become human

      Теперь Изуку брал собственные же слова обратно: хотя прогресс, возможно, не так заметен ему самому, Всесильный придерживался иного, совершенного иного мнения, уверяя Мидорию в том, что он действительно хорошо старается.       Впрочем, окидывая сейчас взглядом пляж, на котором ранее, какое-то количество месяцев назад, мусора было значительно больше, чем на данный момент, Изуку частично мог согласиться со своим наставником.       Ещё, конечно же, очищено не всё, однако территория выглядит значительно лучше, значительно аккуратнее и чище благодаря тому, что Мидория и впрямь старался успеть выполнить свою основную задачу как можно быстрее, несмотря на то, что у него есть дополнительное на это время.       В конце концов, у Изуку получилось всё наоборот: он даже немного преуспел, расчистив больше, чем предполагал его наставник; чем должен был расчистить к настоящему времени, что, естественно, говорило о прогрессе Мидории, хотя зачастую тот не верил в это, сомневался.       Потому что Изуку по-прежнему выглядел достаточно хилым — слово, которое можно употребить к его телу, к его мышцам — или, точнее, к их «отсутствию», говоря утрированно, попросту преувеличивая. Они, конечно же, были, но по сравнению со Всесильным в мускулистой форме…       Ах, вполне очевидно, что Мидории пока слишком далеко до уровня своего наставника, своего кумира. Тем не менее, поскольку первые шаги к мечте, так скажем, уже сделаны, то Изуку чувствовал себя не таким виноватым или же смущённым, как раньше.       По крайней мере, Всесильный гордился им, нередко хвалил Мидорию за его усердие, за его хорошую работу и за многое другое — то, чего Изуку было предостаточно. Ведь понимать и знать, что он не просто так тратит чужое время, хоть немного, но всё-таки успокаивает.       И именно поэтому Мидория, с великим трудом сумев уговорить наставника потренироваться сегодня немного дольше: примерно на час-полтора, чем нужно по плану; усиленно работал над тем, чтобы убрать в этот день как можно больше мусора.       Честно говоря, на мгновение — в буквальном смысле, Изуку даже всерьёз задумался о том, чтобы взять по совету Всесильного лишний выходной от тренировок день, учитывая то, что кроме того, что Мидория идёт по плану вперёд, было бы неплохо помочь своей маме по дому или же просто провести с ней время, играя в настольные игры, смотря фильмы…       Всё, что угодно, однако факт остаётся фактом: Изуку не помнил, когда ему в последний раз предоставлялась такая возможность — возможность побыть с Инко целый день, не думая ровным счётом ни о чём.       Так что идея отдохнуть, взять своеобразный «отгул», казалась Мидории слишком заманчивой, чтобы не воспользоваться этим, чтобы просто так проигнорировать возможность, лишний день отдыха.       Однако ради этого, как рассуждал Изуку, сегодня ему нужно хорошенько постараться — примерно настолько, насколько это явно выходило за границы возможностей Мидории на данный момент, но предоставило бы возможность не идти на следующую тренировку.       Поэтому Изуку, мысленно планируя, какой фильм или какое занятие можно предложить своей маме, если та не будет занята; решил, что ему нужно работать в этот день на «Плюс Ультра», что означало… ну, для начала не мешало бы ускориться, что Мидория и сделал.       Вероятно, Всесильному такое бы не понравилось, и с большой вероятностью он сказал бы Изуку не перенапрягаться слишком сильно и не торопиться, поскольку это, зная неуклюжесть Мидории, навряд ли доведёт до добра.       Но наставнику Изуку пришлось ненадолго, примерно на полчаса или же час, отлучиться, оставляя Мидорию один на один со всем мусором, который нужно убрать. И именно это — такое опрометчивое решение, вероятно, было самой главной глупостью, которую Символ Мира совершал когда-либо.       Ведь Изуку и впрямь не жалел себя, берясь даже за те вещи, которые пока ещё ему проблематично поднять или же так или иначе взаимодействовать с ними. К примеру… холодильник, тот многострадальный холодильник, в буквальном смысле выпивший у Мидории много крови.       Конечно, Изуку трудился не совсем бездумно, всё-таки придерживаясь хоть какой-то логики, хоть какого-то здравого смысла, однако от подобного легче не становилось, нет: из-за дождя, который прошёл этим утром, многие предметы бытовой техники оказались мокрыми и скользкими, что усложняло их поднятие и перемещение.       Он жалел, что не взял с собой, к примеру, перчатки — то, что во многом облегчило бы ему жизнь и сегодняшнюю тренировку, когда то и дело из рук Мидории что-то падало, что-то выскальзывало, падая обратно, к остальному мусору.       И хотя Изуку думал о том, что ему нужно быть осторожнее — по крайней мере, до тех пор, пока Всесильный не вернётся и не сможет контролировать действия Мидории, так или иначе наставляя, советуя, как и что именно лучше всего сделать; он продолжал заниматься тем, что, кажется, постепенно начинало входить в привычку: калечить себя.       Потому что вместо того, чтобы в целом завершить тренировку или же заняться чем-то иным, менее травмоопасным, Изуку, нацелившись на старенькую морозильную камеру почти на самой верхушке одной из теперь уже не таких больших гор мусора, постепенно пробирался к ней, игнорируя здравые мысли о том, насколько же это опасно.       Но если бы только Мидория смог расчистить за сегодня хотя бы ещё немного…       Хватаясь пальцами за первый попавшийся предмет, который, во всяком случае, не является острым, Изуку находит опору и переставляет ноги, чтобы подняться повыше, буквально карабкаясь по грудам металла и прочего мусора к своей цели — морозильной камере, поскольку для начала Мидория планировал попробовать разобрать верхушку всей этой горы, а после перейти к её середине и низу.       Благо, Изуку правда сделал немалое количество работы, чтобы теперь почти беспрепятственно оказаться на небольшой высоте, практически доползая до нужного предмета, прежде чем обхватить его руками, взять поудобнее.       Размышляя о том, что, вероятно, просто-напросто скинуть на землю морозильную камеру будет правильнее всего, дабы гора мусора стала ещё меньше; Мидория соглашается со своими мыслями, с кряхтением вставая с предметом в руках.       Делая пару шагов вперёд, поближе к краю горы — не желая промахнуться, Изуку, на всякий случай оглядываясь по сторонам, нет ли нигде рядом бродячих кошек или любых других животных, вскоре замахивается с целью совершить задуманное, однако…       В самый неподходящий момент камень, ничто крошечный и скользкий, мокрый, попадается под ноги Мидории, когда тот невольно делает ещё один небольшой шаг, на этот раз — чуть в сторону, выпуская из рук микроволновку и… он не планировал кричать, однако падая слишком внезапно, чтобы морально подготовиться к подобному, Изуку делает это, радуясь тому, что никто другой не видел его оплошность.       Ведь лежать на горе мусора, с накрытым банановой кожурой лицом и со жгучей, отвлекающей от всего остального, болью в руке — явно не то, чем можно гордиться. Но Мидория едва ли способен думать, отходя от падения и пытаясь прогнать летающие перед глазами «звёздочки» после удара головой.       Изуку опозорился по полной, верно?       И особенно он понимает это, сквозь неприятный и откровенно раздражающий шум в ушах слыша то, как кто-то очень и очень знакомый зовёт его, окликает его, петляя между другими горами мусора, прежде чем остановиться перед одной.       К несчастью — или же нет, это именно та гора мусора, на которой Изуку сейчас лежит, отчаянно мечтая о причуде со способностями хамелеона…

***

      Мидория не мог сказать, что полученные им травмы слишком серьёзные для того, чтобы, например, Изуку пришлось бы отвести в больницу, а то и вовсе: вызвать скорую помощь для срочной госпитализации.       Нет, точно не это: несмотря на то, что Мидория, возможно, всё-таки преуменьшил тот факт, что «упал с небольшой высоты», поскольку в действительности же это была вполне приличная высота, чтобы получить достаточно серьёзные травмы, в целом же Изуку чувствовал себя относительно нормально.       Да, его рука в той или иной степени болела, а голова, казалось бы, вот-вот собиралась треснуть по швам, расколоться пополам — судя по ощущениям, которые Мидория мог сейчас описать; тем не менее, он был в порядке.       По крайней мере, пытался всем своим видом доказать наставнику этот факт, в который поверить можно было только с превеликим трудом, учитывая то, как выглядел Изуку в данный момент: будто побитый палками щенок, обиженно смотревший на всех в попытках не заплакать.       Не то чтобы Мидория не привык к боли — к счастью, его болевой порог достаточно высокий, однако то же самое нельзя сказать про способность Изуку выдерживать такой взгляд Всесильного, что был в данный момент направлен на него, именно на него — и ни на кого больше, учитывая то, что на пляже они одни.       Что Мидория мог сказать в своё оправдание? Честно говоря, у него нет никаких версий, нет никаких предположений относительно того, как объяснить полученный травмы так, чтобы не получить за всё это выговор.       И если в любой другой момент Изуку, вероятно, попросту встал бы и отряхнулся, чтобы направиться за аптечкой, которую обычно брал с собой по рекомендации наставника, и обработал бы свои ранки, ведь заражение крови — действительно не то, чего Мидория ожидал после тренировок; сегодня был иной случай.       Поэтому… всем своим сердцем и душой мечтая провалиться под асфальт, когда Всесильный оглядывает его наполовину хмурым, наполовину нежным взглядом, Изуку был бы рад просто-напросто исчезнуть сейчас из этого мира.       — И что мне с тобой делать, мальчик мой? — вопрошает его наставник, казалось бы, у неба, поднимая глаза к облакам — точно они могли ему помочь. — Ты действительно Принц Чепухи. И всё-таки, я должен обработать твои порезы.       Покраснев от услышанного нового прозвища, Мидория кивает быстрее, чем подумает об этом — как и том, что означают слова Всесильного. И, морщась от головной боли, которая действительно откровенно мешает в данный момент, он указывает здоровой рукой на свою сумку.       Благо, наставник понимает его сразу же, без лишних вопросов, ловко подтаскивая к себе спортивную сумку преемника, поэтому всё то, что слышно в ближайшие несколько минут: копошение в аптечке и шуршание пакетов, пока Всесильный пытается найти всё нужное, чтобы обработать ранки Изуку.       Мидории же отчасти казалось это… глупой, бессмысленной затеей? Хотя его кожу неприятно саднило и щипало от грязи, из небольшого пореза на руке даже толком не текла кровь, не говоря уже про то, что Изуку и сам прекрасно мог обработать свои ранки.       Но, не рискуя спорить с Символом Мира, который уже совершил главную ошибку за всю жизнь — оставил Мидорию один на один с горами мусора; Изуку перевёл взгляд на собственное запястье, гадая, что же именно могло прорезать кожу.       «Может, — рассуждает он, — консервная банка? Или же любая другая железяка. В конце концов, среди гор мусора их много, как и различной бытовой техники… хотя я всё-таки думаю, что, если судить по форме пореза, это была крышка от консервной банки…»       Слегка приподняв свою руку, желая разглядеть порез получше, пока наставник продолжал искать всё необходимое, Изуку внезапно осознаёт одну вещь: он погорячился относительно того, что из его раны не течёт кровь. Потому что как только Мидория пошевелился, кровь моментально хлынула из неё, стекая прямо к рукаву куртки.       Что ж, если пятна не отстираются, Изуку придётся придумать хорошее оправдание перед Инко, поскольку… не то чтобы она не знала, что её сын тренируется. Однако его мама не была в известности, с кем Мидории тренируется, а главное — где тренируется.       В противном случае Изуку сидел бы сейчас дома, но уж точно никак не здесь, посреди гор мусора, хотя бы пытаясь изобразить сожаление на своём лице, учитывая то, каким же хмурым выглядел Всесильный, когда он обернулся.       Его глаза, точно были прикованы к запястью Мидории, внимательно наблюдали за тем, как кровь медленно пачкает рукав куртки Изуку и дальше, оставляя на ней едва заметные красные пятна.       И Мидория на мгновение, не поняв такой реакции, даже подумал о том, что его порез, возможно, серьёзнее, чем может показаться на первый взгляд, судя по тому, насколько сосредоточенным выглядит наставник, замерший на своём месте с аптечкой в руках.       — Гм, — неловко подаёт голос Изуку, — с Вами всё в порядке?       Несколько секунд проходят в абсолютной тишине, прежде чем Всесильный, неожиданно вздрогнув, с тяжёлым вздохом направится к Мидории, садясь перед ним на корточки и говоря с нотками грусти, и в то же время — с небольшой иронией:       — Ты спрашиваешь, всё ли в порядке у меня, когда сам, весь грязный, весь потрёпанный, лежишь посреди гор мусора и буквально истекаешь кровью? Знаешь ли, юноша, насколько ты смешон?       Стыдливо отводя взгляд в сторону и игнорируя то, как же сильно горят от смущения кончики ушей, в ответ Изуку лишь молчит, позволяя наставнику «манипулировать» со своими травами.       И Всесильный, случайно испачкав кончик собственного пальца чужой кровью… будто понюхав воздух, облизывает свои и без того сухие губы — то, что Мидория принимает за озадаченность ситуацией. И одновременно — то, что слегка удивляет и даже настораживает Изуку, когда его наставник некоторое время попросту молчит, провожая взглядом каждую капельку крови, прежде чем неловко закашлять.       — Ты ведь понимаешь, — тяжело вздыхает он, — что если бы ты упал с большей высоты на землю и напоролся бы на что-то другое, то это привело бы к худшим последствиям, чем сейчас? Стоит быть осторожнее, даже если это может показаться пустым звуком для тебя.       Несмотря на то, что Мидория от стыда и от боли в голове мало на что сейчас способен, с огромным усилием он практически заставляет себя согласно кивнуть, на крошечную секунду думая о чём-то своём, перемещая взгляд с лица Всесильного на его палец и хмурясь.       Что ж, по крайней мере, в следующий раз Изуку и впрямь постарается быть аккуратнее, чтобы впредь не получать подобных травм.