***
Последние дни я занимался бегом, но сейчас, придя домой, я просто рухнул на кровать без сил. Хотелось просто сдохнуть. Раствориться без следа. Настроение просто ужасное. Ну и что я должен написать в этот дневник настроения? "Сегодня всё хуёво"? Невидимо добавляя "Догадайся, чья вина"? Нет, серьёзно, чёрт возьми, что мне писать-то? Он же не идиот, и когда будет проверять, наверняка поймёт, в чём дело, и будет чувствовать вину. ... А к чёрту! Пускай чувствует! Было бы намного страннее, если бы я поставил оценку "Сегодня всё просто заебись". ... Нет... Это всё же немного... Нет, не немного. Это ужасно неловко. Может, немного приврать, и поставить "-2"?... Как всё сложно. Я поднял корпус, переходя из лежачего положения в сидячее. И опустил голову вниз, бездумно уставившись в пол. Так и просидел я несколько минут, пытаясь привести мысли в порядок. ... Это ведь то, о чём и говорил Комаэда? Эти "дружеские отношения" и правда мешают. Только что я хотел "дать ложные показания", если так можно сказать. И всё потому, что наши отношения совсем немного перешли границу отношений врача и пациента. Но... Не знаю почему, но... Я просто чувствую большую досаду и обиду. И я не знаю из-за чего. Я не хочу больше его видеть. Нет, я не возненавидел его или что-то в этом роде. Просто мы поссорились. Определённо поссорились. И теперь я не знаю, как вести себя с ним. Не знаю, как смотреть ему в глаза. Не знаю, как с ним говорить. При мысли о том, что завтра я встречусь с ним на приёме, я больше не чувствовал трепетное нетерпение. Я чувствовал лишь большое беспокойство. Хотелось бросить всё, зарыться под одеяло и больше никогда оттуда не вылезать. Я не хочу с ним завтра видеться. Не хочу слышать его приятный мягкий голос. Не хочу чувствовать на себе его внимательный изучающий взгляд. Не хочу наблюдать за тем, как он мучает свои письменные принадлежности. Хочу выбросить его из головы. Взгляд упал на пустую пачку антидепрессантов, которая закончилась вчера. Сегодня я планировал зайти в аптеку и купить новую, но я сразу буквально выбежал из кабинета после окончания сеанса и плюхнулся в постель. ... Ладно. Плевать. Куплю... Как-нибудь в другой раз.Часть 9
22 октября 2021 г. в 23:08
Казалось, что ум и воля были парализованы уже безвозвратно, но... К моему удивлению, я смог найти себе какое-то увлечение. Совет Комаэды был не так уж и плох. Конечно, в спортзал я не ходил, тяжёлые грузы не поднимал, но я начал бегать по утрам. И это было даже не в напряг. Наоборот, помогало как-то справиться с внутренним напряжением.
Я продолжал каждый день ходить к своему врачу, а потом после сеансов занимался пробежкой, чтобы отвлечься и чтобы день пролетел как можно скорее.
Кажется, будто всё начало налаживаться.
Если раньше, когда Комаэда говорил, что во мне должна царить гармония, я отвечал "О чём вы? У меня полная гармония! Выгляжу хреново, чувствую себя хреново. Чем вам не гармония?", то сейчас я как будто бы познал дзен.
Если раньше мои мысли сводились к "Как же всё плохо, и будет ещё хуже", то теперь они стремятся в противоположную сторону к "Как же всё хорошо, и будет ещё лучше".
Я был погружён в размышления о том, что я и Комаэда проделали хорошую работу, и на моих губах блистала счастливая улыбка.
—Хината-кун, как ты представляешь себе идеальный мир? – Вывел меня из транса такой знакомый голос.
—Комаэда-сан, я... Не особо мечтательный человек. К тому же, у меня совершенно нет никаких желаний и стремлений.
—Хм... Я думаю, ты лукавишь.
—Почему?
—Совсем-совсем ничего нет? Неужели ты не желаешь излечиться от депрессии? Ох, а я ведь так стараюсь вывести тебя из неё... Мне даже немножко грустно. – Сказал он, жалобно сдвинув брови, – Оказывается, мой труд вообще не пробуждал в тебе мотивацию...
—Ах, нет-нет! Конечно же, я хочу выздороветь.
—Значит, желания и стремления у тебя всё-таки есть?
—Это не считается.
—Ну, как скажешь, хорошо, не будем это засчитывать. Тогда представь, что ты участвуешь в съёмках какого-нибудь фильма. Как думаешь, роль какого персонажа тебе бы подошла?
—Насчёт участия в съёмках уж не знаю, но... Если говорить про реальный мир, а не вымышленный... То есть, я имею в виду, что если бы жизнь была фильмом, то, думаю, я бы был просто каким-нибудь парнем, стоящим на заднем плане.
—Ну-ну, не говори так. Знаешь, меня тоже часто посещали такие мысли. А потом я задумался. Ведь каждый из нас главный герой своей жизни. Про каждого человека можно снять кино. Да, оно может быть скучное и очень монотонное, но всё же ты будешь в нём главным героем.
—Это вообще не успокаивает. Во-первых, тогда бы на этот фильм обрушилось куча негативных отзывов. А во-вторых, термин "главный герой" перестаёт быть каким-то особенным.
—...Ты только что убил всё моё позитивное мышление, ха-ха...
Но это ведь правда. А что он ожидал услышать от меня?
—Ладно, не буду говорить расплывчато, буду задавать вопросы прямо. Слушай, ты бы хотел с кем-нибудь подружиться?
—"Подружиться?"... Звучит проблемно. К тому же, у меня уже есть вы, и мне этого хватает.
Комаэда слушал меня, и я заметил, что его выражение лица становилось всё более и более беспокойным.
—Кхм. Я рад, что ты считаешь меня своим другом. Но одного меня тебе будет недостаточно. Ты сейчас считаешь меня близким человеком, потому что рядом с тобой больше никого нет. Я единственный центр твоего общения. Но как только тебя окружат приятные люди, с которыми ты будешь много контактировать, ты поймёшь, что в наших отношениях на самом деле нет ничего особенного. Мы просто врач и пациент. Ах, только не подумай ничего плохого. Мне доставляет огромное удовольствие общение с тобой. Ты приятный собеседник, хотя, уверен, ты сам так не считаешь. И могу гарантировать тебе, что если ты начнёшь вести себя так же открыто и с другими людьми, то они сами к тебе потянутся, вот увидишь.
—"Ты поймёшь, что в наших отношениях на самом деле нет ничего особенного", да? Это мне решать, а не вам. Я согласен, что в данный момент вы единственный человек, с которым я общаюсь, и поэтому вы мне стали очень дороги. Но не говорите об этом так, будто это что-то мимолётное. Я придаю огромное значение каждой нашей встрече. Когда я прихожу домой после наших сеансов, то хочу, чтобы день прошёл быстрее, и следующий сеанс наступил как можно скорее. Я не знаю, насколько круто изменится в дальнейшем моя жизнь. Не знаю, сколько знакомых обрету. Но все эти моменты, проведённые с вами, навсегда останутся в моей душе тёплыми и приятными воспоминаниями. И я не хочу, что бы вы вот так вот брали и обесценивали их. Я считаю вас своим другом, и мне бы хотелось, что бы это было взаимно.
—"Другом"? Кхм. Это... Немного...
...
Он отталкивает меня. И уже не в первый раз. Он делает это постоянно. Каждый раз. Из раза в раз. Почему? Слишком самонадеянно с моей стороны рассчитывать на подобное?
—Хах... – Почувствовав в своём сердце горечь обиды, усмехнулся я, – Как я и думал. Вы просто не хотите заводить дружбу с кем-то вроде меня. И не говорите мне, что я не прав. Наверняка вы вовсе не хотите со мной общаться, но вам приходится терпеть меня, ведь это ваша работа.
—Прекрати, Хината-кун. Твой ход мыслей абсолютно не верен. Я отталкиваю тебя не потому, что наши дружеские отношения были бы мне в напряг. Просто существует определенная врачебная этика.
—Что ещё за "врачебная этика"?
—Между психиатром/психотерапевтом и пациентом не принято заводить дружбу, любовь и прочее штучки-дрючки. Одним из обязательных условий успешной терапии является соблюдение границ, в том числе границ взаимоотношений. Потому что иногда какие-то личные обстоятельства могут мешать правильной работе. По этой же причине психотерапевты обычно не лечат своих родственников. Они хорошо знакомы друг с другом. Но, предположим, психотерапевт и его, допустим, брат, поссорились. Работать друг с другом уже будет некомфортно. А по поводу твоего отношения ко мне... Мне кажется, что ты просто запутался из-за того, что у тебя никогда не было друзей. В процессе лечения дружескими отношения между врачом и пациентом назвать сложно, хотя в этих отношениях уровень доверия, сочувствия и других явлений часто превышает то, что принято считать дружбой. Такой вот психотерапевт странный друг, который "не оставляет следов". Возможно, после терапии и возникнет настоящая дружба, но это скорее будет редкое исключение. Поэтому относись к этому проще.
—А вы всё повторяете одно и то же, а? – С досадой вырвалось у меня, и я резко встал со стула, – Давайте-ка вы не будете решать за меня, что я там должен чувствовать!
—Сядь, Хината-кун. – Сказал он всё таким же спокойным голосом. Когда-то это спокойствие мне нравилось, но теперь оно меня невероятно раздражает! – И утихомирься.
Когда Комаэда произнёс это, я сразу осознал, что кричал на весь кабинет. Мне стало совестно, и я пристыженно сел на прежнее место, выпуская пар из рта и ноздрей.
Повисло молчание. Воздух вокруг будто бы пытался задушить меня. Эта обстановка давила на меня, всё сильнее сводя с ума. И напряжение сжимало мои лёгкие с каждым вдохом всё жёстче, пока Комаэда первым не разорвал тишину:
—Давай... Не будем ссориться и... – Тихим хриплым голосом сказал он, – Отвлекаться на что-то постороннее. М? – Парень улыбнулся. Но это улыбка была странной. Он улыбался, но уголки его губ были опущенны вниз.
"Ему тоже неловко..."
Всё просто отвратительно. Впервые мне хотелось поскорее выйти из кабинета, в котором ранее я желал находиться как можно больше. Эта атмосфера была невыносимой. Делая вид, что всё якобы нормально, мы продолжали вести разговор по лечебной теме, за каменным, спокойным видом, скрывая то, что нахождение рядом друг с другом приносило сильную нервозность и дискомфорт.
Внутри что-то треснуло, и мой счастливый мирок порушился. С низов я приподнялся наверх, а затем вновь упал вниз. Грёбаные горки. Меня качает туда-сюда, и я чувствую, что скоро блевану.