- Даже не верится, что мы всё таки смогли встретиться вновь, Чанбин! - раздался громкий мужской голос.
Господин Со вошёл в просторную комнату, не имевшую большого количества мебели, но очень приятно освященную и теплую. Он осмотрелся и сел на мягкий футон с подушками в углу комнаты. На низком столе лежали какие-то сочинения, написанные очень размашисто и неаккуратно.
В другом конце комнаты стоял молодой человек. Он наспех завязывал ленты традиционной рубашки и поправлял волосы:
- Ты прости, что я таком виде. - мужчина смущённо улыбнулся, - Перед дальней поездкой не собирался никого принимать, но, - он сделал паузу, - ты знаешь, что в этом доме тебе рады всегда.
Он всё таки справился с рубашкой, накинул чогори* и сел за стол напротив с Чанбином, спешно убирая бумаги подальше от лишних глаз. В комнату принесли кувшин с вином, молодой человек предложил выпить, но Чанбин решительно отказался. Не обращая внимания на отказ, мужчина наполнил обе рюмки.
- Я очень удивлён, что ты вернулся, - мужчина отпил из рюмки глоток, - Но ещё больше я удивлён, что ты наведался ко мне.
- Как я мог не навестить друга детства, - Чанбин тоже ради приличия глотнул горького напитка, - Я смотрю, мой маленький братишка Хенджин стал совсем большим.
- А ты, я смотрю, совсем не изменился с нашей последней встречи, - спародировал Господина Со "маленький братишка" и хмыкнул.
Повисла тишина. Ни один не знал о чём говорить. Хенджин был немного растерян из-за внезапного визита, а Чанбин оттягивал разговор о завтрашнем дне.
Хван Хенджин родился на шесть лет позже Чанбина, но несмотря на это молодые люди имели отношение ни то чтобы хорошие, но даже сносные. Лишившись из-за своего скверного характера гуманных отношений с младшими братьями, Чанбин находил утешение в общении с сыном отцовского сослуживца - маленьким Хенджином. Чанбину нравилось поучать младшего мальчика, пользуясь своим старшинством, но при этом у него не было никакой обиды или конкуренции с ним, в отличае от Сынмина и Чонина. Хенджин и Чонин были ровесниками и учились вместе в доме господина Со у нанятых учителей. Будучи ребенком, Хенджин не понимал, почему братья так не любят друг друга и играл со всеми вместе, стараясь помирить их. Взрослея, маленький Хенджин стал осознавать возрастное превосходство Чанбина и как-то незаметно для себя условно перешёл на его сторону. Несмотря на довольно явную разницу в возрасте мальчики хорошо ладили и были дружны. Чанбин даже позволял младшему называть себя ласково "хён"**, что было недозволенно даже родным братьям.
Самым тяжёлом для Хенджина стал отъезд старшего из Пирёльхоля. Мальчику тогда исполнилось только тринадцать, но он уже осознавал, куда и зачем Чанбин едет. Разлуку, однако, он быстро пережил и нашёл утешение в маленьком Чонином, так похожем на своего брата.
Так он и жил в родном городе, лелеяный родителями и окружённый вниманием слуг. Он не любил учиться, но делал это только из-за того, что учился Чонин. Когда же и его отослали в столицу с наступлением совершеннолетия, то жизнь Хенджина превратилась в жизнь, наполненную подготовкой к взрослости, извечными упреками родителей и высшим обучением.
Молодому человеку это всё не нравилось и он совсем отрёкся от послушания, принялся сам изучать литературу, но не ту, что хотел отец, а всё то, что запрещали даже печатать. Слуги всё чаще начали находить молодого господина спящим прямо за столом после написания до поздней ночи сочинений, содержание которых было известно ему одному. Он углублялся в поэзию, в астрономию, в историю, в философию, то есть во что угодно, но не в то, что одобрял отец. В конце концов, семья разозлилась на него до такой степени, что Хенджин чуть не оказался выгнан из дома, но молодой человек их опередил и ушёл сам, забрав законную долю наследства и поселившись на другом конце города.
Хенджин не был любителем разгульной жизни, но не прочь был и выпить. Он не был дамским угодником, но брак ставил в одну строчку с жизненными потребностями. Он не читал учебную литературу, но имел пристрастия к книгам серьезным и философским. В разговоре он был не очень разговорчив, но быстро увлекал собеседника каким-то известными лишь ему способами. Он не тратил много времени на прогулки по базару, но одежду носил всегда новую и из хорошей ткани. Он был хорош собой, но не хвалился этим. Он не стремился, как всякий молодой человек, на войну, но при этом был набожно патриотичен и предан стране. Он веровал не самоотверженно, но часто посещал храм и молился довольно усердно. Одним словом, Хенджин весь был собран из противоречий самому себе, и при том был до самой малой детали цельный и правильный. Чувство и харизма не делали из него дурака, это компенсировали остроумие и трезвость ума. Молодой человек невольно притягивал к себе людей, но при тот оставался на расстоянии, сохраняя, как он говорил, "свою автономность", и более того, свои интересы ставил всегда превыше чужих.
- Как поживал, пока меня не было? - прервал тишину старший из молодых людей, глупо улыбаясь и по-доброму глядя на младшего.
- Ты знаешь, не могу ничем похвастаться, но и плохому не приходилось случаться, - Хенджин говорил очень томно и как будто даже лукаво, что заставляло Чанбина напрягаться при каждой его реплике, - Когда китайцы были совсем близко, я покинул дом и перебрался сюда, ближе к Чонину, он довольно интересный человек, ума не приложу, почему не замечал этого раньше. Мы иногда выпиваем вместе.
Упоминание о младшем брате невольно возвращало Чанбина к мысли об истинной цели его визита, но говорить об этом он не хотел. Хенджин тем временем продолжал:
- Ты знаешь, в этом году теплая весна, значит грядет жаркое лето. Боюсь, как бы солнце не истощило посевы... Ах, как же я забыл! Чанбин, я купил землю и теперь каждый год у меня бывает свой рис! - говоря об этом до этого смутное лицо молодого человека просияло, - Как жаль, что сейчас не лето и он ещё не взошёл. Но когда я вернусь, обязательно угощу тебя! А как тебе это вино? Оно из того же риса!
- Ничего, хорошее, - произнёс старший, но без особого энтузиазма.
Хенджина, возбужденного рассказами о его нововведениях в собственном доме, реакция товарища очень огорчила, вся радость тут же угасла.
- Ты приехал поговорить про завтрашний день, я полагаю? - совершенно спокойно и серьезно, будто бы другой человек, произнес Хенджин, - Я знаю, что там происходит, и даже могу предположить, что умру.
Чанбин вздрогнул, поднял глаза и бросил на младшего испуганный взгляд. Младший продолжал:
- Я не дурак и прекрасно знаю, зачем ты пришел сюда. Мне очень приятна твоя забота, но подумай же, что я сам волен выбирать куда мне идти и по какой причине. Куда бежать от смерти, если она здесь, совсем рядом? Я отрёкся от отца и матери, не могу же я отречься от собранной страны. - молодой господин сделал длинную паузу, налил и опустошил новую рюмки, после чего глубоко, с шумом вдохнул носом и прищурил глаза, накрывая собственные губы тыльной стороной ладони, - Какое хорошее вино из моего риса вышло! - он притих ещё на секунду, - Если же ты хочешь, чтобы я присмотрел за твоим братцем, то могу сказать лишь, что у него ума столько, что на нас с тобой обоих хватит. Он родился под полярной звездой, оттого так удачлив - его убьет лишь сама смерть.
- Попросите, чтобы поездку отсрочили, - Чанбин стоял на своём, - На юге сейчас очень опасно!
- Опасно растратить свои возможности попусту, милый хён!
Хенджин вскочил на ноги и принялся что-то искать в куче книг, что лежала на небольшом комоде. Вытащив несколько скомканных листов, он тут же всучил их в руки старшему и приказал читать. Чанбин забегал глазами по листку, но Хенджин приказал читать вслух:
- Я на распутье дорог.
Подобно листку, не знаю, куда лечу.
Солнце движется к югу.
Господин Хван сразу же вырвал листок и рук товарища, скомкал и бросил обратно в кучу. Лицо его приняло вид скорбный.
- Это стихотворение О КюМина. Ты помнишь его? Он часто играл с нами, когда мы были детьми. Кажется, он уехал через год после тебя, - Хенджин привстал, направляя взгляд глубоко в глаза Чанбину, - Так вот он мёртв. Его убили на границе китайцы совсем недавно. Он стал бы ужасным поэтом, хвала небесам он не растратил свою жизнь на это бесполезное занятие и послужил на благо страны.
Чанбин смотрел на младшего с ужасом. Он не узнавал того Хенджина, с которым провёл детство. Это был совершенно другой человек, искоренивший в себе всё то, чего так усердно добивался с юных лет. Молодой человек не знал, что ему говорить, он как будто бы не понимал Хенджина вовсе.
Чанбин покинул дома господина Хвана около полуночи, пьяный и совершенно не по́нятый. Но главное, осознающий, что пропустил кое-что важно. А именно рождение нового Хенджина, нового передового человека.
