другому, сладкая, если бы ты была той, кого я хотел видеть, а ты оказалась ядовитой тварью! Опытная шлюха. Куда он тебя брал? Куда ЕМУ ты позволяла тебя брать? Он был с тобой ласковым или грубым, как я сейчас? — Любимый, прошу забудь про все… я хочу только тебя, хочу быть только твоей. Любить тебя. Ласки твоих рук хочу, и нежности, и поцелуев. Разве ты не чувствовал? Разве не видел, как я люблю тебя? Я пошла на жертву ради тебя! Посмотри мне в глаза разве есть там ложь? Ты ведь умный, ты ведь… ты ведь должен понять, когда лгут. Ревность зашкалила с такой силой, что ему казалось он сдохнет если не возьмет ее, снова. У него сводило скулы, а в паху разливался огонь. Он захотел ее заклеймить, отметить собой, смять ее тело, оставить на нем следы своих пальцев, зубов, ногтей не важно что, но чтобы стереть с ее тела любое другое прикосновение, забить своим запахом и отпечатками, расписать ее всю собой. Самые настоящие дьявольские эмоции будила в нем эта сладкая девочка. Превращала его в животное. Ширин лежала в постели голая, изнемогая от желания. Горела, как в бреду. Ей нужен был Ахмет прямо сейчас. Его вездесущий язык и пламенные поцелуи. Его пальцы, потирающие ее сосок так искусно, что при одной мысли об этом она слабеет, изнемогает, растекается, задыхается… Но он этого всего не делал. Ахмет обняв за талию, поставил ее на колени. Ее попка поднялась в воздух, предоставляя ему поле деятельности. Он скользнул своей плотью сквозь ее влажные половые губы, скользя вперед-назад. Опустив голову на подушку, она обхватила пальцами спинку кровати. Она была такой влажной там, внизу, и совсем готова. Еще минута ожидания…если он выдержит…перед тем, как взять ее. Минута торжества, минута, которой стоит насладиться. До сих пор оба с увлечением участвовали в игре наслаждения. Ширин хныкала от удовольствия, но это не давало ей освободиться. — Ахмет… прошу перестань дразнить меня… возьми меня… —молила она его охрипшим голосом. — А я смотрю тебе уже невмоготу. Он вошел жестоко и свирепо, совсем глубоко, нажимая на ее точку наслаждения. Притянув ее бедра к себе, он сжал их, увеличивая темп, затем нырнул внутрь так быстро и глубоко, что она впилась ногтями в спинку кровати. Ширин слишком громко застонала от наслаждения. Волнующее желание сжигало кожу, бурлило в ее крови. Он чертовски быстро двигался в ней, и у Ширин перехватило дыхание. Его бедра прижимались к ее, одной рукой он сдерживал её запястья, а второй начал растирать её чувственную точку, унеся прочь мысли, возражения и сожаления. Наслаждение переполнило ее клитор. Он с силой погружался в ее нежную плоть, усиливая желания настолько, что она уже не могла дышать. Ахмет снова остановился и вышел из нее, снова вошел и вышел, затем с размаху врезался до конца, без предупреждений и ласк. —Да —да -да… — в муках экстаза кричала Ширин. — Ты этого хотела? — шепотом повторил он. — Никогда не дразни мужчину, который не помнит себя. Ей нужно немного опомниться. Сейчас нет времени осознать, что происходит и что она чувствует. Ей одновременно хотелось и немедленно выбраться из-под него, и остаться, смятение мыслей не давало сосредоточиться. Столь властного, неумолимого завоевания Ширин не ожидала. — Раздвинь ноги шире. Приподнимись выше. Его голос был почти неузнаваем. Он не дал ей времени выполнить его приказ, просто сжал руками ее бедра и широко развел их. Она застонала, когда он погрузился глубже. Это было слишком идеально. Ахмет всегда точно знал, как лишить ее воли. Ее руки и ноги отяжелели, мысли улетучились, восхитительное удовольствие усиливалось. Он продолжал проникать глубоко длинными, тяжелыми ударами. Вскоре она стала задыхаться, сильно сжимая его внутренними мышцами. Он сжал ее бедра руками и стал двигать их навстречу себе. Сильно. Их тела ударялись друг о друга и наслаждение, как надвигающаяся буря росло внутри. Еще мгновение и Ширин получит освобождение. Он опять ударил ее попку, заставив задохнуться от сладостной боли. Ахмет прижался к ней своей влажной грудью, и одной рукой сжал талию, а другой продолжил мучить ее клитор. Ахмет был беспощаден, потому что сам потерял голову и стремился к одному: это конец… Она победила, потому что была в восторге от каждого выпада, каждого толчка, каждой минуты, проведенной с ним. Она двигалась в ритм его ударов. Наслаждалась и выматывала его так, словно родилась, чтобы лежать под ним, сдавшись на его милость. Его плоть вонзалась, билась, вламывалась в ее лоно, унося к неведомым прежде высотам, терзая, пока Ширин не подхватила волна, поднимавшая ее все выше и выше. «Не останавливайся, не останавливайся, не останавливайся…» Что-то замерло… лопнуло… разлетелось на мелкие осколки, и ничто не смогло остановить бурю чувств и эмоций, налетевшую на нее, словно огромные океанские валы, огненное кипящее блаженство пронизывало. Она громко стонала и эти стоны смешивались бешеной вакханалией его рыка, пока он не сдавил ягодицы еще сильнее, она ощутила, как внутри растекается что-то горячее, и все еще продолжаю мелко сокращаться, сжимая его плоть. Миллион различный ощущений окутывали ее как удары молний. Оргазм пронзил ее тело от клитора до пальцев ног. Ширин сжала простыни и захныкала. Ахмет застонал, чувствуя приближение оргазма. Этот звук пронзил его, вызывая покалывание в груди и дрожь по всему телу. Его пальцы сжались, плоть пульсировала, подталкивая к краю. Восторг пьянил, уничтожая его здравомыслие. Ширин кричала от удовольствия так громко, что ее горло онемело и свет померк перед глазами. Мгновение спустя, его семя горячо выплеснулось внутри нее. Еще один мощный толчок, и тут же извергся в нее, не полностью, но, черт побери, стоило войти в нее, как он тут же терял контроль, превращаясь в зеленого юнца! И не мог управиться ни с ней, ни со своей буйной плотью. Ахмет качнулся вперед, ее тело было таким податливым и принимало его все более полно. Он вжался в нее бедрами. В этот миг он почувствовал, будто душа его отлетела. Ахмет упал на нее, и Ширин отказалась придавленная к матрасу. Ах, как он стремился пригвоздить ее своей плотью к кровати навсегда! Он зарывался лицом в её волосы. — Ты моя, Ширин, — жарко шепнул он, — теперь и навсегда. Моя. Ширин еще не успела опомниться после пережитого потрясения, вдумываясь в смысл его слов, улыбнулась и опустила ресницы, усталая и пресыщенная. Он отстранился, встав с кровати и осмотрел ее довольным, собственническим взглядом. Яркий свет ванной комнаты ударил по глазам. Ахмет вошел в душевую кабину. Ширин лежала обессиленная, и никогда не думала, что будет чувствовать себя такой опустошенной. Худшее позади. Больше он никогда не сделает ей больно… А удовольствие то было невероятным! Теперь всё наладится думала она, закрывая глаза. Обдумав все произошедшее, Ахмет почувствовал себя виноватым перед ней, и поджал губы. До него только дошло что он вел себя с ней как насильник, называя ее шлюхой. Когда она принесла себя в жертву ради него. Да ему было невероятно больно от измены, его душа и сердце были разбиты. Но теперь она хотела родить ребенка, чтобы у них была полноценная семья стало все по-другому. Вернувшись в спальню Ахмет, увидел, что жена спит. Он коснулся пальцем завитка се волос, наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Неужели он до сих пор ее любит? Если так, тогда он пропал, эта слабость окончательно погубит его. Но одна лишь физическая близость с ней не приносила ему облегчения. После последнего страстного совокупления в тюрьме, он еще сильнее воспылал к ней вожделением. Что же ему теперь делать? Как избавиться от этого наваждения? Он лёг рядом на кровать, положил ей ладонь на грудь и почувствовал, что она задрожала и сделала судорожный вздох, сильно зажмурившись. Один лишь вид обнаженного тела любимой вызывало желание. Желание — штука вероломная, подкрадывается к мужчине в самый неподходящий момент. Он считал, что смертельно измучен, но всего полчаса спустя после головокружительной схватки все еще находился в ней, твердый, как железо, и готовый брать ее снова и снова. Но он подавил в себе это желание, вспомнив как был груб и как кричала от боли. Как молила она его не делать ей больно, как дрожала вся от страха. Он успел себя возненавидеть за эти секунды. Никто и никогда не действовал на него вот так. У него щемило в груди то от запредельной нежности, то от едкого желания причинить ей боль. Сломать за неповиновение. И он сражался насмерть с тем монстром, которого она будила внутри него. Монстр желал раздирать ее плоть на части, пожирать сочное тело не обращая внимание на ее боль… прикасался к нежной коже пальцами, губами, языком и сходил с ума. Никогда раньше женское наслаждение не доставляло ему такого адского удовольствия. Он воспринимал его как само собой разумеющееся и был скорее сосредоточен на себе самом. Но лишь до того мгновения, как темные как ночь глаза Ширин впервые закатились от наслаждения. От его прикосновений, пока реакция женского тела не снесла ему все планки, не заставила желать стонов еще и еще. Криков, хриплого дыхания, слез, ароматной кожи, дрожи и ответного дикого безумия. Податливая, настоящая. Оказывается, это лишало воли и порабощало — отсутствие страха в ее глазах. Они потемнели еще больше от страсти, как и порозовела прозрачная, перламутровая кожа с тоненькими венами, когда она билась в экстазе в его руках. И эти ошарашенно распахнутые глаза при каждом его толчке, подводящем ее к оргазму. Никогда еще женское наслаждение не давало ему настолько много. Это удесятеряло его собственный экстаз. Она кричала, и он кричал вместе с ней не в силах терпеть и изливаясь в нее содрогаясь от самого мощного удовольствия в своей жизни. Он лежал рядом как повернутый на ней псих и не мог уснуть. Это она его поработила, поставила перед собой на колени и украла его сердце. Она сама не понимает какое стихийное бедствие разбудила и что теперь оно сметет все на своем пути. И нет им обоим дороги назад. Потому что с момента их первой ночи ему никогда уже не забыть каким может быть ее лицо и взгляд, когда она бьется в его руках и сладко стонет, закатывая глаза. И Ахмет ещё тогда знал, что уже не согласится на меньшее, только больше. Забрать, впитать, жадно и алчно все что она может ему дать. Ему нужно все что является ею. Ее взгляды, стоны, крики, дрожь ресниц и движение рук. Он сильно любит эту женщину. Ширин проснулась среди ночи от холодного пота, который пробрал ее тело. Миллионы электрических разрядов прошлись внутри, заставляя вздрогнуть от увиденного ею сна. Рука Ахмета, лежавшая все это время на талии жены, была резко сброшена от чего тот и проснулся. — Ширин, ты чего? — обеспокоено спросил он. Ахмет тут же вспомнил о содеянном и его опять пробрала на самого себя жуткая злость. Это все было слишком неправильно, как жаль, что понял он это только сейчас. Ее тело было холодное как лед, а кожа покрылась мурашками. — Ничего. — буркнула Ширин и зажмурилась, пытаясь провалится снова в сон. Он приподнял голову с подушки и выжидающе смотрел на нее, будто сейчас Ширин повернется обнимет и скажет опять, что очень любит его. Но этого не происходило. «Конечно, не повернется! На что ты рассчитывал?!» — он снова и снова обругивал себя за те минуты, которые для его жены показались, наверное, сущим адом. Но нужно было признать, что они оба сгорали в этом огне страсти и наваждения, Ахмет все прекрасно чувствовал, как она отзывалась на его грубость и силу, как стонала и изнемогала. Ширин должна была его простить, просто обязана, ведь он же ее простил. С громким вздохом и выдохом Ахмет откинулся на подушку и уставился в потолок. Чувство вины пожирало с еще большей силой, он проклинал каждое свое грубое действие, совершенное по отношению к любимой женщине. Всю свою жизнь Ахмет старался уважительно относится к слабому полу, расти с такой феминисткой как его тетя — было делом нелегким. И ее воспитание дало свои плоды: какой бы не была женщина в первую очередь нужно было помнить, что та лучшее создание Всевышнего и нужно прощать им мелкие огрехи в их несовершенстве. Но как быть с той, которая так нагло предала его? Ширин всегда получала все, что только пожелает, любой ее каприз выполнялся сиюминутно и все ради того, чтобы она была довольна. А чем она отплатила ему? Изменой… «Нет…нет…надо отгонять от себя эти мысли, иначе я опять лишусь рассудка» — словно заповедь, повторял про себя Ахмет. — «Она его не любит и никогда не любила. Ширин любит меня, поэтому пошла на это. Именно так. Да…» Да, Ширин очень любила Ахмета, и он это теперь уже знал, а ревность все равно была сильней. И этим он причинял не столько боли ей, чем себе. Ахмет сразу же вспомнил как мучался после их первой ночи, как разрывалось его сердце представляя, что после их разлуки Ширин опять была с Явузом. Еще никогда он так не переживал за женщину, с которой был просто секс. Хотя, это было лукавством. С ней изначально был не просто секс. Между ними в момент возникла незримая связь, наваждение, желание обладать друг другом, это было что-то не объяснимое, но факт остается фактом — Ширин никогда не была для Ахмета девицей, с которой можно было весело провести время. Он влюбился в нее в первого взгляда, как какой-то глупый мальчишка, у которого с зашкаливали гормоны в период своего созревания. Но признаться ей в этом сразу же — было бы полным поражением его как мужчины со способностью все-таки сдерживать свой буйный нрав. Каждый раз Ахмет повторял себе одно и тоже: эта женщина лишь кажется не пробивной и стервозной, на самом деле она человек с израненной душой и телом, поэтому он каждый раз ее берег. Не позволял себе ничего лишнего, боясь навредить и разворошить старые раны. На самом же деле при каждой близости с Ширин в голову приходили безумные похотливые идеи, которые он мечтал воплотить в жизнь именно с ней. И вот это случилось, только совсем не так как хотелось. Секс был потрясающим, даже сама Ширин не смогла сдержаться и не признать это своим телом, но на душе остался неприятный осадок. Ахмет ужасно боялся, что после всех унижений, которым он ее подверг она теперь и вовсе закроется от него. Не хватало еще, чтобы это перестало доставлять удовольствие. — Малыш, — тихо произнес он, нежно погладив Ширин по плечу. — Я знаю, что ты тоже не спишь, повернись, пожалуйста, ко мне. Она лишь поджала губы, мысленно усмехаясь над тем, как быстро Ахмет сменил свой облик, словно волк опять надел овечью шкуру. Теперь то она знала на, что он способен. — Не хочу, я пытаюсь заснуть. — Ширин, я прошу тебя. Пожалуйста… «Ну давай, разверни меня силой, что же ты теперь умоляешь…» — гнев на него боролся с желанием снова испытать эту дикую страсть, словно они были незнакомцы друг для друга, гонящиеся за своей похотью. Да, ей было жутко обидно за все, что Ахмет позволил себе сделать, но черт побери, это было настолько необычно рядом с ним, настолько возбуждающе, словно человек лишенный одной руки с удовольствием подставляет на отсечение и другую, лишь потому что отрезать ее готов тот, которого любишь. Тот, с кем она готова была познать новые вершины сексуального блаженства и наслаждения. Перед тем как развернуться к нему, Ширин еще раз подметила про себя, что любовь — это зло в чистом виде. — Ну? — небрежно бросила она. — Чего тебе? — Я прошу прощения. — в эту секунду Ахмет хотел снова над ней нависнуть и впиться в нее губами, ее обидчивость опять разжигала в нем искушение надломить и указать на свое место, и все же он сдерживался. — Мне действительно стыдно за то, что произошло. Такого больше не повторится. Обещаю. Сквозь полумрак Ширин старалась как можно четче вглядеться в его глаза, в них действительно было раскаяние, но также и лукавство. Как эти две вещи могли сочетаться между собой она не знала, так же, как и то, что смогла получить удовольствие от почти насильственного поведения. Присев на кровати, Ширин поманила рукой за собой Ахмета, он сразу же оказался рядом с ней. И в туже секунду получил звонкую пощечину. — Ты это заслужил. — сказала она. — Как и это… Толкнув, Ахмета в грудь, Ширин снова повалила его на кровать от чего та скрипнула под его весом. В ее взгляде плясали черти, от испуганной и загнанной в угол женщины не осталось и следа. Конечно, он был в шоке, но уловил эти флюиды, витающие в воздухе и с настороженностью ожидал от жены дальнейших действий. — Не хочу думать, что мы могли зачать ребенка твоим свинским методом, — продолжила Ширин, садясь на него сверху. — Никакого чувства такта к матери своего будущего сына. Ее нежные и округлые бедра, плотно прижавшиеся к его паху, снова начали будить внутреннего зверя. Но теперь этот самый зверь хотел подчинятся, спрятав свои когти и клыки. — Детка, я же сказал… — Молчи. — приложив свой палец к губам Ахмета, Ширин шикнула и начала потираться о его возбужденную плоть. — Ты сегодня мне все высказал. Настала и моя очередь. В томительном ожидании дальнейших действий, Ахмет смотрел на жену прямо в упор. Она чувственно облизала пересохшие губы и запрокинула голову назад, продолжая слишком медленно елозить на его бедрах. — Ты будешь уважать меня, как и раньше, — наклонившись Ширин прошептала ему это прямо на ухо и облизала его кончиком языка. — Ни одна женщина не сделает для тебя ничего подобного. Только я готова любить тебя несмотря ни на что. — Я знаю. — возбужденно выдохнул Ахмет, наслаждаясь запахом ее волос. — Но и ты знай: ни один мужчина больше не сделает такого с тобой… Только я могу сделать тебя счастливой. Он схватился за ее бедра, чуть приподнял и посадил обратно от чего Ширин снова закатила глаза и с негромким стоном начала подскакивать на каждом движении. Ахмет смотрел как вздрагивают ее груди, смотрел на приоткрытый слегка рот, на ее сочные губы, которые ему захотелось тут же вобрать в себя. Но она сама тут же резко склонилась над ним и воплотила это желание. А потом нетерпеливо мотнула головой, раскидав свои локоны по всему лицу Ахмета. — Теперь мы точно помирились, — с улыбкой прошептала Ширин. Она не позволяла ему быстро двигаться в такт, а при малейшей попытке осуществить это, ее бедра делали резкий скачок тем самым указывая Ахмету не двигаться. Эти движения были слишком томительны для него, а с другой стороны, невероятно прекрасны. Плоть, находящаяся внутри разгоряченной жены, пульсировала и сжималась, своими медленными покачиваниями Ширин доводила Ахмета до исступления, дыхание было ровным, но очень тяжелым. Его ладони ласкали нежную кожу ягодиц, живота и сминали грудь. Она выгнулась от удовольствия, когда он коснулся пальцем ее клитора, и издала протяжный стон. Движения начали нарастать с бешеной скоростью, пока оба не достигли кульминации. Обессиленно упав на его грудь, Ширин гладила мускулистые плечи и целовала в шею. Ей нужно было восстановить дыхание после того с каким усердием она старалась осуществить мечту мужа: наконец родить ребенка. Но что было самое странное, теперь эта мечта была не только у него одного.***
Ахмет любовался спящей женой слушал тихий ритм ее сердцебиения, ему нравилось смотреть на то, как дрожат во сне ее ресницы. За окном уже был рассвет, а она наконец-то спит голая в его постели и пальцы сами тянутся чтобы повторить изгибы ее бедра, пройтись по ребрам вверх к локтю, и выше по руке к атласному плечику и спустится вниз к груди к вершинкам сосков. Спокойным пока она спит и сменившим свой цвет с розового на воспалено-яркий после его ласк. Погладил вершинку чуть приоткрыв рот наблюдал как она твердеет, тихонько сжал, и она вздохнула на коже руки появились мурашки. Наклонился и обвел ореолу кончиком языка, а потом легонько подул, чувствуя, как снова твердеет его плоть, как начинает печь в паху и проходит дрожь по венам. Провел пальцами по полушарию, спускаясь вниз по бархатному животу, наклоняясь и повторяя движения пальцев языком, ныряя в ямку пупка, осторожно переворачивая ее на спину, спускаясь по низу живота к сведенным вместе длинным ногам, осторожно развел их в стороны и закатил глаза от ее запаха там. Его как возбужденного самца повело от аромата своей самки. Придержал ее ноги под коленями и прошелся кончиком языка вдоль сомкнутых лепестков, приподнял голову всматриваясь в ее лицо, в то, как приоткрылся рот и участилось дыхание. Сладкая девочка считала, что ей это снится… а он не может устоять, чтобы не попробовать ее на вкус везде. Ему хотелось не просто ласкать сладкую малышку - ее хотелось сожрать. Ахмет раздвинул нижние губы в стороны и провел между ними языком застонав от ее вкуса, обхватил губами розовый узелок и медленно втянул в себя. Взвилась, проснулась, а он вцепился в ее бедра, придавив к постели, чтобы наконец-то впиться в ее плоть. Посасывая, потягивая нежный узелок губами, растирая пальцами, когда кончик языка скользнул в ее маленькую дырочку. Ему хотелось взвыть от дикого ощущения полной власти над ней. И в награду тихие стоны, они все громче, с придыханием и всхлипами. Ширин распахнула глаза и схватилась за простыню. Сжав руками, и выгнулась на постели, заставляя его тихо рычать от возбуждения, мечтая войти в нее прямо сейчас. — Вот... да... Продолжай здесь... не останавливайся... — бессвязно шептала она. Он подул на ее нежное лоно, и Ширин стала стонать громче, и извиваться, снова схватив его за волосы. Она приподняла бедра, стремясь как можно теснее прижаться к его жаркому влажному рту, и любимый умело направил ее, положив ее ноги себе на плечи и зарывшись между ними лицом. Потом он стал попеременно то лизать, то посасывать, делая ее участницей этой восхитительной любовной игры. Он ласкал ее языком, щекоча, проникая внутрь и возбуждая. Схватив Ширин за бедра и крепче прижавшись ртом к ее лону, он принялся перекатывать губами чувствительный бугорок ее удовольствия, одновременно нанося по нему удары языком. Стопы Ширин, расползлись по всей кровати. Вдруг она вздрогнула и закричала: — Да-а-а... Он застонал, когда ее тело замерло, а потом задрожало в сильных конвульсиях, забилось под ним. С рычанием продолжил посасывать пульсирующий узелок, зверея от ее криков оргазма. Мало. Ему все равно мало. Напоследок провел языком снизу вверх по её плоти, чувствуя, как срывает весь контроль. Его невыносимо тянет к ней словно он срастается с ней каждой мышцей, каждым нервным окончанием. Приподнялся, встав на колени и наклонился над ее грудью снова, чтобы кусать, целовать соски. Один и второй. Сжимать их пальцами, посасывать, начиная опять растирать лоно. — Какая ты красивая… Она тяжело дышала и не в силах что-то произнести только счастливо улыбаясь смотрела в глаза любимого, ее грудь сильно вздымается и на коже выступили капельки пота. Сжала колени, укрываясь от его голодного взгляда, а он рывком раздвинул их снова в стороны. Один взгляд на разбухший клитор, на покрасневшую на нежную кожу, покрытую следами от его пальцев…и не выдержал. Хватит с играми. К черту их, к дьяволу! — Я люблю тебя моя сладкая! И теперь я уверен, что ты окончательно меня простила! Не узнавая свой хриплый голос, вошел в нее рывком на всю длину, пристроившись между широко распахнутыми ногами. Руками уперся в подушки возле ее головы и взвыл, когда жадные мышцы обхватили его изнутри. Ему хотелось Вбиваться. Вонзаться. Всё быстрее. Но вместо этого он мучительно медленно сделал первый толчок в ней, всматриваясь в закрытые глаза и касаясь их губами. — Ты невыносимо сладкая девочка, Ширин… — опускаясь губами по щеке к скуле, к шее и к мочке уха и делая еще одно движение бедрами. — В тебе невыносимо хорошо. Ты — мой рай… и ад… как же там горячо внутри тебя. Перехватил за талию обеими руками и ускорил толчки, не переставая смотреть на ее прекрасное лицо и она приоткрыла рот в легком вздохе тут же завладел ее губами, толкаясь в нем так же, как и плотью, нежно целуя ее губы, Ширин начала, извиваться под ним. Впиваться ему в плечи острыми коготками. Приподняв ее бедра, и сжал их ладонями, чтобы усилить удовольствие, и с каждым толчком двигаться все резче, сильнее. Ширин закричала, и ощутил почувствовал, как её мышцы сжалось с бешеной силой, не давая двигаться его плоти. Дождался пока стихнет последняя сладкая судорога, и снова начал двигаться, с новой силой толкаясь еще глубже, еще сильнее, врываясь в него с новой мощью. Чтобы через быстрые движения затрястись всем телом от адского наслаждения, взорвавшегося в мозгах, растекшегося по венам, сжигая их раскаленной магмой и разорвавшего его сознание на тысячи мелких осколков. Его плоть набухла, и он конвульсивно дернулся, достигнув пика наслаждения. Закричал от бешеного наслаждения, проникшего сквозь каждую молекулу кожи и заставившего сильнее сжимать ее бедра, пока он изливался в горячую глубину ее податливого тела. Капельки пота струились по ее лбу, она лежала с закрытыми глазами и прерывисто дышала. Ахмет смотрел на нее, на лицо, покрытое румянцем наслаждения. Смотрел и чувствовал, как его трясет… От еще большего желания, от триумфа. В бешеной лихорадке, в эйфории от осознания, что владеет ею сейчас совершенно безраздельно. Без алкоголя он был опьянен, своей любовью к ней. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты шикарный любовник? — спросила Ширин. — Естественно! — самодовольно ответил Ахмет, рухнув на локти, исступленно целуя ее влажные волосы, касаясь напухших губ, подбородка, щек. — Я люблю тебя. — прошептала она ему на ухо. Скатившись с неё, он лёг набок и притянул жену к себе, облегчённо уснул.***
Утром Ахмет с трудом дождался пока любимая откроет глаза… — Доброе утро, красавица… Тебе снились хорошие сны? — Мне снились прекрасные сны! Любимый, мы побили собственный рекорд. Мы ещё никогда ещё столько не занималась и любовью. — рассмеявшись, сказала она притянула его голову к себе и поцеловала. — Эта ночь лучшая в моей жизни. А ты лучшая женщина в моей жизни. Сейчас позавтракаем и я отвезу тебя в одно место, тебе понравится. Ширин всегда была для Ахмета прекрасной розой, которую он оберегал от всех, даже сейчас после всего, что у них произошло ему все равно не удалось побороть в себе эту слабость. Возможно, эта роза была так ему дорога, потому что он отдал ей всю душу.