Цена желания

В помещении включили систему кондиционирования и воздух стал свежее. Народ прибывал все больше. Кто-то тихо мирно рассаживался по углам, кто-то уходил в блок с койками и впадал в сон с храпом, а кто-то с оружием наперевес клевал носом прямо на скамьях, видимо ночное дежурство давало о себе знать. Вера осторожно словно кошка вытянулась вдоль скамьи. В дверь вошли с диким гоготом и громко скинули мешки и рюкзаки на пол. — Осторожно, Черный, там же провизия, черт тебя подери! — Руганулся детина в погонах. — Да ладно, чего испугался то Шакал? Помятой банки тушенки? Так скормим ее отбросам нашего элитного сообщества, — саркастично закончил он и заржал во все горло. Вера едва уловила его недобрый взгляд и поняла что разговор велся в ее сторону и отбросом он назвал ее. Тут же с оружейной выскочил Кремень и быстро подошел к Черному. — Слушай, отбросом к завтрашнему утру можешь стать ты! Хренов капитанский сыночек! — Рявкнул он на него и тот втянул голову в плечи, ярость в глазах Черного явно зашкаливала и он плюнул на пол и процедил: — Ну Кремень, мы еще посмотрим кто тут кого сделает. И если мой папаша тут главный, тогда и увидим кто останется на базе дольше, а она, — он метнул свой взгляд на Веру, — полетит отсюда с рассветом при таком раскладе! — Черный отпихнул Кремня и ушел в санблок, тихо ругаясь на ходу. Кремень присел к девушке прижимая ее к себе. Все вокруг продолжали заниматься своими делами, поскольку знали что вмешиваться в перепалку с сыном главного себе дороже. Но для Кремня это было не в первой. Черный дико ревновал его, потому что тот был лучшим бойцом в группировке и отец часто называл его своим приемником, что вызывало захлест бешенства в своем сыне. Он не мог на дух переносить Кремня. — Все будет нормально, ты только не переживай, — шепнул он ей через плечо, — придется перетерпеть его сегодня. Вера сжалась, и он обнял ее, заправляя распустившиеся волосы за уши. — Послушай, сегодня как никак праздник, и огорчаться смысла нет, давай же улыбнись, — произнес он и приподнял ее лицо за подбородок. — Хорошо, — сказала Вера и уткнулась ему в шею. Его запах в перемешку с достаточно утонченным одеколоном, немного вскружили голову, но она вовремя отстранилась. — Может что-нибудь нужно помочь? — Пойдем, распакуем пайки. Они вошли в блок, где все усиленно занимались едой, распаковкой и перекладыванием в специальные контейнеры, для подачи на стол. Вера занялась нарезкой вяленого мяса и овощей. Пока все занимались подготовкой, успел прийти в бункер и сам виновник сегодняшнего торжества Док. — Как самочувствие барышня, — из-за спины спросил он, напугав этим девушку. — Честно вам признаться не очень то и хорошо. Все вас нахваливают, а моя нога почему то уже какие сутки зажить не может и все еще ноет, — ответила она и продолжила резать мясо. — Бывают и осложнения, после выброса наведаешься ко мне, чем смогу помогу, — ответил он ей и уперся рукой в столешницу, — ну а вообще такие травмы быстро не проходят, тебе нужно больше отдыхать, еще может недельку тут побудешь… — Недельку? Да вы в своем уме? Я не могу тут задерживаться, я же не наемница, — вспылила Вера и отложила нож. — Живи и не торопись, у нас тут мирно, а понравится, оставайся, — улыбнулся он и пошел в главную комнату. Девушка вздохнув повернулась и подошла к Кремню, тот доставал посуду из шкафчиков в стеллажах. — Как думаешь, меня отсюда не выгонят завтра утром? — Ты чего? Нет конечно, — он отложил занятие и подошел к ней практически вплотную. Взяв ее ладонями за плечи, он наклонился и заглянул в ее наполненные грустью глаза, — Белоснежка, ты много не понимаешь в этом мире, да здесь царит ненависть и множество других чувств, но есть одно которое как говорят на Большой земле спасает даже когда уже не на что надеяться, — не дожидаясь какого-либо ответа он повернулся и продолжил свою работу, а Вера тихо пошла в комнату, где уже были все. По системе оповещения объявили о полной герметизации бункера, значит никто на поверхности не остался и Черный и его папаша начальник где-то здесь. Вглядываясь в расформировавшиеся кучки людей, ведущих беседы каждый на свои темы, она заметила отца и сына нервно переговаривающихся, присев недалеко на скамью, среди сталкеров, она навострила свои уши, дабы подслушать их разговор. — Послушай, — начал главный, — начнем с того что ты сам перегнул палку. Да, девушка совсем не в наших планах, но пусть она выздоровеет и уходит самостоятельно, а то что ты наговорил ей, я думаю ты должен извиниться за свои оскорбления, — Черный от его слов скривил лицо и выругался. — Ну почему всегда больше достается другим? — начал было он, а потом махнул рукой и удалился в санблок, оставляя отца одного. Тот увидел Веру и направился к ней. — Здравствуй, Вера. Я уже наслышан о ситуации произошедшей здесь совсем недавно. Ты уж извини моего сына, на кой черт я его вообще потащил с собой сюда в Зону, — мужчина расстроенно потер лоб и продолжал смотреть на девушку. — А почему сам он не попросит прощения? Почему вы идете и каетесь за него, ведь вы не оскорбляли меня, — возмутилась Вера. — Иногда просто пытаешься защитить своих детей изо всех сил, даже если они сто раз не правы, ты это и сама поймешь когда станешь матерью. Вот это он зря сказал. Тоскливо зазвенело в душе и она вскочив со слезами на глазах побежала на склад к Кремню. Налетев на него в проеме она прижалась к нему, парень же не понимая еще в чем дело сомкнул руки у нее на спине. — Что с тобой, Белоснежка? — спросил он ее немного отстранив от себя и увидев предательски стекающие слезы, которые Вера так тщательно от всех скрывала, — нет так не пойдет, — сказал наемник, бережно стирая ладонью ее слезы на щеках, — тебя кто-то обидел? Покажи мне и я поговорю с ним. — Нет, никто не обидел, просто слишком много всего скопилось за это время в моей душе, — уже немного успокаиваясь сказала она. — Мы обязательно поговорим с тобой и о тебе и о твоих проблемах, а сейчас не время плакать, пойдем я тебя отведу ко всем, скоро все начнется. Он воодушевленно взял ее за руку, от чего Вере стало совсем неловко, потому что мгновенно множество взглядов устремилось на них, а Кремень шел как-будто ничего не замечая. — Вот, займи тут местечко для нас, сейчас все будут уже рассаживаться. Думаю тебе понравится наше маленькое празднество, — он оставил ее сидеть на скамье за столом, на котором уже было множество еды, а сам устремился на склад. Пуля сидел слева от нее и бодро рассказывал Малому как подстреливать кабанов. Тот в ответ без интереса кивал в ответ, одновременно настраивая свою гитару. Вера решила влиться и в без того разваливающийся разговор и поделиться своими навыками. Увлекшись рассказами о том как она подстрелила и кабана и пси пса, не вплетая конечно же в рассказ ее скончавшегося напарника Макса, она привлекла внимание уже чуть ли не половины обитателей бункера, те удивленно поражаясь успехам юной девушки справляться с тяжелым оружием и суровыми условиями Зоны, то и дело вставляли свои комментарии на тему. Разговор шел оживленно, все начали травить байки, обсуждать грядущие планы на жизнь, обещая наверное только друг другу еще немножко тут побыть и уехать на Большую землю, но это было так же не правдоподобно как и их байки. Зона была их домом, и никто уходить отсюда не собирался. Это были лишь мысли в слух для подбадривания коллектива, что когда-либо жизнь обязательно наладится и все будет хорошо. Выйдя из подсобки последними, небольшая группа наемников, включавшая в себя Кремня и Дока расселись за столом. Кремень сел на свободное место рядом с Верой и довольно улыбнулся ей. Вот было же что-то в его улыбке, такое родное, от чего так щемило в душе, было приятно находиться с ним рядом, смотреть на него. Вера не могла сопротивляться больше ни теплу исходившему от его глаз, ни от его широты души для нее. Все что он делал для нее было таким искренним. Она невольно взяла его под руку, и он совсем не сопротивлялся ее действиям. Началось празднование, все ели, наливали местной Доковской самогонки и тихо напевали сталкерские песни, первым подхватил Пуля под струны Малого: Вдыхаю жадно смрадный воздух И в небо красное молюсь… -“Ну здравствуй, мой последний Выброс, Тебя я больше не боюсь». Залает пес, и вскрикнет где-то, От страха старый кровосос, А я лежу себе спокойно, На небо щурясь, и смеюсь. Я над собой смеялся Зона, Как ты меня втоптала в грязь, Но я урвал кусочек счастья… Нашел, увидел и увяз. Блеснул на свете яркий лучик И я дурак метнулся вниз, Но там, в кустах была «Воронка”- Такой нежданный вот сюрприз. Сломала кости, и вывернула жилы, Смеясь над телом всполохом огня Я умирал, когда гремел последний Выброс, Всего на час, опередив меня. Мало помалу, все начали подпевать и под конец песни вдруг прогремел Выброс. Вера испугавшись сильнее прижалась к парню, тот в свое время успокаивающее гладил ее по спине. Все притихли, прислушиваясь, а через несколько минут снова начался гул, и никто не замечал вновь того что творится там снаружи. Слегка захмелев от местного пойла Вера тоже начала немного подпевать местным бардам, поддерживая сталкерский дух. Ведь в такой час никому не стоило унывать. Всё равно наступит следующий день и все вновь выберутся на поверхность. Как же ей это с одной стороны не хотелось, ведь вроде вот оно настоящее тепло, рядом с ним, он так рядом, а что потом? Опять поверхность, разлуки, уход в рейды, а потом нога пройдет и ей придется уйти. И вновь по щекам потекли мокрые соленые слезы, она прислонилась к его плечу, и почувствовала надежность, которой ей так не хватало. — Скажи свое настоящее имя, — прошептала она сквозь слезы, — пожалуйста. — Зачем тебе это? — наклонился он к ней и увидел что она вновь плачет, — опять слезы, ну зачем же, расскажи мне отчего они? — Нет, скажи сначала свое имя, — пробурчала девушка и вытерла слезы рукавом. — Андрей. Меня зовут Андрей. Точнее уже не зовут, раньше звали, а сейчас только Кремень. Ты единственный человек кроме главного, который знает мое настоящее имя тут в Зоне. Я надеюсь на то что ты умеешь хранить такие тайны, — улыбнулся он и наклонился к ней ближе. — Можно я тебя так буду называть пока никто не будет видеть? — спросила она и внимательно посмотрела на него своими блестящими от слез глазами. — Хорошо, разрешаю, только чтоб точно никто не слышал и не видел, — после этого он нежно провел своей рукой по ее влажной от слез щеке. — Так все-таки почему ты плачешь? — Я не хочу тебя терять, — сказала это она и тут же пожалела, ведь она совсем недолжна была этого говорить. Эх, чертов алкоголь, он портит все, и сейчас когда нужно было просто поплакаться на жизнь она рассказала ему все свои сердечные тайны. — И я, совсем бы не хотел чтобы ты уходила… — остановился он на этих словах, — хочешь я пойду с тобой, брошу свою службу в этих войсках и уйду с тобой туда откуда ты пришла, — с надеждой в взгляде посмотрел он на нее. — О боже, да ни откуда я не пришла, я вообще тут никто, ни вольный ни привольный, и не принадлежу ни к какой группировке. И кто вообще меня за язык тянет, я ведь никому здесь никогда ничего не рассказывала, — она отхлебнула самогон из кружки и поморщилась, зная что пьет уже лишнее лишь для храбрости. — Я в Припять иду, — последней фразой она словно огорошила наемника, тот пригнулся к ней ближе и прошептал с укоризной в голосе: — Ты что, совсем спятила? Нет, ты не уйдешь. Я не позволю тебе в конце концов, — начал было сопротивляться он, но понял как это бесполезно останавливать ту, которая и вовсе не принадлежит тебе совершенно никак. Вокруг все пели, веселились и не обращали на них совсем никакого внимания. Они были как на своем островке отделенном от всех. Он совершенно не мог переварить информацию которая свалилась на него как снег на голову. — И что ты там потеряла в Припяти? — Не в Припяти. Монолит. Мне нужно к Монолиту, — подытожила она, сама уже не зная зачем. — Мда, всё намного сложнее чем я предполагал, хорошо, а Монолит тебе на кой черт сдался? — Ребенок. Я потеряла ребенка, я иду именно за этим. Мне нужен Исполнитель. — Это ж куда мир катится, — он взялся ладонью за голову. — А ты в курсе, что никто оттуда не возвращался? И никто не знает исполняет ли этот Исполнитель или чушь все это собачья? — Зачем я тебе это все рассказала, кому-то пить надо было меньше! Никто не верит, зато я верю понимаешь? — Вдруг повысила она голос так, что все посмотрели на нее, но через мгновение продолжили гудеть о своем. — Тихо, не надо так громко. Давай уйдем отсюда и ты мне все расскажешь, хорошо? — Он протянул ей руку и она согласилась.