Зашей, пожалуйста.

Закрытую комнату старшего Хайтани наполняют звуки мокрых поцелуев и тихое шуршание одежды. — Мхх — шумно выдыхает Ран, когда ненадолго отзывается от желанных губ с громким чмоком, — Как ты хочешь? — А? — в собственном бреду сначала не понимает. Как он хочет? Много, неспеша, нежно и все сразу. Но потом до него доходит, про что именно спрашивает Хайтани. Казалось, все само идет к тому, что модельер в их паре будет пассивом, но раз его так спросили… — Хочу попробовать обе роли, — делится своим желанием, — Но сейчас, черт, я уже настроился лечь под тебя, но если ты хочешь… — С тобой как угодно, — перебивает, — Как ты захочешь. Я сделаю все для тебя. — Даже с крыши спрыгнешь? — улыбается Такаши и немного смеется. Ран хихикает, вспоминая совсем недавний случай, когда они с Дракеном и Чифую тусили за гаражами, а затем главный заводила Мацуно начал скакать по крышам, перепрыгивая с одной на другую. Мицуя и Дракен такую затею не одобрили, а вот Ран с радостью поскакал следом за заместителем отряда Свастонов. Ноги у него были длиннее, и ему легче давалось расстояние, тем не менее, свалился он первый. Но не по собственной воле, только когда Такаши попросил неугомонных парней слезть после того, как Чифую чуть не навернулся, и Ран, с громким криком «Але-оп!» в духе цирковых артистов, захотев продемонстрировать сальто и впечатлить возлюбленного, сделал кувырок в воздухе, но по иронии судьбы приземлился прямо на задницу и завыл от боли, пронесшейся по копчику. — Уже было! — еще пуще смеется Ран, — Если понадобится, разобью себе жопу еще раз. — Не нужно, — смягчается Мицуя, и, желая вернуть парня в прежний настрой, берет его руку и перекладывает себе на ягодицу, — Лучше сделай что-нибудь с моей. Ткань черных джинсов тут же сжимается вместе с упругими половинками, когда Хайтани начинает мять их с превеликим удовольствием и снова тянется за поцелуем. — Значит, ты снизу? — куда-то в чужой рот. — Да, — кивает Мицуя и подступает сам, пересаживается на бедра Рана, — Сегодня я хочу попробовать так. Вся одежда летит в сторону, сейчас она ни к чему, сейчас она совсем ни к месту. Такаши никогда не переставал и не перестанет с восхищением разглядывать тело Рана, когда тот остается без одежды. Молодое, натренированное, сильное, грациозное и до невозможности сексуальное. — Ты такой сексуальный… — делает комплимент и поцелуями проходится по мокрой от пота шеи. — Спасибо, ты тоже… — благодарит Хайтани и подставляется под обжигающие поцелуи. Сладкое безумие охватывает все тело, сегодня их прелюдия длится особенно долго, истязая своей неспешностью и вязкостью, легкой приятной беспорядочностью, так характерную для людей, которые одинаково потеряли друг от друга голову. — Приласкать тебя? — предлагает Ран, когда заваливает своего парня на кровать и нависает сверху, упираясь локтями по обе стороны головы модельера. — Да, давай… — Спереди или сзади? — Какой сложный выбор, ах… — не сдерживает стона, когда Хайтани горячим языком смачно вылизывает его ушко. — А кто сказал, что это обязательно выбор? — Ну… Спереди уже было, поэтому я не против попро… Авх… — Услышал. Ран тут же спускается влажными короткими поцелуями вниз, прокладывая дорожку, а затем скользит по ней же языком. Он осторожно разводит розовые натертые коленки и закидывает чужие ступни себе на плечи. Такаши смущен, до ужаса смущен, когда предстает перед возлюбленным в такой позе, когда тот так близко к его чувствительным местам, что хочется умереть. Тем не менее, он осторожно приподнимает таз, так, чтобы Рану было удобнее, и на подсознательном уровне сдвигает ноги, когда щекотка чужого языка проходится между ягодицами. Его не стали спрашивать, не стали уточнять, почистился ли он как следует: Такаши бы точно тогда сгорел со стыда. Ран припадает к колечку мышц губами, чувствуя, как маленькие редкие волоски немного щекочутся. Шаловливый язычок проходится по дырочке с легким нажимом, без труда проскальзывая внутрь, и новые, совершенно не знакомые до этого ощущения проходятся по телу приятной судорогой. Мицуя все же прикрыл рот рукой, зажмурился, но полностью подставился под неспешные нежности. — Что чувствуешь? — на всякий случай спрашивает Хайтани. — Странно, но приятно… — А если так? Ран обильно смачивает слюной указательный палец и осторожно на пробу вводит его внутрь, внимательно следя за реакцией юноши. — Так, так непривычно… — максимально честно признается Такаши. Он сам не до конца понимает, нравится ему или нет. Но когда палец задевает что-то, какое-то очень сокровенное и секретное место, прогибает поясницу и медленно воет от удовольствия. — О, вот так? Вот здесь? — переспрашивает Хайтани и еще раз проходится кончиком пальца по некому гладенькому выступу. И довольно улыбается, когда видит, как же выворачивает Такаши. — Давай сразу со смазкой, — просит тот. Ран сразу же тянется за прохладным тюбиком и выдавливает скользкий гель сразу на два пальца, а затем возвращает их на нужное место. От того, как они так легко, слишком легко проскальзывают в юное тело, по-настоящему захватывает дух, а уж когда Хайтани вновь нащупывает простату, Мицуя буквально захлебывается стонами без всякой тени стеснения. — Да, вот так, малыш… — шепчет Хайтани, не в силах не радоваться такой реакции, — Постони для меня. Он снова приближается к чужому лицу и размашисто целует в губы, не забывая при этом работать пальцами. Мицуя послушно ахает, охает, специально погромче. Знает: Рану сносит крышу от таких интимных звуков, поэтому не жалея, награждает ими своего парня. — Я думаю, что уже можно, — аккуратно намекает Такаши. Ран без лишних слов вынимает пальцы, он и не думал, что они так устают, когда осуществляешь такие манипуляции в тугих мышцах. Дрожащими от собственного нетерпения руками он открывает заветную коробочку, одним движением раскатывает презерватив, а затем и выдавливает побольше смазки на головку, не жалея, так, чтобы доставить минимум неприятных ощущений. — Давай на коленки, спиной ко мне. Мицуя послушно исполняет просьбу, снова немного стесняясь собственного беззащитного вида. Он тоже читал, что в такой позе проникновение дается легче, и поэтому постарался максимально расслабиться и настроился потерпеть. Все же он немного напрягается, когда головка, покрытая тонкой полосочкой латекса, начинает скользить по нежному отверстию. — Расслабься, — просит Хайтани и любовно поглаживает ладонью по ягодице, по талии, по крепкой спине, — Если будет совсем неприятно, мы обязательно остановимся и растянем тебя получше, если ты захочешь продолжать. — Да. Мицуя тает от собственного возбуждения и такого трепетного отношения к себе, никто и никогда не относился к нему так осторожно и заботливо, как это делает Ран, его… любимый… такой… широкий… — Ай, — пискнул Такаши, когда головка скользнула внутрь. Все же он до последнего надеялся, что им удастся избежать боли и неприятностей, но мужское тело, похоже, всегда отказывается сразу принимать вторжение в свой задний проход. — Больно? — спрашивает Ран, и стискивая зубы, чуть-чуть подталкивается вперед. Для него секс с парнем тоже в новинку, он до ужаса боится ошибиться, сделать что-то не так и причинить своему парню боль. — Да, немного… Такаши хнычет, всхлипывает, он хочет, чтобы тело Хайтани накрывало его полностью, хочет спиной чувствовать привычный жар, а не прохладный воздух в такой сложный момент. — Тихо, тихо, потерпи, — почти умоляет его Ран и, решив, что так будет лучше для них обоих, до упора насаживает Такаши на себя. В ответ ни звука, лишь тазом Ран ощущает крупную дрожь чужого тела. — Все, малыш, — успокаивает он, исцеловывая спину, — Мы сделали это, все самое сложное позади. Такаши не в силах произнести ни слова. Даже рукам уже становится сложно упираться в кровать и держать собственное тело, поэтому парень на подсознательном уровне, все еще находясь в трансе от болевого шока, переходит на локти. — Все хорошо, хорошо, — продолжает шептать Ран, уже начиная нервничать. Он накрывает собой уже успевшее остыть тело Мицуи, так, чтобы он чувствовал себя максимально комфортно. Хайтани самому немного больно: так сильно Такаши сжимает его член, слишком сильно. И он с облегчением выдыхает, когда чувствует, как Такаши потихоньку расслабляется и перестает так сдавливать. — Да, я уже привыкаю, — наконец заговорил парень. У Рана камень с души свалился, когда он понял, что с Мицуей все хорошо, и парень осторожно задвигал бедрами, так медленно, как только мог. И улыбнулся, когда Такаши прогнул поясницу и начал шумно дышать. — Охуеть… — в собственном бреду шепчет модельер, начиная двигаться навстречу, — Мы правда трахаемся… По-взрослому, по-настоящему… — Да, малыш, правда, — прохрипел Ран, — Тебе нравится? — Нравится, только можешь чуть сильнее? — Ты уверен, Мицу? — на всякий случай спрашивает, ведь прошло не так много времени, чтобы девственная дырочка достаточно разработалась. — Уверен, давай. Хайтани с удовольствием исполнил просьбу, и Такаши повело. Теперь он так извивается, подчиняя свою нововыявленную эрогенную зону взрывному очарованию и расставляя ноги по-максимуму. Ран держит его за талию, каждый раз притягивая любимого парня к себе, чужие внутренние стенки, вязкие и теплые, сжимают член со всех сторон, а постепенно ускорявшееся трение заставляет улететь на седьмое небо. Он снова накрывает спину Такаши, томно постанывая ему в ушко: знает, что Мицуе тоже нравится такое легкое пыхтение, полное чистого блаженства. Неожиданно поясница модельера выгнулась дугой, сухожилия на шее напряглись, и рот открылся в беззвучном крике. Он и подумать не мог, что секс с проникновением — так приятно, он без всякой тени стеснения насаживается сам и благодарит Хайтани чудесными звуками из своего ротика. — Неужели так хорошо? — Ран не перестает приятно удивляться такой реакции, — Теперь мне тоже захотелось побывать на твоем месте. Теплая мякоть обволакивает его и уговаривает достичь оргазма, когда яйца начинают сжиматься. Но нет, он Хайтани не позволит себе кончить так быстро: не сегодня, точно не сейчас, когда Мицуя, словно змея, ерзает и извивается от каждого толчка. Окончательно сносит крышу такой развратный вид любимого мальчика: Рану так хорошо видно, как его собственный член входит в растянутое и привыкшее колечко мышц, а пошлые шлепки от резкого и быстрого соприкосновения двух тел щекочут слух, добивают сознание. Уже спустя всего несколько минут Такаши не сдержался сам и взорвался в ласкающую его член сильную руку: слишком захватывающе, слишком приятно. А затем и тело Хайтани на загрохотало от оргазма, брызгая теплыми потоками спермы, но, к большому сожалению модельера, в презерватив. — В следующий раз кончи в меня, — скулит он, целуя мягкие губы. Они обожают вот так целоваться на мокрых простынях, оба одинаково обессиленные, но каким-то образом поддерживающие друг друга руками, смотреть глаза в глаза и шептаться в остатках эротического безумия. — Конечно, малыш.